II
17 февраля 2019 г. в 14:41
До приезда Чонгука оставалось все меньше и меньше времени, но, признаться, Тэхен думал, что просто не доживет до этого счастливого дня, когда он наконец снова станет свободным… Потому что очень красиво и изящно Чимин ежедневно стал ебать ему мозги без доли сожаления к, вообще-то, лучшему другу. То он захочет чертов кефир в час ночи, то подай ему булочек и не каких-то там левых, а «тех, с вишней и наверху с посыпкой и…там вроде мак был, не знаю. Найдешь?», то хныкать начнет, потому что самого Чонгука рядом нет. Ну, а Тэ что сделает? Привезет его из Америки? Сам ведь решил беременный не рассказывать о таком счастье до приезда мужа, и сам плачет перед сном, потому что «запаха мало…того, что на кофтах, не хватает уже».
И сложность была не только в странных хотелках, которые проявились на слишком уж, кажется, раннем сроке, но и в состоянии Чимина и в его самочувствии. Токсикоз, как будильник, ежедневно посылает бедного омегу в туалет, и, что главное, как можно пораньше. И жизнь начинается в квартире с рвотных позывов и всхлипывания в небольшой комнатке, и даже иногда бывает слышно «малыш, на что ты злишься?» от совсем отчаявшегося мальчика. Тэхен в это время, в состоянии зомби, идет на кухню готовить завтрак. И опять же не абы что — на дух теперь не переносит Чон бекон и, кажется, всё жареное. От одного шкварчащего вида или запаха еды, горелого масла на сковороде мальчик тут же сгибается напополам и убегает туда, откуда пришел.
И Ким не падает лицом в грязь — записывает все эти нюансы на листочек формата альбомного листа, который сам же повесил на холодильнике. Несмотря на то, что прошла всего неделя на листочке корявым немного почерком написано достаточно «правил поведения при Чимине»:
«Накрывать его пледиком во время дремы, но оставлять стопы открытыми» — милый Минни однажды уснул за телевизором…или за чтением книги…сложно понять, что он делает, потому что делает он все и сразу, но не суть. Уснул он как-то, а в комнате оказывается прохладно, так Тэхен и укрыл заботливо папочку пледом, даже подоткнув его под попу, бока и ноги. И через минут десять получает по голове, ну или по шее — только до туда и достал ему мальчик — а еще крики и чуть ли не слезы. «Пяточкам жарко!» — стало весомым аргументом для первого абьюза в их отношениях.
«ИМЕТЬ. ПРИ. СЕБЕ. МЫЛЬНЫЕ. ПУЗЫРИ.» — написано специально огромными буквами, чтобы обратить внимание каждого смельчака, зашедшего в гости к Чимину. Да и для Чонгука это очень полезный совет. Потому что по другому этого кроху не успокоить, когда начинает он тосковать и плакать, говоря «настроение у меня такое, отстань» — и ревет дальше! Ну все тут! Ничего не сделать! И Тэ прибегнул к спасительному детскому развлечению, надувая пузыри для омеги. А тот завороженно и довольно просил сделать «самые большие!», после чего ехидно тыкал в них пухлыми пальчиками. И ведь чем больше усилий на шар потратить, тем довольнее хихикает Чимин, когда уничтожает его…
Слишком уж стеснительным и чувствительным мальчик стал касательно своей груди. Эта часть тела быстро изменялась, потому смущала омегу. Может потому что находится он рядом с альфой? У Тэхена то грудь не вырастет, несмотря ни на что, потому и смущается наверное. Но о ней даже упоминать не стоит, и так доставляет она малышу проблемы, кроме смущения и познания себя — ноет и болит. Потому следующее правило — «Не дискриминировать грудь и уважать ее права!»
«Не упоминать о Чонгуке, если ты не Чонгук» — это вообще отдельная тема, вызывающая у Минни самую настоящую депрессию. Его муж превратился в самого настоящего Тома Реддла, имя-которого-нельзя-называть. Когда альфа приедет, наверное станет проще, но омеге просто крышу сносит, если рядом его нет… Сразу в нем просыпается такой букет чувств, которому позавидует любая четырнадцатилетняя школьница с синдромом дефицита внимания — он пищит о том, как любит этого альфу, в следующую минуту злится на него, придумывая себе картины измен, отчего ревность видно на хомячьих щечках Чимина ярко красным возмущенным кармином, но потом он плачет, потому что его не любят и оставили одного с ребенком. И это лишь цвета его настроения — оттенки их заставляют черепушку Кима покрыться трещинами и пропускать через эти ниточки салюты его заебанности и потерянных нервов.
«Любить» — самое сложное правило, потому что несмотря на то, мужем ли Чимину приходишься или нет, потребность его в любви, даже дружеской, велика и давит больно на нежный бутон в трепетной груди. Важно говорить ему, какой он красивый, несмотря на зареванные опухшие глаза, после истерики. Важно заботиться о нем, и все равно накрывать маленькие эти лапки пледом, потому что в комнате прохладно. Важно обнимать и прижимать к себе без доли смущения и неловкости, даже чувствуя, что грудь его выпирает и давит. Важно говорить перед сном, что Чонгук его любит и скоро приедет, а еще обязательно привезет с собой большую игрушку, еще подарит огромный букет из ирисов и пионов, которые мальчик любит. Важно пускать эти чертовы воздушные пузыри, когда голова уже кружится от сбитого, неполноценного дыхания. Все это замечает маленький потерянный без своего любимого мужчины зверек и ему необходимо много-много любви. С этим Тэхен хорошо справляется.
С самого утра выходит из ванной, совмещенной с туалетом, что не очень удобно, самый замученный на свете омега. Это он еще привел себя в порядок — причесался, умылся, принял успокаивающий душ. Когда же Тэхен проводил самое первое такое утро с Чимином и его другом, токсикозом, мальчик бедный чуть ли не обниматься к унитазу лез самыми крепкими объятиями на свете, с пухлых очаровательных губ спадали на кофту Чонгука слюнки утренней неожиданности беременного малыша, которые альфа подтирал без оттенка брезгливости и лишь с искренней любовью, в уголках глаз омеги собирались влажные слезки, а кукольный детский носик с жадностью вбирал воздух, когда личико тот приподнимал кверху, где воздух чистый и свежий.
Когда «принц» наконец вернулся на кухню, устало потирая свои щечки и животик, Ким сообщил меню завтрака, в котором присутствовало ягодное парфе. И реакция омеги на это блюдо была не самой радостной — насупился, сморщился весь и видно, что слюну подступившую вязкую сглатывает, руками вдруг отрицательно замахав.
— Я понял, малыш, — тут же успокаивает мальчика Тэхен, улыбаясь как-то…гордо и слишком уж довольно, отчего вдруг беременному треснуть его захотелось. А чего это он насмехается и лыбится?
Но не успел и шажка агрессивного своего сделать Чон, как друг его уже увлеченно черкается на глупой бумажке с правилами поведения и бормочет себе что-то под нос. Причина радости скоро озвучивается в комнатке, наполненной чиминовым возмущенным пыхтением — «на завтрак не предлагать сладкого». Оказывается так-называемый-лучший-друг проводил над омегой эксперименты! Целых три дня уже портит мальчику утром самочувствие, предлагая только сладости, а потом заменяет каким-нибудь салатиком, отгоняя плоды своей грязной работы. А мучил оказывается столько дней, потому что хотел точно знать, что это новая особенность поведения, а не просто привередливость после уже привычных утренних процедур.
И вот теперь маленького Чона в огромной кофте мужа ничего не остановит. Сейчас он будет убивать, и жертва его — Ким Тэхен, так же известный теперь как «изверг», «предатель» и «очень-очень плохой друг».
Еле как справившись с мальчиком, вырывающим волосы на чужой голове и коленками бьющим по всему, что только видит, наконец альфа отвозит его в поликлинику. Перед этим конечно же в первую очередь вкусно накормив завтраком. Голодный Чиминни — грустный и капризный Чиминни. Наверное правило это тоже нужно вписать, но такая мера еще в голове альфы под вопросом.
Маленькое чувство страха задрожало в сердце омеги перед тем, как зайти в кабинет УЗИ. Он вдруг повернулся к другу, готовый расплакаться, а причина опять же в Чонгуке. «в такой важный день его нет рядом… Может я подожду его приезда и схожу с ним?», хотя днями ранее малыш хотел сделать снимок на УЗИ, а по приезде мужа встретить уже с такой счастливой новостью и черно-белой картинкой в ручках, где будет их ребенок. Кроме УЗИ нужно еще обязательно сходить на консультацию к врачу и купить витамины, да и узнать, как там вообще поживает вредина в уже округлом животике. У Чимина заметить беременность на взгляд получилось куда легче, ведь живот то у омеги этого обычно плоский или наоборот со впадинками.
В кабинет УЗИ друзья зашли вместе. И спросив, отец ли Тэ, альфу уже хотели прогнать, получив отрицательное мотание, но боязливый сейчас Минни, за несколько секунд заставил сердце врача растопиться, рассказав историю с его альфой, который уехал и омеге без него очень сложно.
Процесс пошел, а сердцебиение Чона сводило с ума врачей, проводящих процедуру. Но умиление своему же ребенку и радость, смешанная с беспокойством и робостью, вскоре заставила забыть о каких-то там выдуманных проблемах. «это мой ребенок?» — удивленно и напряженно спросил омежка на пике восторга, на это все лишь в кабинете тихо посмеялись.
— Ваш срок…восемь-девять недель, — немного прищуриваясь и рассматривая ребенка, что размером с виноградинку, подтвердил мужчина, а его ассистент быстренько что-то вписал в карту омеги. — На десятой или в крайнем случае двенадцатой нужно снова прийти к нам, хорошо? — как с ребенком мягко разговаривает альфа, ей богу. Вот только Чимин не капризничал и внимательно слушал врача, который протягивал ему салфетки, чтобы протереть живот. — На этом сроке мы сможем заметить возможную болезнь и, если потребуется, пролечить ребенка.
Значит это будет очень важное обследование, на которое обязательно омега придет, еще и Чонгука с собой приволочет. Их малыш родится здоровым и самым красивым, никак иначе.
Срок пускай и ранний еще, но снимок прекрасной бусинки дали, указав, что где. И стоило видеть Минни в тот момент — он не только снова же увлеченно слушал врача, изучая фотографию, но был самой яркой звездочкой, хихикающей и счастливой. Все поверить мальчик не мог. Правда ли это чудо сейчас внутри него? Неужели внутри и правда ребенок? Тест еще несколько дней назад подтвердил это, но…но увидев свою кроху, увидев зародыш, Чимин расцвел. Прямо сейчас готов взорваться разноцветный салютом на все пасмурное небо Сеула.
И никогда еще Ким Тэхен не видел такой радостной эссенции. Да и сам малыш еще никогда так ярко не озарял все вокруг — жизнь у него не особо счастливая, немного неуклюжая и с частыми провалами. Но сейчас омега вот-вот расплачется от счастья, что всегда казалось невозможным. Удивительно и красиво. Наконец Минни улыбается широко и хихикает в настигающей его восторженной истерике.