Новые грани после Авады

Джен
PG-13
В процессе
1398
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Макси, написано 524 страницы, 91 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Работа написана по заявке:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
1398 Нравится 636 Отзывы 635 В сборник Скачать

Часть 33.2: В пламени любви

Настройки текста
Примечания:
      Солнце. Нестерпимо ярко светил небесный шар в тот день. В классах царила духота. Мысли учеников, да и чего уж говорить, даже профессоров в это непростое время были явно не о погоде.       Звучание колокола народ в аудитории встречал как праздник: это была последняя пара. Покидали классы ученики чуть ли не бегом.       Был неимоверно шумно. Этот гам активно действовал на мозги, мешая думать. Болела голова с утра. Похмелье, что с него взять? Особенно после той грандиозной попойки, устроенной Годриком...       Салазар вздохнул и заслонил лицо руками, массируя виски. Все вокруг кружилось, его, кажется, немного тошнило, так ещё и эта жара...       "Чертов Гриффиндор, небось, вместо себя назначил талантливого абитуриента и в ус не дует!" - раздраженно подумал образцовый (что поделать, положение обязывает) щёголь, неимоверным усилием воли приподнимаясь из-за стола. Голова раскалывалась адски, а все мысли будто повисли в киселе.        "Отчего же сам так не сделаешь?" - насмешливо спросил чертенок, который тут же был удостоен взбешенного взгляда.        "Положение обязывает!" - рявкнул Салазар, выведенный из себя... всем этим.        Он чуял, что не видит чего-то очень очевидного, чего-то, о чем прекрасно знал чёрт. Знал и молчал, как всегда, даже не пытаясь хоть как-то облегчить ему жизнь!       И пререкаться с этой тварью бесполезно: чёрт всегда выворачивался из любой ситуации, выставляя Салазара перед самим собой дураком.        Но в данный момент он был не в настроении спорить.        Ему сейчас хотелось просто дойти до какого-нибудь ближайшего кустика и просто, без затеи, сдохнуть.        И чёрт пакостно молчал. Знал, что ему следует сделать, но молчал.        "Так и знал, что такова моя натура," - кисло заметил измученный Слизерин, прислонившийся к стене коридора и тяжело дышащий. Мимо пробегали ученики, не замечая, как тень скатывается по стене вниз.        Чертику было хоть бы хны: он же не материальный объект, а порождение его больной психики.        "Интересно, моя голова могла родить кого-нибудь более милосердного?" - риторически спросил Салазар у мира. Мир остался недвижим. Как и ожидалось, впрочем.        Чертик погладил его по затекшей спине. Как мала была его ладошка! Вот бы на её месте чуть покрупней и женскую. Тонкую и изящную, принадлежащую одной конкретной женщине...        "Сам себе дурак," - прошептал страж, и Салазар был с ним согласен. Его склонность к мазохизму нельзя назвать чем-то нормальным. Его вообще нельзя назвать нормальным.        И зачем Ровене он такой? Девчонка однажды забудет про детскую влюбленность, встретит другого, более достойного молодого человека и выйдет замуж за него, народит детишек...        А он стерпит. Ведь любит же? Любит. Что угодно, лишь бы девчонка была счастлива.       Помнится, также он любил одну спартанку... Только далеко у них дело не зашло: Гарри никак не мог принять отношения спартанских матерей к детям... Чтобы после победы спрашивать, кто победил, а не горевать от того, что погибли все сыновья...        Ему этого не понять. Но спартанка была хороша, да. Такая личность!        Салазар грустно вздохнул и поднялся, опираясь на стену.        Боль - это весьма раздражающее, существенно... но терпимо. В этой жизни ему пришлось претерпеть столько боли, что кажется уже, что нет такой, которую он не мог не проигнорировать.        Это было неприятно, да. Мешало работать - к тому же. Но жалкое похмелье - это не разбитый позвоночник. Не вспоротый живот. Не расплющенный мозг. Не расхреначенные в хлам магические каналы. Не трещина в том же ядре.        Это простая головная боль.        А боль - лишь сигнал о неправильной работе организма. Лишь чувство жалости к себе.        Когда мы горюем о людях, мы плачем не о них, а о том, что они давали нам: о тепле, о чувствах... Вот умрёт кто-то слабо знакомый. Что мы скажем? Да, жалко. И не кольнет ничего внутри.       Салазар давно не мучился душевной болью. Казалось порой, что все эмоции у него атрофировались за ненадобностью.       Но мир каждый раз доказывает ему, что он все ещё человек.        И хоть это было не самое приятное ощущение каждый такой раз, но Салазар был благодарен за эти "оплеухи судьбы".       Ведь это значило, что как бы то ни было, он все ещё жив. И он все ещё в состоянии исполнить свою Цель, хоть внутренняя потребность в этом давно отпала.        Но если нет иного выхода, если нет иного способа сохранить себя... Гарри Поттера, то он смирится с неизбежным: по его расчётам, магия времени отпустит свою жертву только в тот момент, когда Том кинет в Мальчика, который Выжил, вторую Аваду.       В теплицах он обнаружил Хельгу. Странное, по мнению обывателей, дело для такой, как она, но возиться с землёй валькирии нравилось. На подобные вопросы Хаффлпафф неизменно отвечала, что это весьма расслабляющее занятие - и люди отставали, ошибочно решая, что природа взяла своё в женщине. И только Салазар ее понимал: она всю жизнь провела на войне. А война дева такая - либо всю свою судьбу положишь на неё, либо будешь бежать изо всех сил от любых физических конфликтов.       Хельга выбрала второй вариант. Она по-прежнему знала, с какой стороны взяться за оружие, но... изо всех сил избегала этого весомого аргумента. Разве что в шутку. Так, по дружески.        Салазар оперся на балку, с удовольствием наблюдая за человеком, погруженным в работу. За человеком, занимающимся любимым делом. В такие моменты она становилась невероятно прекрасна. Тихая радость красила её лицо, как когда-то его украшало свирепое довольство хищника. Но нет, не так же: лучше. Замечательней.       Отряхнувшись, Хельга оторвалась от своих корешков, чтобы сходить за инструментом, как обнаружила стоящего в уголочке неучтенного посетителя. Щеки ее совершенно чудесно залились румянцем. Она встала, не в силах вымолвить и слова.        "Время меняет людей," - с умилением наблюдая за представшей ему картиной в полный рост, с долей вселеннской грусти заметил Салазар.        Один он неизменён.        -Салазар! Привет! - и, немного замявшись, добавила Хельга более грубо, - Чего пришёл?        "Уже замужняя дама, а все ещё на меня заглядывается," - меланхолично понял Салазар. Чувства Хельги для него никогда не были секретом - ведь, несмотря на свои таланты в Окклюменции, закрываться от него она так и не научилась.        Вот и сейчас стоит, сгорая от смущения. Как девчонка, ей богу.       "Я переобщался с простым людом," - понял Салазар, скривившись. Вот такие мелочи и портят весь образ. А если он вслух так проколется?!       "Загнобят," - поддакнул угодливо чёрт, заползая на косу к ничего не подозревающей Хельге. - "И станешь ты изгоем в аристократических кругах..."        Салазар поморщился. Деньги были только у феодалов, которые весьма презрительно относились ко всякой черни. А ему материалы нужны для исследований, которые, при его нынешнем темпе жизни, самому достать времени не хватит! Вот и приходится... надеяться на спонсоров.        И соответствовать их окружению. Тут ему весьма помогли связи Годрика, чего уж врать, которые он раньше считал весьма бесполезными.       Ведь все свои накопления он спустил до этого на Хогвартс. А идея помощи гоблинне с банком еще не была реализована.        Вот сидит теперь и мучается с финансами, хотя раньше ничем таким ему никогда не приходилось заниматься.       Но все однажды происходит впервые, да?        -Да так, просто, - махнул рукой мужчина и чуть не полетел вниз от такого простого движения. Магия была непокорна, как готовящееся вот-вот взорваться зелье, что изрядно добавляло неудобств.        Хельга нахмурилась, а потом, пронзенная догадкой, принюхалась... И ничего.       -Ты учишься на своих ошибках, - признала она поражения, не найдя никаких внешних следов вчерашней попойки, хоть плохое самочувствие Салазара объективно можно объяснить только этим.       Наглец элегантно улыбнулся, признавая, что, мол, виноват.       -Может тогда великого Салазара без антипохмельного оставить? Чтобы впредь приучил себя готовить такую важную вещь заранее? - нарочито спокойно кинула вопрос в воздух коварная Хельга.       Улыбка умерла на губах мужчины в адских муках.        -Это было бы слишком жестоко с твоей стороны, Хильд, - протянул жалостливо он, протягивая судорожно трясущуюся лапку вперёд, - Идеи Годрика внезапны, как смерть, и также неотвратимо мучительны для меня.        Валькирия равнодушно покрутила заветной склянкой в воздухе. Внутри неё, однако, бушевала буря:       "Интересно, за склянку поцелует?"       Салазар поцеловал бы без раздумий, даже зашёл бы дальше, если бы эта чертова склянка оказалась бы в тот же миг в его руках...       Но жестокая Хильд решила иначе.       -Я отдам ее тебе, если прекратишь звать меня Хильд.       "Серьёзно?" - Салазар не знал, обижаться ему или нет. Он уже настроился на горячий дружеский... поцелуй, а тут такой облом. Супружеские клятвы обойти - сущая ерунда для человека с его опытом. Тем паче, что он застал рассвет закона ещё в Риме...       С другой стороны, она предпочла убрать достойное вполне прозвище... Его высокий вкус не ценят?       "Будет оправдание, чтобы в следующий раз не садиться за бокал," - оскалился чертик, предвкушая, как будет разоряться Годрик, если Салазар действительно приведёт это в качестве аргумента.        -Ладно, буду считать, что мы прошли этот период в наших отношениях, - поколебавшись, немного торжественно заверил Салазар и, получив в руки заветную склянку, ехидно добавил, - Валькирия.        И безумно хохоча, сбежал из теплицы под вопли бегущей за ним Хел.        Оторвался от неё он уже через три поворота, проворно юркнув в ближайшую нишу-секретный коридор, сделанную специально для таких случаев. А не для того, чтобы слизеринцы, равно как и прочие неспящие полудурки, по ночам из замка тикали. И уж точно не для того, чтобы использовать ходы, чтобы сохранить движение. И уж точно не для того, чтобы использовать ходы на случай экстренной эвакуации.       Выдохнув немного, Салазар обернулся...       От вопля, который уж точно выдал его местоположение, Слизерина спас вовремя брошенный Силенцио. Брошенный. В него. Силенцио!       Пришлось надавать напавшему нахалу по зубам. И под дых вколотить. Чтобы неповадно было.        А пока придурок пытается прийти в себя, скинуть заклинание (благо, это дело нескольких секунд) и схватить за грудки, страстным шепотом выговаривая:       -Какого Мордреда ты творишь, Годрик?       В действительности, кто это ещё мог быть?       В этой школе он - непререкаемый авторитет для всех, кроме Основателей. От Хельги он только что убежал, а Ровена никогда бы не стала так делать.        Где она, кстати? Чего-то он неё со вчерашнего дня не видел...       И Годрик, будто вторя его мыслям, промолвил:       -Ровену найти не могу. Она со вчерашнего дня не появлялась в замке.       Салазар побледнел.       -Она опять ходила к... неволшебникам? В глупой надежде приобщить людей к чему-то, что не в состоянии вместить их жалкие умишки? - презрительно выразил своё недоумение Слизерин, пряча под этим обыкновенным для себя тоном беспокойство за пустоголовую волшебницу.       Годрик поморщился: сам бы он выразился куда более корректно, но, в целом, не возражал и против этой формулировки - для него было кристально ясно, что задумка Ровены была чистой воды безумием.        -Да. И я думаю, что нам стоит посетить эту деревеньку. Салазар?..       Его друг стал еще бледнее, хотя Гриффиндор сомневался, что это в принципе возможно. И так обычно выглядит, как оживший инфернал, так теперь и вовсе, как выбеленная простыня.       Годрик не мог понять, что казалось ему странным, но до него все-таки дошло: Салазар не дышал. Как будто и не нужен его погибающему от ужаса организму кислород. Взгляд его потемнел и ушел в "никуда". Как и разум Салли - в неизвестные дали.        Один четко выверенный, резкий удар под ребра - и самый грозный декан Хогвартса снова с глубокоуважаемой публикой.       -Мы должны проверить. Идем, - как ребенку, объясняет ему Годрик, на что Салазар только фыркает пренебрежительно. Рыцарь же, потеряв всякое терпение, просто хватает за руку и ведет, не размениваясь на разговоры.       И спускаются они в темпе по узким, темным коридорам. И как только не упали? Должно быть, Магия уберегла.       И вот на тропке, ведущей из школы, Салазар, очнувшись, высвобождает руку и начинает бежать самостоятельно. К опушке леса. К фестралам.       А там и недолгий миг промедления - и на встречу вольному ветру. К той самой деревушке.        Горящей сейчас необузданным пламенем.        Сердце магов убежало в пятки.        Нет, не от вида бедствующих жителей и беснующихся разбойников (рыцарей) и их главаря (сынка одного феодала), а от того что среди груды убитых жителей и опороченных дев нашлась та, ради кого они сюда пришли. Ровена.       Ровена! Эта милая, мечтательная девчонка. За что?        Пустоту её глаз он будет помнить вечно.       "Сам виноват, - жестко обрубил черт начавшуюся истерику своего... хозяина, чувствуя, как бьется океан в шторме во внутреннем мире, где он проживает так-то на постоянной основе. Так что, понятное дело, мировых потрясений Салазара ему не надо. - Взял бы жены и запретил ей шляться одной. Так не же! Я такой никчемный, старый и ненужный..." - сымитировал голос ноющего Слизерина выведенный из себя страж. И тут же резко, без перехода: "Она же тебя любит, идиот!"        Действительно... идиот.       Изнутри поднялась волна чего-то... тёмного и жгучего и протеклась по венам, затрагивая каждый уголок его онемевшего от шока тела. Горячая, как лава, и холодная, как лед, одновременно - такая же пронзающая плоть до самых костей, убивающая, не составляющая и шанса на побег...       Побег... Побег.       "Она ведь даже не сопротивлялась," - внезапно с ужасом осознал колдун, - "Ведь если бы сопротивлялась..."       Эти подонки давно были бы мертвы.       Мужчина зло усмехнулся, обнажив ровный ряд белоснежных зубов.       Теперь-то они по-любому обречены.       Он не слышал, говорили ли они ему что-то, более того, Салазар даже не взглянул на этих ублюдков - право слово, какое ему дело до входящих мертвецов? Взгляд его был неотрывно прикован к Ровене.       Он осторожным, мягким шагом приблизился к ней и, опасаясь самого страшного, поднял неё худосочное тело на руки... Судорожно ища пульс.       Слабый, нитиевидный, но он был. А это значит, что...       "Она жива," - с окрыляющим ликованием обнаружил Салазар. Жива! Великая по силе радость затопила все его сознание. Даже злость слегка поутихла... Но тут же распалилась, пуще прежнего, стоило ему заметить синяки на прекрасной оболочке его великолепной Леди.       Покусились все же...       - Так горите, - со злобным ликованием прошипел он, приказывая. А магия его не могла не отозваться: разгоряченная, она с готовностью повиновалась.       И загорелось синее пламя, охотно преследуя новых жертв. Это был чудесный контраст небесного и огненных цветов. Такой же прелестный, как и происходящее здесь.       Они посмели посягнуть на то, что принадлежит ему. Вот и поплатились за это.       О, чудесные вопли!       Ровена принадлежит Салазару. И если уж Слизерин не берет её, то и никто другой не смеет. И его женщина прекрасно чувствует это: по крайней мере, все потенциальные ухажеры были ею вежливо отбиты ещё на подлёте. Разумеется, имелся на горизонте один надоедливый экземпляр, но кто он такой, чтобы переупрямить многотысячелетнего Поттера? (П.С. именно так, потому что много миллионов лет Поттер пробыл в коме, напоминаю)       О, этот странный человек честно пытался, безуспешно, впрочем. А потому - мир его праху.       Слизерин обожал долгоиграющие, как самые лучшие из вин, яды. Чтобы враг агонизировал подольше. Жаль, что сегодня не до этого...       Годрик за его спиной улыбался - Салазар знал точно, чувствовал всеми фибрами души его незримую поддержку. Его принятие.       Это жёсткие времена. Честные. Обнажающие всю натуру человеческой души. Здесь не место глупым, неуместным сантиментам. Врагов надо уничтожать сразу... и показательно. Чтобы никто пикнуть против после не посмел.       Благодаря закалке этой эпохи они сумели отстоять независимость Хогвартса от всех алчущих химер-государств, дробящих Альбион на великое множество агрессивных "королевств"-графств. Сумели добиться того, чтобы к ним шли учиться маги со всего мира.       Основатели смогли добиться того, чтобы их школа стала действительно интернациональной. Без вражды между учениками, имеющими разное воспитание, менталитет. На время учёбы все они - воспитанники своих Домов. Не больше.       Благодаря этому Хогвартс можно было назвать действительно нейтральной территорией. И не дай Мерлин, кому-либо разбудить спящего дракона...       Если это нападение было результатом чьей-то интриги...       Салазар отвлекся от мрачных, кровавых мыслей, заметив вдруг, что девушка на его руках очнулась.       Взглянула на него испуганный, невидящими глазами олененка Бэмби, сжалась вся...       Слизерин не смог сдержаться: все же скрипнул зубами. Из-за этих подонков она и его...       И признала, очнувшись до конца. Зарыдала навзрыд, вжимаясь всем тело в его торс.       ...боится? Пожалуй, несколько поспешное суждение.       У девчонки истерика. Ожидаемо, впрочем. Терпеливо пережидая её, мужчина двинулся в сторону крылатых скелетонопоняшек нарочито неторопливо...       ...чтобы у холмов, рядом с фестралами, оглянуться и обнаружить пепелище.       Была деревенька - нет деревеньки. Салазар растянулся губы в улыбке.       Сколько таких историй в его жизни было? Он утомился считать.       Но лед внутри задела только эта.       Уже в безопасном замке, в покое Больничного крыла Салазар позволил себе откинуться на мягкую спинку кресла. Это был невероятно тяжёлый день.       Спать была охота невероятная. Веки слипались. Благозвучная тишина потворствовала его капризу. И ему было глубоко безразлично, что завтра тело отомстит ему за наплевательское отношение.       Это будет завтра...       -И что же будет теперь? - раздался хриплый голос с кровати.       Сперва полусонный мозг предположил, что ему это снится, но когда до его бесполезной башки всё-таки дошло, что это реальность...       Салазар подорвался с кресла так стремительно, что это чуть не стало причиной его позорного падения. Тело было расслабленное, как под релаксантом, и подчиняться нуждам руководящей им личности отчаянно не желало, всячески саботируя каждую команду. А сознание все ещё хотело уплыть в приятное марево сна, а потому оказывало всяческое сопротивление мыслительной деятельности и любому самоконтролю.       Слизерина захватило облегчение, а вместе с ним прорвали плотину и другие эмоции, которые он глушил в течение дня в себе.       Душу объял сумбур. Красноречие красноречиво помахало ручкой. И все, что он смог выдавить из себя, сложилось лаконично в одно предложение:       -Не пугай меня так больше, умоляю, - просит он, потому что не может иначе.       Это же Ровена, его хрупкая французская девочка. Как иначе?       Она улыбнулась ему. Тускло, но искренне.       -Я постараюсь, - а глаза все также пусты.       Салазар нахмурился. И это она ещё не ведает о главной новости...       "А если..." - идея приходит в голову внезапно, как Годрик. Авось сработает?..       Но не сейчас. Сначала...       Тягостное молчание. Каждый в своих мыслях. И прерывает затянувшуюся тишь богатый баритон:       -Ты так говоришь, будто что-то должно было измениться... после этого, - чудовищно бестактно заметил Салазар, все же отвечая на ещё первый вопрос. И с минуту помолчав, провокационно добавил, - Может, Обливиэйт?       Ровена повелась и перестала изображать из себя черте что. Салазар по доброму усмехнулся на то, как она резко приподнялась с кровати... чтобы тут же упасть обратно на подушку.       -Нет, - твёрдо ответила она, недовольно поджимая губы. Эта беспомощность определённо заставила бы ещё впасть в панику, не будь в комнате Салазара, - Это то, что случилось со мной. Это моя память. Это моя жизнь! Я не позволю никому перекроить её под себя! - вскричала Ровена, в запале все же приподнимаясь с кровати, и закончила более тихо, вернувшись под одеяло - даже тебе.       И покраснела, сообразив, что такую воистину безобразную вспышку застал её любимый.       Салазар расхохатался до слез, вгоняя ее в ещё большую краску.       -Ладно, - всхлипывая и утирая влагу в уголках глаз, просипел задорно мужчина, этим своим поступком сбросив с себя внешние 15 лет, чтобы тут же, без перехода, нахмуриться, сжимая переносицу тонкими пальцами, - И ещё один вопрос на повестке дня...       Как бы сказать...       -Ты беременна. У тебя будет дочь, - с мрачной, завораживающей интонацией, как может только он, выдал Салазар.       Ровена затихла, уставившись на него круглыми глазами.       Довольный явным успехом, Салазар продолжил:       -Ты назовешь ее Еленой, - словно пробуя звучание этого имени на вкус, задумчиво произнёс мужчина и, светло улыбнувшись чему-то, добавил, пытаясь ее убедить, - Это славное имя, догреческое.       Ровена странно на него посмотрела и, усмехнувшись горько чему-то, сказала:       -Ты уже все решил за меня, - и откинув чёрные с седыми прядками волосы с лица, упрямо продолжила, надеясь разрешить все здесь и сейчас, пока Салазар... в расстроенных чувствах.       Чтобы не мучаться после, как бы этот разговор не кончился.       -А что если я не хочу этого ребёнка? Дар магии?! Плод насилия! Я опозорена! - снова бойко вскочила Ровена.       И зашагала возле кровати, что-то высказывая самым громким голосом.       "Хорошо, что я заглушку поставил," - потер довольно ручки чёрт. Салазар на него покосился с укоризной.       "Я бы на твоём месте побеспокоился бы о том, что она на одной магии и адреналине держится," - заметил Слизерин отстраненно, судорожно пытаясь обнаружить в женских воплях хоть каплю смысла.       "Она - твоя девушка. Ты и парься."       -...кто ж теперь возьмёт меня такую? - всхлипнув, осела Ровена вдоль стены. Мужчина подошёл бесшумно к сгорбившейся, такой беспомощной фигурке Ровены и стер широкой ладонью слёзы с ещё все ещё прелестного лица.       -Я возьму, - мягко улыбнулся он, надеясь, что это ее успокоит, но добился своей сентенцией обратного эффекта.       -Мне не нужны твои подачки! - взревела она раненным зверем.       Подачки? Брови Салазара стремительно взлетели вверх. Ровена что, все так воспринимает?       Легонько коснувшись ещё разума, он понял, что прав в своих предположениях.       И это было весьма оскорбительно.       -Подачка? С чего ты взяла, что я сделал подобное предложение кому-либо из жалости? - выплюнул Салазар, прежде чем успел остановиться.       Карие глаза Ровены все ширились и ширились в диаметре, явно стремясь покинуть глазницы в виде малоприятной субстанции, будучи не в силах преодолеть твердое вещество черепной коробки. В это время брюнет пытался восстановить дыхание.       Вдох-выдох. Вдох-выдох.       Как же это порою сложно...       -Я предложил это, потому что действительно испытываю к тебе определённые чувства, - серьёзно продолжил он, выдавливая из себя это... признание, и уставился на ещё заливающееся краской лицо.       Все же живой румянец всякого лучше, чем могильная бледность.       -Люблю давно и... - хотел он доходчиво объяснить свою позицию, как его заткнули отчаянным, жарким поцелуем.       "А, к черту все," - подумал Салазар, прежде чем окончательно отключиться от реальности, наслаждаясь сногсшибательными ощущениями от этих восхитительных губ.       "Действительно," - согласился его персональный чёрт, посвистывая веселую песенку. Путь ментального стража лежал в покои Годрика.       Надо же обмыть это знаменательное событие, в самом деле.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.