***
Я всегда восхищался и завидовал тем, кто может назвать себя человеком вне социума. Речь идет не о выпадах против "системы" и не о стремлении быть не как все. Я имею в виду тех людей, которые, несмотря на неприязнь к себе или стыд, испытываемый за свои действия, продолжают вести себя так, как умеют. Замкнутые, неразговорчивые, угрюмые, да взять даже таких, которые мямлят, когда к ним обращаются, или грубят - они, наверное, и есть наиболее сильные люди. Сколько себя помню, постоянно боялся осуждения и лишнего внимания. Вот и теперь, сколько бы я не пытался вести себя так, как действительно думаю, я улыбаюсь его дурацким шуткам, просто его присутствию, в ответ его улыбке... Этот список я могу продолжать бесконечно. Сейчас меня не покидает невероятное чувство. Забыть любовь, чтобы снова ее обрести. Это чертовски больно, утомительно и, может быть, даже унизительно по отношению к самому себе, но это волшебство. Возможно, я сейчас озвучиваю что-то ужасное или вовсе до невозможности опошленное, но мне это нравится. И сейчас я, по-прежнему влюбленный Фрэнк, который снова обрел себя, плюю на ваше мнение. Ещё кого-нибудь напрягает, что мы не помним часть нашей жизни? Ты делал и говорил вещи, о которых ты больше не знаешь. Это значит, что ты даже не имеешь правильного представления о себе, потому что ты даже полностью не знаешь, кто ты. Однако, что-то, что ты забыл, может быть четким воспоминанием в чьей-то памяти. Бывает так, что ты счастлив в своем одиночестве, ты не хочешь выходить из этого состояния потому что за его рамками сплошная гнусная, черная, до отвращения тошнотворная боль. А одиночество... Ты к нему привык, и оно уже кажется тебе таким уютным, теплым, с такой... домашней атмосферой, где ты сидишь, пьешь чай и просто смотришь фильмы, как вдруг врывается в твой родной мирок человек, ломающий эти родные стены. И ты поддаешься ему, доверяешь, твои стены одиночества начинают казаться тебе какими-то чуждыми, все мысли зацикленны на этом человеке, ты живешь в мандраже это как наркотик, ты уже не можешь быть один. Джи - мой чертов наркотик. Меня все еще волнует вопрос : правильно ли я сделал, когда притащил тогда еще чужого мне Джерарда к себе домой? Но ведь это и сделало меня сейчас счастливым. Подсознание? Возможно. Ясновидение? Однозначно нет. Думаю, правильность поведения человека и качество его решений определяется только, и только его состоянием. Истинно прав лишь тот, кто счастлив. Я был несчастен тогда, но то, что произошло, сделало меня противоположным сейчас. Не важно, на чьей стороне общественное мнение или кто умнее. Если ты можешь доказать правильность своих поступков, но от этого не легче, то какой в них прок? Когда начинаешь ориентироваться не на доказывание правильности действий, а на сами действия — все становится намного ясней. Кто счастлив, тот и прав. И больше доказательств здесь не нужно.***
Иногда кажется, что это последняя ночь, что сегодня не уснуть, а если и уснёшь, то навсегда. День за днём проплывают мимо, а ты не знаешь ни числа, ни названия сегодняшнего дня, если б не компьютеры, которые даже не являются твоей личной собственностью. Храбрецы, обещавшие тебе бесконечную любовь и крепкую дружбу, клявшиеся избавить тебя от медленного самоубийства, сейчас, вероятно, заняты чем-то очень важным. И даже не помнят. Твое время остановилось. "Ты мнительный"- говорили они. "Ты сам во всем виноват." Сегодняшнее утро сначала показалось мне сном. Глупым сном, события которого - лишь плод моего буйного и совершенно неугомонного воображения. Я проснулся на мягком ковре в гостиной на первом этаже, будучи прижатым кем-то к себе. Он дышал и крепко обнимал меня сзади. Хотя я точно помню, что засыпал на диване. Хотя, Господи, кого это сейчас волнует? - Джи, ты спишь? - осторожно и немного боязливо спросил я, стараясь не шевелиться, чтобы, если что, не разбудить парня. - Нет, - последовал короткий лаконичный ответ. - Давно? - повернувшись к черноволосому, я улыбнулся уголками губ, - Я тоже сейчас лежал и боялся тебя разбудить. - Нет, я просто лежал и думал, что это сон, не может быть все так хорошо, жизнь не может быть такой хорошей и подыгрывать нам так, - парень коротко улыбнулся, отпуская меня и садясь на полу, - Это реально и чертовски подозрительно. Это есть чудо. Все это время внутри меня все сжималось и не отпускало. Что-то давило на грудную клетку изнутри незримо, но безумно сильно. Как же все это похоже на сон. Реальность не может быть так прекрасна. Слишком хорошо было бы вот так обрести все потерянное в один миг и стать безусловно счастливым. Подвох? Но где? Чувство, что случится что-то плохое меня не покидает и заставляет дрожать от страха безысходности. Может быть Джерард все это наврал мне? Вернулся, чтобы завершить начатое? Промахнулся в первый раз, точно пристрелит во второй. Чтобы я никогда не достался никому другому. - Господи, я так счастлив, что все именно так обернулось, - расплылся в улыбке я, глубоко шумно вздыхая. - Мы так и пролежим весь день? - Джерард заглянул мне в глаза, - Я хочу сходить куда-нибудь. Я лишь кивнул в ответ. Снова банальная жизнь, похожая на занавесочную историю из глупого сериала, от которого тащатся дамочки за 50. Но я рад даже этому. Однако ощущение холодного дула пистолета все еще было у меня на пояснице. Я безумно боялся. Мы с Джи оделись и вышли на улицу - теперь нас никто и ничто не могло остановить. Мы были преданы друг другу и самим себе. Просто гуляя по улицам города, Джерард рассказывал все то, что я забыл. Он хотел напомнить мне о том, что я посмел утратить. - Хэй, зайдем? - Джи широко улыбнулся, кивнув на кинотеатр на другой стороне улицы, в котором мы когда-то переспали. Это я уже вспомнил сам. - Давай, - я тепло улыбнулся, встав на мысочки и поцеловав Джерарда в щеку - сейчас он был по голову, а то и больше, выше меня. - Догоняй, - Уэй все еще улыбался, с каждой минутой только шире. Он был неподдельно счастлив и не отрывал от меня взгляд. В столь ранний час город еще спал. Воскресенье. Девять утра. Джерард выбегает на дорогу, идя спиной вперед и все смотря на меня, как будто я пропаду, если вдруг он посмотрит на что-то еще. Я засмеялся, зажмурившись. Моим эмоциям нужен был выход. Широко распахиваю глаза от визга тормозов и глухого удара. Он меня оглушил. Снова тормоза. Машина скрывается в утреннем тумане. На дороге лежит Джи. Не шевелится. У его головы кровь. Рука неестественно сильно вывернута. Губы чуть разомнуты. Глаза закрыты. Мне понадобилась целая минута, чтобы осознать, что произошло. Я ненавижу свою жизнь.***
Знаете, мне снова расхотелось жить. Чертовы врачи! Они делают недостаточно! Они только и делают, что убеждают в том, что все будет в порядке. Но это блять совсем не так. Они смогли сохранить моего Джерарда живым, но его голоса я уже никогда не услышу. Не увижу его глаз, не почувствую тепла рук. Я дневал и новечал у его койки. Теперь он овощ. Чертов овощ. Его сердце бьется только благодаря разным аппаратом, с которыми его соединял целый клубок проводов. Врачи говорят, что его сможет спасти только чудо. Чудом было то, что мы снова были вместе. Сутки. Чертовы сутки. Знаете, иногда лучше удавиться, чем принять тот факт, что в мире нет чуда. Хотя бы той же банальной магии, которой под завязку наполнены фильмы и книги. Казалось бы. Чепуха. Но поверить, что в мире все настолько просто. Поверить, что ты будешь обитать тут, в этом месте, где все настолько скучно, однообразно. Это не в моих силах. Лучше уж запереться у себя в комнате, опустить жалюзи, забраться под одеяло и не выходить. Но. Эти существа, не люди — существа, никогда не оставят в покое. Они пойдут на все, чтобы сломать, осквернить, сделать тебя таким же, как они сами. Они кричат, принижают, бьют и морально убивают. — Урод! Начни смотреть за собой! На наркомана похожа! Я не виноват, что у моего тела столько дефектов. Что бы я не делал, я становлюсь только ужаснее, поэтому и запустил себя. Я не виноват, что таким родился. Это не магия, но мне надо во что-то верить. Иначе я просто не смогу выжить. А пока... Пожалуйста, дайте мне немного сил продержаться до возвращения моей Сказки. Моего Чуда. Апатия стала моим воздухом. Она уже просочилась в меня, в каждую живую клеточку моего организма, который постепенно умирал с того дня, как врачи сообщили мне, что чудес не бывает. Джерард теперь просто тело. И только я могу принять решение о том, чтобы его отключили. Я не готов убить того, кто делал меня живым. Я не такой. Но я обязан отпустить. Обязан.