F.R.I.E.N.D.S

Еле переварив вечерний спор и больше друг с другом не разговаривая до самого отбоя, все молча разошлись по своим койкам. И спали в эту ночь все на удивление плохо. Кюхён, долго ворочаясь, но всё-таки еле провалившись в сон на пару мгновений, вдруг резко проснулся от того, что рядом с ним на диване кто-то лежит и едва заметно трясётся. "Вот это поворот". И так как в этой компании он всё-таки был новенький, определить личность по прижимающей его пятой точке так сразу было сложно. Да и нарушитель его личного пространства тоже не спешил себя обозначить. — Эм, — наконец, не выдержав, Кю первым подал голос, — дратути. — Привет, — услышал он робкий ответ. — Я тебя разбудил? — Не то, чтобы... — прокашлялся хозяин дивана. — Но я немного озадачен. — Что, нечасто к тебе парни в постель прыгают? — И это, конечно, тоже, но... — Прости, — перебили его. — Мне правда жаль. И после этого собеседник замолчал. А Кюхён не знал, стоит ли его ещё о чём-то расспрашивать. "Ну, типа... разве это моё дело?" Постепенно дыхание рядом лежащего человека приходило в норму, вновь становясь размеренным и спокойным, как всегда. Дрожь медленно уходила, и он без зазрения совести стащил у Чо половину одеяла, перетянув его на себя. "Хотя, погодите-ка... если он сейчас в моей кровати ищет убежища... значит, меня это тоже касается, верно?" И, довольный этим выводом, к которому он пришёл, Кюхён прокашлялся: — Эм, слушай, чувак, мы с тобой ещё, конечно, не так близко и тесно знакомы, все дела, и я всё понимаю, но... раз уж ты здесь... — Я не могу с ним спать, — отрапортовал тот. — Он невыносим. — Ха? — Хичоль... невыносим. "Так вот, значит, к кому ушёл хиним". — Сначала он напился до синих соплей и начал крыть Дже-хёна поэтичным матом. Потом он долго рыдал у меня на плече и причитал, что его никто не любит. А теперь он звездой развалился на моей постели и громко храпит, пуская слюни, — он выдержал драматическую паузу. — И это убивает меня. — В смысле, его пребывание в твоей квартире? — Его слюни на моей подушке! — цокнул тот. — Его микробы теперь внутри нее! Как я потом положу на нее своё лицо? Своё прекрасное и чистое лицо. Кю готов был поклясться, что только что он слышал всхлип. И он даже не представлял, что этот парень может быть в таком отчаянии из-за подобной мелочи. — Ну, не убивайся ты так, — Кюхён погладил его по спине, параллельно включая лампу на тумбе. — Ну, стребуешь с него потом новую подушку, в чём проблема? Тот поморщился от света и, накрывшись одеялом с головой, повернулся к собеседнику: — Ты мне поможешь в этом? — Я? — ахнул Чо. — Один я не справлюсь. — Ну... из меня помощник тоже так себе, если честно. — Но с тобой мне будет спокойнее. — Думаешь? В этот момент дверь в комнату Чанмина внезапно скрипнула и отворилась. И на цыпочках, воровато оглядываясь, в гостиную вышел Шим. Заприметив включенный светильник, он с изумлением посмотрел на диван. Ухмыляющийся Кю глядел на него в ответ. — Ты чего не спишь? — шикнул Мин. — А сам чего? — фыркнул Чо. — Очередной ночной дожор? — Ну... — он замялся. — Я первый спросил. — А я первым ушёл от ответа. Следующее, что увидел Чанмин — как из-под одеяла Кюхёна вдруг показалась ещё одна макушка. — Ё* твою мать! — громко вскрикнул Шим, вскидывая руки. — Что это?! — Не что, а кто, — обиженно произнесла вторая голова. — Бл**ь, Ли Донхэ! — взревел Мин. — У тебя, что, хобби такое, что ли, вечно пугать меня? — Нет. — Ты что тут вообще забыл?! — Не ори ты, хёна разбудишь! — шикнул на друга Кю. — Так, а ху*л он... — Шшш! — Можете не стараться. Уже разбудили, — внезапно послышался сначала загробный голос Дже из-за закрытой двери, а потом в гостиной показался и он сам, весь взъерошенный. — Вы так громко материтесь, что мёртвого поднимите. — Сука, я так все деньги в матерном банке оставлю, — простонал Чанмин и посмотрел на Фиши: — Из-за тебя, между прочим. — Прости, — тот потупил взгляд. — А ты чего вообще тут? — нахмурился Ким, заметив человека, который здесь не живет. — Хичоль, — ответил за него Чо. — О, ясно. Можете не продолжать. На минуту в комнате воцарилось неловкое неудобное молчание. Кюхён размышлял о том, как ему спать дальше, Шим не знал, как теперь без палева пробраться к холодильнику, Донхэ всё вздыхал о своей испорченной хинимом подушке, а Джеджун ясно понимал, что в ближайшее время он точно не уснёт. — Может, — предложил старший, — хоть кто-нибудь из вас тогда в комнате Хичоля поспит? А то чего вы вдвоём на диване мучиться будете. — Отличная идея, — Кю пихнул Хэ в бок. — Вот ты и иди. Заодно и отомстишь ему. — А смысл? — проскулил тот. — Не, я пас. "Бл**ь. Не прокатило". — За что он ему отомстит? — не понял Мин. — За слюни на подушке, — пояснил Чо. — А, ну, да, — фыркнул тот. — Заеб**ь повод. — Кстати, — будто опомнился Дже и взглянул на Чанмина, — деньги гони в банк. И за сейчас, и за вечер. — А сам-то? — цокнули в ответ. — Я уже с банком, в отличие от тебя, рассчитался. Так что... — он ненадолго задумался. — А почему бы нам всем не пойти на боковую? — предложил Кю. — А почему бы нам вместо этого не поболтать? — пробурчал Ли. — Раз уж мы всё равно все вместе так удачно не спим, — он взглянул на Кима. — Я бы вот, например, еще от какао вкусного не отказался бы. Твоего. Ведь только ты его умеешь так вкусно приготовить, что я готов и чашку следом съесть. — Подлиза, — в голос цокнули младшие. — Неправда! Я просто гость всё-таки. — Ты гость только тогда, когда тебе удобно, — напомнил Мин. — В любой другой день ты наш местный домовой. — Я эльф, — хмыкнул Фиши в ответ. — Они милее. И любят какао Джеджуна. Он состроил самую милую гримасу, на которую только был способен. От этого зрелища Чанмина и Кюхёна аж передёрнуло. А вот старший проникся: — Ну, ладно, сейчас согрею молока и всем приготовлю напитки. "Ха, — прыснул себе под нос Кю. — Высокий сервис, однако. И надо запомнить этот рычаг давления на Дже-хёна. Хотя такое же слащавое лицо, как у Донхэ, у меня вряд ли получится". — Еще пару бутербродов нарежу. А вы пока на диване располагайтесь, — улыбнулся Ким. "Ну, зашибись, короче. Поспал я, ага, — подумал про себя Кюхён. — И меня, как обычно, никто ни о чем не спросил. Кажется, такова теперь моя судьба в этой квартире — ни одной нормальной ночи, ни одного доброго утра, ни одного выспавшегося меня днем". — И откуда ты такой заботливый, хён, — недоумевал Чо. — Так и хочешь всех вокруг накормить. — А ты не мешай ему в этом, — насупился Шим. — Пусть кормит. — Ты правда хочешь узнать эту страшную историю? — Джеджун поджал губы и направился в сторону кухни. — Уверяю тебя, она очень грустная, но поучительная. — Я заинтригован, — воодушевился Кю. "И вот так, сам того не ведая, я положил начало нашему вечеру откровений. Хён рассказал о своей семье. Не знаю, слышал ли кто-нибудь из присутствующих эту историю до этого, но в тот момент прониклись все. Он поведал, что его отец бросил их с матерью, когда ему было десять. Мама часто болела, и ему, маленькому и неопытному, приходилось ухаживать за ней и готовить еду. Именно так, методом переваренных каш и подгоревших омлетов он научился кулинарить. И искренне полюбил это дело. Через пять лет она умерла. Врачи очень долго боролись за её жизнь, но всё-таки проиграли. И за день до своей смерти его мама, будто предчувствуя скорый конец, поблагодарила своего единственного сына за всё и сказала, что он очень вкусно готовит. Что у него к этому талант. Поэтому я думаю, что именно это во многом и определило не только выбор профессии хёна, но и всё его отношение к жизни. Он стал тем, кем является сейчас — добрым и отзывчивым старшим. Он как родитель, который присматривает за тобой, готовый помочь в любую минуту. Да, именно так. Вот почему следующую букву, букву 'R', я посвящу ему. 'Родитель Дже' — и точнее здесь не скажешь. К слову, в конце он снова упомянул своего отца. Вкратце он поведал нам о том, как у того появилась другая семья и как он несколько раз пытался наладить общение со старшим отпрыском. Он даже представил ему его сводного младшего брата Джунсу в надежде на то, что они смогут подружиться. Но Дже-хён его упорством не вдохновился. Поэтому он предпочитает и дальше делать вид, что их не существует. Обоих. Потому что так легче. И потому что всё это слишком сложно объяснить".