Молчаливая тьма

Арчибальд целует Корлагона грубо, царапая жёсткими усами его и без того обветренную кожу. Прижимает, держа за отросшие влажные волосы на затылке, воздуха не хватает, но Корлагон вовсе не желает отстраняться, отвечая на поцелуй с каким-то даже отчаянным безрассудством. На миг их возвращает в реальный мир в тишине чересчур громкий скрип, переходящий в треск, и они оба оказываются на полу. Тяжело дыша, Арчибальд смотрит прямо в глаза Корлагону своими прищуренными, пронзительно-алыми, едва улыбается и совсем прикрывает их. Выглядит почти беззащитно, но это впечатление обманчиво. - Я должен кое-что проверить, - шепчет Арчибальд, едва касаясь чужих губ своими. Маленькая искра возникает в точке их соприкосновения, Арчибальд создаёт заклятие и притягивает Корлагона снова. Электричество заставляет губы слегка неметь в момент прохождения искры, но сразу за тем они болезненно ярче чувствуют все, и Корлагон думал бы, что Арчи сволочь, если бы мог сейчас нормально соображать в принципе. Ещё он бы думал, что это долбанутая идея даже для мага, даже в совсем научных целях - хотя кто знает, в каких обстоятельствах может пригодиться такой навык. Но он лишь ощущает, как его скрытая, темная, подавленная сторона рвется наружу, жаждет сплестись воедино с таковой самого Арчибальда, который, впрочем, не то что не скрывает ее - живёт ей. И она действует в согласии с ним, не убивая и не разрушая его, чего о Корлагоне сказать никак нельзя. Он был бы готов совсем себя не беречь - только вот Арчибальд не принял бы такой жертвы. Сейчас Корлагон смутно понимает, что можно. И сам перехватывает инициативу, ловит эту чёртову искру губами - нет, не ее, конечно же, вторгается языком в рот своего… друга, сюзерена, короля? - и тьма волнами распространяется по его крови, отравляет, но вместе с тем приносит блаженство и желание большего. Арчибальд не был бы собой, если бы просто позволил. Он медленно, лениво даже меняет положение, нависает, кладя ладони на плечи Корлагона, вжимает его в холодный каменный пол, усеянный осколками и пеплом. Очерчивает его лицо взглядом, словно бы любуясь, с оттенком обладания. Обладания не тем, кто твой по праву власти - но тем, кто сам выбрал тебя. И глаза его сверкают, как самоцветы чертовой энротской короны. Секунды капают слишком долго до того, как Арчибальд опускает одну руку и сжимает болезненно стоящий член Корлагона через ткань, вокруг ладони мельтешат, с треском вспыхивая, искры. Они не воспринимаются опасными, кажется, Арчибальд все ещё хорошо контролирует себя, и в этот момент Корлагон почти его ненавидит. Он шипит, закусив губу, желая ответить тем же, содрать наконец с этого лица маску самоконтроля, сжав чужую руку и непроизвольно вскинув бедра, запоздало понимая - искры настоящие, и он только что принял весь их удар. Стаскивает Арчибальда с себя на пол рядом, сдирает с него надоевший мундир с одного плеча, отрывая, кажется, добрую половину пуговиц, и тянется к штанам, но Арчибальд перехватывает его за запястья, и… смеется? Не над ним, конечно же. Но сейчас он выглядит как мальчишка. Будто им снова по пятнадцать и они только что очень, очень зло подшутили над тем лордом из крайнего дома. Во всяком случае, ладони Арчибальда такие же узкие по сравнению с его, и держат все ещё так, что не стоит вырываться. Да и не хочется, по правде-то говоря. Потому что он отпускает сам - ровно когда нужно, чтобы, не давая Корлагону шанса опомниться, запустить руку под пояс его штанов, резко дёргая их, стащить, высвобождая член, и приблизиться, только едва касаясь побагровевшей головки даже ещё не губами, усами. Корлагон ненавидел бы его ещё сильнее за это - если б тот не лег при этом так, чтоб самому Корлагону прямо сейчас было удобнее отомстить. Он бы и рад был мстить нарочито медленно, но уже просто не может. Жадно принимает член Арчибальда до основания, обхватывая обветренными губами, проводит языком по набухшим венам. Арчибальд весь пропах своей лабораторией, гарью и озоном, Корлагон пахнет металлом, снегом и солью, но сейчас это лишь слабые оттенки по сравнению с запахом разгоряченной вспотевшей кожи. Арчибальд сжимает пронизанную электричеством ладонь, грубо, как-то даже яростно дроча ему в ритме того, как мягко при этом обхватывает губами головку, и Корлагон встречается со своей тьмой лицом к лицу. Она совсем рядом, на расстоянии закрытых и закатившихся глаз, она не слышит мысленного крика, которым он мог бы наградить ее, не будь у него сейчас занят рот, но, кажется, она вполне удовлетворена встречей. Чего не сказать о нем. Он резко распахивает глаза, волевым усилием подчиняя обратно бьющееся в конвульсиях тело, меняет положение, припадая к губам Арчибальда, слизывая все свое собственное семя, и вкус металла смешивается со привкусом крови - губы жжет, кровят вытравленные морозом трещины, а Арчибальд, чтоб его, проводит по ним языком так ласково, будто вправду хочет залечить. А затем просто встает, и Корлагон не сомневается в том, что ему делать. Ловит его за бедра, приподнимаясь на колени, подчиняется движению притягивающей его руки, но вот теперь уже может не спешить, даже если рискует - но он не рискует ничем, не здесь, не под молчаливым взором одной на двоих тьмы. Она могла бы даже посмеяться, если ей было бы угодно, но она просто молчит. Корлагон прижимается щекой к бедру Арчибальда, проводит языком по косточке, целует. В полумраке оставшийся на коже след крови выглядит почти черным, и он непроизвольно облизывает губы. Чувствует взгляд Арчибальда и поднимает голову на него. Кровь сочится по подбородку, и Арчибальд все так же медленно и мягко стирает ее большим пальцем. Оказывается, Арчибальду нужно всего несколько минут, чтобы, не отводя взгляда от Корлагона, излиться в его рот, одаряя его стоном через закушенную губу и сжимая его волосы до боли. Корлагон ожидает всего, хоть даже шаровой молнии прямо в затылок, но лишь воздух вокруг них напряжённо потрескивает и сразу же успокаивается. И вот тогда Корлагона накрывает осознанием, что именно между ними было. Но долго раздумывать Арчибальд ему все равно не дает. Они целуются долго, словно бы наконец сосредотачиваясь на ощущениях и вкусе друг друга, но, стоит им прикрыть глаза, тьма является вновь. Корлагон видит в ней чей-то силуэт в шипастых доспехах и его руки, держащие корону, готовые увенчать ей короля Энрота - может, и не по праву наследования, но по праву силы. Что видит Арчибальд, знает лишь только он сам, но с этого мига он готов сделать с тьмой что угодно, чтобы этого не случилось.