๑ 🏆 ๑
На поле для квиддича прямо с завтрака царило оживление. До самого долгожданного матча семестра оставалось около двадцати минут, однако никто и не думал спокойно занимать скрипучие лавочки в ожидании начала игры – кругом стоял нетерпеливый гомон младшекурсников, седьмые курсы переходили от факультета к факультету, обмениваясь своими догадками насчёт будущего победителя и даже делая ставки, предлагая в качестве взноса шоколадных лягушек, купленных в последний визит в лавку сладостей. Старосты факультетов и уже прибывшие преподаватели настороженно окидывали строгими взглядами галдящих первокурсников. В целом всё было как обычно, но Сангюн не мог унять жуткой дрожи в коленях, поднимая глаза к воротам. Они были начищены до блеска и их бликующая поверхность заставляла глаза юноши слезиться. Сангюн крепче сжал в ладони древко метлы, шумно сглатывая, когда его палец прошёлся по небольшой трещине. События месячной давности промелькнули в мыслях, и он раздражённо мотнул головой, злясь на себя за слабость и неумение собраться. Рядом прошла шумная компания гриффиндорцев, ворота снова блеснули ярким солнечным светом прямо в глаза, и Сангюн поспешил скрыться в тени трибун своего факультета. На самом деле, трусом Гюн никогда не был – он прекрасно знал, что был, безусловно, одним из лучших охотников за всю историю Слизерина. О нём даже в волшебных газетах писали, и мама Сангюна очень любила показывать двигающиеся вырезки своим подругам на светских приёмах, всё ещё не оставляя попыток найти среди их дочерей подходящую её драгоценному сыну невесту. Но сейчас, перед вторым матчем его предпоследнего года обучения, парня откровенно трясло. Казалось бы, что могло случиться, чтобы лучший охотник школы так боялся выйти на поле? Подняться в воздух и показать всем заносчивым гриффиндорцам, чего стоит он и его факультет, как юноша делал уже сотни раз? Ткнуть кубком в удивлённое лицо Ким Донхана, этого самоуверенного ловца львов? "Запросто", – думал Сангюн, кусая губы и бессознательно водя по трещине на гладком дереве. Он ничего не мог поделать, возвращаясь мыслями к первому матчу этого года. Тогда команда Слизерина играла с обновлённой командой Когтеврана. Их загонщик Гюна сразу насторожил: этот новоиспечённый ворон перевёлся из китайской школы магии и волшебства, сразу же показав себя на уроке полётов и без усилий попав в команду. Перед тем матчем загонщик подошёл к внимательно затягивающему ремни на форме Сангюну и протянул ладонь для рукопожатия, представляясь Ким Ёнгуком. Имя было какое-то слишком корейское, поэтому Гюн искренне удивился и осторожно сжал пальцы противника. Ёнгук улыбнулся хитро и поспешил к своей команде, а во время игры метко запустил бладжер Сангюну между глаз. Он не слышал ни испуганных криков учеников, ни строгих приказов преподавателей отойти от пострадавшего. Очнулся юноша на жёсткой койке в больничном крыле, где пролежал неделю, перекатывая в голове единственную мысль: он впервые упал с метлы. Их факультет всё-таки победил, но мысль не покидала его на протяжении месяца. Именно поэтому он, знаменитый Ким Сангюн, лучший охотник Слизерина, стоял сейчас под трибунами, скрываясь ото всех в собственных страхах и неуверенности и наглаживая повреждённое древко метлы. – Почему ты не со своей командой? Неожиданно прозвучавший в метре от него вопрос заставил Гюна нервно дёрнуться. Он перехватил метлу и повернулся к нарушителю его самокопаний. Перед ним стоял знакомый пуффендуец, который (по слухам, полученным от Тэхёна, иногда навещавшего Сангюна во время лечения), помогал нести его бессознательную тушку в больничное крыло. Такада Кента перевёлся к ним из Японии на втором курсе, и поначалу Гюн со всеми слизеринскими младшекурсниками любил задирать мальчишку, знавшего корейский недостаточно для того, чтобы дать хоть какой-то отпор. Всё прекратилось, после того, как за японца вступился Квон Хёнбин – всё-таки перечить такому верзиле, хоть он и с Пуффендуя, было себе дороже. В итоге змеи благополучно отстали от Кенты, да и вообще стали считать его ненормальным. Ну серьёзно, кто бы стал здороваться со своими обидчиками в столовой и солнечно улыбаться им? "Только ненормальный", — решил для себя Гюн, стараясь не пересекаться с тем часто. На пятом курсе это стало невозможным, ведь Тэхён стал постоянно таскаться с Донханом, а тот всегда приводил с собой Кенту и Хёнбина. С тех пор все они, вроде как, стали одной компанией, однако Гюн не планировал сближаться с кем-то новым. Кента всё время пытался идти на контакт, но выходило как-то не очень, и он сдался, оставляя упрямого слизеринца в покое. Видимо, ненадолго. – Решил подумать над стратегией, – несколько заторможенно ответил Сангюн, гадая, сколько пуффендуец находился здесь и видел ли все его метания и нытьё. Кента улыбался обыкновенно ярко и наивно хлопал глазами, поэтому сказать было трудно. – Правда? Почему над ней думаешь только ты? – Гюн нахмурился и взглянул на, кажется, искренне удивлённого японца. "Да он издевается!", – парень начинал закипать, раздражённо уставившись на Кенту, лицо которого продолжало искриться любопытством. – Потому что это нужно только мне, – грозно выпалил Гюн, и только потом осознал смысл своих слов. Стало как-то стыдно и очень грустно, и он поспешил отвернуться, выискивая взглядом фигуру Ким Ёнгука среди галдящих трибун. Ворота как всегда слепили и не давали долго смотреть в сторону стадиона. Он уже думал пойти к своей команде, однако его мысли прервал слегка смущённый голос: – Не думаю, что дополнительная стратегия нужна тому, кто настолько великолепен, как ты. Гюн так и застыл на месте, чувствуя, как к лицу стремительно приливает кровь. Он хотел сказать что-то грубое, но просто не смог ничего придумать. – А... Эм, спасибо, – пробормотал Сангюн, а Кента на его слова начал светиться ещё ярче. Это, как и лёгкий румянец на щеках пуффендуйца, заставило юношу немного отвлечься от своих страхов, и он был действительно благодарен. – Я правда имею это в виду, – продолжил Кента, делая пару шагов по направлению к слизеринцу, – ты удивительный, Сангюн. Никогда не сомневайся в себе, ведь за падением всегда следует взлёт. Охотник медленно выдохнул: всё его лицо горело и, он был уверен, ужасно покраснело. Сердце почему-то стучало слишком часто для реакции на обыкновенный комплимент, но вот последняя часть фразы японца... Внутри Гюна вспыхнуло чувство, что Кента его прекрасно понимает. От этого осознания стало так хорошо, что Сангюн слегка испугался: не помутился ли его рассудок за последний месяц дрожи по углам? Но, в любом случае, иметь того, кто может понять твои переживания, ощущалось безумно приятным. Кенту долгое молчание и задумчивый вид слизеринца смутили, поэтому он поспешил добавить: – Я просто хотел сказать, что- – Спасибо, – перебил его Гюн, тоже (впервые) делая шаг навстречу и протягивая открытую ладонь, ожидая рукопожатия. У Кенты, правда, были другие планы, ведь его губы снова растянулись в искренней улыбке, а сам он подался вперёд и крепко обнял. Гюн сначала застыл, а затем нерешительно положил руки на поясницу японца. И ему так нравилось это тепло и медовый запах от светлых волос, что слизеринец обмяк и, не разрывая объятий, начал рассказывать всё то, что тяготило его с злополучного первого матча. Делиться переживаниями с Кентой оказалось невероятно легко, к тому же Сангюн не мог видеть его лица, поэтому просто озвучивал каждую мысль о собственной ничтожности. Пуффендуец молчал, позволяя тому выговориться. Говоря, Сангюн сам осознавал, насколько глупыми были его опасения: подумаешь, раз упал с метлы, зато теперь будешь знать, что и за бладжером нужно следить внимательнее. Кроме того, когда Гюн почувствовал слегка вздрагивающие пальцы Кенты на своей шее, он замолчал и невольно улыбнулся – чувствовать безмолвную поддержку оказалось невероятным и таким нужным сейчас. Со стороны они, должно быть, выглядели очень странно – под зелёной трибуной уже около десяти минут обжимаются слизеринец и пуффендуец, ну чем не анекдот и тема для сплетен? Но Сангюну было откровенно плевать на сплетни в данный момент. На всё плевать, на самом деле, только бы его продолжали так обнимать, утыкаясь холодным носом в изгиб шеи. Кента собрался что-то сказать, и его осторожный вздох послал толпы мурашек по коже Гюна, как вдруг над стадионом раздалось громогласное: – Команды Слизерина и Гриффиндора выходят на поле! Парни молниеносно отскочили на дистанцию, смущённо глядя друг на друга. Сангюн закусил губу в попытке скрыть робкую улыбку. – Мне, кажется, пора, – тихо протянул он, поднимая метлу и снова замечая эту унизительную трещину, которую он так и не отремонтировал после падения. Кента нахмурился и снова подошёл к слизеринцу. Сейчас между ними было около двадцати сантиметров и Сангюн с удивлением уставился на юношу, готовый, в случае чего, запрыгнуть на метлу и улететь – всё-таки у японца был очень странный взгляд, полный какой-то непонятной решимости. Несмотря на природную ловкость и быструю реакцию, Гюн не успел ничего сделать, когда Кента достал из кармана мантии палочку и направил в его сторону. Да, нужно признаться, вот теперь Сангюн был напуган. – Репаро¹, – вдруг мягко произнёс пуффендуец, и трещина на метле охотника затянулась. Кента убрал палочку, довольно изучая лицо слизеринца. Гюн выдохнул, проводя по гладкому дереву пальцами и всё же благодарно кивая Такаде. Он уже собрался лететь к своей команде, явно нервничающей из-за отсутствия лучшего игрока, но Кента вдруг снова дёрнул его за руку, привлекая ближе к себе. Сангюн не успел даже возмутиться, как к его губам уже прижались чужие, тёплые и мягкие. Почти в ту же секунду совершенно красный Кента отстранился от Сангюна, застенчиво и совершенно очаровательно улыбаясь. – На удачу, – произнёс он, быстро разворачиваясь и убегая в сторону пуффендуйских трибун. Гюн дотронулся до своих губ, с широкой улыбкой забираясь на метлу и взлетая в безоблачное небо.๑ 🏆 ๑