***
Но все эти бесконечные девушки и бесконечные парни наскучили ему. Все одинаковые суки и мудаки, все одинаково любят деньги, у всех одинаково ни одной разумной мысли в голове. Еще и не у всех была справка об отсутствии венеры, что вызывало лишь разочарованное цыканье и "А ты мне нравился, милый". Он видел лишь сигаретный дым в их лёгких и несколько литров алкоголя в их желудках. Больше у них ничего внутри не было. Ни головы ни сердца.***
Это был тёплый май. Уже отгремела первая майская гроза, и везде начала цвести сирень. Эта проклятая сирень, которая, да, была красива, но вызывала у него лишь раздражение. Принц, стоя на балконе в одном из своих поместий в каком-то богом (и им тоже) забытом месте, выдыхал сигаретный дым прямо на верхушку сирени, что так стремилась проникнуть в его дом, в его комнату. А, позже, и в его душу. И, каким-то странным образом, жизнь столкнула его с этим парнем. Он беззаветно рвал сирень, что росла на королевской территории, но ветви она раскинула и за ограду. Сперва принц видел лишь шевеление куста, хруст веток, лёгкий, невинный и ребячески-весёлый смех, игривые разговоры. И букет, огромный букет сирени, что закрывал лицо, держали совсем не тонкие, как у него, руки. А, затем, нарушитель открыл своё лицо, чтобы сказать что-то своей спутнице. И холодное течение западных ветров сменилось гольфстримом. Сигарета его, что горела маяком в этой сумрачной тиши, выпала из неожиданно разжавшихся пальцев, и это не осталось незамеченным. Парень и девушка, что были так похожи, с весёлым испугом и смехом рванули прочь от поместья, теряя ветви сирени, рассыпая цветы.***
Он завидовал. Чёрной-чёрной завистью. Почему, почему его ровесники счастливы только оттого, что рвут чужую сирень, а он со своим богатством, со своим статусом, да, чёрт возьми, со всем, что есть у него, не испытывает этого же? Испытывал ли он когда-нибудь вообще хоть что-нибудь похожее? Почему же у него всё так идеально, всё, кроме...***
Сиреневый след обрывался в городе. И в последующие дни он много и долго прогуливался от своего поместья до города, и в городе. Временил с отъездом из этого городка, откладывал свои вечеринки и откладывал свой алкоголь перед сном. Не откладывал лишь сигареты. Сидел в этой грязной забегаловке, пил отвратительный кофе, и долго-долго вглядывался в улицу за окном. Иногда выходил покурить, но вскоре снова возвращался в своё временное пристанище, ставшее ему знакомым до слёз. Пока однажды не увидел их снова, только уже не с сиренью, а с жёлтыми венками из одуванчиков на русых волосах. И снова они были с этим искрящимся (искрящимся совсем не как шампанское) счастьем в глазах. Они зашли в эту отделанную в отвратительных бело-бирюзовых тонах кафешку, сели поодаль. Парень заказал себе молочный коктейль, девушка такой же отвратительный кофе, который, правда, пила с невыразимым удовольствием на лице. А затем он буквально услышал, как парень толкнул свою (вероятно) сестру локтём в бок, что-то прошептал, и залился смехом. Девушка лишь скомканно улыбнулась. Ещё некоторое время они шепотливо переговаривались, пока не встали и не пересели к принцу. Парень искренно пытался выразить чувство вины на лице, но счастье и безграничная радость так и прорывались сквозь эту натужную маску. - Мы знаем, что вы видели, как мы рвали вашу сирень. Хотели бы извиниться. - с по-настоящему серьёзным лицом произнесла девушка, а брат лишь участливо покивал. - Извиню сразу как узнаю вас поближе, - с лёгкой победоносной улыбкой ответил принц.***
Принц носил ему букеты цветов каждый день. Розы, орхидеи, колокольчики, одуванчики - всё, что можно было нарвать в его оранжерее и по дороге к городу. Но больше всего он носил ему сирень. И эта счастливая улыбка без устали разражалась на лице Майкла, каждый раз неповторимая и поэтому такая замечательная. Эти мужественные руки, так не похожие на аристократичные, хватали букет, несли домой, заботливо ставили в какую-либо ёмкость. Сначала это были вазы, потом - банки, затем - кастрюли, а под конец в расход пошли кружки и стаканы. Туристам этой сверхъестественной лавки не хватало памятных кружек - все они были заняты цветами. А затем они прогуливались пешком, что было очень непривычно для принца. Он привык ездить на машине, летать на самолёте, плавать на яхте, но не ходить пешком. И он смирился с этим, даже полюбил эти прогулки. Прямо как сирень. Прямо как Майкла.***
Яркий, истеричный, так напоминающий о той, прошлой жизни, перезвон колокольчика вторгся в его жизнь на удивление неожиданно. - Милый, ты всё лето провёл с этим деревенским парнем. Это начинает вызывать опасения. И, впервые, вместо того, чтобы привычно мыслить "их воля - закон", он испугался. И взбунтовался.***
Майкл ласково гладил его по волосам. - Мой океан, - лишь приговаривал он, пока принц смотрел на звёзды в этом ночном небе. Сирень давно отцвела, но от рук Майкла продолжало ею пахнуть, как от рук принца - сигаретами. И сейчас, в этой счастливой, спокойной тишине, он чувствовал лишь этот восхитительный запах сирени, что давно перестал быть раздражающим. - Смотри, что у меня есть, - неожиданно вместо нежных, ласковых, как сиреневый цвет, слов, с той самой искристой радостью в голосе, произнёс Майкл. Перед взором принца появился маленький цветок сирени с пятью лепестками, вместо обычных четырёх. - Когда ездили с сестрой загород, нашёл там поздноцветущую сирень. Искал специально для тебя этот цветок. - Зачем? - лишь спросил принц. - Если съесть цветок сирени с пятью лепестками, обретёшь счастье, - и протянул его ближе к своему возлюбленному. Принц с лёгким недоверием приподнялся на локтях, и неуверенно съел цветок. - Горчит. Майкл с нескрываемой радостью и щенячьим восторгом в глазах смотрел на него. Принц лишь мягко, с нежностью, которой он только учился, улыбнулся, и прильнул к его губам. У него было всего две зависимости - проклятые сигареты и Майкл.