Объятие смерти

      Было больно, холодно и страшно.       Вокруг раздавался громкий озлобленный лай своры собак.       В углу дома посреди ночи жался ребенок восьми лет, судорожно прижимающий к груди кусок засохшего хлеба, который некоторое время назад ему с презрительным взглядом кинул лавочник на главной улице города. Малыш судорожно подрагивал, стараясь стать еще меньше. Собаки, брызжа слюной, приближались. Звать на помощь некого- никто не откликнется на отчаянное мяуканье сироты-бродяги. Люди лишь отворачиваются и уничижительно кривят губы. Им противно находиться рядом с бездомными. Никто не готов протянуть свою руку помощи нуждающимся.       Впереди стоящая собака резко припала на передние лапы и приготовилась прыгнуть, агрессивно скалясь. Ребенок сжался еще сильнее, надеясь, что в этот раз он не получит так много травм, как в прошлый раз. Он зажмурился, приготовившись к боли, но его обидчики лишь противно и тонко взвизгнули, и послышалось цоканье когтей по дороге. Следом он услышал тихий звон, после же его аккуратно потрепали по макушке. Легкая мягкая рука легко похлопала по голове, и ребенок решился поднять голову, в любой момент готовый бороться за свой кусочек хлеба. Рядом с ним стояла женщина, но возможно, это была юная дева. В руке, которой она не трепала его по голове, у нее были ножны с мечом, на котором болталась фиолетовая кисточка. Малыш все же поднял голову, чтобы глянуть в глаза, но увидел лишь белую маску, разукрашенную под кого-то из небожителей или демонов. Девушка убрала руку с его головы и протянула руку:       — Вставай, — холодно сказала она, — вставай, и я отведу тебя туда, где о тебе позаботятся.       Мальчишка с недоверием смотрел на протянутую руку, размышляя. Выводы были неутешительные: незнакомая девушка предлагает ему пойти неизвестно куда. Он перевел взгляд на булочку и снова на деву, на булочку и вновь на деву. Булочку он расторопно запихнул в рот, усиленно прожевывая засохшую корку. После вытирает ручки о свою одежду. Все же чистую белую ручку не хотелось пачкать своими грязными пальцами. Девушка лишь фыркнула, резко схватив боязненно протянутую конечность, и рывком поставила ребенка на ноги. Она небыстрым шагом покинула угол, в котором и спасла мальчишку. Он едва успевал за ней, периодически ойкая, наступая босыми ногами на выпирающие камни. По его мнению, она была странной, холодной, но доброй, ведь она спасла его от своры собак, тогда как другие просто обходили его стороной.       Они довольно быстро пришли к постоялому двору, довольно богатому. Ребенок непонимающе глянул на свою сопровождающую, которая прислонилась к забору и застыла. Он не рискнул что-то спрашивать у нее. Она сказала, что отведет его туда, где о нем позаботятся, и ему оставалось только переминаться с ноги на ногу, в попытках согреться. Своими танцами он привлек внимание девушки. Она, вероятно, смерила презрительным взглядом — босяк не мог сказать точно, сквозь маску он не видел, но подозревал, что прав. Она отлепилась от стены и скинула с плеч подбитую мехом накидку, расправила ее, подошла к ребенку и закутала его в нее, а свои перчатки надела на худенькие ножки, подставив под ноги найденную деревяшку, чтобы он не продрог еще больше. Малыш завозился в теплом коконе и попытался возмутиться, когда девушка молча надевала на него перчатки.       — З-зачем Вы… — начал он, но замолчал после того, как на него резко цыкнули. Он со стуком захлопнул рот и перепугано посмотрел на свою спасительницу. Мальчишка давно не чувствовал тепла, прожив на улице весну, лето и почти всю осень. Еще утром его ноги были обмотаны в огрызки ткани, но за весь день они распались, и он был босым. Сейчас же по телу распространялось непривычное тепло, поэтому он молча закутался в фиолетовый плащ, зарывшись лицом в мех. Эта девушка все еще была жутко странной, но… Но со смерти родителей она первой проявила, хоть и своеобразную, но заботу.       Вскоре его начало клонить в сон, и он прикрыл на мгновение глаза. Ровно до того момента, как его потрясли за плечо и позвали:       — Эй, малыш, что ты тут делаешь? — ребенок открыл глаза, встретившись с мягким серым взглядом мужчины в богатых фиолетовых одеждах. Он огляделся в поисках девушки, но кроме него, богатого мужчины и его сопровождения, здесь больше никого не было.       — Я не знаю. Меня привела сюда девушка в маске и сказала, что обо мне позаботятся. Я закрыл глаза, потом Вы меня разбудили, и ее больше нет, — быстро отозвался ребенок, все еще оглядываясь в поисках своей спасительницы. Но улицы были пусты. Он подскочил на ноги и пошатнулся, но оказался вовремя пойман человеком.       — Я думаю, что раз мы встретились, то бросить я тебя не могу, — покачал головой мужчина, подхватывая мелкого для своих восьми лет мальчика. Ребенок вцепился одновременно в накидку и в плечо мужчины. Его занесли в комнату в той самой гостинице, где посадили на стул. — Тут нам будет удобнее говорить. Бросить такого маленького ребенка на улице, хотя я могу помочь, я не смог бы. Расскажешь немного о себе?       — Спасибо, — он по просьбе мужчины вытянул ручки, и тот аккуратно обтер их влажной тряпкой, после ополоснул и вытер ему лицо. Потом он протянул ребенку свежую вкусно пахнущую булочку, — мои родителя были странствующими заклинателями. В этот город мы пришли весной, папа ушел выполнять задание, а мама отправилась со мной на рынок. Я не понял, что произошло потом, но отцу понадобилась помощь, и мама посадила меня на скамеечку, оставила немного денег, чтобы я мог купить еды, и убежала. Больше они не вернулись, — воспоминания больно ударили по мальчику, и из глаз потекли слезы. — Я ждал там несколько дней, покупая недорогие булочки, но вскоре деньги кончились, и я… я… остался полностью один и постарался выжить. Я, — его голос утих, — воровал и попрошайничал, — он всхлипнул, — собаки меня преследовали большой стаей. Сегодня они бы меня убили, но меня спасла девушка в маске и с мечом, привела сюда и оставила тут, отдав свой плащ.       Мальчишка сжал ручками накидку, в которую все еще кутался. Он глянул исподлобья на мужчину, но не увидел на его лице ни капли отвращения. Он лишь протянул свою руку и потрепал ребенка по грязной голове, повернулся лицом к одному из своих адептов и попросил его заняться подготовкой бочки с водой. Тот вежливо поклонился и покинул комнату.       — Ты выживал, — наконец-то произнес мужчина. Он все еще поглаживал ребенка по голове, успокаивая его, — как твое имя? Теперь я возьму на себя заботу о твоем будущем, — он мягко улыбнулся.       — Мое имя? — мальчик задумался — его давно не звали по имени, поэтому он совершенно растерялся, — А-Ин? — он отвел взгляд, — Я вспомнил! Вэй Ин!       — Правда? Тогда наша встреча была предопределена. Мое имя Цзян Фэнмянь. Я друг твоих родителей и приехал в этот город сразу, как узнал о трагедии, чтобы найти тебя и забрать, — он улыбнулся еще светлее, и Вэй Ин в удивлении глянул на него. Этот богатый человек находился здесь ради него. Та девушка его не обманула. Она и правда привела его туда, где о нем позаботятся. Мальчишка сжал в ручках накидку, зарылся в нее лицом и расплакался. Он не верил, что этот ад для него закончился. Он был безмерно благодарен этим неравнодушным людям, которые дали ему надежду.       Цзян Фэнмянь ласково поглаживал этого ребенка по спине, успокаивая его. Вскоре пришел адепт и объявил том, что бочка с водой готова. Мужчина уговорил ребенка отпустить накидку на время ванной. После купания, когда Вэй Ин начал выглядеть как любой другой ребенок. Глава Цзян временно облачил ребенка в одну из своих рубах, решив, что вещи стоит сходить приобрести уже утром. Поэтому, накормив ребенка бульоном с булочкой, он объявил отход ко сну. Вэй Ин замотался в полюбившуюся накидку и уснул на специально подготовленном для него месте. Жизнь сделала кульбит, сменив черную полосу на белую.       В Пристани Лотоса, куда его привез дядя Цзян, было необычайно красиво, пахло необычно и почти все было фиолетовым, прямо как меховая накидка, в которую он вновь замотался. В самой резиденции он столкнулся с очень доброй девочкой, которая была на пару лет старше него — дочерью Цзян Фэнмяня, — и с великолепной, но холодной женщиной — его супругой. Юй Цзыюань смерила его взглядом: он не был презрительным, но довольно холодным и неприязненным. Яньли, которая увела за собой нового члена клана на кухню, попросила не пугаться мамы, она куда добрее, чем кажется. Ему в голову сразу пришла спасительница: странная, холодная, но добрая. Интересно, а он встретит ли ее еще раз?       На кухне добрая полная женщина посетовала на вломившихся детей, но покормила обоих супом с корнем лотоса. И Вэй Ин мог честно заявить, что влюбился в это блюдо. Яньли, наблюдающая на ним, лишь улыбалась. В скором времени Мэймэй забрала их и провела их в новую комнату мальчика, которая находилась недалеко от покоев хозяев Пристани Лотоса. Вэй Ин полным восхищения взглядом исследовал комнату, с разбега упал на кровать и обнял подушку. Ему опять хотелось плакать, но уже от счастья. Это был не сон, как он думал первые пару дней, когда он попал в руки к Цзян Фэнмяню. Даже недружелюбность его госпожи не пугала.       Жизнь и правда изменилась. Вэй Ин усердно формировал свое золотое ядро, учился стрелять из лука, сражаться на мечах. Под предводительством наставника Ланъян мальчик учился каллиграфии, чтению, экономике и политике многому другому. На последних настояла мадам Юй, сказав, что воспитаннику главы клана положено знать и уметь больше, чем другим. А ничего не знающий Вэй Ин, сопровождающий периодически Цзян Фэнмяня по разным клановым делам, позорил клан.       Из головы практически стерся облик девушки, со встречи с которой его жизнь изменилась. Но он бережно хранил ее накидку, иногда сворачиваясь в клубок и накрываясь с головой ею. Он прожил в Юньмен Цзян два года. Это место стало его домом, и он бы не согласился променять свою нынешнюю жизнь ни на что другое. Он был лучшим, и даже мадам Юй это признавала. Однажды она даже потрепала его по голове и сухо бросила: «Молодец»! Это стоило всех тех мучений, которые он выдержал ради своего статуса личного ученика. И в этом месяце они направляются вместе с обоими хозяевами Пристани Лотоса в тот самый город. Вэй Ин несколько стушевался, когда узнал место назначения. В его памяти все еще живы те полгода, что он прожил босой и голодный. Сначала он хотел отказаться, но Цзыюань дала ему затрещину и приказала собирать свои манатки, иначе ему грозит наказание.       Вэй Ин тяжело вздыхал, подпрыгивая на своем коне. Было принято решение передвигаться на лошадях, так как путь не близок, и не у всех был свой личный меч-артефакт или достаточно духовных сил, чтобы перемещаться по воздуху. Ребенок отвоевал себе возможность ехать верхом, чтобы больше попрактиковаться. Впереди ехала мадам Юй на своем вороном коне. И Вэй Ин был в таком восхищении, что едва не упал со своего коня, наблюдая за госпожой. Он бы хотел, чтобы его будущая супруга выглядела также эффектно, но была немного мягче, хотя, если наблюдать за их отношением с Цзян Фэнмянем, то можно было сказать, что он нивелировал характер своей супруги на ура.       Город ни капли не изменился за два года. Собачий лай заставил Вэй Ина вздрогнуть и испуганно заозираться. Он пришпорил немного лошадь и пристроился сразу за конем мадам Юй. Рядом с этой волевой женщиной страшно просто, по определению, не могло быть. Если Цзыюань и хотела устроить выволочку наглому воспитаннику, то отложила это на другое время, лишь взглянув на перепуганное лицо и дрожащие плечи, когда начинался лай. Она цыкнула и отвернулась обратно, продолжая диалог с супругом.       Успокоившись, Вэй Ин выпрямился и осознал, что его взгляд зацепился за мелькнувшие темно-фиолетовые одежды и ножны с мечом, чей обладатель скрылся в переулке. Сердце жутко забухало в груди, грозя вырваться. Мальчишка резко рванул вперед, протискиваясь между гневно рявкнувшей мадам Юй и Фэнмянем. Пришпорив лошадь, Вэй Ин развернул в переулок, но там был пустой тупик. Он лишь смотрел внутрь, периодически моргая.       Неожиданно ему прилетел подзатыльник. Он потер занывший затылок и развернулся, встречаясь с разъярённым взглядом мадам Юй. Она выговорила ему насчет выходки, погрозив наказать за повторный выкрутас. Вэй Ин неловко извинился и направил свою кобылу обратно в строй. Они даже остановились на том самом постоялом дворе. Мальчишка передал своею лошадь конюхам, получил деньги от мадам Юй — она дала ему деньги? — и отправился на разведку на рынок. Ребенок заглянул в кошелек и умчался на рынок, он собирался привезти Яньли новую заколку или гребешок. А может, новые нити или ткань. Денег ему дали полно, и он готов был разойтись. Для доброй и ласковой цзэцзэ ничего не жалко. На рынке было многолюдно, особенно для вечера, мальчишка невольно поправил на себе фиолетовую форму Юньмен Цзян и прошел по улице, на которой два года назад попрошайничал и бедствовал. Вот там булочник, который иногда жалел его и бросал остатки корочек бедному бродяжке. Чуть дальше все еще продавала фрукты бабушка Лу, которая не забывала ежедневно огревать маленького Вэй Ина по голове метлой, но честно отгоняла от него собак, когда перепуганный ребенок мчался к ней, как к самой сильной (на самом деле, злой) женщине на рынке.       Вэй Ин остановился рядом с лавчонкой с украшениями и пригляделся. Он уже выбрал красивый гребень из белого нефрита, когда знакомый холодный голос раздался за спиной:       — Это безделушка, — Вэй Ин вздрогнул и обернулся, чтобы заметить чужую спину, облаченную в темно-фиолетовые одежды, высокая шишка, закрепленная фиолетовой лентой — мальчик сейчас и не вспомнит, какой была ее прическа в их первую встречу. Он положил гребень обратно и собрался догнать свою знакомую, когда понял, что она уже исчезла в толпе. Вэй Ин рванул в ту же сторону, куда ушла девушка. Ему повезло, что она не исчезла также, как и до этого, и просто шагала вперед.       — Постой, — выкрикнул мальчик и рванул еще быстрее. Он почти впечатался в нее и вцепился в ее руку. Девушка резко развернулась, разразилась негромкими ругательствами и попыталась вырвать руку, но бесполезно. Она могла бы силой освободиться, но устраивать драку — избиение, если быть честным, — в толпе людей было небезопасным, — я хочу поговорить. Прошу, — все все-таким остановилась и кивнула.       — Уйдем из толпы. За мной, мальчишка, — Вэй Ин выдохнул и посеменил за ушедшей вперед девушкой. Она шла быстро и была явно недовольной тем, что он к ней прицепился. Мальчик даже подумал, что девушка сетует на то, что привлекла его внимание к себе. Она заглянула на постоялый двор, прошла в трапезную и села за дальний стол. Маску она даже здесь не сняла. — Чаю, — отрывисто бросила она подошедшей девчонке.       — Танъюань* и чай, — поспешно отозвался и Вэй Ин. После он замолчал.       — Что тебе от меня нужно было? — она не пила из чашки: для этого нужно было снять маску, — но грела о нее руки. Вэй Ин жутко нервничал, потому что не мог определить, как себя вести рядом с этим человеком. Он не мог прочитать ее чувств. Все, что он мог о ней сказать: она вспыльчивая, возможно, язвительная, но он пока не общался с ней долго, чтобы сказать это точно.       — Я хотел поблагодарить за свое спасение два года назад, — замялся, глядя в свою тарелку. В ответ ему хмыкнули, мол, ну благодари, — мое имя Вэй Ин. Я… Спасибо… Спасибо за спасение от собак, спасибо за то, что и привела привела меня туда, где обо мне позаботились. Спасибо за накидку. Если бы я знал, что я встречу Вас здесь, то я бы привез ее, — он отвел взгляд.       — Оставь себе. Мне она уже не нужна, мальчишка, — она передернула плечами и покрутила массивное кольцо на пальце. Это кольцо привлекло внимание Вэй Ина, и он сосредоточился на нем. Что-то было странным в самой девушке, но он никак не мог понять что.       — Я могу узнать, кто вы? — Вэй Ин поднял взгляд на маску, но сквозь прорези не было видно глаз. — Хотя бы имя.       — Тебя не научили, что нельзя говорить свое имя? — язвительно отозвалась девушка. Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, перед этим подтолкнув чашку со своим чаем к мальчику.       — Пожалуйста? — попытался еще раз мальчишка, неуверенно улыбаясь и смотря исподлобья. Такое лицо даже на мадам Юй срабатывало — иногда, но все же… В этом случае оно не сработало. Девушка хмыкнула, но все же ответила:       — Цзиншэнь** Ваньинь, — в голосе даже проскользнула ехидца.       — Цзиншэнь? — Вэй Ин нахмурился. Что-то было не так, и он был в этом уверен.       — Давай, покажи мне, что я тебя не зря тогда спасла, — мальчишка был уверен, что она сейчас под маской скалится. Он глубоко задумался и придвинул к себе чашку с чаем, отпил и еще раз завис, пытаясь понять. Но ничего в голову не приходило.       — Ты так плохо учился, что не можешь понять, что значит мое фамильное имя?       — Цзиншэнь — это светлый дух, который в отличии от гулей и мертвецов, могут пользоваться светлой энергией. Что-то на подобии разумного золотого ядра. Ими становятся те, кто оказался между смертным и бессмертным телом. Они начали переход, но погибли в процессе от внешнего воздействия, но ты ведь осязаемый человек, поэтому я и не могу понять, — Вэй Ин почесал затылок, понимая, что перестал что-то понимать.       — Ты прав, — качнула головой девушка, — но есть у цзиншэней свои ограничения, при несоблюдении которых они исчезают: прямой физический контакт с людьми. Но, как видишь, я живу среди людей благодаря артефакту.       — Твоя маска — защитный артефакт? — мальчишка воодушевленно навалился на стол, чтобы оказаться ближе к цзиншэню.       — Именно, — она протянула руку вперед и щелкнула его по лбу, отталкивая его обратно на его место. Она достала кошель и бросила на стол несколько монет, с лишком покрывая сумму обоих заказов. Вэй Ин попытался возмутиться, но словил предупреждающий жест руки и заткнулся, громко и возмущенно щелкнул зубами. Этим она показала, что их сеанс разговора по душам окончен и мальчонка может шебуршать в любую из трех оставшихся сторон света. Но сам Вэй Ин этого не думал также. Он быстренько догнал девушку и преградил ей дорогу:       — Ты же разбираешься в украшениях? — он упер руки в боки и явно не собирался отпускать так просто попавшуюся жертву. — Эй, если ты бросишь меня, то меня обманут на рынке, и я куплю шицзэ не красивое дорогое украшение, а безделушку!       — Меня должно это волновать, зайчишка? — ехидно поинтересовалась Ваньинь, зарядив еще один щелбан мальчишке. Он прикрыл ладонями лоб и еще раз попросил. Он не знал, что подействовало на светлого духа — больно дерзкого и хамоватого для цзиншэня, — но она развернулась, зацепила паренька за рукав и повела за собой. Пройдя практически весь рынок, они остановились у довольно посредственной лавки, которая ничем не выделялась из череды других.       — Вот. Здесь точно настоящий белый нефрит, — она кивнула продавцу и подтолкнула Вэй Ина к товару.       — Почему ты так уверена, что он настоящий? — взяв один из них в руки спросил Вэй Ин. Ваньинь задумалась и приказала ему подождать, прошла две лавки, что-то сказала продавцу, который изменился в лице, купила что-то и вернулась.       — Сейчас у меня в руках подделка, у тебя настоящий нефрит, — она схватила парня за ладонь и перевернула ее, вложив потеплевший камень ему в руку. Вэй Ин поднес оба камня в глазам и начал искать разницу.       — Этот холодный, и у него резкие линии внутри, — он выдал самое очевидное.       — Зеленый нефрит отличить проще, настоящий не однотонный, в нем куда более резкий переход, в белом это не так заметно. Настоящий нефрит не нагревается на солнце. Ты мог заметить, что тот, что я дала тебе куда прохладнее, чем тот, который в твоих руках. Настоящий нефрит сложно поцарапать. Но я бы не советовала пытаться поцарапать их до покупки, — Вэй Ин кивал на каждое слово, которое прилетало от Ваньинь. Он удовлетворился тем, что тут настоящие украшения, то он выбрал набор для расчесывания волос с цветочным узором и прихватил кулон инь-ян из черного и белого нефрита с искусным узором. Деньги еще оставались, поэтому он не особо обеспокоился. Развернувшись, он протянул кулон стоящей позади девушке. Та опустила взгляд на руку, явно не понимая, чего от нее хотят.       — Что это?       — Подкуп. Чтобы в следующий раз мне не пришлось за тобой бегать, — довольно отозвался мальчишка. Он схватил чужую руку и вложил в нее кулон инь-ян. Ваньинь сжала кулон в руке и зло фыркнула.       — Сумеешь найти, так и быть, убегать в следующий раз не буду, — она дала уже третий щелбан за день и развернулась, — возвращайся на постоялый двор. Твой клан будет беспокоиться.       — А? Хорошо. До встречи! — он встал на носочки и прокричал последнюю фразу, усиленно махая рукой. Она быстро растворилась среди других людей, хотя Вэй Ин не понимал, как она это делает. Все же адепты Юньмен Цзян тоже ходили в фиолетовых одеждах, и их было видно издалека.       Вэй Ин прижал к груди подарок для Яньли и побежал в сторону постоялого двора. Он потратил весь день в городе. Мадам Юй ему устроит головомойку. Он на полной скорости ворвался в здание, привлекая внимание главы и его супруги, сидящих за ужином. Он едва увернулся от запущенной в его голову кружки. После его усадили за стол, сама госпожа наложила ему еды, всунула палочки и приказала вылизать все подчистую. После ужина получил затрещину и был отправлен спать. В своей комнате он предался воспоминаниям о новой встрече со своей старой знакомой и надеялся завтра также встретиться.       Однако он даже края ее одежд не увидел за всю следующую неделю, что они пробыли в городе. Тот продавец, у которого он купил кулон и гребень с заколками, тоже ничего не знал. С того вечера ее никто не видел. Вэй Ин убегал с утра и возвращался вечером, натыкался на своры собак, убегал от них, залезал даже в самые замызганные проулки, где едва умудрялся отбиться от бродяг. Цзиншэнь Ваньинь провалилась сквозь землю. Он готов был заплакать от несправедливости. Она изначально собиралась уйти и знала это. Мальчишка сжал руку на груди, комкая одежду и выдохнул. Следующая встреча будет обязательно, и тогда он не поведется на это второй раз.       Спустя пять лет ему дали новое имя — Вэй Усянь. Ему также наконец-то вручили его собственный меч, на котором было выгравировано Суйбянь. Впервые увидев эту надпись, Усянь выпал. В этот момент даже мадам Юй с осуждением глянула на своего супруга, который безмятежно и умиротворенно улыбался. Не сказать, что он был против. Это было достойно его натуры, и дядя Цзян это понимал. На первое свое задание он полетел в деревеньку недалеко от того самого города.       И наверное, это была судьба. Знакомые неизменные одеяния мгновенно привлекли его внимание, и он едва не свалился с меча, благо, один из его шисюнов поддержал его. Тут же посыпались шутки о ветреном сердце первого ученика их клана. Вэй Ин смущенно отшутился, понимая, что от него опять скрылись. Но сердце, уже почуявшее свою жертву, не хотело униматься.       Выслушав свидетелей, они разбились по парам и разбрелись. Мелькнувшее фиолетовое одеяние зацепило взгляд, и Вэй Усянь, крикнув своему напарнику, что он скоро вернется, унесся под возмущенные вопли шисюна. Завернув за угол дома, Вэй Ин впечатался в девушку, но из них двоих пошатнулся только он. Цзиншэнь была, как и всегда, непоколебима. Парень попытался обнять девушку, но, как и всегда, получил в лоб щелбан. Он наигранно хныкнул, но за все встречи близ города, он привык к своенравному и вспыльчивому характеру. Но каждая из встреч ему приносила новые знания: мелкие знаки, по которым можно обнаружить гуля, правильным стойкам в рукопашном бою (Вэй Усяню стыдно признать, что его каждый раз заваливает девушка, хоть и не живая), тренировался отбиваться от язвительных реплик (тут он прямо поднаторел, Ваньинь в разговоре не сдерживалась) и много еще полезных вещей.       Вэй Усянь мог с точностью сказать, что Цзиншэнь стала для него одним из самых близких существ. Однажды он даже явился пред ней в ее собственной накидке, демонстративно закутался в нее и хитро посмотрел на духа. Если бы на ней не было маски, то он уверен, что она бы закатила глаза и шлепнула себя по лицу, выражая всем своим видом свое отношение к выходкам прилипчивого мальчишки. Ну как мальчишки. В свои пятнадцать он уже был одного роста с Цзиншэнь. В скором времени он грозил перерасти ее и смотреть сверху вниз. Но от щелбанов его это вряд ли спасет.       — Это судьба, — довольно произнес Вэй Ин, поиграв бровями.       — Это не судьба, это ты в курсе, что я привязана к окрестностям города, — язвительно отозвалась Ваньинь и развернулась, чтобы двинуться к лавчонкам. Парень рванул за ней, закинув ей на плечо руку и посмеиваясь над тем, как она пытается вывернуться. Он громко смеялся, направляя свою подругу — спустя столько лет он мог ее назвать своим другом — в сторону винной лавки, а не лавки со сладостями, в которые Ваньинь его буквально заталкивала, не давая даже взгляд бросать в сторону алкоголя. А сзади на них непонимающе смотрел брошенный Вэй Усянем шисюн.       — А еще я знаю, — заговорщицки прошептал Усянь, — что ты знаешь, кто именно нападает на местных.       — А самому выяснить никак? — Ваньинь все же сбросила чужую руку.       — У меня есть предположение, но от этого зависят чужие жизни, а раз дошло до нас, то ты не смогла либо добраться до них, либо справиться. Второе, априори, невозможно. Меня ты валишь с пол пинка. Значит, это какая-то хитрая нечисть, действующая в группе. Пока тебя отвлекают одни, другие нападают, — Вэй Усянь знал, что он прав, но видеть подтверждение своих слов было печально. Ваньинь хоть и была светлым духом, но воспроизведение светлой ци у нее шло медленнее, чем у заклинателей. Если бы у нее не было на лице маски, то он уверен, что у нее были бы сдвинуты брови и поджаты губы. Она впечатала локоть под ребра Вэй Ину. Парень согнулся и едва не уронил локвы, которыми его угостил добрый крестьянин. Возмущенно вякнув, он выпрямился и возмутился. Обиженно развернувшись, он осознал, что в нескольких чжанах от него стоит брошенный им шисюн.       — Ой, — неловко заключил Усянь. Почуявшая неладное Цзиншэнь повернулась, также встречаясь с заинтересованным взглядом адепта Юньмен Цзян. Ваньинь вспыхнула с размаха залепила затрещину балбесу. Мальчишка пошатнулся и почти рухнул.       — Я надеюсь, ты закончил свои любовные приключения, шиди. Пора работать, — с бесстрастным лицом произнес адепт.       — Я и так работаю, — проскулил Усянь, пошкрябав свой затылок, — так что?       — Это группа Сынъя*** и Сымачэ****, — все же соизволила просветить их Цзиншэнь.       — Они объединились? Они же одиночки, — недоверчиво покосился на странную подружку Усяня в маске адепт. Она не вызывала доверия, была холодной и язвительной, а еще била его шиди. Со спины она даже казалась красивой: дорогие фиолетовые одежды, прямая гордая осанка, высокая прическа с дорогой заколкой — между прочим, заколку ей подогнал Усянь год назад, чем безмерно гордился, когда видел, что Ваньинь носит ее, как и кулон инь-ян. Он сам носил плетенный браслет с несколькими нефритовыми бусинами разного вида. Он очень гордился тем, что самолично наблюдал, как Ваньинь накладывала тонкой иглой защитные печати на бусины, как и выплетала сам браслет. Счастья было немерено. На руках у девушки были дорогие перчатки. На лице у нее была изначально белая маска, на которую позже были нанесены узоры. Она была странной сама по себе, но рядом с веселым общительным Усянем выглядела еще страннее, но того, видимо, это не волновало совсем. Но адепт беспокоился, надо будет рассказать госпоже.       — Да, находиться здесь одному сложно. Часть отвлекает, другая нападает, — хмуро огрызнулась Ваньинь, — все, что я могла сделать — минимизировать ущерб, пока не прибудет группа заклинателей.       — Останешься в деревне, пока мы разберемся? — с надеждой спросил Усянь, но девушка только цыкнула и развернулась:       — Увидимся, — она небрежно махнула рукой и удалилась. Вэй Ин грустно вздохнул и повернулся к шисюну, — идем работать…       — Я уже предупредил остальных, что мы выяснили о нападавших. Возвращаемся на постоялый двор, — парень подтолкнул Усяня в спину и так дотолкал своего шиди до здания.       Там уже они обсудили и план действий, и неожиданную загадочную подружку дамского угодника. Парень лишь отмахивался от неприличных шуточек, намекающих на довольно тесную связь. А еще интересовались тем, что же находится за маской. Тут уже шуточное настроение Усяня пропало, и он настоятельно попросил остальных не лезть не в свое дело.       Справились они довольно быстро, и в голове Усяня даже мелькнула мысль добраться до города и попытаться встретиться с Ваньинь, он ведь даже не сказал, что он получил меч-артефакт и взрослое имя. Но они в этот раз были вместе очень мало времени. Вэй Ин стремился к Цзиншэнь. Он волновался, когда не мог оказаться в городе дольше, чем полгода. Каждый раз он боялся, что кто-то все же сорвал маску с духа и она исчезла. И каждый раз он счастливо выдыхал, замечая неизменные одежды насыщенного фиолетового цвета. Парень глянул с грустью в мелькающий вдали город, но заставил себя лететь обратно в Пристань Лотоса. Там его ждал неприятный разговор.       — Ты объяснишь, что за слухи поползли о тебе и некой даме в маске, Вэй Усянь? — раздался раздраженный голос Юй Цзыюань, жестом заткнувшая своего супруга, который хотел поприветствовать воспитанника.       — Мадам Юй? О чем Вы? — попытался выкрутиться Усянь, обливаясь холодным потом. Он столько лет умудрялся скрывать свою спасительницу.       — Не лги мне, мальчишка! Отвечай на поставленный вопрос, — рявкнула женщина, едва в гневе не активировав Цзыдянь. Фэнмянь положил руку на плечо супруги и попытался ее успокоить.       — Я… сейчас вернусь, — наконец сказал парень и пулей вылетел из зала. Он залетел в свою комнату, схватил меховую накидку, зарылся в нее и беззвучно закричал. Он не хотел, чтобы о ней знали. Не хотел. Не хотел этого! Но пришлось вернуться в зал. Надо скрыть факт, что Ваньинь — Цзиншэнь. Все, что угодно, но никто не должен узнать, что она не человек. В зале он показывает знакомую всем накидку. — Дядя Цзян, помните, откуда у меня эта накидка?       — Конечно, А-Сянь. Ты сам мне рассказал о ней. Она принадлежала девушке, которая тебя спасла, — утвердительно произнес Фэнмянь.       — Да, девушка в маске. Именно с ней я и общаюсь, — он сглотнул, — изначально я просто ее поблагодарить за спасение, но, в итоге, она научила меня отличать настоящий нефрит от поддельного. И еще многим мелким хитростям жизни, которые не раз меня выручали. Я подружился с ней.       — А я слышала, что она странная, драчливая и своенравная. Что на это скажешь? — немного успокоившись, поинтересовалась госпожа.       — Если говорить на частоту, то я часто ловил себя на мысли, что вы с ней похожи, — несколько неуверенно произнес он, — я не знаю, что под маской. Она никогда ее не снимала, а я не настаивал.       — Имей в виду, Вэй Усянь, я не потерплю неизвестных связей, особенно от тебя, того, кто в будущем возглавит Юньмен Цзян, — закончила свой допрос Цзыюань. Вэй Усянь понял, что ему стоит повременить со своими телодвижениями в сторону города. Его выдержки хватило ровно на три месяца. И теперь, когда у него был меч, то он мог очень быстро добраться до города, с небольшой вероятностью выкурить Ваньинь на прогулку.       В таком темпе прошло еще четыре года. И Вэй Усянь — наследник великого клана Юньмен Цзян, великолепный красавчик и дамский угодник, держал ценный нефритовый браслет, который собирался сегодня преподнести Ваньинь. За прошедшее десятилетие он успел увериться, что хочет, чтобы Цзиншэнь была где-нибудь под боком. Пусть она бьет его, орет и пинает, но и без нее долго проживать не получалось. Он хотел предложить ей поиск заклинания, которое поможет ей покинуть город и быть рядом с Вэй Ином. Он еще не начинал поиски. Без согласия Ваньинь это было невозможно.       Город преобразился в честь осеннего праздника урожая. Повсюду висели украшения, еще больше лавочек было открыто, везде слышался смех и веселье. Он оглядывался в поисках знакомой с детства одежды. Он не ожидал, что его самого подхватят под локоть и потащат:       — А ты сегодня больно инициативна, — подколол он Ваньинь, за что тут же получил локтем под ребра. Какое счастье, что ничего не меняется. Они заскочили на постоялый двор и зашли в комнату, которую зачем-то сняла сама девушка. Однако она сразу же сдулась. Усянь подошел к ней сзади, обняв Цзиншэнь за талию и положив свою голову на ее, она была на целую голову ниже его.       — Я хочу снять маску, — неожиданно выдала она, откидываясь на чужую спину. Вэй Усянь встрепенулся, отстранился и развернул девушку к себе:       — Нельзя, тебе нельзя касаться человека, да и, в принципе, желательно не смотреть в глаза, — в панике сказал он. Она покачала головой и продолжила.       — Моя маска — артефакт. Я могу надеть ее на тебя, и ты будешь восприниматься нежитью, — она дрожащей рукой погладила его щеку, — закрой глаза. Я хочу это сделать, — в груди у парня резко зашлось сердце в бешеном скаче. Этот шаг для скрытной Ваньинь был равен признанию в своих чувствах. Сколько раз сам Усянь боялся того, что он единственный, кто испытывает эти чувства, но сейчас она была готова окончательно пересечь черту между дружбой и любовью. Парень закрыл глаза. Он слышал, как развязываются шнурки маски, как она прикасается к его лицу, и она завязывается на его затылке. — Открывай.       И он сделал то, что мечтал многие года. Он вглядывался в тонкие черты девичьего лица, впитывал в себя насыщенный цвет фиолетовых больших глаз. Аккуратные черты лица притягивали, и он не удержался, прикоснувшись кончиками пальцев к щеке, Ваньинь поддалась вперед головой, прижимаясь щекой к ладони, ласково потираясь о его руку. Усянь не выдержал, притянув в объятия Ваньинь, позволяя ей уткнуться лицом в его плечо. Его руки подрагивали от эмоций, и дышать ему было сложно. Они сели на имеющуюся кровать, не разрывая объятий. Парень понимал, что ему пора в путь, поэтому он вытащил из кармана браслет, надев его на чужое запястье. Он прижался лбом ко лбу Цзиншэнь и попросил прощения, что ему приходится так скоро уйти. Она покачала головой и вновь попросила его закрыть глаза и убрать руки, чтобы она могла перевязать маску. С тяжелым сердцем покидал свою единственную любовь, на сердце было тяжело.       Он вернулся в Пристань Лотоса подавленным и грустным. Мадам Юй только цыкнула, но ничего не сказала. Она перебирала старые портреты, которые принесли из библиотеки. Его самого приманила шицзэ, которая тоже была здесь, а не в Ланьлин Цзине. Усянь вымученно улыбнулся, но присоединился. Они просмотрели и пометили в списке почти сотню портретов, когда они дошли до известных в клане заклинательниц.       — Ой, А-Сянь, — неожиданно позвала его Яньли, — смотри какая красавица!       Вэй Ин, как раз помечавший очередной портрет, размышлял о том, что у него есть одна конкретная красавица, и другая ему не нужна, даже если она мертва уже сотни лет. Но стоило ему обернуться, как кисть выпала из рук, а сам он задрожал, смотря в любимые фиолетовые глаза.       — Кто это? — дрожащим голосом спросил у шицзэ.       — Цзян Чэн, Цзян Ваньинь, — прищурившись, прочитала она подпись, — о, Цзыдянь был специально создан для нее старшим братом. Он был основателем нашего клана, — воодушевленно прошептала она, — она практически достигла бессмертного тела, но была убита не задавшимся женихом в городе.       — Не задавшимся женихом?       — Она была очень своенравная, вспыльчивая и резкая, и Су Лю, человек, которому она отказала в замужестве, дождался время, когда будет ослаблена — в период преобразования организма — и убил ее. Жестокая судьба, — покачала головой Яньли, откладывая ее портрет в кучу других.       — Да, жестокая, — он едва смог удержать дрожащий голос. Она так давно жила. Сколько же боли она испытала за жизнь и посмертие. Сердце обливалось кровью, но в тоже время он был безмерно счастлив, что он смог быть со своей возлюбленной. А еще он собирался поискать возможность отвязать от города Ваньинь.       Но не зря ему казалось, что что-то случится. Через сутки в главный зал, где ужинала семья главы клана, ворвался гонец. На город напала огромная толпа мертвецов. Вэй Усянь первым подскочил и рванул к выходу, не слушая гневные призывы остановиться. Он вскочил на Суйбянь и рванул в сторону города. Внутри отчаянно стучало сердце. Ему впервые было так страшно за Ваньинь. В город он добрался с рекордной скоростью. Там шло агрессивное сражение, и он сразу же зацепился взглядом за свою любовь, которая мастерски буквально танцевала со своим мечом. С Саньду, вспомнил имя ее меча Усянь. Он ворвался в бой, вставая с ней спиной к спине. Он видел, как прибывали другие адепты его клана, но его волновала пока только безопасность Цзиншэня. Он знал, что ей сложнее восстанавливать свою энергию, поэтому ждал момента, когда ее надо будет защищать.       В какой-то момент Усянь понял, что их оттесняли от основной массы бойцов. Они оказались отрезанными от других заклинателей, но не переставали сражаться. Мечи пели, тела сливались в танце сражения. Но он ощущал, что силы Ваньинь были на исходе. Их все же разделили.       Чего не ожидал Усянь, так это то, что мертвец броситься с совершенно неизвестного направления.       Он не думал, что Ваньинь, увидев это, бросится к нему, закроет его собой, ударяя остатками духовной энергией по врагам.       Все, что сейчас понимает Вэй Усянь, так это, что маска сломалась на две части и сейчас сползла с лица Ваньинь.       — Нет, нет, нет, нет, — отчаянно зашептал Усянь, осознавая, что его рука держит обнаженную руку девушки, — Нет!       Он смотрел, как ладонь, которую он держал в руке, начинает становиться прозрачными. Ваньинь печальным взглядом смотрит впервые ему в глаза, она протягивает полупрозрачные руки, чтобы обхватить лицо возлюбленного. Он чувствует соленые слезы духа, когда она прижимается своими губами к его, даря ему первый и последний поцелуй. Усянь чувствует, как по его щекам катятся горячие слезы. Он отчаянно прижимает полупрозрачную девушку, зарываясь лицом в ее волосы, бессвязно нашептывая успокаивающие слова. Она слабо отстраняется, вновь кладя руку на его щеку и шепчет:       — Я люблю тебя, — успевает произнести она, прежде чем ее одежды опадают тряпками в руки Усяня.       — Я тоже, — всхлипывает он, прижимаясь лицом к одежде, — я тоже тебя люблю.       И мир потерял краски. Спустя несколько лет у Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаня рождается дочь с прекрасными фиалковыми глазами. И Сердце Вэй Усяня вновь начинает биться.