Просто четверг

Падал снег. Он начал сыпаться ещё вчера вечером, и все никак не мог прекратиться. Через бесконечную снежную пелену мир казался ещё более хмурым, чем обычно. Белые сугробы. Светло-серое небо. Темно-серые многоэтажки. Черные стволы голых деревьев. Утро зимнее, подвид мрачное. Настроение — такое же мрачное. Хлоя красива. Она знает это с детства и привыкла привлекать внимание. Ей доставляло удовольствие видеть восторженные взгляды окружающих. Нет, она не гналась за популярностью. Не мечтала о головокружительной карьере. Но любила вызывать восхищение. Хлоя Камски была дочерью известного бизнесмена, владельца сети кафе, клубов и баров. Мать бросила семью сразу после ее рождения, так что вся любовь и забота отца доставались девочке. Рождённая не в любви, но в любви выросшая, она никогда ни в чем не нуждалась, но и избалована не была. Элайджа Камски, привыкший делать все в лучшем виде, воспитал дочь-совершенство. Хлоя обучалась в художественной студии, умела ездить верхом, свободно говорила по-французски и по-испански, играла на фортепиано и прекрасно знала этикет. Её будущее было распланировано на четыре года вперёд, но она не имела ничего против этого, поскольку даже не представляла, что может быть иначе. Хлое пятнадцать, и до недавнего времени ее жизнь складывалась просто замечательно. Пока безоблачное небо не закрыла туча проблем. Первая проблема заключалась в том, что отец неожиданно решил прервать домашнее обучение, на котором девушка состояла до того, и перевести ее в обычную школу. Ну хорошо, она бы даже не спорила, если бы не ма-алюсенькое уточнение: это оказалась не гимназия! Даже не какой-нибудь лицей, а самая обычная общеобразовательная школа! Хлоя пыталась пожаловаться отцу, но Элайджа был неумолим. Единственное, что ей удалось из него вытрясти: "Сперва докажи, что ты сможешь обучаться хотя бы здесь". Хлоя смирилась. И вот здесь возникла вторая проблема. Коллектив. Ей удалось произвести впечатление на весь класс. Она даже смогла завоевать авторитет. Авторитет ледяной красавицы, не снисходящей до общения с простыми смертными и никому не раскрывающей своей души. Жизнь в классе бурлила. Они собирались компаниями и ходили в кинотеатр, на каток, да хоть просто в парк. Но никто и никогда даже не думал звать Хлою. Максимум — приглашение погулять от очередного парня из школы, которого она толком-то и не знала. А сегодня День Всех Влюбленных, и ей даже не с кем его отпраздновать. Подарок от отца — букет белых хризантем на столе — девушка получила ещё вечером. Как и заверения, что этот праздник ей понравится. Верилось как-то слабо. Снег косо падал на окно, оставляя капли, будто от дождя. Батареи в школе совсем не греют. Тонкая ткань рубашки — тем более. По коридорам носятся младшие. Кругом — парочки. Обмениваются валентинками. Весна ещё не наступила, а у них уже март. Холодно. Как же холодно. Еле дотерпев до конца уроков, спускается к гардеробной вниз. Хочется бежать, но заставляет себя идти спокойно. Всюду люди. Шумные, взбалмошные... Счастливые. Хлое их никогда не понять. Определённо. Выходя из ворот, она всё-таки сорвалась на бег. Слой снега на дорожке — тонкий и пушистый. Лёд под ним — скользкий и твердый. Хлоя ничего не успела понять, и, тем более, предпринять. Просто осознала, что уже не идёт, а сидит, припав на одно колено к земле. А потом ногу пронзила боль. Внезапная и неожиданно острая. Последний раз так больно было, когда она впервые упала с лошади. Тогда она чуть не сломала ногу. Сегодня... Попробовала встать. Больно. Но терпимо, кажется. Прошла пару шагов и снова упала. Вдруг захотелось плакать. Девушка и не думала, что от боли можно заплакать, если ты уже не сопливая пятилетка. Ценой невероятных усилий подавила возникающие слезы. Хорошо, что вокруг никого нет. Огляделась. Никого нет, как же. Рано обрадовалась. — Хлоя! Подбежала Норт. Совершенно невыносимое существо. Негласный лидер класса. Рыжая девчонка с пацанскими повадками и кучей друзей — естественно, мужского пола. Норт красивая. Не как Хлоя, конечно, но тоже очень даже... И к ней никто не пристаёт. И воспринимают, как равную. И всегда готовы поддержать. Хлоя немного ей завидовала. Иногда. — Эй! Все в порядке? Какой глупый вопрос. — Тебе помочь? Протянула руку. Ну, раз сама предлагает... — Обопрись на меня. Да, вот так. Идти можешь? — Могу. Наверное... Закатывает глаза (какая идиотская привычка!). От нее пахнет хвоей. И мятой. — У тебя близко дом? Дом далеко. Норт, видимо, догадалась об этом, потому что говорит, не дожидаясь ответа: — Зайдём ко мне. Позвонишь отцу, он тебя заберёт. У Норт дома тихо. Квартира тесная, света мало. Хлое здесь не нравится. Слишком мрачно, слишком давят стены с потолком. Норт, кажется, этого не замечает. Помогает снять куртку, дойти до кухни. Усаживает за стол. Ставит чайник. Достаёт аптечку. Она непривычно спокойна. Видимо, на нее родное гнездо тоже действует угнетающе. Хлоя оглядывается. Все какое-то тусклое. Единственное яркое пятно — бронзовые волосы Норт. Та ощупывает ее колено. Оказывается, когда она упала, тонкие колготки порвались. Жаль. А всё-таки ногу жальче. Ожидает боли, но боли нет. Пальцы неожиданно ласково и аккуратно касаются кожи, так что чувствуется лишь лёгкий дискомфорт. Рыжая не спрашивает, как гостья себя ощущает. Видимо, ей и так что-то ясно. Просит встать. Хлоя встаёт, опираясь на стену. Делает пару шагов. Осторожно садится обратно. Норт облегчённо выдыхает. — Слава всему, не перелом. Просто ушиб. Поболит и пройдет, а вот царапины лучше бы обработать. А там ещё и царапины? Ого. Действительно. Кожу ободрала. Тянется к бутылочке с перекисью водорода, но ее руку перехватывает чужая. — Сиди уже. Сама сделаю. Робкие (и с чего вдруг застеснялась?) слова благодарности остаются без внимания. Ранки жжет, но не очень сильно. Ненадолго прикрывает глаза. Когда открывает, все уже сделано. Норт заклеила результат пластырем. Чуть погладила напоследок колено. — Так не больно? — Нет, — девушка смущённо отвела взгляд в сторону. Приятно. Но непривычно. Очень. — Хорошо. Позвони отцу, я пока налью чай. Послушно кивнув, достала телефон. Пока объяснялась с отцом, местный аналог медсестры поставил перед ней чашку с напитком золотистого цвета. — Я не спрашивала, какой ты любишь, потому что все равно собиралась заваривать успокаивающий. Пей. И не волнуйся, если потом в сон потянет. Хлоя осторожно отпила из чашки. Горячо, но не обжигает. Хорошо. Рыжая успела сгонять за бутылкой с водой непонятного назначения и подошла к подоконнику. Поливать что-то? Так ведь нет ничего. Или... Ну да. Или. Норт отвела в сторону полупрозрачную занавеску и взяла в руки вазу. Не хрустальную, нет. Обычное стекло. В вазе — роза. Нераспустившийся белый бутон. Осторожно вынула стебель и заменила воду. Видимо, в бутылке она какая-то особая. Заметив взгляд Хлои, Норт пояснила: — Снеговая. Вряд ли она чем-то отличается от обычной, но в магазине посоветовали такую. Повертела в руках розу. Вернула в воду. — Мне её вчера отдали. Знакомая в оранжерее работает. Сказала, куст пересадили, а эту, видимо, не заметили. Теперь она проросла и нарушает композицию. Попросила заботиться о ней... Вот я и делаю, что могу. Только долго она все равно здесь не протянет, не та атмосфера. Вздохнула. Розу было жаль. — Она даже не распустилась ещё. Так и засохнет? — Наверное, — Норт грустно качнула головой. А потом вдруг как-то неуверенно глянула на гостью. — Слушай... А у вас ведь дом большой. Не заберёшь её? Пожалуйста. Не могу смотреть, как она здесь умирает. Хлоя задумалась. Отец не любил розы. Говорил, они напоминают о матери. Поэтому и не дарил их никогда. Он не одобрит, наверное. Но это же всего лишь один цветок. Очень красивый цветок. — Знаешь, наверное, заберу. Я люблю цветы. И света у нас дома много. Её собеседница просияла и неожиданно полезла обниматься. Попыталась увернуться. Не вышло. — Хорошо, если так. — Угу... — протянула руку и осторожно погладила лепестки. — Знаешь, а на языке цветов белый бутон розы означает "Я готов ждать". Девушка криво усмехнулась. — Ну-ну. Единственное, чего она может здесь ждать — собственной смерти. Родители грозились ее выбросить. Хлоя собиралась возразить, что нельзя выбрасывать такие прекрасные цветы, но на нее внезапно накатила сонливость. Усталость, скопившаяся за день, требовала отдыха. Рыжая, поняв, в чем дело, отстранилась. — Спать хочется, да? Ничего, поспи. Когда придет мистер Камски, я тебя разбужу. Возражать не хотелось. Она прислонилась к стене и задремала. Норт облегчённо выдохнула. Нет, в театралку ей не по пути. Определённо. Даже такую простую роль и то не сумела достойно сыграть. То есть, суметь то сумела, но чуть не прокололась. "Готов ждать", ну надо же. Кто бы мог подумать, что мисс Камски знает язык цветов? Хотя, раз его знает взбалмошная пацанка Норт, почему бы не знать всей-такой-из-себя-леди Хлое? Но нет, не предусмотрела, не придумала заранее достойного ответа — вот и выкручивайся теперь, как знаешь. Выкрутилась. С грехом пополам. Взгляд на вазу. Роза, почти получившая новый дом, чувствует себя вполне неплохо. Как будто действительно в смертельной опасности находилась. Впрочем, почему "как будто"? По назначению Норт её использовать побоялась, а мать бы не позволила оставить дома цветок. И на одну-то ночь едва уломала... Норт прикрывает глаза. Вспоминает вчерашний день. Каких трудов стоило отыскать нераспустившуюся розу, да ещё и несрезанную. Как бесили вопросы продавцов: "А зачем это юной леди цветы?", "Почему именно белый бутон?", "Матери даришь?" Нет, нет, нет! Она никогда не любила цветы. Она их ненавидела. И до недавнего времени Норт была полностью согласна с ней. Что ж, все когда-то меняется. Хлоя спит. Ровно дышит. Глаза закрыты. Волосы светлые, как лён. Норт осторожно проводит по ним рукой. Пахнет чем-то цветочным. И тут цветы. Везде цветы. Глупые, дурацкие цветы. Глупый, дурацкий праздник. Глупый, дурацкий святой. Хлоя. Во сне она не кажется такой холодной, скорее просто неэмоциональной. И уставшей. Ну да, устанешь, когда целый день вокруг шумная толпа. Ей сложно среди сверстников. Она другая. Её не принимают. Зря, конечно. Хлоя — замечательная девушка. Норт ласково гладит ее по голове. Все у тебя будет хорошо. И отношения с классом наладятся, и друзья найдутся. Зима почти закончилась. — Хлоя, это что?! Девушка вздыхает. — Просто роза, папа. Стебель розы. — Опять? Послушай, я промолчал, когда ты приволокла ту белую, но не думал, что, как только она завянет, у тебя появится новая! Я сто раз говорил, никаких роз. Хлоя молча поднимается из кресла и подходит к столику у окна. Гладит пальцами хрустальную вазу. — Кроме того, она даже не цветёт! Это просто голый стебель. Рассматривает воду. — У неё корешки в воде, понимаешь? Она пустила корни. Я не могу ее уничтожить. Элайджа закатывает глаза. — Ты хочешь сказать, у нас теперь дома появится цветник роз? — Это всего лишь цветы. То, что ты связал их с Её образом — твоя проблема. С Ней вообще много что связано. И это не повод закрыться в своем замке и поднять мосты. Не надо жить прошлым. Хлоя возвращается в кресло. Она пока немного хромает, но нога не болит. Пара дней, и от ушиба останутся одни воспоминания. Ну, ещё роза. Стебель в корнями в воде и бережно засушенные в книге белые лепестки. Отец садится на диван напротив. Он выглядит устало. Надо бы ему отдохнуть хоть немного. — И почему я тебе так много позволяю? Девушка пожимает плечами, глядя в окно. Снег больше не падает. И на улице теплее становится. — Просто ты любишь меня, папа. И я люблю розы. А скоро уже весна.