Слишком далеко

Меж губ застывает папироса с марихуаной, а глаза смотрят лишь на руки одного единственного человека. Весь мир опять меняется в один миг, но Уильям всё так же отстранён и тих, когда друзья обсуждают новую идею. Слишком далеко... Что-то шепчет внутри, ох, неужели внутренний голос проснулся? И где же ты был до этого, дружок? Где ты был, когда Джек бросил ему изучающий взгляд, а потом расцвел в улыбке? В тот вечер парень думал, что умрёт... умрёт или от простых сигарет, или от передозировки наркотиками. В тот вечер Уильям стоял у окна, а пальцы плотно сжимали сигарету. Он не смотрел на улицу, он жмурился и судорожно шептал. Перед глазами была только эта улыбка, только эта безрассудность во всех идеях. У него есть жена... Ну и пускай. Заговорил сейчас, так не умолкай, убей в нём все тёплые чувства, чтобы он мог месяцами и годами не вспоминать эту улыбку. Этого, занятого Джека. Занятого женой и любящий её до смерти. Уильям шмыгает носом и отводит взгляд от чужих рук. Становится плохо и он просто тушит косяк о пепельницу, когда на него вопросительно смотрит Люсьен. Уилл поднимает глаза на всех троих и поправляет очки, заявляя: — Я отправлюсь немедленно домой. Мне плохо. Все коротко кивнули, но не Джек. Он обеспокоено смотрел на не проявляющего никаких эмоций Берроуза, когда тот сглотнул и уже поплёлся ко выходу. Тошнило.., всё кружилось, а жизнь казалась медленной. Джек встаёт и объявляет остальным, что проводит Берроуза, а тогда буквально выбегает. На улице дождь, что бывает редко в это время года, а Уильям стоит без зонта, посередине самой улицы и прижимает к груди пиджак, прикрыв тяжёлые веки. Дождь будто смывает всю порочность и порочные мысли. Керуак завороженно смотрит и не может ничего сказать, он словно проглотил язык, когда Уильям стоял к нему спиной, жал к груди крепко пиджак, а... а рубашка вся намокла и под ней были видно чужие лопатки, по очкам стекали капли. Он их не снял, хоть и стоял с закрытыми глазами. Джек оглядывается и никого не замечает. Ночные улицы пусты, а все просто сидят в баре и даже не замечают их, погруженные в обычные разговоры и рутинные проблемы. Джек решается и подходит, когда слышны шаги самому Уильяму и тот вздрагивает, открывая глаза. Он прямо сзади... он дышит в твою спину... Внутри всё сжималось, когда этот голос добивал Берроуза. Добивал, нещадно, словно камнями по почкам, чтобы тот мучился и умирал медленно. По телу разливается жар, а особенно на затылке, когда Джек оставляет на нём поцелуй, на этом самом затылке. Губы содрогаются и выдыхают, а с выдохом, прощается и уходит внутренний голос. Ну, прощай, дружок, видимо, ты вернешься когда всё опять станет худо. — Для чего? — это единственный вопрос, что задаёт Уильям, прикрывая обратно глаза. — Для тебя. — шепчет Джек и опять склоняется, целуя туда же. — Для любви.