Рождество в Суне

Канкуро пристально посмотрел в окно лавки и нахмурился, увидев картины, лиры, колокольчики и заколки. Он ненавидел ходить по магазинам. Он ненавидел покупать подарки. Но, к несчастью для него, он любил подарки дарить, а для этого требовались и магазины, и покупки. Вздохнув, пятнадцатилетний подросток подошел к двери и проскользнул в магазин, заставив зазвенеть колокольчик и оповестив этим о своем присутствии. Однако его появление осталось незамеченным для лавочника, кассиров и остальных покупателей. Сувенирная лавка Игаты гудела возбужденными и сердитыми голосами: мужчины и женщины боролись за товары, толкались локтями или ожидали у кассы. Оглядев это безумие прикрытыми капюшоном глазами, Канкуро двинулся вдоль левого прохода, петляя между взволнованных матерей и вопящих детишек, осматривая полки. - Мама, я хочу конфеты! - требовал один ребенок. - Если я сказала тебе однажды, то скажу еще раз сто: нет! - у пухлой матери раскраснелось лицо, она казалась склонной к убийству больше самой разгневанной куноичи. Канкуро проскользнул мимо них, когда маленький монстр начал плакать, и в миллионный раз пообещал себе, что у него никогда не будет детей. - Я увидел это первым! Канкуро повернулся на повышенный голос справа. Неряшливый мужчина обменивался свирепым взглядом с миниатюрной женщиной, и каждый из них держался одной рукой за белого плюшевого мишку. - Я его первой достала, - сказала женщина. Мужчина потянул мягкую игрушку к себе. - Вы глупы, леди? Я первым подошел сюда. - Но взяла его первой я, - женщина в ответ подалась назад. Рождество, подумалось Канкуро, выявило худшее в покупателях: взрослые стали еще более незрелыми, чем дети. Он оставил своих марионеток дома, зная, что магазины были маленькими и многолюдными, но всё же нес с собой кунай и сюрикен. И задавался вопросом, не придется ли ему в итоге их использовать. Несмотря на разочарование, Канкуро старался оставаться в хорошем настроении. Его отец принял закон, запрещающий определенные виды импортной мебели, а также обычаев и праздников, полагая, что Суна - священная земля, которую чужестранцы хотят осквернить. Верный своему характеру, особенно он сопротивлялся концепции праздника, который прославлял такие вещи, как мир, радость и доброжелательность среди людей. Однако теперь, когда Йондайме Казекаге был мертв - и гнил в какой-то бочке, подумал Канкуро с ухмылкой, - совет отменил эти законы. И так в Суну пришло Рождество… хотя, учитывая поведение покупателей, не совсем с миром и доброжелательностью. Как узнал Канкуро, празднование Рождества включало в себя подарки, изготовление конфет и украшение дома странными вещами, такими как фальшивая омела - лучшее, что мог предложить пустынный город. Хотя он и его родственники предпочитали соленые продукты сладким, Темари нашла рецепт конфет с жареными каштанами - одним из ее любимых блюд. Канкуро подозревал, что кухня теперь стала зоной катастрофы. Гаара, угрюмый и задумчивый со времен вторжения в Коноху, как обычно, прятался в своей комнате. А Канкуро, решив освоить концепцию рождественских подарков, столкнулся с нелегкой задачей: что же купить Темари и Гааре. Он прошел мимо полки с изящными куклами-гейшами и разнообразными статуэтками. Будучи творческим человеком, Канкуро мог сказать, что куклы были прекрасно выточены, но Темари никогда не любила девчачьи штучки. Она начала избивать своих одноклассников, как только поступила в Академию. Парень задумался, не захочет ли она вместо этого боксерскую грушу. Во всяком случае, это может спасти жизнь следующему парню, что вызовет ее гнев. - Я сказала, что хочу конфетку! Пронзительный голос заставил Канкуро резко обернуться и посмотреть на маленькую девочку позади него. Ей было не больше семи, как определил он, но у нее были легкие шакала. Подросток удивился ее смелости; если бы он так заорал на отца, то потратил бы неделю, выковыривая свои молочные зубы из стены. Отец этой девочки, однако, поднял обе руки, как будто успокаивал дикого зверя. - Сейчас, сейчас, дорогая, - улыбка мужчины была болезненно сладкой. - Но если у тебя будет еще больше конфет, тебе не хватит места для ужина, и ты знаешь, что маме это не понравится. - Конфеты! Сейчас же! Канкуро быстро свернул за угол в следующий проход между рядами, подавляя желание треснуть ребенка по голове. Если эти дети были будущим Суны, то деревня обречена. Глубоко вздохнув, Канкуро направился по второму коридору. Лиры, деревянные флейты, барабаны… никто в его семье не был склонен к музыке. Боксерская груша начинала казаться хорошей идеей. Он завернул за угол и увернулся от кучки визжащих детей в третьем пролёте, где были картины, настенные свитки и вазы. - Я обречен, - пробормотал кукловод себе под нос, поворачивая за четвертый угол. Часы, шкатулки и рамы для картин. Ничего практичного! И ничего такого, что могло бы заинтересовать его брата и сестру дольше, чем на две секунды. Он начал подходить к выходу из этого отдела, но группа женщин преградила ему путь. Они толкали и пихали друг друга возле расписных часов - последних в своем роде. - Моя дочь любит украшения на тему сакуры, - одна из гражданок локтями пробилась вперед. - У нее должно быть это. - Ну, а моя дочь никогда в жизни не получала такого прекрасного подарка, и я хочу подарить ей самый лучший, - вторая женщина наступила на ногу первой. - Перестань быть такой эгоисткой. Первая дама выла от боли. - Стерва! - она подняла в воздух свою шелковую сумочку и ударила нападавшую по голове. Канкуро уставился на них, а затем отступил от стаи бешеных женщин, решив, что даже шиноби не выживет в назревающей схватке. Гражданские всегда недооценивали, насколько жестокими могут быть женщины; только те, кто работал в одной команде с куноичи, знали правду. - В следующий раз приведу своих марионеток, - прошептал себе Канкуро, бегом возвращаясь в дальний конец магазина. Зеваки и персонал устремились к четвертому проходу, крики и улюлюканье наполнили воздух. Канкуро потер висок пальцами и снова вошел в первый коридор, намереваясь вырваться из этого ада. Он действительно очень, очень ненавидел ходить по магазинам. И презирал это почти так же сильно, как детей. Однако проход еще не был пуст. Неряшливый мужчина и миниатюрная женщина пребывали в безвыходном положении относительно плюшевого мишки, несмотря на то, что все остальные покупатели направились наблюдать, как женщины колотят друг друга из-за часов. - Отпусти, - прорычала женщина, схватив медведя за руку и ногу. - Ты его порвешь, и тогда никто из нас не сможет его купить. Мужчина тоже ухватился обеими руками. - Ты отпусти. Ты женщина. Разве ты не можешь сшить себе сама? Убийственный взгляд, направленный на мужчину, убедил Канкуро, что маленькая женщина победит в назревающей схватке. Он решил протиснуться мимо них, но вдруг вспомнил, что у Гаары когда-то тоже был плюшевый мишка. Собственно, как осознал Канкуро, брат всегда носил его с собой, куда бы ни пошел. Парень посмотрел на полку, обнаружил ее пустой и нахмурился. Бедный медведь остался последним. Внезапно ему в голову пришла чрезвычайно озорная идея. Со злодейской усмешкой Канкуро спрятался за мужчиной, скрывая свое присутствие от женщины, используя мужскую массивность в качестве щита. Тот был слишком занят спором, чтобы это заметить. Канкуро ловко прикрепил нити чакры к медведю и приготовился чревовещать, как он часто делал, когда использовал гендзюцу с Карасу. Плюшевый мишка повернул голову и посмотрел на мужчину. - Убери от меня свои грязные руки, старик. Я не хочу идти с тобой домой. Мужчина взвизгнул и отпустил руки. - Что за черт! Канкуро остался совершенно неподвижным, подавив смешок. Дамочка, казалось, остолбенела, ее взгляд остановился на движущейся игрушке. Канкуро снова шевельнул пальцами. Медведь повернул голову к женщине. - Эй, леди, вы чуть не оторвали мне чертову руку. Если ваш ребенок похож на вас, то нет, спасибо. Я лучше буду собирать пыль на полке. Без единого звука женщина бросила плюшевого зверя и выбежала за дверь. Мужчина взглянул на медведя и подтолкнул его носком ботинка. Медведь встал на ноги. - Не пинай меня! У тебя нет манер, дедуля? Мужчина вскрикнул и бросился к выходу, хлопнув дверью, когда вырвался наружу. Канкуро хихикнул вслед и поднял медведя, используя нити чакры. - Это твой счастливый день, - сказал он игрушке и вышел за дверь, оставив позади скандальных покупателей и работников магазина. Сначала он купил боксерскую грушу для Темари, затем вернулся и заплатил за медведя. Нервный лавочник никогда бы не понял такого противоречия. *** Канкуро критически посмотрел на коробки. Его навыки упаковки подарков были отвратительными. Кукловод недооценил количество необходимой бумаги и должен был заклеивать проплешины, а банты оставались вялыми и уродливыми, несмотря на то, что он перевязывал их полдюжины раз. - Они по достоинству оценят это, - сказал Канкуро своим марионеткам, которые глядели на него со стен спальни. - Меня чуть не затоптали, на меня накричала какая-то престарелая ведьма, и чуть не прихлопнули руку дверью. Он встал и подхватил коробки. - Плюс я потратил полчаса на упаковку этих дурацких штуковин! Куклы не проявили сочувствия, поэтому парень направился вниз. Темари и Гаара сидели за столом котацу, одеяла укутывали их ноги. Ночью в пустыне было особенно малоприятно в это время года. Канкуро прошел по соломенному татами, устилающего пол, и оценил количество блюд для ужина: соленый язык, жареные желудки, суп-кенчин, гамбургеры и бесформенные шоколадные конфеты. Канкуро почувствовал запах чего-то горелого, доносящегося из кухни, но что бы это ни было, оно, очевидно, уже было выброшено в мусор. - Счастливого Рождества, - сказала Темари, махнув рукой на сладости. - Это выглядит отвратительно, но довольно вкусно. Попробуй. Гаара оглянулся через плечо. - Только если любишь каштаны, - его взгляд упал на подарки. - Что это? Темари выпрямилась, когда Канкуро поставил коробки на стол и присоединился к ним. - Рождественские подарки, - сказал он. - Нет, ты не мог! - Темари уставилась на уродливые свертки. - Придурок! Я не знала, что мы обмениваемся подарками. Я ничего тебе не подготовила. Канкуро пожал плечами: он знал, что лучше и не предполагать, что его брат и сестра додумаются купить подарки. Насколько он мог судить - он был единственным, кто волновался о праздновании таких вещей, как знаменательные даты и дни рождения - и всегда старался не придавать этому большого значения. - Ничего страшного. Это наше первое Рождество, так что я подумал, что это имеет смысл. Темари покраснела, нахмурив брови. - Что ж, я должна буду что-нибудь тебе купить. Было бы несправедливо, если бы я этого не сделала. - Неважно. - Канкуро сделал вид, что ему все равно, и подтолкнул подарок через стол. - Вот. Открой его. Девушка помедлила, но любопытство явно взяло верх. - Ладно, хорошо, - она сорвала бумагу и отбросила крышку коробки. Канкуро решил, что его сестра даже не заметила отвратительную упаковку. - Я не был уверен, что тебе подарить, но… - Потрясающие! - Темари вытащила боксерскую грушу, и лукавая улыбка изогнула ее губы. - Из этого я могу приобрести серьезное преимущество. Канкуро расслабился. Ей понравилось. Темари злобно усмехнулась, повертев небольшой мешочек в руках, глядя на потолочные крепления. - Для быстрого удара, да? - ее ухмылка была определенно ехидной. - Думаю, я нарисую на нем лицо. Канкуро фыркнул. - Это моя сестра. Гаара молча смотрел на все это, а потом взглянул на другую коробку. - Да, - сказал Канкуро, протягивая подарок. - Это для тебя. Зная мою удачу, ты его возненавидишь, но тебя невозможно подкупить. Гаара смотрел на коробку так, словно та могла взорваться. - Это… подарок? Прошла напряженная минута, затем он нахмурился и развернул коробку. Сняв крышку, мальчик запустил руку внутрь и вытащил сильно измученного плюшевого мишку, который был полностью белым с большим королевско-синим бантом. - Плюшевый мишка? – казалось, Темари готова была рассмеяться. Хоть внешне мальчик и оставался невозмутимым, лицо Гаары побелело. Он вскочил на ноги и покинул комнату, унося медведя с собой. Канкуро и Темари смотрели ему вслед. - Это нехорошо, - прошептала Темари. - Думаю, ты разозлил его, хотя не уверена, почему. Канкуро пожевал губу. - Я не хотел этого. - Почему плюшевый мишка? - спросила девушка. - Он любил их в детстве. Я помню это. - Канкуро встал и направился вслед за братом. - Он больше не ребенок. Канкуро остановился в дверях. - Я знаю, - он не мог не чувствовать раздражение, и даже боль. - Просто... Не бери в голову. Выбирать было не из чего, и я не знал, что ему подарить. Глаза Темари расширились. - Канкуро... Я не хотела тебя обидеть. - Это я тоже знаю, - парень слабо улыбнулся и вышел из комнаты. Это был давний секрет, что Канкуро был единственным, у кого было слабое место, и никто в семье никогда не понимал этого. С другой стороны, именно поэтому кукловод создал такую продуманную и страшную маску. Канкуро обнаружил Гаару сидящим на перилах балкона, что было одним из его любимых мест. Полумесяц сиял над тихой деревней, освещая лицо Гаары, а холодный ветер сдувал его челку со лба. - Эй, братишка. - Канкуро подошел к нему и оперся на перила. - Извини, я не умею выбирать подарки. Он старался говорить как можно более непринужденно, не желая, чтобы брат воспринял его ошибку слишком серьезно. Взглянув на медведя на своих коленях, Гаара нахмурился. - Дело не в этом, - взяв в руки игрушку, он осмотрел ее как жука под лупой. - Когда-то давно у меня были плюшевые мишки. - Да, я помню. - Канкуро взглянул на куполообразные дома под ними; теплые желтые огни сияли в большинстве окон. - Может, отец и не позволял мне часто видеться с тобой, но каждый раз, когда я тебя видел - у тебя всегда был плюшевый мишка. Гаара снова посадил медведя себе на колени и уставился на брата. - Ты знал? Канкуро не мог определить, был ли Гаара удивлен или встревожен, и задавался вопросом, существует ли после всех этих месяцев мира угроза для его жизни. - То есть ты купил это специально? - Э-э, да. - Канкуро перевел взгляд на медведя. Слова Темари всплыли в голове и укололи его. - Я понимаю, ты больше не ребенок. Но я вспомнил твои игрушки, и понятия не имел, что тебе подарить, и… Его голос затих. Он снова пожал плечами, как будто это не имело значения. - Если тебе не нравится, я пожертвую его в качестве благотворительного подарка на улице Фукузава, а ты скажешь мне, что предпочитаешь. Долгое время единственным звуком был ветер, проносящийся по балкону. Канкуро вздрогнул, когда холод пронзил его сквозь одежду. Гаара сжал медведя в одной руке. - Все в порядке. - Ты уверен? - Канкуро не смог сдержать потрясение в голосе. - Да, - прозвучало упрямо, и хватка на медведе усилилась. - Но я не знаю, что подарить тебе. Что тебе нравится, кроме марионеток? Повернувшись, Канкуро прислонился спиной к перилам и уставился на дом. Прошла целая минута, прежде чем он смог обрести голос и встретить взгляд брата. Он никогда бы не подумал, что столь малое проявление доброты или благодарности от Гаары заставит его чувствовать такое тепло. - Мне нравится много всего, - кукловод замолчал, пытаясь найти ответ. - Но мне нужен новый напильник по дереву. Гаара кивнул. - Это практично, и найти его не составит труда. Канкуро с удивлением отметил, что брат остался доволен его ответом. - Да... довольно легко найти, верно. - Отлично. - Гаара перебросил ноги через перила и спрыгнул на балкон. Все еще обнимая медведя, он направился внутрь. - Пойдем. Темари не успокоится, пока ты не попробуешь ее конфеты, и она тоже захочет узнать, что тебе подарить. Просто констатация факта. По существу, без эмоций. Но Канкуро улыбнулся Гааре в спину, следуя за ним. Принятие подарка Гаарой и то, как тот держал его у груди, сказали Канкуро все, что ему нужно было знать. - Конечно, - ответил он. – Эй, Гаара? Брат оглянулся на него. - М-м? - Счастливого Рождества. *** Небольшой бонус. Более поздний день рождения Гаары. Время праздновать Тьма проникла в комплекс Казекаге, когда Гаара вернулся домой. Уйдя еще до рассвета со своей первой командой генинов и вернувшись после полуночи, он не ожидал, что кто-то будет бодрствовать. Но, когда он вошел в гостиную, то обнаружил, что Темари и Канкуро спят за столом котацу. Его удивило даже не то, что те вырубились за столом; они делали это и раньше. Нет, его поразило то, что посреди стола стоял трехслойный белый торт с четырнадцатью свечками. Канкуро и Темари зашевелились при его появлении, неуклюже потянувшись, и улыбнулись. - Добро пожаловать домой, - сказала Темари. - И с днем рождения, - добавил Канкуро. Гаара уставился на них, горячая волна шока прокатилась по его телу. - День… рождения? Никто раньше не отмечал его день рождения. Брат и сестра ухмыльнулись и жестом предложили ему сесть. - Сюрприз. - Темари мягко улыбнулась ему. Улыбка Канкуро была более дразнящей. - И лучше бы тебе понравился торт! Я потратил на него кучу времени. Гаара почувствовал легкую улыбку на губах и понял, что его жизнь действительно меняется. Возможно, его мечты были все-таки осуществимы. - Отлично, - ответил он немногословно, но его поза стала более расслабленной. И присоединился к своим родным, тронутый их заботой.