До двенадцати нового дня

Когда ты любишь, твоё сердце раскалывается на миллионы частей. А потом собирается только для того, чтобы разбиться опять. Нет конца страданиям. Нет способа разорвать этот адский круг, подступающий пламенем со всех сторон. В попытках сжечь тебя дотла. И ты, страдалец, стоящий в центре, уже давно желаешь сгореть. Исчезнуть в прахе и наконец быть стёртым из воспоминаний всех, кого ты когда-то знал… из воспоминай всех, кроме одного. Человека, которого любишь и из-за кого мучаешься. Ты хочешь стать никем, но лишь в том случае, что ОН, тот самый, будет помнить, что ты был кем-то. Кем-то, кто терпел холодные взгляды и вечно врезался в стеклянную стену, стараясь подобрать поближе. Кем-то, кто любил так сильно, что захотел сгореть. Помехи. Оглушающий гул. И снова Джун в этой тёмной комнате сломанных телевизоров, где на каждом экране – призрак Минхао. Он появляется на доли секунды и исчезает. Словно дразнит своей ослепительной улыбкой. Жестами подзывает к себе и беззвучно смеётся, прищурив глаза. Так близко. Всего в паре метрах на дюжине мониторов среди миллиона сменяющих друг друга изображений. Так далеко. По ту сторону экрана. На другом конце вселенной. Вне досягаемости.       Подобен ангелу идеальный образ, являющийся во снах. Столь красивый и привлекательный, что его хочется заполучить. Столь идеальный, что теряешь всякую надежду. — Я не встречал души, прекраснее твоей, — с предательскими слезами на глазах в который раз повторяет Вэн. Он закрывает лицо руками, чтобы не видеть. Он кричит, чтобы перебить надоедливый гул. Он молит кого-то, в кого даже не верит. Просит прекратить его терзания. Но никто не собирается ему помогать. Даже если господь существует, он точно никогда не зайдёт в эту комнату. Потому что тоже боится сгореть. Джунхуэй просыпается от звука знакомого голоса. — Джун, ты пропустишь завтрак, если продолжишь спать, — Минхао отбрасывает одеяло с головы соседа и треплет его по серебристым волосам. — Ты же не хочешь начинать тренировку, не позавтракав? — Нет, — вяло отвечает старший. Он приподнимается на локте и протирает ладонью лицо, чтобы отогнать сонливость. Мокро. Те слёзы явно были не только во сне. Но неважно. Хао всё равно не замечает их. — Тогда поднимайся и иди на кухню, — бодро произносит, сияя своей ангельской улыбкой, и мягко, но небрежно хлопает Джуна по плечу. А потом встаёт с края чужой кровати и смотрится в зеркало на стене, прежде чем уйти. Минхао зачёсывает пальцами волосы назад, отчего те, как обычно, так эстетично ложатся без всякой укладки. В меру взъерошенный, он удовлетворённо кивает своему отражению, облизывает засохшие губы и наконец выходит за дверь. Оставляет друга и своего тайного воздыхателя наедине с безобидными на первый взгляд мыслями, которые постепенно превращаются в разрушительный шторм. Вэн, всё это время наблюдающий за младшим, пока тот прихорашивался, остолбенело смотрит перед собой и лишь глупо хлопает глазами. Никакого осознания того, что Хао уже нет в комнате. Он будто всё ещё стоит здесь. Весь такой кукольный. Хрупкий и до безумия красивый. Окутанный белёсой дымкой. Нереальный и самый желанный. Джунхуэй звучно выдыхает. Каждое новое утро начинается одинаково: он видит Минхао и сразу теряет голову. Сердце, поражённое миллионом ударов за секунду, устаёт качать кровь. Оно бешено бьётся, пребывая в самой настоящей панике, иногда почти неотличимой от агонии. Сильнее страха эта ослепляющая любовь. Она истощает. Кажется, ещё немного – сердце истратит все свои силы и остановится навсегда. А всему виной будет один восхитительный юноша, который даже не подозревает о том, какие муки причиняет своим существованием. Вэн любит в Хао всё. Его глубокие игривые глаза, в которых хочется забыться. Нежные и тёплые руки. Изящные тонкие пальцы с привычно надетыми на них кольцами… Украшения, как ничто другое, подчёркивают эфемерность его образа… Его голос, будто сотканный из мелодии ветра и волн, ласкающих берег. Ангельская улыбка, при виде которой можно ослепнуть. Да, будь у Минхао крылья, всё было бы намного проще. Он бы закрывался ими, подобно серафиму, чтобы никто не мог лицезреть его испепеляющую красоту. Тогда, может быть, Джуну не пришлось бы так убиваться. А может… он страдал бы ещё сильнее, не имея возможности прикоснуться к прекрасному? Ему сложно представить, что было бы, не будь Хао рядом. Хотя иногда очень хочется, чтобы этот невозможный парень наконец дал от себя отдохнуть. Не мелькал каждый день перед глазами. Не лез в мысли, не тревожил сны своим присутствием в них. Просто оставил в покое. Пусть ненадолго. Хотя бы на пару минут. Но вряд ли такое возможное. Не Су привязал себя к Джуну, а тот сам добровольно отдался сносящему всё на своём пути потоку чувств. И теперь он не может жить без Минхао. Без мыслей о нём. Без мечтаний, которые всякий раз заносят его всё дальше в мир заоблачных фантазий, где они только вдвоём. Посреди цветочного сада, пестрящего жёлтым цветом. Или на крыше под звёздным небом, когда сна ни в одном глазу. Су мёрзнет, и Джун отдаёт ему свою куртку. Укутывает в объятия и с присущей ему нежностью целует в висок, щёки, в губы. Или, как вариант, у берега моря, которое давно запало в душу юного фотографа. Неважно где и когда. Главное, что вместе. Влюблённые и счастливые. И больше никого рядом нет. Никого, кто мог бы помешать их любви. Стук в дверь и голос Дино, стоящего за ней, нагло вырывают Вэна из раздумий. — Ты вставать собираешься или нет? Хао сказал, ты проснулся! Если будешь копошиться, получишь от Хоши. — Ох…Уже иду! — с плохо прикрытым раздражением отвечает он и, скинув с себя одеяло, встаёт с кровати. Впереди очередная изнурительная тренировка и целый день, проведённый с Минхао. — Когда же ты дашь мне передохнуть? — бормочет себе под нос, не в силах сдержать улыбки. С одной стороны, он страдает, но с другой – нет ничего приятнее этих страданий.

˗ˏˋ * ˊˎ˗

По окончании тренировки перфоманс юнит валится с ног и буквально ложится на пол танцевального зала. Несколько часов отработки движений с редкими перерывами по пять, десять или пятнадцать минут. После такого хочется принять ванную, переодеться в широкую и уютную одежду и сразу пойти спать, несмотря на то, что сейчас всего четыре часа. — Мы пропустили обед, — вздыхает Чан, смотря в потолок. Он закидывает ногу на бедро лидера, лежащего рядом, из-за чего тот кряхтит сквозь смех, не в силах скинуть чужую ногу. — Пойдёмте в кафе, — звучит предложение от Минхао. Юноша приподнимается на локтях, а затем отталкивается руками от пола и резво встаёт. Он привычно зачёсывает волосы назад и обращает взгляд на друзей. — Заодно можем прогуляться. — Нет, я ни за что не выйду из дома сегодня, — устало ноет Дино. Хоши поддерживает его лёгким кивком и улыбкой до ушей. — Верно, я тоже. Неужели ты не устал, Хао? Су пожимает плечами и как-то таинственно улыбается. Скрещивая руки на груди, он смотрит на Джуна, который ещё не высказал своё мнение по поводу его предложения. Вэну щекотно от этого взгляда. Лёгкого и скользящего словно шёлком по коже. — Ждёшь, что соглашусь я? — он садится, подпирая себя руками. — Не хочется гулять одному, малыш Хао? — С тобой веселее, — Су отводит взгляд. От его слов у Джуна пробегают мурашки. А потом приятное тепло разливается по всему его телу, и силы будто тотчас возвращаются к нему. Хотя, на самом деле, он всё ещё чертовски уставший. Просто теперь воодушевлённый и вдохновлённый на любые подвиги ради того, чтобы Минхао опять сказал что-нибудь подобное. — Ах, я польщён! — восклицает Джун и кладёт руку на грудь. — Слышишь треск? Это моё сердце разбилось от переизбытка счастья. — Чего ты так счастлив? — он вопросительно приподнимает бровь, глядя на хёна. В ответ Вэн улыбается. — Разве непонятно? Малыш Хао говорит, что со мной весело. Да я на седьмом небе от счастья! — Не я здесь малыш, а Чан, — смеётся китаец и указывает на макнэ, с притворной обидой дуя губы. — Нет уж, спасибо, — мученически выдыхает Дино. — Я жертвую свой титул малыша тебе. Не благодари.

˗ˏˋ * ˊˎ˗

Естественно, Джун соглашается на прогулку с Минхао. Они оба принимают душ, надевают чистую одежду, а потом Вэн ждёт, когда младший найдёт сумку от фотоаппарата и будет готов идти. Поиски не затягиваются надолго, поэтому скоро они оба уходят из общежития. У них нет конкретного плана и маршрута пути. «Зайти в кафе», «погулять» – вот и все задачи на сегодня. А какое кафе или где именно и как долго гулять – вопросы вторичные. Они решатся по ходу. — Я так голоден, — ноет Джун, плетясь в полушаге от Хао. — Если я не поем прямо сейчас, я немножечко умру. — Немножечко? — смеётся младший и оборачивается. Он сбавляет шаг, чтобы выровняться с Вэном. — Как можно умереть немножечко, Джун? Это глупости. — Верно, глупости, — со всей серьёзностью кивает тот. — А я глупый, я могу умереть немножечко. Из этого можно сделать вывод, что глупые люди – всесильные люди. — А жить ты немножечко умеешь? — с издёвкой спрашивает Минхао и усмехается. — Нет, увы, — Джун качает головой. — Жить я умею только по полной. Су несильно пихает друга локтем, и они оба смеются. Вскоре Минхао забывает об этой шутке и отвлекается на цветок, растущий возле дороги. Пока он фотографирует цветок, Вэн стоит рядом и наблюдает. Он беспечно улыбается и почти забывается в моменте, окрашенным вечерним солнцем и прохладным ветром. Однако всего на секунду мелькает сбивчивая мысль о том, что «жить по полной» Джун не умеет. Если бы умел, Хао уже был бы его. Но это всё ещё не так. И даже сейчас, когда Минхао рядом и они одни, что-то мешает Вэну почувствовать себя по-настоящему близко к своему ангелу. Они находят кафе на краю следующей улицы. Не так давно здесь располагался магазин, а теперь – уютное заведение с картинами на стенах. Тёплый, почти оранжевый свет и приглушённая музыка, которую еле слышно в дальнем углу зала, огороженном стенкой. Именно там садятся танцоры. Среди пурпурных штор и ваз с засушенными цветами. Пока они ждут заказ, Минхао внезапно фотографирует задумавшегося Вэна и потом звонко хихикает, когда тот поворачивает к нему голову и смотрит широко распахнутыми глазами. Джун чувствует, как тепло мягко окутывает его сердце, когда Хао начинает смеяться. И сразу самому хочется улыбаться при виде этого солнышка. Его личного солнышка. Самого прекрасного и ослепительного из всех. — Куда ты хочешь пойти после того, как мы пообедаем, — интересуется Вэн, улыбаясь и глядя на сидящего напротив Минхао со всей присущей ему нежностью и любовью. Этот взгляд не остаётся незамеченным, и Су смущается. — Не знаю, — он опускает глаза и утыкается в дисплей фотоаппарата. Улыбается с лёгким румянцем на щеках, удивляясь собственной реакции и старательно пытаясь её скрыть. — Просто погуляем где-нибудь. Можем пошляться в торговом центре, например. — С тобой – хоть в адский котёл, — с чувством выдыхает Джунхуэй и смеётся. Минхао понимает, шутка недалека от правды.

˗ˏˋ * ˊˎ˗

Целый день Минхао проводит с этим невозможным принцем, который постоянно шутит и лезет обниматься. Такой дурашка. Нереально милый с его этим лисьим взглядом и невинной улыбкой. Когда он рядом, Су хочется улыбаться. Пуститься в пляс и, схватив его за руку, танцевать вместе всю ночь до самого утра.       Он не понимает, что Джуну хочется того же.             Он видит его любовь, но не может распознать, насколько она глубока. Слишком таинственно чужое сердце. Заглянуть в него – как смотреть в бездну.

˗ˏˋ * ˊˎ˗

— Джун, давай не будем возвращаться домой. Минхао улыбается. Он смотрит в воду, положив руки на мостовые перила и опустив голову. Джунхуэй, стоящий рядом и опирающийся на те же перила спиной, отвлекается от просмотра фотографий на камере Су и с недоумением переводит взгляд на её владельца. И почему-то невольно подмечает, какими мягкими кажутся волосы Минхао, взъерошенные из-за ветра. Вэн уверен, наощупь они именно такие. — Ты время видел, малыш Хао? — смеётся тот. — Девять вечера, если ты не в курсе. Мы гуляем так долго, что нас скоро начнут искать. — А мы им напишем, чтобы они нас не ждали, — его нежный голос звучит еле слышно. Джуна передёргивает из-за этого сладкого звучания. — И продолжим гулять. — До которого часа? — До двенадцати нового дня, — произносит без тени колебаний и выпрямляется. Он поворачивается к Джуну и смотрит на него своим чистым и уверенным взглядом. Таким, каким раньше никогда не смотрел. Серьёзным, мягким, почти умоляющим, неуклюже скрытным и… влюблённым? Вэн теряется и не может ответить, продолжая пялиться на Су. Всё сейчас кажется каким-то неправильным или даже нереальным. Он не может объяснить самому себе, почему. Просто в один момент небо словно упало ему на голову. В тот же момент, когда на улице начали зажигаться фонари. — Что ты имеешь в виду? — с трудом выжимает из себя Джун. — То, что я очень не хочу возвращаться домой, — Минхао вздыхает. — Почему? Что-то случилось? — Вэн обеспокоенно кладёт руку на чужое плечо и заглядывает в глаза. На лице Су вновь появляется улыбка. — Да, — отвечает полушёпотом. Так, будто кто-то подслушивает, а Хао хочет рассказать свой самый заветный секрет. Но нет ничего секретного. И вокруг ни души. — Там слишком много людей, а мне хочется только тебя. Он забирает свой фотоаппарат и убирает в сумку, пока Джун пытается справиться с шоком, вызванным его словами. Вэн никак не мог ожидать услышать чего-то подобного от Минхао. И Хао это понимает. Он сам не ожидал, что скажет это. Но он сказал. — Можешь повторить? Я, кажется, не расслышал, — наконец откликается Вэн и, ехидно улыбаясь, обнимает младшего за талию. Притягивает ближе к себе и счастливо почти неслышно мурлычет, когда замечает яркий румянец на щеках Су и слышит смех. — Нет, надо было внимательнее слушать в первый раз, — отшучивается Хао и сразу тянется за поцелуем. Нежным. Долгим. Сладким поцелуем, что залечивает раны на страдающем от нехватки близости сердце. Джуну хочется ещё и ещё. Они целуются друг с другом в первый раз, а он уже чувствует, как зависим от этих мягких губ со вкусом черники из-за ягодного бальзама, которым пользуется Хао. Волшебно. Огонь наконец смыкается в центре. Но он не жжёт.