ххх
эва – та девушка, что способна затопить целый океан. ее злаковые волосы всегда так сладко пахнут пшеницей, на лебединой шее ее постоянно переливается золотом невзрачная цепочка, и губы, черт возьми, всякий раз такие пунцовые-пунцовые, сверкают клубничным блеском на летнем солнце. эва такая яркая снаружи: рассыпанные на носу веснушки, худые пальцы и клетчатые брюки, прибитые ремешком к тонкой талии. кажется идеальной, да и все так считают – сладкая девочка с мягкой улыбкой и детскими заколками на макушке. только вот эва – та девушка, что способна заморозить лесной пожар крошечными льдинками своего страдания. ее руки такие холодные-холодные; они дотронутся до твоей пылающей щеки, но ты даже не почувствуешь, потому что они одновременно с этим теплые, почти горячие. эва – чертов воздух. ее смех фальшивый, но люди всегда хотят верить, что внутри этой мягкой девы существует вздох реальности, вздох неизведанной нежности и скользящего добра. ее дыхание сравнимо с зимним ветром; оно морозное, мрачное, рваное. в ее силах превратить землю в хрустальный лед из отчаянных слез, жалких надежд и пустых разочарований, но люди всегда хотят верить, что внутри этой милой особы существует пламенный купол, из которого льется безграничное тепло солнечных лучей. эва – та девушка, что сделана из стали. ее губы с осколками серебра, ее прикосновения – это пушечный металл с отражением золота и меди. этот металл невозможно погнуть, сломать или поцарапать; он блестит при лунном свете, переливаясь серебристым вальсом тающих снежинок. ее глаза – стекло; ты смотришь в них долго, и кажется, что через горло лезут острые осколки. может быть, эти осколки – зеркало твоей черствой души, а может – замерзшее лебединое озеро, покрытое тонкой кромкой сверкающего льда. ее взгляд – стальные цепи, которые медленно потянут тебя вниз. этот металл невозможно погнуть, невозможно сломать или поцарапать, но его возможно утопить. нет ничего страшнее, чем утонуть в океане собственных страданий и печали. нет ничего страшнее, чем захлебнуться в собственных слезах, отчаянно пытаясь спастись. представь, если кто-то кинул спасательных круг мимо. представь, что ты металл, который сразу же идет ко дну. эва – это дым. удушающий, серый и густой дым. ее взгляд туманный, рассеянный, томный; ее руки способны дотянуться до небесно-черного неба, дотронуться до блеклого облака, ощутить мраморной кожей мелодичное пение птиц. она рак, который поселится в твоих легких, расставит пыльный сервиз и останется там навечно. а кристофер – всего лишь парень, в которого она влюблена. внутри кристофера громоздятся скалы. его сердце каменное, твердое и непорочное, но достаточно всего лишь сжать его в ладони – и оно рассыплется на мелкие песчинки, распадется на крошечные обломки гниющих воспоминаний, поэтому он заковал свое сердце на тысячу сотен цепей. теперь оно в безопасности, но цепи-то ржавые. кристофер – это парень, внутри которого кроются бескрайние темные леса. они растут в его грудной клетке, которая трудно издает драные вздохи; их ветви просачиваются сквозь его сломанные ребра, царапают внутренности и ломают кости. он вырывает эти листья прямо из глотки каждый день, но господи, они прорастают снова. это чертов замкнутый круг, из которого кристофер выбраться не может. эти леса хоть и делают больно, но кому удавалось услышать этот шелест зеленой листвы? он с упоением убаюкивает томное сознание; листья давят на легкие, но сами позволяют дышать, они выделяют кислород – тот самый необходимый для дыхания газ, а потом сами же оставляют огромные шрамы на легких. от этого невыносимо, но кристофер – парень, которому на все плевать. кристофер – парень, внутри которого поселился ураган. смерч, который пробуждается утром и засыпает сладким сном ближе к звездному вечеру. внутри у кристофера полный беспорядок; на костях крепкий слой пыли, кровь почти не приливает к сердцу (да и зачем, если оно каменное?); алая кровь смешалась с вишневым ликером, который он выпил с утра на голодный желудок, и где-то там плавает сигаретный дым, обволакивая своими мускулами дрожащее тело. его пальцы такие колючие; они оставляют мимолетные уколы на твоей молочной коже – на этих местах появляются родимые пятна. его прикосновения – спусковой крючок. он дотрагивается сухими губами до твоего лба и оставляет там кровоточащую рану, потому что ты нажал на этот крючок. и ты погиб, потому что кристофер – чертово холодное оружие с огненным взглядом. из его глаз сочится шоколадный сироп с кусочками мяты; он оседает на языке, возбуждая все рецепторы, и тогда он становится наркотиком. как оказалось, самым опасным. но кристофер и есть тот самый наркотик, а эва – смертельный рак, который гуляет в твоих легких. или эва – всего лишь девушка, которую кристофер никогда не любил. не любил, пока рак не загулял и в его легких. но, как не прискорбно, кристофер – парень, которому на все плевать. он берет отцовскую лопату и роет глубокую яму; почва сырая и влажная, но кристоферу же плевать. он роет яму, чтобы спрятать туда свои чувства, но яма становится его же могилой. могилой для кристофера, который не знает, что такое любовь, потому что теперь рак загулял и в его легких тоже. и теперь он всякий раз глотает осколки, а эва задевает пальцами спусковой крючок. это всего лишь нездоровая привязанность, которая пройдет через бесконечность времени. кристофер всего лишь парень, которого эва любит, а эва всего лишь девушка, которую кристофер теперь полюбил.ххх