бьет - значит любит

      у цугуми по нижней губе кровь хлещет фонтаном будто. и ничуть не стесняется, даже гордится чуть-чуть. улыбается, пальцами глаза прикрывает, не видит ничего, кроме собственных худых ног. — хей, играй чуть быстрее.       хазава смотрит в лицо знакомого голоса, кивает, стараясь эмоции подальше спрятать. потому что химари наблюдает, пусть и скрыто, изображая на публику идиотку безмозглую. клеится к томое, играет в свой чертов театр, чему научилась у сеты-сенпай. и цугуми совсем не против, нет, она даже счастлива. потому что так могут вдохнуть спокойно, ночью отыгрываясь друг на друге за чужие разбитые надежды.       никто и не догадается, если в один день уехара прогуляет школу на пару с хазавой, заперевшись в собственной комнате в полной тишине. свернувшись в небольшой комок жалких ненужных чувств, затягивая цугуми вместе с собой, потому что звучит весело. и уж куда лучше, чем испытывать свою стеклянную скорлупу на прочность. уж куда лучше реветь в очередном порыве ярости, снося хрустальную девушку напротив до самого основания. а она вновь не против, нет, ведь хочет так же. но всем плевать, значит пора продолжать постановку под названием 'афтерглоу и две обманщицы, не способные жить'. цугуми — сумасшедшая, такая же как и химари, отрицать бесполезно. — может нам стоит перестать искать смысл во всем этом? — хазава спрашивает впервые, пока наливает кофе в чашку уехары. — ничего не изменится, я знаю, — поднимает глаза, а в них черти танцуют очередной хоровод ненависти и отыгрывают их последнюю песню, — просто подожди немного, скоро все закончится. она ничего не обещает, просто кажется, что слова внушают уверенность. ну или просто хазава теряет ориентир в очередной раз.       у уехары голова идет кругом, когда на экране высвечивается имя цугуми, записанное как 'моя личная бариста'. испытывает легкий порыв ярости, ведь не заслужила этого девушка с шоколадными глазами. бесится, выдирает клочки волос и умоляет в чертовых слезах саму себя прекратить все это. перестать испытывать на прочность лишь одну девушку с доверием, которые переходит все границы, и собственную сгнившую голову, что давно перестала соображать. как же это раздражает. химари смотрит назад и в очередной раз убеждается, что все идет не по плану. вся ее жизнь идет не по плану, который создала сама же. и жалеть об этом, конечно же, не стоит — ничего не поменяется ведь. потому что быть жалкой в очередной раз неприятно.       у цугу глаза красивые, словно растопленный шоколад. совершенство, упавшое из неизвестной вселенной, в которой нет ничего отвратительного. в которой нет уехары химари, потому что во вселенной хазавы нет места девушке с бесконечными пулями в висках и закрытой наглухо душой. а она и не просит даже, лишь улыбается мерзко, когда режет струнами гитары по тонкой коже. они рвутся, оставляя красные следы на выпирающих ключицах, и это выглядит совсем уж смешно. никто не заметит, даже лучше, чем раньше. в головах бессмысленный бардак, слова мешаются в кучи мусора. тонкие пальцы проводят по синтезатору, смахивая пыль. рвут струны гитары, раздирают подушечки пальцев. совсем-совсем не больно. химари улыбается в камеру, держа цугуми за руку и прося прощение за все, что можно. все наконец закончилось.