Alles aus Liebe

- Йозеф, - он говорил это мягким, но при этом холодным, голосом. - а теперь объясни мне все это. Я смотрел в Его синие, бездонные глаза и не знал с чего начать: с того момента, как я его встретил или с того момента, как на моей коже начали появляться отметины этой любви? Мои руки дрожали от волнения и страха. Я медленно опустился в глубокое кресло, пытаясь спрятаться в нем. Глаза холодные, как лед, смотрели на меня и следили за каждым движением. - Йозеф, откуда у тебя шрамы? Врать нет смысла - Он не народ. Толпе только и нужна приятная, сладкая ложь, а Ему - только правда. Но мой язык не поворачивался, чтобы начать говорить. - Йозеф Давит. Видно ему очень интересно. Но я боюсь, что если Он узнает это, то моя жизнь закончится либо у стены, либо в концлагере. Он ведь не любит их, а я как раз такой. Его взгляд становится суровее и горячее, как будто внутри начинает что-то закипать, как будто сейчас взорвется вулкан. Чёрные брови сдвинулись к носу, подняв концы и изогнув их, как рожки икса. Рот нервно дернулся. - Ты скажешь мне? - голос словно железо. Да хватит же! Не смотри на меня так! Пожалуйста, уходи, уходи, уходи! Не появляйся больше в моей жизни! Не приходи на мои выступления! - Йозеф, какого черта?! Что ты скрываешь? - сильные руки опустились на мои хрупкие плечи и потрясли их. Его лицо в нескольких сантиметрах от меня - я могу это сделать прямо сейчас. Но нет... я смотрю на свои руки, которые покрыты шрамами. Мне надо как-то вымещать своё напряжение, волнение, а лезвие в этом мне помогает. И сейчас бы оно спасло меня. - Да скажи ты уже! - закричал Он. - Alles aus Liebe, - ответил я тихим голосом. Его руки отпустили меня, и я упал в пучину кресла. Хотелось спрятаться. - Из-за кого? - Из-за вас Он удивлен, растерян, смешон. Не знает, что делать. Вот сейчас уйдёт и все - все кончено. Я закрыл глаза, больше не хочу Его видеть. Пусть уйдёт! Но я чувствую, что Он ещё тут: слышу его нервное дыхание, его шаги по кабинету. Что же он скажет? Ха! Мы поменялись местами: теперь я давлю на него. - что же вы молчите, мой Фюрер? - спросил я, открывая глаза и улыбаясь. Отвернулся, не знает, что сказать. Не хочет смотреть на меня, ну да, я ведь из этих. А Он их ненавидит. - ну, не молчите, - звучало это как-то по-женски, но сейчас можно было поиграть в очередную Его любовницу. Идёт к двери - сейчас шмыгнёт в коридор, и все! Ничего не будет! Хотя может оно и к лучшему? Мне будет легче. Но он повернулся, смотрит в упор. Сейчас что-то скажет. Ну давай же! Не тяни! Говори все, что думаешь обо мне! Давай, скажи, какой я отвратительный! Скажи, что меня ждёт концлагерь! Давай! Давай! Я жду этого! Он возбудил этим молчанием мою душу, мои чувства: хочется бросится на него, осыпать горячими и сладкими поцелуями, оставить на нем свои метки. Он только мой! Мой! Мой! О, если бы я мог, я бы убрал эту Браун от него! - Йозеф Слабый голос. - да, мой Фюрер? - Йозеф, а жена? Он об этом волнуется?! Он это хотел сказать?! Ненавижу его. - С Магдой все хорошо, не волнуйтесь за неё. Мы живем вместе, воспитываем детей... - Но ты любишь меня - перебил он - Да. А вы? Вы любите меня? Молчит. Он забавный. Стесняется, не знает, что сказать. - Йозеф, ты понимаешь, что это ненормально? - А мне наплевать, я хороший - А мне нет - Вы не любите меня? Он подошёл ко мне, опустился на колени и обнял мои ноги. Его голова покоилась на моих коленях, а глаза были устремлены на вечерний Берлин. Был уже поздний час, никого нет в рейхсканцелярии, мы одни. Я дотронулся до его чёрных волос. Мои тонкие пальцы утопали в них. Он дотронулся до моей руки, спустил её вниз и начал осыпать кожу поцелуями. - Ich liebe dich, - чуть слышно, боясь слов, сказал он. И что мне ему сказать? Черт, я не знаю. Мне ответили взаимностью, а я не знаю, что делать теперь с этим. Быть влюблённым это одно, а состоять в отношениях другое - моя жизнь изменится сейчас от тех слов, которые я произнесу. Я смотрю на него, ощущаю его губы на своей коже. А! Больно! Губы идут по шрамам, но мне все равно приятно. Да, целуй! Ты же виновник этого! Все из-за тебя! - А я без вас жить не могу, - наконец-то произношу я, сгибаясь. Мои губы касаются его лба. Что-то защекотало мое лицо, а потом наши губы соединились. Приятно, но немного странно. Но я с ним! Теперь можно отложить в дальний угол лезвие, больше не думать о нем. Он сидел на полу, обняв мои колени и уткнув в них лицо. А я смотрел на луну, в свете которой утопал город. Красиво, знаете ли...