Без твоей любви я погибну 2

Шум. Голоса. Как будто бы сон, как будто бы это фильм. Все действия происходят здесь, но сам ты не тут, а где-то очень далеко. Вечная толкучка, вечные крики, бесконечные сплетни — а ты проходишь это мимо, все время что-то зубришь. Твоя подруга, не нарушая традиции, что-то бормочет тебе, а тебя здесь нет — киваешь в ответ рефлекторно, бывает и невпопад, но продолжаешь оставаться в своем мирке. А рядом с тобой жизнь так и бурлит. Ученики постоянно куда-то спешат, то и дело толкаются. Кто-то стоит около кабинетов и зубрит весь учебник, чтобы ответить на уроке. Некоторые почетно сидят на лавках и играют в своих телефонах, а другие — затевают драку. Обычная школьная перемена, которой ученики так долго ждут. Ведь этот десятиминутный отдых для школьника — божественный дар свыше. Около восемнадцатого кабинета стояла небольшая толпа девочек, а на скамейке, как истинные джентльмены, сидели мальчики. Все весело переговаривались между собой, шутили, толкались и обсуждали философские темы — как списать или как посидеть на уроке в телефоне. А ты стоишь рядом улыбаешься и понимаешь, что далек от всего. Тебе не интересно с ними, но все также стоишь и шутишь. Для кого спасительный, а для кого ужасный и не предвещающий ничего хорошо прозвенел школьный звонок. Потолпившись у входа в кабинет, ребята продолжили свои разговоры, потому что учительница еще не пришла. Через пару минут по лестнице поднялась веселая женщина, в одной руке у нее был журнал девятого класса, а в другой — ключи от кабинета. Деревянная, уже довольно старая дверь открылась, впуская учеников в хранитель знаний — магнитных полей, свободных колебаний и много чего другого. Ученики неспешно ввались в класс, потому что назвать это как-то по-другому язык не поворачивается, они расселись по своим местам, не заканчивая при этом свои разговоры. Ну, как по своим местам… Каждый выбирал себе в соседи лучшего друга. Так было решено еще с пятого класса, и учителя уже смирились с выбором класса. Класс постепенно стал успокаиваться, женщина подняла ребят с места, поздоровалась и позволила им сесть за парты. В кабинет постучались, и дверь открылась. На пороге стоял голубоглазый блондин — Даня и кареглазый шатен — Антон. Извиняясь за опоздание, мальчики сдвинулись с порога класса и отправились к своим местам. Они были лучшими друзьями. Почему были? Просто они встречаются, вот и все. Блондин был накаченным, но немного. Раньше он занимался спортом, ходил на футбол, но с течением времени перестал этого делать. А вот его друг уже второй год занимается боксом, и даже накачал себе кубики, но они не так сильно выделялись, поэтому Даня вечно подшучивал над ним, а также он любил пошутить над его ростом — уж очень он был низким. В его возрасте быть таким маленьким очень мило и до умопомрачения смешно. У Антона был неидеальный характер, если так можно выразиться — вспыльчивый, ревнивый, надоедливый. Даня, наоборот, был спокойным, рассудительным и мудрым, например, в области отношений. Но их любовь все равно была пылкой и страстной, Антон постоянно ревновал блондина к своим одноклассникам. Как никак, а жених завидный, могут и увести. Но в глубине души шатен понимал, что любимый никогда его не бросит, а если это случится, то он лишится этой «изменялки», о чем его уже неоднократно предупреждали. Сидя на уроке физике, мальчики всячески игнорировали происходящее в классе, они были заняты кое-чем более важным, чем физика — друг другом. Антон сначала просто толкался, отбирал ручки и рисовал в чужой тетради разные непотребства, но потом он вошел в азарт. Шатен оглянулся, посмотрел, что на них никто не смотрит, и опустил руку под парту, дотянувшись до спинки стула, рука проскользнула вниз и ухватилась за упругую пятую точку. Послышался тяжелый вздох со стороны блондина и детский смешок со стороны виновника. Даня ударил по руке и склонился к уху соседа: — Если такое еще повторится, я тебе эту руку откушу, — злостно сплюнув, ответил он. Может быть, блондин был бы рад этому, но никогда они находились в классе при всех одноклассниках. Это было довольно стыдно и пошло. — Ой, ой, как я испугался, — наигранно ответил юноша и со всей силы толкнул соседа на пол, тот, явно не ожидавший этого, обессилено, как мешок картошки, плюхнулся на пол, — бе-бе-бе. — Мальчики, вы вообще-то на уроке, если что, — укоризненно глянула женщина из-под очков на двух юношей. Даня извинился, встал и отряхнулся, а потом сел на свой стул, но даже тут не обошлось без приключений — Антон подвинул стул назад, и блондин со всей уверенностью приземлился на пол. Еще раз извинившись, Даня угрюмо глянул на виновника, а тот лишь заливался детским смехом. Таким родным, таким божественно милым, что хотелось все простить. Учительница посмотрела на мальчиков, виновных в том, что они срывают ей урок, подождала тишины и вернулась к своему уроку. Остальная часть занятий происходила в довольно тихом и спокойном темпе, но кому-то было очень скучно, и поэтому тишина закончила пить чай и ушла к другим людям. Антон опять начал лезть к блондину, тот долго не продержался.

***

— Ты меня достал! Пересадите Антона за гейство, — крикнул я, но в шуме класса мой голос потерялся, и никто его не услышал. Между прочим очень обидно. Я подвинул стул к краю парты и всем своим видом показал, что он мне надоел. Надеюсь, хоть так поймет, что я сыт этим по горло. — Меня пересадить? А ты случаем не нарываешься? Держись, — злостно сплюнул шатен и дернул меня за рукав школьной рубашки. Наши лица были друг против друга. Он лукаво улыбался мне, а я растерянно смотрел в противоположные глаза, в которых так и плясали чертики. Его рука скользнула под парту к моим штанам, немного копошений, и я чувствую, как ширинка с ремнем были расстегнуты. Оттянув край боксеров, шатен своей рукой проскользнул к моему вставшему органу. Мягко коснувшись головки и размазав смазку по члену, он медленно опустил руку вниз, а потом плавно поднял ее вверх, исследуя каждую пульсирующую венку. Особое внимание он уделяет головке — аккуратно проводит ногтем по самой верхушке, поддевая уздечку и дергая вверх. Ноги почти подгибаются, когда он это делает, и мне приходится схватиться за край парты, хоть я не и упал бы, но сделал это инстинктивно. Короткая передышка, и Антон берет головку пальцами, крепко сжимает и осторожно тянет на себя. Я не совсем понимаю, что он делает, пока не чувствую хлесткий удар кончиком пальца. Тут мои глаза закатываются, я пытаюсь дышать, а эта рука снова и снова приносит удовольствия около самой щелки на верхушке. И еще один медленный, извиняющийся мазок пальцем, и он замедляется. Оргазм оглушает меня, течет в крови и проникает в каждую клетку тела. Задушенный крик удовольствия рвется из горла, но я прикусываю губу и всеми попытками закрываю себе рот. Его руки разжимаются, и он шаловливо отстраняется от меня. — Даня, тебе плохо? — спросила учительница и посмотрела на меня. Мой взгляд забегал по всему кабинету, потихоньку я стал возвращаться в себя. А этот коротышка тихонько хихикнул и с глубокой иронией прошептал: «Нет, ему сейчас очень хорошо». — Может тебе выйти? — Благодарю, мне и правда стоит выйти. Плохо себя чувствую, — ответил я, попутно застегивая ширинку и ремень. «Боже, все трусы мокрые. И что мне делать?» — Тебе капец, — прошептав и встав с места, я отправился на деревянных ногах в общественный туалет. «Что-нибудь придумаем…» — Можно я ему помогу? — спросил Антон у учительницы. Женщина улыбнулась и кивнула в знак согласия, возвращаясь к объяснению новой темы. Шатен вышел из кабинета с пошлой ухмылкой и со странным блеском в глазах, но этого никто не увидел. Может и видели, но не придали значения, а стоило бы. Ведь потом Антон не ходил на физкультуру целую неделю, жалуясь на боль в пояснице.