Я преступник!

      -Могу ли я сказать ему все то, что таит моя душа? Нет, он точно сдаст меня с поличным! — говорил сам себе парень, блуждающий по своей каморки, которая была также темна, как и его мысли. -Ох, Разумихин, почему я вляпался во все это? Почему я смог переступить? Почему не остановился? Я решил доказать, что я не тварь дрожащая, но теперь это лишь мучает меня, я вижу призраков, что терзают мой рассудок и светлые помыслы, с которыми я шел на это преступление! — мрачные мысли окутывали Раскольникова, что уже не уходили пару дней с момента сего деяния. Юноша опустился на свою постель и потупил голову, будто бы скрывая взгляд, но от кого? Он был один.       Проведя еще один день в терзаниях, Раскольников не мог понять, почему из светлых побуждений его о правосудии и каре обычных людей, чья жизнь бесполезна и пуста, он все больше погружался в осознание, что сделал это зря. Уж четвертый день он бился в «горячке», его метало из стороны в сторону, косые взгляды прохожих уже пугали, будто бы они знают, что совершил бывший студент. Каждый выход на улицу все больше терзал душу Раскольникова, будто бы он сам находился на месте старухи, что вот вот через секунду упадет на пол, теряя драгоценные силы и «топливо», позволяющее жить и работать. Поднимаясь и шатаясь, парень подошел к тазу, отдаленно напоминающего раковину, окатил себя холодной водой, опираясь руками о края. -Да что же это я, сам не свой, уж который день! — с каким-то раздражением, произнося эти слова, поднялся. -Я не вошь и не тварь дрожащая! Я имею право вершить суд над теми, кем считаю нужно, чья жизнь не дает светлым умам подняться на верх Олимпа! Если мои мысли имеют конец, который заключает в себе хорошие помыслы, то это и не может считаться преступлением! — на повышенных тонах произнес Раскольников, бросаясь за своим пиджаком, что был уже изношен, накидывая его на плечи и выбегая из каморки, быстро спускаясь по лестнице. Оказавшись на мостовой, парень бросился к заборчику, огораживающему «бездну» реки, протекающей в городе и воскликнул. -Это все лишь чистые мысли и здравый мой рассудок! Я осознавал, на что иду и мои помыслы чисты! Разумихин! — как ошпаренный студент пошел быстрым шагом в сторону дома своего приятеля, надеясь все ему рассказать, но подойдя к самой двери, тот ощутил как его ноги подкашиваются. Еще минуту назад он был готов оправдать свои намерения и рассказать все Разумихину, но теперь его терзали глубокие сомнения.       -"Смогу ли я признать себя и позволить ему понять себя?» — пронеслась мысль у того в голове и тут же перед его носом распахнулась дверь, откуда выглядывал юноша, видимо весьма удивленный появлению Раскольникова здесь. -Родя? Ты что тут делаешь? Я не ожидал увидеть тебя здесь — произнес спокойно Разумихин, не показывая своего удивления. -Д-да я тут мимо проходил и. — слова в голове путались и тот был как раз таки прерван ответом его дорогого друга. -Раз так, то проходи, дружище, не правильно говорить на пороге — отошел от двери, давая студенту пройти внутрь. Раскольников молча зашел и как только дверь была заперта, тот схватил юношу, стоящего рядом, за руку и поволок в гостиную. -Разумихин! Выслушай меня! — вспыльчиво начал Раскольников. -Помнишь ту старуху, что убили четыре дня тому назад? -Помню, как ж тут не помнить то, а что такое? Разве нашли убийцу? -Дослушай же меня… Так вот, я знаю, кто убийца, кто взял на свою душу эдакое проклятье! -Ну кто? — с нетерпением в глазах ответил тому Разумихин, желая уже знать, кто совершил такое злодеяние. Раскольников упал на колени перед приятелем и сжал края его рубахи, что были заправлены в штаны. Подняв свой взгляд в глаза Разумихина, тот со слезами на глазах выдавил из себя все то, что в нем накопилось: -Это был… Я… Мои цели были идеальными! Я писал в статье об этом, но это было до моих помыслов об убийстве, но видимо уже тогда они закрадывались в мой разум! Я долго вынашивал план, но меньше, чем любой другой уважаемый себя преступник в нашем-то 19 веке! Я доказал теорию, что я не тварь дрожащая, я человек имеющий на то право, судить из личного соображения стоит ли человеку жить или нет! Но который день меня терзают глубокие думы… Я не могу нормально спать, перед глазами стоит, как я замахиваюсь на эту старушонку и… ударяю ее в самое темя! Она падает замертво, а кровь ее хлынула так, будто бы надавили на упаковку с чем-то жидким… Я был весь в крови… С того момента моя душа была запятнана… Не запятнана… А окроплена кровью! Я не могу так больше, пойми же меня, мой милый Разумихин, прошу тебя… — вымолвил парень, утыкаясь носом в живот приятеля, желая услышать понимания, но даже в этот момент он больше осознавал, что сейчас тот просто возьмет его здесь и отведет к Парфирию Петровичу, но… Он ощутил как мужская рука опустилась на его голову и скользнула на затылок, приподнимая его голову. Разумихин стоял и смотрел прямо в глаза юноши и как-то тепло улыбался. -Ты так долго хранил эту тайну, удивительно, что это ты — произнес как-то лукаво парень. -Но я не побегу сдавать тебя своему дяде, ты рано или поздно сделаешь это сам, Родя — опускаясь к нему, парень коснулся губ убийцы, после чего поцеловал его. Этот поцелуй был вроде с одной стороны нежным, а с другой стороны грубым. Раскольников лишь закрыл свои глаза, целуя приятеля в ответ, сжимая его рубаху больше. Но их поцелуй не длился слишком уж долго. Отстраняясь Разумихин сказал: -Смогу ли я дождаться тебя, если тебе дадут каторжную работу? Одному богу известно, но ты сам выбрал этот путь, дорогой Родя, я постараюсь дождаться тебя — тихо, почти шепча на ухо произнес Разумихин Раскольникову, на что последовал не менее тихий ответ: -Я преступник… я отвечу за содеянное…