Я буду жить.

      Это был обычный день, обычной недели, обычного месяца...       Единственным необычным явлением стала та же засуха, её уже давно ждали, этот год не будет урожайным.       Зарплату урезали, и жить стало чуть сложнее. Я и мама ещё хоть как-то переносили жару, Джо от неё просто перегарал. Он целыми днями лежал на потрескавшейся земле, прямо перед домом, извалявшись в пыли, выбирая самые солнечные места. Меня не было дома, но мама... Это явление прошло мимо неё, как и многое другое раньше.       Сегодня - нас отпустили пораньше, под предлогом, что мы уже выполнили всю работу. По правде, нас всего лишь хотели выдворить до поливки новых саженцев. И когда я говорю нас, я имею ввиду моих коллег, которые, о чудо были моими соседями.       Среди них не было ни одного подростка, опять же кроме меня, возможно они на разных отсеках этого места, а возможно хозяин побоялся, что мы организуем банду и разбой. Всё может быть.       Они. Взрослые. Говорят, и говорят... Все темы, что были возможны они уже исчерпали, и каждый раз возвращаются к моей семье, раз за разом... повторяют какая я несчастная, и как судьба жестока к Джо. Они в курсе, они видели, как мама обезумевала на улице.       Думаете, они хотят помочь? Как бы не так! Они только и делают, что говорят. Чешут языками, и даже пальцем не шевельнут. Им нет никакого дела до нас. Думала, что свихнусь, слушая их бред. Хорошо, что отпустили раньше.       Возвращаться домой, не хотелось, но ноги меня не слушали, в руках я сжимала драгоценную бутыль с водой, а сердце билось о ребра, как сумасшедшое.       Это было плохой идеей, забрать воду сегодня.       Или сегодня, или никогда, у меня нет выбора.       Для такого сбора, я закопала небольшую тару, прикрыв её несколькими слоями фильтра из нитей и бумаги, а также маскировочного слоя земли, если тщательно не искать её не найти. Обычно я забираю её каждый восьмой день, но в этот раз все пошло по наклонной.       Итак, я возвращалась домой, и могу сказать, что была счастлива, теперь у нас хватало воды.       И застала принеприятную картину, соседские дети указывали пальцем на Джо, который лежал в пыли. Первой мыслью, конечно, было - кто посмел? Мне показалось, что его избили. Но когда я подошла ближе, я поняла, что ошиблась! Он преспокойненько лежал под лучами солнца, а его шевелюра окончательно выгорела. Карие глаза, такие же как у меня, вдруг резко открылись, и посмотрели прямо на меня, в их глубине плескался ужас.       Не могу сказать, что была хорошей старшей сестрой, Джо был прямоленеен, как всегда, он говорил : Ты не хорошая, не хорошая. Что может знать семилетний ребёнок?! - шипела я, пытаясь доказать, что меня это абсолютно не волнует.       В скором времени, меня это совсем перестало волновать, сможем ли мы прожить ещё одну неделю, только этот вопрос терзал мой ум. Я стала ещё более замкнутой, я стала ещё более жадной.       Жизнь превратилась в выживание, в борьбу, а я отчаянно за неё цеплялась, заодно таща за собой и их.       Карие глаза, такие родные и знакомые, в один миг стали антрацитово чёрными, а на меня устремился огонь, он не стелился по голой земле, он был как стрела пущенная луком, прямо на меня.       Может инстинкт, а может ужас, я не знаю, что меня заставила бросить бутыль вперёд, а сама я буквально распласталась по земле. Такой страх я никогда не испытывала.