Starset — Die for you
Она нежно водит по рыжим волосам пальцами, а сама думает, сколько осталось до заката. Когда солнце сядет, он вместе с другими воеводами покинет замок.
Два дня пути до тех мест, где видели ликанов. Чудовища пополняли свои ряды, делая их бесчисленными. Они были подобны чуме, сметавшей все на своём пути, и пылали ненавистью ко всему живому. Их целью была череда бессмысленных убийств ради крови и плоти, и это пора было остановить.
Маркус смотрит в потолок, на его лице написано безразличие, холодные голубые глаза, слишком яркие даже для вампира, заключают в себе две бездны: узкие чёрные зрачки в центре. Сколько тысячелетий пропустили эти глаза? Сколько всего они увидели? По сравнению с Маркусом она так молода. Так человечна. Он же похож на стихию больше, чем на живое существо. Почти божество, у которого отбились от рук его собственные творения.
— О чем ты задумался так глубоко, душа моя? — тихо спросила девушка. Маркус все ещё безразлично — и даже небрежно — поморщился.
— О том, что долго не вернусь к тебе. — Сказал он. Соврал, конечно, он думал о своём бессмертном брате. И она это знает.
Но она ничуть не обижена на первородного. Что толку обижаться на камень? Из камня делают восхитительные скульптуры. Вот одна такая, только по какой-то причине ожившая, вытянулась во весь рост на волчьей шкуре, подстеленной на пол, и пялится в каменный потолок, будто на звёзды. Девушка вздохнула, терпеливо расчёсывая рыжую прядку мужчины пальцами.
Будто и дела важнее нет.
— Если бы я поехала с тобой… — осторожно начала она. Но осеклась. Маркус наградил ее острым взглядом.
— Нет, мы уже говорили об этом.
— Но я умею сражаться.
Да, это правда. Он и заметил-то ее на поле боя. Молодая, но очень умелая и яростная воительница, в схватке неукротимая и резкая, однако неосторожная. Маркуса в этом обвинить было нельзя.
Девушка в доспехах с буквой V на лбу под шлемом скалится, перехватывает в руке лёгкое копьё и, пришпоривая коня, мчится прямо на ликана. Тот здоров и крепок, но она не пасует. Когда ликан прыгает, она пронзает его копьем, но длинное тело сшибает ее вместе с конём, и девушка тонет под косматым чудовищем.
Маркус двумя ударами добивает ликана и сталкивает с вампира тушу, подаёт девушке руку в латной перчатке, на миг притягивает к себе. Она замирает в такой близи от первородного вампира. В глазах у него горят два солнца: это отражение костров.
— Больше так не делай, — глухо сказал Маркус.
Но ликанов много, и он посвистом призывает к себе коня, вскакивает в седло и предлагает девушке сесть позади. Она не мешкает, подтягивается и крепко держится одной рукой за торс вампира, закованный в доспехи. Те, кто остался в живых в ту ночь, говорили, что ликанов было как никогда много, очень много.
— Иногда я бываю слишком занят, чтобы выручать тебя, — Маркус усмехается, когда девушка толкает его в бок.
У неё бледные глаза и тёмные гладкие волосы. Они струятся по плечам и груди, как вода. Пухлые губы говорят о чувственности. Соболиные тёмные брови чуть нахмурены, делают взгляд более серьёзным. Но самое приятное в ней — ее руки. Как два крыла, нежно овевают лицо Маркуса, а потом она наклоняется к нему и целует.
Вампиры горячи и страстны, хоть в их жилах течёт холодная кровь, но они любят порок и похоть. Их поцелуи скрывают небывалые глубины желания. Их руки смелы. Их плоть требует другой плоти. Но Маркус…
…он будто бы наполовину погас. Как огонь, в который плеснули водой, и теперь он только дымит, тлеет углями. Цинна пытается разбудить его, но безуспешно. Он уже не с ней, а там — в промерзших лесах и пустошах, он ищет белого ликана в пляске деревьев перед глазами, он молится больше не встретить его… и увидеть.
Цинна горько плачет над печалью своего любовника, когда он отбывает вместе с другими Вестниками смерти. Она прижимается к холодному стеклу и провожает всадников, долго смотрит им вслед, не уходит, даже когда вот-вот покажется солнце.
Ей все кажется, что она совершила непоправимую ошибку.
Но худо было потом.
Когда Маркус проснулся. Словно оглушенный, он вернулся в замок, покрытый чужой кровью. В яростных глазах застыла ненависть, а самое страшное — он молчал. Цинна знала, что случилось — все знали, но ни утешения, ни мольбы не заставили древнего бессмертного выговориться. Он страдал один и ненавидел тоже в одиночку.
После пленения Вильгельма шли годы. Десятки лет. Виктор придумал Цепочку: это когда один из старейшин правит, а двое других находятся в спячке. Маркус и Амелия были не в восторге от этой схемы, но все понимали, рано или поздно старейшины найдут способ прикончить друг друга, если будут маячить перед глазами.
Прощание на долгое, долгое время было печальным. Оставался какой-то час перед Сном. Цинна крепко обняла напоследок возлюбленного и, прижавшись к нему всем телом, шепнула:
— Я буду ждать тебя.
— Я знаю, — сказал тихо мужчина. — Прощай, Цинна.
Он словно чувствовал, что ещё долго ему не суждено будет проснуться. Войдя добровольно в капсулу, он вздохнул и прикрыл веками глаза. В строгом чёрном кафтане, прошитом серебром по горлу, он был похож на прекрасного ангела смерти. Древние глаза скользнули по всем участникам ритуала. Безразлично. Маркус усмехнулся, отворачивая лицо ото всех, кто смотрел на него.
Он не знал, что всех участников ритуала — кто помнил Маркуса — либо изгнали, либо убили.
Он не знал, что Цинна бежала из ковена, надеясь спасти свою жизнь и лелея мысль о том, что однажды она пробудит старшего вампира ото сна.
Он не знал, что память о нем стёрта. И что он, старший из всех, оказался забытым.
***
Она медленно перекатывала во рту зубочистку, зажимая ее пухлыми губами. Лицо было спрятано под капюшоном чёрной толстовки, массивные кожаные «доктормартенсы» постукивали по асфальту. Наверняка ликаны почувствовали ее… но ей было все равно. О Цинне почти никто не знал. Вампир-невидимка. Она слышала краем уха о том, что один из замков Виктора сгорел… несчастный случай.
У вампиров. Несчастный случай. Девушка добралась туда первой, даже быстрее Уборщиков — она никогда не удалялась далеко от замка, в котором покоился Маркус. Но тела старшего не было среди руин. Не нашли его и Уборщики. Профи обрыскали все пепелище, но в катакомбах бессмертного не было.
И тогда Цинна начала действовать.
***
Они дрались не на жизнь, а на смерть. Вильгельм на свободе: гривастый белый ликан, настоящий гигант даже среди своих. Маркус в облике гибрида сражается против девушки-вампира, которую Цинна не знала лично, но была о ней наслышана. Селин. Маркус побеждает. Он так устал. Ему всегда все препятствуют, его все ненавидят, хотя единственное, чего он хочет — воссоединиться с братом.
Но вот противник Вильгельма буквально разрывает его на части. Несколько капель густой волчьей крови брызгами долетают даже до Цинны. Она стремительно смотрит на Маркуса, и даже в глазах гибрида заметна боль.
— ВИЛЬГЕЛЬМ!
Все зря. Все пропало. Маркус ощутил… пустоту. Будто все изнутри вынули, его выпотрошили, вывернули наизнанку, уничтожили. Он машинально пропустил несколько мощных ударов, но тут же блокировал следующий, поймав руку Селин и сжав ее в своём кулаке.
Селин извернулась, готовясь толкнуть старшего вампира на лопасти упавшего вертолета… но прежде пронзить его голову острейшим обломком собственного крыла, которым прежде Маркус пробил ее грудную клетку.
Толчок, удар ногой… Ещё миг — и вертолёт разметал бы тело Маркуса, умертвив его. Но кто-то невероятно… по-вампирски быстрый стремглав толкнул старшего вампира вбок. Резким движением выдернув обломок кости из его черепа, девушка-вампир оскалилась. Из-под капюшона блеснули клыки.
Двое против одной. Она куда слабее Селин и этого гибрида. Но отступать ей нельзя.
— Подожди, — глухо сказала она. — Не нужно. Мы просто уйдём. Хватит уже смертей.
— Он был одержим своим братом. — Селин сощурилась. — У нас нет выхода, иначе Маркус будет мстить.
— Не будет! Я не позволю.
Майкл и Селин переглянулись.
— Он без раздумий убьёт нас, — голос Майкла зазвенел. — Селин! Пора кончать с этим.
Но незнакомка была настроена решительно. Несмотря на превосходящие силы противников, она не бежала.
— Дай. Ему. Шанс.
***
Во рту — вкус железа. Голова тяжёлая. Маркус обвёл глазами пространство вокруг себя.
— Господи, — вымолвил он. — И я до сих пор жив. Это просто немыслимо.
Все события промелькнули в его памяти. Смерть брата… и то, как меркнет у него самого в глазах, когда собственное крыло пронзило голову.
— Здравствуй, Маркус.
Этот голос. Знакомый, второго такого нет. Сколько он его не слышал? Сколько лет? Маркус привстал на локтях, сузив глаза.
— Привет, мститель.
Цинна, это она. Тёмные волосы пострижены до плеч и гладко зачёсаны назад. Все те же глаза, то же лицо. Цинна сидит на краю постели, улыбается ему. Хотя улыбка печальная: она знает, что случилось.
В висках бессмертного застучало. Хотелось многое спросить. Зачем ты вытащила меня оттуда? Почему не дала умереть вместе с братом? Почему Селин отпустила тебя? Как ты меня нашла?
— Ого, — Маркус усмехнулся. — Ну и ну.
Он медленно сел, и Цинна непроизвольно оробела. А Маркус протянул руку к ее лицу и тихонько потрепал за волосы:
— Да ты подстриглась.
Цинна сама не заметила, как слезинка прокатилась по ее щеке. Она улыбнулась. И увидела в ответ улыбку.
