Поговори со мной

Чувство потерянности. И жгучей досады. Обида? Нет. Этого дурацкого, глупого чувства нет. Зато есть этот придурок Поттер, который игнорирует Драко. Как он посмел? Нет, правда, как он посмел? Нет, Драко мог это предвидеть. Рано или поздно это должно было произойти: его кинули. Но главное, как это сделали. На него просто перестали реагировать. Совершенно. Ну, что такого Драко сделал? Да, надоедал своими капризами, да, критиковал его одежду и друзей, да, наслал заклятие на мелкую Уизлетту. Но ничего серьезного же, из-за таких вещей от людей не отказываются. Правда? Сколько его игнорировал этот мордеров Поттер? Неделю? Две? А, дементор его поцелуй... Единственное Драко знал точно: нужно действовать. Нужно безотлагательно разобраться, в чем причина этого бесстыдства. Эх, Поттер. Не знает ведь, даже не представляет, какого невероятного красавца может потерять! Умного, воспитанного, чистокровного. И это так, только три пункта из ста... Хлопок аппарации перенес его прямо на крыльцо Гриммо 12. Вот она- до дрожи знакомая дверь; он столько раз ее открывал, закрывал, столько раз прижимал в порыве страсти к ней Поттера, столько... столько всего. И это, возможно, отныне в прошлом. Смотря, как Поттер себя оправдает. Звонок в дверь, долгий, настойчивый. И звенящая тишина в ответ. Драко сегодня, видимо, не ждали, раз ему не открывают эту злосчастную дверь. Или ему здесь теперь не рады? –Поттер! –крича во все горло, забыв про все своды морали. – Поттер, я знаю, ты дома. Открой эту чертову дверь. Открой, – полушепотом, давя всю горечь осознания, давя желание убежать и больше никогда не возвращаться. –Поттер, – смотря нежно-нежно в глазок, с надеждой, будто чувствуя, что его слышат. Пальцем ковыряет ободранную краску на дереве. Странно, как быстро она выцвела, обветшала: в прошлом месяце только покрасили, она переливалась на солнце богатой полиролью... Да уж, у всего может истечь срок. У всего. И ты никогда не будешь к этому готов. – Гарри, Мерлин тебя поцелуй, Поттер! Перестань меня игнорировать. Мне больно, Гарри... – не стыдно. Говорить о том, что у тебя на душе - не стыдно, а нужно и правильно. Нельзя копить это в себе, нельзя. Если дверь проест гниль, никакая полироль ей не поможет. Долгожданный скрип двери и мрак, заманивающий пройти в комнату. Драко делает осторожный, неловкий шаг, и под его ногой скрипит половица. Завораживает. Это непонятность и отсутствие света, оно завораживает. Может, Поттер лорда воскрешает? Жутко. Драко идет в гостиную, порой спотыкаясь о груду хлама и пустых граненных бутылок, щурит глаза в темноте. Там, на полу, прислонившись спиной к камину и держа руки на согнутых коленях, сидит он. Поттер. Какой-то потерянный, весь заросший, с потухшим, немного бешеным взглядом. Его спортивные штаны заляпаны чем-то темным, костяшки пальцев сбиты. Кровь. Она неровными подтеками запеклась на его руках. Страшно. За него страшно. – Эй, Потти? Ты там живой? – подходит, наклоняясь корпусом к его голове. – И сколько ты собирался меня игнорировать? Поттер поднимает на него острый взгляд. Ему можно и не начинать говорить, в его взгляде все и так видно: адскую боль и желание смерти. Так смотрят люди на грани срыва, на грани безумия. Так смотрел в последний раз Люциус, когда Драко навещал отца перед смертью. – Если бы я не был жив, Малфой, ты бы на меня сейчас не смотрел. На меня бы никто не смотрел. Если бы я не был жив, то было бы легче. Всем. Так звучит отчаянье. Звук трескающегося стекла, застрявшего в горле, - голос надломленного человека, сбившегося с пути, потерявшего нить бытия. Потерявшего себя. – Гарри, я... я могу тебе хотя бы чем-то помочь? – не жалея, не осуждая, искренне желая помочь. Желая спасти от падения в эту кроличью нору. Там нет двери, ведущей наружу. Даже прогнившей. – Посиди рядом. Поговори со мной, – хриплым уставшим голосом, от которого кровь в жилах на мгновение леденеет. Драко садится рядом с ним, прямо на пол, забывая про грязь и копоть от камина. Обнимает за плечи, кладет на свою грудь эту лохматую, неизвестно сколько не мытую, голову. – Я противен тебе, Малфой? – Нет, нисколько, – уверенно, не раздумывая, вдыхая запах его волос. Глупый, ну какой же он был глупый. – Прости меня, Гарри. Вопросительный взгляд дикой мяты в ответ. Дикой мяты, весенней, что греется на еще пугливых лучах солнца, пробуждающего надежду. – За что ты извиняешься? Это я тут... вот такой. Весь, –кивает на свое состояние, обводя взглядом комнату. – За то, что я - эгоистичный придурок, который пришел разбираться, потому что ты меня игнорировал. Это было глупо, по-детски, как... как в школе. Я не должен был так поступать. Но в свое оправдание могу сказать, что я не знал. Ничего. Об этом. – Я не хотел тебя грузить своими проблемами. Боялся, наверное, что тебе будет больно видеть меня в таком состоянии. Я... я... – Ты самый чистый человек, которого я знаю, Гарри Джеймс Поттер. Ты - мое солнце. Ты солнце, слышишь? И ты должен светить. Смерть недостойна тебя, и никогда не была. Знай это. А смерть никого не достойна. Этой злой старухе нельзя отдавать молодых и юных. Ей вообще никого отдавать нельзя. – И за что ты мне такой достался? – За то, что ты прекрасный человек, Гарри. Немного запутавшийся, ну это ничего. Свет притягивает тьму. Смирись. И... поговори со мной в следующий раз, ладно? Прижаться невесомо к губам, через этот целомудренный поцелуй передав всю свою любовь, заботу. И полное принятие, без исключений. – Хочешь, я сделаю твои любимые тосты с авокадо? И проветрить здесь тоже не помешает. Как и прибраться. Ой, а пыльно-то как! Драко поднимается на ноги, осматривая все вокруг. Его глаза ловят малейшие тени эмоций на лице Гарри, который будто впервые по-настоящему замечает обстановку. – Спасибо, Драко. – Не за что, солнце мое, не за что. А солнце еще точно засветит, Драко уверен. Как там говорится? После дождя всегда расцветает радуга. Главное вовремя открыть глаза.