Мы встретились в странный период моей жизни

Лучи мартовского солнца мягко падали на бежевые стены, я взглянула в окно, на улице все еще лежал снег, для Оттавы это было характерно. Погода была и солнечная, и холодная, будто символизирует мое состояние. — Кэри, Кэри, Вы меня слышите, — девушка лет двадцати семи, являющаяся школьным психологом, всячески пыталась до меня достучаться. — Что? — я перевела на нее свои спокойные темно-синие глаза. — Подростки ищут понимания и, в то же время, тщательно оберегают свой внутренний мир от назойливых вторжений. Они хотят поговорить — но не могут себя выразить… Я ходила к школьному психологу около двух месяцев, все началось после того, как нам делали прививку от туберкулеза, медсестра обратила внимания на мои шрамы, сделанные от скуки. Компетентности и тактичности точно не хватало этой женщине, поэтому, сказав мне в лицо, мол, пора в психушку, она отправила меня к психологу. Кажется, в тот момент мой мир рухнул от осознания того, что все одноклассники, стоящие поодаль, узнали насколько глупость сожрала мой разум. Обзывательства и усмешки были неизбежны. Они начали говорить мне страшные вещи, о том как я скинусь с крыши, не дожив до совершеннолетия или, допустим, повешусь от осознания бренности мира всего, или… Теорий и догадок о том, как и где я закончу свою жизнь — множество. Они без разрешения лезли в мой мир, своими черствыми языками позволяли себе сплетничать не только обо мне, но и о множестве таких же неудачников как и я. Такова жизнь, не было смысла их винить. А ведь я просто хотела заглушить моральную боль физической… — На этом все, не забудь прийти в следующий четверг, — психолог закрыла журнал для записей и наконец-то отпустила меня домой. Я шла по пустынной аллее, уткнувшись носом в шарф и вдыхая аромат маминых духов. В наушниках играла Нирвана, а мысли были забиты всякой ерундой. А что, если у меня никогда не будет друзей? Я действительно когда-то суициднусь? Мои мысли прервал он. Кажется мы были в одной школе, только он учился в А классе. — Я должен сказать тебе кое-что…—парень неловко почесал затылок, мило заикаясь, он произнёс те вещи, которые я никогда не слышала: — Ну, это самое, у тебя ничего так фигура, и сама ты тоже ничего, ты мне, ну, это, нравишься. — к концу предложения тембр его голоса стал намного тише, видимо, застеснявшись, он убежал к друзьям, оставив меня в недоумении. Никогда в жизни меня не посещали мысли о «той самой» первой влюбленности, я и считала то самое чувство откровенным бредом для глупых старшеклассниц.