***
— Для того чтобы не попасться правоохранительным органам, — Дженсен с упоением объяснял Джереми, нетерпение дрожью прокатывалось по его телу и делало его слишком разговорчивым, — нужно быть непредсказуемым. Каждый раз менять стиль убийства. В широко распахнутых глазах Джереми плескался ужас. Он пытался что-то сказать, но его голос был приглушен клейкой лентой. — Вот, например, лента, — продолжил Дженсен, точивший катану, — это новое. В последние несколько раз я использовал шарфы или галстуки. А до этого я просто в самом начале отрезал языки. Но это не было так эффективно: удивительно, сколько звуков люди могут издавать без языка. Но самое важное — это каждый раз все делать по-разному. Дженсен купил катану шесть лет назад на дворовой распродаже на севере штата Нью-Йорк. Она была очень похожа на ту, которая когда-то принадлежала отцу Джареда. Дженсен подумал, что прошло уже много времени, чтобы наконец пустить ее в дело. Тем более он находился уже в Техасе. Техас был огромен, так что можно остаться в штате на более продолжительное время. Не стоило вовлекать ФБР во все его убийства. — Но, — Дженсен продолжил свою эскападу, — если ты каждый раз делаешь все по-новому, то люди становятся подозрительными. Особенно если М.О.(2) слишком разный. Ты знаешь, что значит М.О., Джереми? Смотрел «CSI»? Джереми судорожно закивал. Пот стекал по его лицу. Дженсен не был уверен, было это от жары или от страха. Вот в происхождении пятна на штанах сомнений не было. Хорошо, что Дженсен не обращал внимание на запахи. Катана была уже достаточно острая. — Хитрость в том, чтобы подкинуть им убийцу, — рассеянно проговорил Дженсен, наблюдая за солнечным отражением на лезвии меча. — Позволить им истолковать убийства, создать портрет. Дать ему прозвище. Потрошитель из Атланты. Кладбищенский убийца. Палач. Имя не так уж и важно, самое главное, чтобы оно было достаточно заковыристым для прессы. Дженсен осторожно положил катану на пол и начал складывать свои инструменты в сумку. — Убей несколько человек. Оставь следы, оставь М.О. Потом подтверди его. Убей еще раз. Затем исчезни. Возможно, ты умер. Возможно, попал в тюрьму за другое преступление. Может, ты просто переехал. Но вот когда ты совершишь новое убийство с новым М.О., будут ли они искать связь? Ну, возможно. Более чем возможно. Иногда, когда он выбирал новый способ убийства, ФБР появлялось в городе. — Но если ты будешь придерживаться нового способа, подумают ли они, что у старого серийного убийцы появился абсолютно новый стиль? — Дженсен покачал головой. — Не подумают, — он сел на пол перед Джереми. — И это секрет. Джереми все еще выглядел испуганным. Дженсен вздохнул. Только однажды он хотел поделиться своим гением и быть понятым. Он прогнал от себя мысли о каре-зеленых глазах. Они никогда не увидят, чем он здесь занимался, и даже не мог представить, как бы они на это все отреагировали. Иногда в его снах они сияли от предвкушения. Они следили за его поступками, поражались его умениям и были преисполнены любви и обожания. Они одобряли все его поступки. Дженсен убивал уже почти двадцать лет, приблизительно по десять человек в год. Он был одним из самых кровавых убийц за всю историю. Самым кровавым из всех тех, кого он знал. И его ни разу не поймали. Не подошли и близко. Не важно было, как он убивал. Не было ни какого-либо ритуала, которому бы он следовал, ни постоянного орудия убийства. Для Дженсена было важно убийство как таковое и чувства, которые он при этом испытывал. И воспоминания, которые были намного ярче и живее в момент убийства. Дженсену было интересно, назовут ли его Хамелеоном, если когда-нибудь найдут. Он покачал головой, избавляясь от праздных мыслей. — В любом случае, время вышло. Джереми перед ним начал биться в путах. Дженсен связал его руки над головой, привязав веревку к большому крюку, свисавшему с потолка заброшенной фабрики. Джереми повис на веревке, но ногами все еще мог касаться земли. Дженсен не планировал, чтобы его жертва вывихнула себе плечи, ведь он не был ни садистом, ни извращенцем. — Если честно, это мой первый раз, — объяснил Дженсен и поднял с пола меч. — Так что посмотрим, как все получится. Джереми завопил под лентой. Если он продолжит так дергаться, то точно вывихнет себе плечи. Дженсен с катаной в вытянутой руке встал перед натянутым телом. Рубашку он снял с парня еще до того, как связать его, поэтому сейчас было видно, куда наносить удары. Приглушенные крики Джереми становились громче, и Дженсен взмахнул мечом. Он уже привык к сопротивлению человеческой плоти. Катана была острая. Она вошла в напряженное тело как в масло и застопорилась у позвоночника. Это было ожидаемо. Дженсен вытащил меч. Громкий вой Джереми перешел во всхлипывающие рыдания. Слезы градом катились по его щекам, глаза наполнились исступляющей безнадежностью. Знакомая жажда убийства, отдававшаяся гудением во всем теле, вырвалась наружу. Крещендо. Его тело горело, огонь наполнял вены и опустошал голову. Дженсен нанес еще один удар. Еще и еще. Наконец, позвоночник был перерублен. Катана плавно рассекала кожу, плоть и внутренности. Отрубленная нижняя часть тела упала на землю, а верхняя все еще свисала с потолка, голова неподвижно покоилась на груди. Кровь все лилась и лилась на пол, превращаясь в темно-красную глубокую лужу, омывающую ноги Дженсена. Член, стоящий колом, причинял уже боль. Дженсен опустился на колени и расстегнул молнию. Сняв перчатки, он взял член в свою руку. Несколько быстрых движений, и Дженсен кончил в перчатку. В носу смешались запах крови и смерти. Бросив взгляд на мертвое тело Джереми, Дженсен увидел солнечную улыбку, обрамленную ямочками.***
— Как бы я хотел, чтобы он умер, — сказал Джаред, и в его глазах было слишком много серьезности и злости для двенадцатилетнего мальчика. — Это бы сделало тебя счастливым? — с сомнением в голосе спросил Дженсен. Он сам никогда не знал своего собственного отца, хотя все в округе твердили, что если бы знал, то был бы намного счастливее. — Да, сделало бы, — решительно закивал Джаред. — Тебе нужно это только представить, — продолжил Дженсен. — Так всегда говорила моя бабушка, когда я ей говорил, что мне чего-то хочется. Тебе нужно это представить, во всех мелких подробностях представить. Джаред закрыл глаза и мило сморщил нос, пытаясь сконцентрироваться. Медленная довольная улыбка расплылась на его лице, на щеках появились ямочки. — Это сделало бы меня очень счастливым. Отец Джареда был первым человеком, которого убил Дженсен.***
Для уборки Дженсен выбрал неряшливо-любительский стиль. Он сжег тело на обычном костре, не утруждая себя тем, чтобы скрыть следы своего преступления или изувечить тело до неузнаваемости. Он даже не снял с трупа веревку. Многократные удары катаной подведут спецов к мысли о том, что появился новый убийца, не слишком опытно орудующий мечом. Дженсену придется на некоторое время залечь на дно, прежде чем снова кого-то убить. Или даже сжечь, как же он давно этого не делал. Убить еще несколько человек в течение трех-четырех месяцев, затаиться где-то на полгода и снова взяться за старое. Или вообще исчезнуть. Дженсен опробовал новое орудие — катана его по-настоящему очаровала. Отъезжая от разрушенного здания на угнанном грузовике, Дженсен задавался вопросом, назовет ли его пресса Самураем. Из динамиков грузовика Backstreet Boys умоляли его перестать играть с их сердцами(3). Дженсен помнил долговязого мальчишку, смущенно ему улыбающегося. — Это единственные диски в доме, — сказал он, когда Дженсен застал его танцующим под музыку Backstreet Boys. Дженсен сделал музыку погромче, и они вдвоем начали подпевать новому хиту, качая головами в такт. Нарочито громко пели строки из песни, которые успели выучить, когда пробирались на кухню Джареда, или в кладовку бабушки Дженсена, или в продуктовом магазине, набивая сладостями карманы Дженсена, пока никто не смотрел. И когда Take That просили их никогда не забывать(4), устраивали себе праздник живота.***
В Техасе Дженсену не понравилось. С работой шло туго, ему не нравилась квартира, и соседский ребенок постоянно плакал. Даже исполняя песню N*Sync «Bye Bye Bye» в местном караоке и вспоминая о том, как волосы Джареда подпрыгивали вместе с ним, не помогли Дженсену справиться со стрессом. Дженсен наплевал на все свои планы и убил четырех людей за столько же недель. Пресса не нарекла его Самураем, потому что местные cудмедэксперты слишком долго выясняли, каким оружием была причинена смерть. К тому времени, как было понятно, что использовалась катана, за Дженсеном уже закрепилось прозвище Волшебник. Это было одно из самых худших имен, которым был когда-либо наречен Дженсен. В той неряшливости, с которой было выполнено убийство, не было ничего волшебного или таинственного. Очевидно, что разрубать людей пополам по силам только волшебнику. Дженсен пришел в ярость от такого глупого заключения и, в конце концов, убил репортера, подарившего Волшебника толпе. Он сжег тело парня в его же квартире и ни разу не оглянулся, чтобы посмотреть, как языки пламени поглотили целое здание. В то время он уже был в своем надежном седане и мчался на север. Дженсен подобрал автостопщицу, румяную девушку не старше восемнадцати лет, явно сбежавшую из дома и доверившуюся красивому мужчине на красивой машине. Дженсен ее вырубил и съехал с шоссе на виляющую грунтовку. Он подождал, пока стемнеет, и только тогда вытащил ее на землю, освещаемую одними звездами. Дженсен залепил ей рот лентой и раздел, а затем достал свой любимый нож, используемый только в особых случаях. Обычный кухонный нож для резки мяса, с черной ручкой и длинным прямым лезвием. Медленно, даже в какой-то мере нежно он вонзил его в тело девушки, наблюдая, как кровь проступает на ее загорелой коже. Все ее тело было в родинках, и Дженсен к каждой из них прикоснулся ножом. Даже после того, как девушка умерла, Дженсен не перестал вонзать лезвие в ее плоть снова и снова, позволяя процессу убаюкать себя. Он не посчитал, сколько ударов нанес ей. В таком виде он оставил девушку. Стервятники найдут ее тело намного быстрее, чем люди. Не забыл он ее изрезать и между ног. Так что налицо будет еще один печальный побег с не менее печальным результатом: похищение, изнасилование и смерть от рук безликого убийцы. Той ночью Дженсен остановился в мотеле в почти чистом номере. Улегшись в постель, он зарылся лицом в подушку и медленно начал двигать бедрами, трахая членом матрас. Перед глазами у него все еще был вечер, проведенный с девушкой, порезы, накладывающиеся друг на друга, темная кровь на загорелой коже, прикосновения ножа к родинкам. Но кончил он, думая совсем о других родинках, украшавших более гладкую и безупречную кожу. Не ее.***
Дженсен решил остановиться на какое-то время в Кентукки. В малонаселенных штатах он старался сосредоточиться на людях, которых не станут искать: на бездомных, проститутках, путешественниках и преступниках. Каждый раз он тщательно скрывал свои преступления, закапывая тела далеко в лесу. И в течение семи месяцев все шло как по маслу, пока собака одного из хайкеров не обнаружила труп. К превеликому сожалению Дженсена, у мальчика, которого он похитил из туристического лагеря, оказались богатые родители, имевшие связи в правоохранительных органах. ФБР не замедлило приехать, и когда судмедэксперт выяснил, что работал профессионал с ножом, они привезли поисковых собак. Так еще три его жертвы были найдены. Четвертое найденное тело не было его рук делом, но на тот момент это не имело значения. Пресса нарекла его Убийцей из Кентукки. Не очень оригинально, но запоминающе. Дженсен затаился. Несмотря на то, что уже спланировал свое следующее убийство. Слишком рискованно. Он знал, что значит быть умным. Он не мог убивать, пока ФБР находилось в городе, не мог уехать, так как это могло бы вызвать у них подозрения. Он крутился в этом городишке уже больше полугода, люди запомнили его. Старая Мейбл из закусочной уже знала на память, что Дженсен обычно заказывал на завтрак. В течение нескольких недель ничего не происходило. Затем Дженсен заметил в закусочной двух агентов, один из которых был старым и практически лысым. Его лицо было слишком обыкновенным, поэтому Дженсен не стал утруждать себя и запоминать его черты. А вот второй агент… Оказался высоким и широкоплечим, но не это в первую очередь бросилось Дженсену в глаза. Он стоял спиной к Дженсену, и солнце, проникавшее сквозь окна, освещало его длинные блестящие каштановые волосы, прикрывавшие воротник рубашки, что было прямым нарушением дресс-кода федералов. Желание пропустить эти пряди между своих пальцев разъедало Дженсена изнутри. Он долго не мог прийти в себя после того, как агент повернул голову. Первой и самой глупой мыслью Дженсена было то, что он выглядел абсолютно по-другому. С другой стороны, рядом с Джаредом он всегда был сам не свой, слишком упорно его мозг был занят запоминанием красоты его лица и звука его смеха. Второй мыслью Дженсена было то, что выглядел он очень хорошо. И эта мысль была глупой, потому что Джаред был великолепен подростком и должен был с возрастом стать красивым мужчиной. Но все же. Дженсен подумал, что не стоило быть к себе слишком жестоким, в конце концов, он не видел Джареда более десяти лет. Следующим летом будет пятнадцать, но кто их считал. Джаред на несколько дюймов вымахал выше Дженсена. Лицо стало шире, черты лица заострились. Но его глаза, немного раскосые и меняющие свой цвет в зависимости от освещения от карего до сине-зеленого, ни чуточки не изменились. Он был все так же красив. Дженсен стоял как вкопанный в дверном проеме закусочной и ждал, чтобы Джаред узнал его, вспомнил, сделал хоть что-нибудь. Но Джаред только обвел его взглядом и снова повернулся к своему напарнику. Дженсен так и стоял, ожидая, что Джаред обернется. Не обернулся. Он продолжил разговаривать с посетителем, Томми, или Робби, или как-то еще, который был владельцем заправочной станции недалеко от города. Словно протискиваясь сквозь вату и абсолютно ничего не слыша вокруг, Дженсен медленно направился к своему столику. Джаред его больше не знал. Или не хотел знать. Дженсен для него уже больше ничего не значил. Дженсен его бросил, и теперь Дженсену же приходится нести за это наказание. Подошла Мейбл и налила ему кофе. Обычно Дженсен смотрел на нее и улыбался своей милой и очаровательной улыбкой, а она рассказывала ему про своих племянниц из Луисвилля и о том, что ему обязательно нужно будет заглянуть к ней в гости, когда девушки приедут с ней повидаться. Сегодня Дженсен на нее не посмотрел — он невидяще пялился в окно. Джаред его больше не знал. Ему было больно, когда он уезжал. Но сейчас было намного хуже. И так неожиданно. Луч надежды, новая возможность… и в одну секунду это стало недосягаемым. Дженсен подумал, что первый раз в жизни оказался шокирован. — Ты в порядке, милый? — спросила Мейбл. — Ты выглядишь так, будто увидел призрака. — Призрака, — повторил за ней Дженсен. Может, именно призраком он был для Джареда? Призрачным воспоминанием о мальчике-подростке, который делился с ним бутербродами, когда его мама не могла ничего готовить, потому что ее рука была в очередной раз сломана. Голос Джареда пронзил туман в голове Дженсена, когда хозяин этого самого голоса направлялся к выходу, прощаясь с владельцем заправки. Дженсен беспомощно следил за Джаредом взглядом, поворачивая голову. — А-а-а, — понимающе выдохнула Мейбл. — Ну и высокий парень, это агент. — Затем она наклонилась ближе к Дженсену и, делая вид, что поправляет скатерть, продолжила: — Знаешь, мог бы мне и сказать. Может, я и старая, но все равно думаю, что любовь прекрасна, независимо от того, каким путем она трогает сердца. Дженсен в замешательстве поднял на нее взгляд. Мейбл только покачала головой. — Неудивительно, что ты ни разу не выказал интереса к встрече с моими племянницами. Скажу тебе вот что. Этот милый агент, Пада-как-то-там, заглянет сюда и завтра, чтобы поговорить с этим ушлым охотником Кэлом Данкеном, потому что тот не упустит возможности полакомиться моим черничным пирогом. Каждый день в два часа, минута в минуту, — улыбнулась Мейбл Дженсену. Дженсен понимал, что нужно было хоть что-то сказать в ответ, но вот что точно, на ум ему не приходило. Он вдруг осознал, что Мейбл только что выяснила, что он гей. Только вот почему она говорила именно о Джареде, Дженсен никак не мог додуматься. Она же не могла знать об их прошлом. — Я не понимаю, — нехотя выдавил из себя Дженсен. Мейбл громко рассмеялась: — Лора, рыжая красотка, там, в углу, тоже приметила этого симпатичного агента. Почти забытая красная ярость пронзила своими острыми лезвиями Дженсена. Лоре в скором времени посчастливится встретиться с его любимым ножом. ФБР там или не ФБР. — За все время я не видела ни одного мужчины, которого бы она не заинтересовала, и у всех, между прочим, сияло кольцо на пальце. А этот агент… Ну, он смотрел на тебя, пока я варила кофе, — Мейбл подмигнула Дженсену и, развернувшись, поплыла к стойке. Джаред не смотрел на Лору, он смотрел на Дженсена. Тогда почему он ничего не сказал? Понял ли Джаред, что именно он убил его отца? Теперь он стал агентом ФБР, гоняющимся за убийцами. Вдруг он начал этим заниматься из-за смерти отца? Дженсен проигрывал в голове различные сценарии, представлял все возможные ситуации и их причины. В конце концов, Джаред знал об этом намного больше. И теперь, понимая, что Джаред рядом, Дженсен должен был его еще раз увидеть. Он никогда не искал его, не сделал ни единой попытки. Воспоминания о нем, мальчике с милым лицом и раскосыми лисьими глазами, были особенными. Самыми драгоценными. Именно их он видел в экстазе убийства. Он видел Джареда, счастливого Джареда. Это было первое, чего всегда хотел Дженсен, и только потом убивать. Это придавало ему смелости убивать людей. Счастье Джареда освободило его, и теперь он дорожит этими чувствами. И вот сейчас, когда он снова увидел Джареда, заглянул ему в глаза, которые были все такого же цвета, что и пятнадцать лет назад, то понял, что не сможет успокоиться. Ему нужно снова увидеть Джареда. Нужно увидеть его улыбку. Нужно знать, такая ли она могущественная, как и раньше.***
— Так и знал, что ты придешь раньше, — тихо раздалось сверху. Вздрогнув от удивления, Дженсен оторвал свой взгляд от чашки с кофе. Был полдень, и Джаред был уже здесь, на два часа раньше, и стоял рядом со столиком Дженсена. Сердце Дженсена начало выбивать в груди стаккато. — Не возражаете, если я присяду? — обычным тоном поинтересовался Джаред. — Мы опрашиваем всех посетителей закусочной. Если бы не первая фраза, то Дженсен был бы уверен, что Джаред не узнал его. Дженсен откинулся на спинку диванчика, пытаясь выглядеть намного спокойнее, чем был на самом деле, и указал рукой на диванчик напротив: — Конечно, агент. На лице Джареда вспыхнул намек на довольную улыбку. И тут Дженсен с поразительной ясностью понял, что Джаред знал. Знал его, знал его секрет и знал, что он сейчас делал в этой забегаловке.***
— Мой папа умер, — сказал Джаред, сидя на заборе и болтая ногами. У него недавно произошел очередной скачок роста. — Я слышал, — ответил Дженсен. — Мне жаль. Джаред посмотрел на Дженсена с вопросом в глазах: — Почему? Ты ведь знал, что я его ненавидел. — Как бы там ни было, он же был твоим отцом. Дженсен знал, что поступил правильно, знал, чего хотел Джаред. Но, может, он уже передумал? Дженсен вспомнил свою соседку Карлин Андерсон. Она как-то сказала, что ненавидит старую вонючую псину своей тетки, потому что та постоянно пускает на нее слюни. Но когда Дженсен убил ее, девушка разревелась. Джаред просто приподнял свои костлявые плечи: — То, что он трахнул мою маму, не значит, что я его должен любить. Он был ублюдком. Дженсен с облегчением кивнул. Он поступил правильно. — Интересно, кто это сделал? — задал вопрос Джаред, внимательно смотря Дженсену в глаза. На мгновение Дженсену показалось, что Джаред знал. Это было видно по его глазам. Дженсен раскрыл рот, но ни слова не смог из себя выдавить. Если он признается и Джаред донесет на него, то Дженсена посадят в тюрьму. Он хотел сказать ему, отчаянно хотел ему довериться, но когда все же собрался с мыслями, Джаред продолжил разговор: — Говорят, что это, скорее всего, был грабитель. Я подслушал, как детектив сказал, что шансов поймать убийцу нет никаких. Джаред что, не собирался его выдавать? Или хотел его успокоить? Дженсен не был ни в чем уверен. — Тебе так хочется знать, кто убийца? — наконец спросил Дженсен. Джаред ему искренне улыбнулся, больше никто от Джареда не удостаивался такой улыбки. — Не-а, — сказал он. — Я счастлив, несмотря ни на что. На эту тему они больше никогда не заговаривали.***
— Тебя тяжело было найти, — сказал Джаред после того, как Мейбл принесла им кофе и подмигнула Дженсену перед тем, как отойти от их столика. — А ты искал? — поинтересовался Дженсен, сердце в груди которого снова зашлось в сумасшедшем ритме. Дженсен уехал сразу же после окончания школы, он должен был это сделать, правда, — слишком много людей он лишил жизни, и полиция начала уже кое о чем догадываться. Джареду было пятнадцать, он все еще учился в школе и помогал своей больной матери. Дженсену пришлось уехать, и он знал, что Джаред не поехал бы вместе с ним, не смог бы поехать, поэтому Дженсен никогда об этом его и не просил. И даже не попрощался. Просто оставил письмо на прикроватной тумбочке в комнате Джареда. — Все это время, — ответил Джаред. Это… Дженсен не знал, что вот с этим делать. Тем летом между ними что-то зарождалось. Дженсен потерял свое сердце и душу в момент, когда встретил Джареда, но так и не узнал, видел ли Джаред в нем кого-то большего, чем старшего брата. Взгляд Джареда становился все заинтересованнее, когда тот подрастал. Он задерживался на рте Дженсена, его глазах, руках, когда он рубил дрова. Руки тоже незаметно касались плеч и спины Дженсена, иногда даже колена, когда они сидели рядом. Дженсен надеялся, что, может, у Джареда все-таки к нему чувства, но Джаред был так молод, так преисполнен солнечных улыбок и счастья, а на счету Дженсена было уже с десяток убийств. — Не думал, что будешь меня искать, — глухо отозвался Дженсен. Он прочистил свое горло: — Мы всего лишь были соседями на протяжении нескольких лет и все. Впервые за время этой встречи атмосфера уверенности вокруг Джареда дрогнула. — А я всегда думал, что мы были друзьями. — Ну да, были, — поспешно ответил Дженсен, улавливая нотки грусти в голосе Джареда. Джаред никогда не должен грустить. Некоторое время они сидели в тишине, уставившись в свои кофейные чашки. Дженсену было интересно, что все это означало. Искал ли Джаред своего друга Дженсена или искал Дженсена-убийцу? Связал ли он это убийство с другими убийствами Дженсена? И теперь, когда Джаред его нашел, что он собирается делать? Как и раньше, Джаред для него был загадкой. Красивой и непостижимой. Дженсен не знал, что скрывали его постоянно меняющие цвет глаза, и так отчаянно пытался отыскать ответ. Они практически одновременно посмотрели друг на друга. — У тебя было что-то ко мне? Тогда? — резко спросил Джаред. — Я думал… Иногда мне казалось, что было, — и решительно продолжил, смотря Дженсену в глаза: — Я что-то к тебе чувствовал. — Что-то, — повторил с равнодушием Дженсен. — Что-то. Он вертел это слово у себя в голове и так и сяк, раздумывая, что оно могло бы значить. Может, это обычная констатация факта, попытка наладить старые отношения, снова завоевать его доверие? Или, может, это означало что-то большее? Это игра, уловка или реальность? Дженсен до боли хотел, чтобы это было реальностью. Он и не знал, что так этого жаждал, пока не оказался сидящим здесь, прямо напротив Джареда. Было ли это «что-то» тем самым безымянным жгучим чувством, разъедающим Дженсена с тех пор, как он в первый раз увидел улыбку Джареда? — Нет, — решил он. — Я никогда к тебе не испытывал что-то. Дженсен заметил, как Джаред дернул плечами — он всегда был очень наблюдательным. — Ты был первым человеком, который когда-либо имел для меня значение, — сказал Дженсен, и глаза Джареда удивленно расширились. — Все эти люди, их существование бессмысленно, — вырвалось у Дженсена. — Мешки из плоти, наполненные костями, бегающие как обезглавленные курицы, думающие, что их жизнь имеет какое-то значение для этого мира. Ничья жизнь, Джаред, ничья не имела значения. Но твоя… Дженсен оборвал свою фразу на полуслове, потому что думал в этот момент о свете в глазах Джареда и о том, как солнечные лучи освещали его волосы, отчего те начали сиять. Будто нимб. У бабушки Дженсена в ее комнате в доме престарелых раньше на стене висела картина с ангелом. Джаред был совсем не похож на того ангела, хотя Дженсен всегда почему-то думал о Джареде при виде этой иллюстрации. Из-за нимба. — Знаешь, ты же спас меня, — улыбнулся Джаред, окунувшись в омут своих воспоминаний. — Он бы убил мою маму и меня. Ты подарил мне свободу. — Так ты все это время знал, — выдохнул Дженсен, готовясь на всякий случай к побегу. В такой исход ситуации ему не верилось, но осторожность не помешала бы. Выражение лица Джареда смягчилось: — Конечно знал. Только я все ждал, когда ты мне сам об этом расскажешь. Но ты так и не рассказал. Я подумал, что, может, ты мне не доверял так сильно, поэтому я просто ждал. Ждал, пока ты мне не доверишься, как сейчас. Дженсен наклонил голову набок. — Почему? Потому что ты что-то ко мне чувствовал? — ему нужно было знать. Джаред горько улыбнулся. Дженсен никогда не видел такой улыбки, поэтому старался ее запомнить: один уголок рта Джареда приподнялся вверх, а другой втянулся внутрь, оставляя большую ямочку на правой щеке, когда на левой ямочка была практически незаметна. — Ну, возможно, «что-то» не особо подходящее слово. Но подойти к парню, которого ты не видел пятнадцать лет, который тебя взял и бросил, и сказать, что до сих пор его любишь, немного странно. Именно этого так хотел Дженсен и так боялся, поэтому выпалил то, что думал: — Ты меня не знаешь. Мы давно уже выросли, и ты понятия не имеешь, кем я стал. Джаред откинулся на спинку диванчика и вытянул свою длинную мускулистую руку вдоль обитого красным кожзамом подголовника. Он закатал рукава своей белой классической рубашки, его кожа была такой же гладкой и загорелой, как Дженсен и запомнил. — У тебя много имен, — тихо сказал Джаред. — Убийца из Колорадо Ривер, Дорожный Убийца, Демон из Де-Мойна, Кладбищенский Убийца, Палач, Душитель из Хиллсайда, Цветочный Убийца, Вампир-Убийца, Убийца из кампуса, Потрошитель из Атланты и последнее — Убийца из Кентукки, — спокойно и безэмоционально перечислил Джаред каждое из имен. — Думаю, что есть еще. Прозвища, которые ты не получил, потому что тела до сих пор не были обнаружены. Ты хорош в своем деле, даже я за четыре года после твоего отъезда не смог связать с тобой ни одного убийства. — Ты забыл про Техасского фокусника, — заметил Дженсен. Джаред приподнял брови: — Правда? Я думал, что это было слишком неаккуратно для твоего стиля. Дженсен пожал плечами, сердцебиение наконец пришло в норму. Джаред знал обо всех его убийствах. Он все спокойно принял вместо того, чтобы убежать сломя голову. И это Дженсена по-настоящему успокоило. Джаред знал его. — Нужно было запутать федералов, — объяснил Дженсен и тут же вспомнил, почему на самом деле Джаред с ним заговорил. — Одним из которых ты и являешься, между прочим. Кстати, интересный выбор профессии. — Ну, я хотел тебя найти, — без обиняков сказал Джаред. — И это мне показалось лучшим способом. — Джаред, что ты от меня хочешь? — Дженсен понятия не имел, зачем это ему было нужно и какой результат он преследовал. — Я восхищаюсь твоей работой, — с блеском в глазах проговорил Джаред, словно рассказывал о своем любимом мороженом. — Всегда восхищался. Знаешь, это же я нашел тело своего отца. Дженсен не знал. Джаред улыбался и выглядел безмятежным и счастливым. — Это было произведением искусства. У тебя золотые руки. И это было сделано специально для меня. А остальные убийства тоже были для меня, Дженсен? Я так на это надеялся. Кладбищенский убийца всегда выбирал надгробия с именем Томас, под которыми оставлял трупы своих жертв. Так звали моего отца. А Цветочный убийца оставлял рядом с жертвами одуванчики. Эксперты думали, что ты хотел тем самым показать мимолетность жизни, но я помнил, как мы срывали одуванчики на моем заднем дворе и сдували лепестки, — глаза Джареда, полные надежды и восторга, сияли. — Так это все было для меня? Улыбка Джареда обезоружила Дженсена. — Все для тебя, — прохрипел он. Это правда. Каждое убийство должно было утолить голод, давало прилив сил, в то же время оживляло в его памяти Джареда и его ангельскую улыбку. Он даже не специально выбрал одуванчик. Каждый его неосознанный поступок был ведом памятью о Джареде. Джаред наклонился над столом и взял руку Дженсена в свою. Длинные пальцы переплелись с пальцами Дженсена, Джаред поглаживал ладонь Дженсена своим большим пальцем. — Ты должен был вернуться за мной. — Я не знал, не думал, что ты примешь эту мою сторону, — сказал Дженсен. — Я все понимаю, — негромко согласился Джаред. — Мне просто грустно оттого, что не нашел тебя раньше. Дженсен не смог сдержать улыбку. — Я очень хороший агент, — продолжил Джаред. — Но вот если погибнет мой напарник, то от этого я не смогу никогда оправиться. Мне придется уйти в отпуск или даже уволиться. — Что он сделал? — спокойно спросил Дженсен, чувствуя, как внутри начало зарождаться нетерпение. — Он распиздяй, — презрительно фыркнул Джаред, — Все время оставляет срач в моей машине. И постоянно флиртует со свидетельницами, которые его младше раза в два. Дженсен сделал глоток остывшего кофе, пытаясь понять мотивы Джареда. — Но разве это делает из него преступника? — Нет. А что, должно? — спросил Джаред. Дженсен покачал головой: — Для меня это не важно. Но я думал, что для тебя важно. И снова эта печальная улыбка, в которую Дженсен начал уже влюбляться. Мальчишеская улыбка, воспоминание об их первых летних днях, проведенных вместе, когда он был для Джареда героем и вся их жизнь была полна детских проказ. — Разочарован? — спросил Джаред с толикой неуверенности. Как тогда, когда Джаред был самым очаровательным и наивным мальчиком и постоянно пулял мяч в окна пожилой соседки через дорогу от них. Дженсен подозревал, что у Джареда был какой-то свой злой умысел, но он уехал, так и не узнав, был он прав или нет. Было обидно, потому что Дженсен очень хотел бы увидеть, что случится, если старушка застанет его с поличным. Кто знает, что бы сейчас было возможным? — Ты хочешь это сделать? — спросил Дженсен. Ему было интересно, хотел ли Джаред, чтобы они сделали это вместе. Но вот в чем он не был уверен, так это в том, хотел ли он разделить с ним весь процесс, каким бы жутким он ни был. Джаред тут же закачал головой, размахивая копной своих волос, а у Дженсена засосало под ложечкой. — Я хочу посмотреть, — просиял Джаред.***
Это было слишком просто. Напарник Джареда такого никогда не смог бы предвидеть. Дженсен предстал в этот раз как Кентуккийский убийца и оставил огромное прощальное послание, написанное кровью федерала на стене. Когда Дженсен, потный и забрызганный кровью, закончил, Джаред забрался к нему на колени, и они в первый раз поцеловались. — Такой красивый, — прошептал Джаред между поцелуями. — Ты такой чертовски красивый. Дженсен положил на лицо Джареда свои окровавленные ладони и поцеловал губы, о которых постоянно мечтал. Джаред простонал ему в рот: — Хочу, чтобы ты меня трахнул. Здесь. Дженсену было все равно, где они это сделают, но о безопасности забывать было никак нельзя. Было за полночь, и у Джареда в запасе оставалось еще несколько часов перед «обнаружением» своего напарника. Старая Мейбл видела, как они разговаривали, флиртовали друг с другом, видела, как они вместе ушли. «Джейсон Тиг» будет для Джареда алиби, если на того вдруг падет подозрение, в чем Дженсен сомневался, ведь у Джареда безупречный послужной список. Возможно, были еще какие-то детали, но Джаред уже покрывал поцелуями шею Дженсена и тянул его футболку наверх. Они сидели на большом куске брезента, который принес с собой Дженсен, когда Джаред впустил его через окно в комнату. Дженсен не смог сказать «нет» Джареду, когда тот нежно кусал его за шею и умоляюще шептал «пожалуйста» в горячую кожу. Прошло много времени с тех пор, как Дженсен последний раз снял в баре высокого темноволосого парня. Но этого не было достаточно и никогда не могло сравниться с желанием, возникающим после убийства, потому что воспоминания о Джареде заполняли его разум. Сейчас рядом с ним был настоящий Джаред, весь в кровавых следах на коже от совершенного Дженсеном преступления. Они торопливо избавились от одежды, и Джаред вытащил смазку и презервативы из штанов, прежде чем бросить их в сторону. — Ты хотел этого, — улыбнулся Дженсен, чувствуя злое удовлетворение, заполнявшее грудь. — Ты планировал это. — Раньше у меня под рукой были одни фотографии, — сказал Джаред, учащенно дыша, и посмотрел на своего мертвого напарника. — А сейчас я все увидел вживую. Ты сделал это намного красивее, чем я себе представлял. Ни секунды не медля. Дженсен взял из его руки смазку и прижал Джареда к брезенту. Джаред с трудом перевернулся под Дженсеном на живот. — Вот так, — выдохнул Джаред, встав на четвереньки. Труп находился с правой стороны от него и попадал в его поле зрения. Дженсен спешно растягивал Джареда, гордость вперемешку с удовлетворением наполняли его. Он протолкнул в Джареда сразу два пальца, подозревая, что Джаред тоже сгорал от нетерпения и что ему, возможно, было больно. Но то, как красиво и чувственно Джаред прогнул спину, говорило об обратном, и Дженсен подавился стоном. — Да, давай, ну же. Сейчас. Когда Дженсен толкнулся внутрь, одной рукой придерживая Джареда за поясницу, когда запах пота и крови заполнил его нос, — бездыханное тело лежало рядом с ним в своей покореженной красоте, — только тогда он почувствовал себя настоящим и живым. Джаред отклячил свою задницу, насаживаясь сильнее на член Дженсена. Тот крепче сжал свои руки на его бедрах и поэтому не свалился на пол от внезапно обрушившегося на него удовольствия. — Дженсен, пожалуйста. Когда-нибудь Дженсен все сделает не спеша. Когда-нибудь он, может быть, воспользуется своим любимым ножом и оставит на Джареде более стойкие следы, чем кровавые отпечатки. И все, что он смог сделать сегодня, так это толкаться внутрь, трахая Джареда быстрее и глубже, гоняясь за постоянно растущим гудением под своей кожей, чувствуя нарастающее внутри напряжение. Все это настолько было похоже и в то же время совершенно отличалось от того, что он ощущал во время убийства. Джаред двигался с ним в унисон, не отрывая взгляда от картины, автором которой был Дженсен. Он тяжело дышал, и пот ручейками стекал по его спине и скапливался в ямочках на пояснице. Дженсен наклонился вперед, поцеловал Джареда в спину, пробуя того на вкус. — Когда-нибудь, — прошептал он, прикасаясь губами к горячей коже, — я искупаю тебя в крови. Джаред выдохнул, сжался на члене Дженсена и кончил с сильным содроганием. Дженсен зачарованно за ним наблюдал, наблюдал, как мышцы напряглись под кожей, измазанной кровью. Дженсен кончил практически следом за Джаредом, глубоко вбиваясь уже в расслабленное тело. Джаред мечтательно смотрел на труп, затем повернулся через плечо и удовлетворенно улыбнулся. Оргазм сотрясал все тело Дженсена. Он обессиленно опустился на спину Джареда. Убийство и ебля — мощная комбинация, в результате которой Дженсен полностью выдохся. Как только он вытащил член из задницы Джареда, тот повернулся на спину, притянул голову Дженсена к своей широкой груди и начал гладить по волосам. Необыкновенное спокойствие разлилось по телу Дженсена. Самое трудоемкое убийство годами не давало такого упоения, может, даже вообще никогда. — В следующий раз не мог бы ты использовать какой-нибудь электроприбор? — спросил, зевая, Джаред. — Может, небольшую паяльную лампу? Дженсен взял Джареда за руку и поднес ее к своим губам. Такой жест был слишком романтичным и слишком неуместным для залитого кровью номера в мотеле, но Дженсену было все равно. — Все, что захочешь. — И нужно будет сделать это под музыку. — У меня в машине есть диск с лучшими хитами Backstreet Boys. Джаред счастливо улыбнулся, показывая ямочки на щеках. Улыбнулся Дженсену. И ради этой улыбки Дженсен был готов пойти на все.