Душевная болезнь

      Поначалу озабоченный и серьезный, он моментально преображается, когда видит мое растерянное и покрасневшее лицо.       — И-извини… — я еле выговариваю слово, заикаясь на каждой букве, — я думала, что ванная свободная.       Мои глаза лихорадочно бегают по ванной, лишь бы снова не посмотреть на него. О боже! Я опять это сделала! И это второй раз в моей жизни, когда я вижу голого мужчину. Первый был, когда я вытаскивала свою сестру из того притона. И оба раза произошли с появлением Дэниэла в моей жизни!       — И как тебе? — его глаза бессовестно опускаются на уровень груди, но я всячески загораживаю ему обзор своей кофтой.       — Что?       — Я.       В недоумении задерживаю на нем свой взгляд. Мне нужно его оценить? Ну, для моих не очень больших познаний в мужской анатомии, он выглядит очень даже неплохо. Слаженные мышцы, стальной пресс, сильные руки и, наверное, внушительного размера достоинство. На девять из десяти. Балл убираю за нахальство.       — Дэни, ты в ванной? — я слышу приближающийся голос своей сестры и меня моментально накрывает паника. Дверь-то открыта! Ну все. Это конец.       Эванс резко дергается в мою сторону и защелкивает дверной замок, спихнув меня локтем в сторону, в тот момент, когда ручку дергают с другой стороны.       Мы оказываемся зажаты в узком проходе. А он к тому же остается по-прежнему полностью голым. Я хочу ему сказать, чтобы он не прикасался ко мне своим плечом, но он уже поднес палец к губам, приказывая мне молчать.       — Да, я еще в ванной. Скоро выйду.       Я смотрю на его плечо, которым он меня касается, а затем снова на него. Он усмехается и качает головой. Я показываю пальцем на плечо и машу рукой, чтобы отстранился от меня. Вместо этого он прижимается ко мне еще сильнее, а я готова заорать, но вместо этого прижимаюсь к стене, сползаю по ней ближе к ванной.       — Тебе не потереть спинку? — шепчет сестра за дверью, хихикая. — Я бы могла намылить тебя.       Я закатываю глаза, когда вижу, что Дэниел снова на меня смотрит. Он улыбается.       — Нет, Реа. Я справлюсь сам.       — Ну, как хочешь, — разочарованно стонет Андреа и, кажется, уходит.       Он разворачивается ко мне.       — Ты не ответила на мой вопрос. Как я тебе? — Его самодовольная улыбка выбивает меня из колеи.       — Средней паршивости…       Я разворачиваюсь к нему спиной и натягиваю кофту обратно.       — А ты вот очень даже ничего, если бы не была такой ханжой.       — Хватит называть меня ханжой! — Рявкаю я, скрипя зубами. Как же меня достало это слово. Оно преследует меня всегда, когда рядом находится Эванс.       — А что такое, маленькая принцесса? — делает акцент на «маленькой принцессе», выделяя выражение своим британским акцентом, — Не нравится, когда тебе говорят правду?       — Мне не нравишься ты, — заявляю я, делая шаги в его сторону. Я смотрю ему в глаза и начинаю в них теряться. Яркий зеленый цвет становится темно-изумрудным, когда я приблизилась к нему. Его лицо такое красивое, что у меня возникает неконтролируемое желание прикоснуться к нему, но почему же внутри он такой урод?       — Взаимно, куколка, — шепчет он, не прерывая игру в гляделки. Его взгляд странный, серьезный, а брови слегка хмурятся, когда его взгляд резко падает мне на губы. Впервые!       Мои щеки начинают наливаться румянцем, и я прихожу в себя. Я же шла на выход. Зачем я остановилась рядом с ним?       Я хватаюсь за ручку двери, но он кладет свою руку на мою, запрещая мне это делать. Его прикосновение руки снова обжигает. Я вздрагиваю и вопросительно на него смотрю. Он приближается еще ближе ко мне, подставив свои губы рядом с моим ухом.       — Откуда тебе известно, что, когда ты откроешь двери, твоей сестры не будет рядом или она не выйдет из комнаты?       — И что тогда делать?       — Довериться мне, — он широко улыбается и вздергивает брови вверх, когда я начинаю хмуриться.       — Реа! — кричит он, глядя на меня. Мое сердце замирает от страха. Какого черта он делает? — Подай полотенце мне!       Отлично! Она зайдет сюда и увидит нас. Так он предлагает ему довериться? Боже, это просто унизительно. Не так я планировала быть лучше нее. Не в этом. И не с ее парнем.       Раздается стук в ванной.       — Я принесла, милый.       Я вздрагиваю, когда Дэни хватает меня на руки и кладет в ванную. В другой ситуации я бы визжала как резаная, но присутствие сестры за дверью заставляет меня заткнуться и не издать ни звука. Хотя знаете, очень хочется заорать, когда вас на руки хватает голый мужчина.       — Ты снова моя должница, — шепчет он мне в ухо и подмигивает, когда наши глаза встречаются. Я нервно сглатываю, ощущая внизу живота какую-то странную теплоту, разливающуюся по венам. — Спасать тебя — уже становится нашей доброй традицией, не так ли, Хло? — с ехидством в глазах произносит он и отстраняется.       Эванс задергивает плотно шторы, а я замираю со страхом, вслушиваясь в звуки, когда он отпирает двери.       — Ты не видел Хлою? Я искала ее по всему дому, она как сквозь землю провалилась.       Я сглатываю комок в горле. Я с ее голым парнем заперлась в ванной. Вот где я провалилась. Какой позор!       — Не видел, малышка. Наверняка, она уже ушла…       Я слышу хлюпающие, чмокающие звуки. Сначала до меня не доходит, что это может быть, а затем понимаю, что они целуются. В районе сердца что-то неприятно давит, но я игнорирую эти чувства.       — Подожди, Дэн! Я тоже хочу ополоснуться.       Я вздрагиваю от ужаса и подпираю ноги ближе к себе, хотя какой в этом смысл?       — Я не буду ждать, пока ты помоешься. Я хочу сейчас, — жесткий тон Эванса звучит так, что ни одна женщина в здравом уме его не ослушается. Моя сестра, кажется, тоже.       Двери в ванную закрываются, свет тушится, а голоса становится тише и тише, пока окончательно не исчезают после звука закрывающихся дверей.       Я вылезаю из ванной, тихо просачиваюсь в свою комнату и шустро переодеваюсь. У меня вспыхнуло дикое желание убежать отсюда чем быстрее, тем лучше. Я не хочу слышать то, чем они занимаются.       На выходе из дома я сталкиваюсь с Брэндоном. Встреча слишком неожиданная. Что он здесь делает?       — Эй, Хло! — его лицо просияло, а я наоборот нахмурилась. — Привет!       — Ты к Андреа? — Яслишком сейчас взбудоражена, чтобы быть адекватной.       Брэндон немного опешил. То ли от моего тона, то ли от того, как я выгляжу. На мне тренировочные шорты и майка.       — Вообще-то, я хотел зайти к тебе.       Его ответ удивляет меня.       — Зачем?       — Завтра у меня день рождения.       — О… Поздравляю. — хмыкаю я, все еще плохо понимая в чем собственно дело.       — Я бы хотел тебя тоже видеть. Мы будем праздновать у нас дома. Сестра твоя приглашена, поэтому вы можете приехать вместе.       Меня это озадачивает ровно на десять секунд.       — Извини, у меня учеба завтра, — отрезаю я, хотя уже хочу, чтобы он меня уговаривал.       — А это будет вечером, — убеждает он, немного криво улыбаясь. Я тоже начинаю таять.       — Я не уверена, что сестра… — закусываю губу, прежде чем признаться в том, что сестра, которая старше меня всего лишь на год, может запретить мне поехать с ней.       — Хочешь я за тобой отдельно приеду? — Он улавливает смысл моей недосказанной фразы, и я удовлетворенно киваю головой. Подождите-ка, когда я успела согласиться?       — Ну ладно… До завтра? — Он неуверенно мнется, думая, как со мной прощаться. Я протягиваю ему руку, и он с облегчением пожимает ее.       — До завтра, — киваю я и провожаю его взглядом, пока он не садится и не уезжает на машине.       Черт. Как я могла согласиться? Но ведь это не свидание. Это просто обычная тусовка, которая и была у нас дома вчера. Ничего же страшного не случилось, верно?       Успокаивая себя, я побежала наворачивать очередные километры. Бег очень помогает освежить мозг и обдумать все, о чем не получается в других обстановках. Небо незаметно потемнело, и тучи сгустились. Я уже жалею, что не захватила с собой толстовку, но возвращаться уже поздно. Нужно бежать вперед. Пытаюсь проанализировать в голове свое согласие пойти на день рождения Брэндона. Что мне говорить родителям? Придется придумать какую-нибудь небылицу. Неужели я действительно хочу пойти туда?       По мере набирания скорости в голове возникают различные картинки, которые в итоге вырисовывают образ Дэниэла. Психую, стараюсь выбросить его из головы, но у меня слабо получается. Я вспоминаю его зеленые глаза, его слова, его прикосновения к моей руке. Он касался меня два раза. Один раз, когда тащил меня ночью в мою комнату, второй раз в ванной, когда запретил открывать двери. Один раз его взгляд упал на мои губы. И бесконечное количество раз он оценивающе осматривал всю мою фигуру. Он с моей сестрой, а мы с ней совершенно разные. Как я могу нравиться ему? Так… стоп. С чего я вообще решила, что нравлюсь ему?       На лицо начинают падать капли дождя, сбивая с меня лихорадочные мысли. Я решаю, что нужно бежать к дому и успеть до того, как промокну вся с головы до ног, иначе я не выздоровею.       Вернувшись через два с половиной часа домой, я замечаю родительскую машину. Интересно, Дэниел успел сбежать?       На кухне мои родители уже отчитывают сестру.       — Почему ты не сказала, что у тебя завтра важный экзамен? Если бы я не встретила миссис Моррисон, я и не узнала бы об этом, — в голосе матери сквозит раздражение.       Когда я прохожу на кухню, все глаза, включая глаза моей сестры, устремляются на меня.       — Привет, дорогая! — Восклицает уже тепло мама и подходит ко мне. — Ты выглядишь неважно. Ты не сообщила в пятницу, взяли ли тебя на конкурс?       — Нет… — шепчу я, надеясь, что ложь меня не спасет. — Они сказали, что я слишком мало нахожусь в команде и не успею изучить их танцы, потому что выступают они уже на этой неделе.       Лицо матери стекленеет. То ли от обиды, то ли от раздражения, то ли от разочарования во второй своей дочери. Она смотрит на папу, тот лишь пожимает плечами:       — А я говорил, что она не успеет подготовиться.       — А ты не обсуждала это с тренером? Может стоит убедить его, что ты очень способная девочка и сможешь выучить все за неделю?       Сестра внимательно смотрит на меня. Я делаю глубокий вдох, чтобы не начать кричать. Хотя мне очень хочется. Что бы я не делала, я всегда буду недостаточно хороша для моих родителей. И плевать, что я выиграла олимпиаду в прошлый месяц. Плевать, что взяла две награды за победу в конкурсе по баскетболу. Плевать, что меня уже хотят взять в один из самых престижных колледжей Сиэттла. Всего этого слишком мало, чтобы мама, наконец-то, была довольна.       — Дорогой, ты не мог бы позвонить тренеру? Убеди ее взять нашу девочку. Она справится со всем.       Я сжимаю губы от злости и смотрю на сестру. В моих глазах застыл призрак непроявившихся слез. Я знаю, что она думает. «Давай, детка, ты справишься со всеми требованиями наших родителей. Неужели тебе стало сложно?».       Я фыркаю почти беззвучно, почти незаметно.       — Я позвоню ей завтра утром, — заключает отец.       Они возвращаются к теме их презентации, закончив, видимо, с нами обеими. Я иду первая в свою комнату, следом идет сестра. Я не хочу с ней говорить, не хочу смотреть ей в глаза. Почему мне стыдно от самой себя? И почему даже запираться с Дэниелом в ванной для меня было менее стыдливым, чем это позорное выступление моих родителей?       Я оборачиваюсь к сестре, когда та уже почти скрылась в своей комнате.       — Я иду завтра на день рождения, — заявляю я ей и закрываю дверь, чтобы она не успела ничего возразить. Даже если она это сделает, это не будет для меня помехой. Почему я постоянно должна быть у всех на побегушках и соответствовать их требованиям?

***

      Время на уроках плетется, как черепаха. Я еле пережила математику, теперь оказываюсь в кабинете литературы. Благо этот предмет мне нравится гораздо больше, чем нудно считать, искать дискриминанты и вычислять X и У. Миссис Моррисон любит разбавлять уроки литературы разговорами с психологическим и философским уклоном. За это я ее обожаю.       — Мисс Янков, а что для вас свобода?       Уф… Прям удар по больному месту.       — Для меня свобода — это жить так, как хочется, — я вдыхаю воздух в легкие, делая паузу, погружаясь в мечты, где я свободна. — Делать то, что по-настоящему хочется только мне, не боясь наказаний, замечаний, осуждений. Не бояться своих желаний.       — Хорошо, Хлоя, молодец. Но что ты скажешь, если человек будет действительно делать то, что хочется, не боясь наказаний? Если вокруг нас люди начнут безнаказанно убивать людей?       — Свобода должна быть у высокоморальных людей, которым не придет в голову убивать человека. Свободу аморальным людям лучше не давать. Они сразу опускаются вниз, на самое дно, — заключаю я, вспоминая как моя сестренка занималась этим с тремя мужчинами одновременно. Это ли свобода? Это распутство, это уже далеко за гранью. Интересно, где находится моя грань, дай мне полную свободу действий? Каков был бы мой предел?       Звонок звенит так неожиданно, что я вздрагиваю и роняю из рук ручку на пол. Задержавшись в кабинете, я выхожу из него чуть ли не последняя. Рядом с кабинетом стоит Клэй и выжидающе выгибает бровь, когда мы встречаемся глазами.       — Боже, Клэй!       — Можно просто, Клэй, — смеется он, шагая рядом со мной. Мы неспеша двигаемся по коридору. — Ты как, Хло? Не писала мне все выходные.       И тут я понимаю, что мы чатились всегда. До этих выходных.       — Ох… — из меня вырывается уставший вздох. — Извини, у меня совсем не было времени, потому что эти выходные выдались очень напряженными. Мои родители уехали в другой город на выходные, я заболела, а Андреа устроила вечеринку со своими друзьями. Вся ночь бессонная.       — М-м-м… — тянет он, ожидая, что я расскажу подробности. Но я не расскажу. — В итоге все успокоилось?       В сумке звонит телефон, и я прерываюсь от разговора с Клэем, отвечая на незнакомый номер:       — Да?       — Привет, конфетка, — внутри меня все начинает разливаться необычным теплом, когда я слышу нахальный голос британца. — Соскучилась по мне?       Я смотрю на Клэя, надеясь, что он не слышит голоса в трубке. Мне становится немного стыдно. Но Клэй лишь озадаченно смотрит на меня. Я пытаюсь сообразить, что же мне такого дерзкого можно ему ответить, чтобы Клэй не подумал ничего лишнего.       — Ты там схватила сердечный инфаркт и бьешься в диких радостных конвульсиях, думая откуда я взял твой номер?       — Вовсе нет… — прочищаю горло, стараясь быть непринужденной. — И, кстати, откуда ты действительно взял мой номер?       — Это неважно… Хлоя…       Зачем он делает акцент на моем имени?       — Хорошо, тогда что тебе нужно?       — Я хотел узнать, уезжала ли твоя сестра в школу утром или нет?       Я немного разочаровываюсь.       — Я понятия не имею, Дэни. Почему бы тебе самому не следить за своей девушкой?       Клэй внимательно меня слушает. На его лице читается удивление. Мне звонит парень. Это очень дико. Да и никогда такого не было. Единственный, кто мне звонил, был Клэй. И одноклассник, когда спрашивал домашнее задание, три года назад.       — Ха… — в трубку повисла тишина. — Это она сказала, что она моя девушка?       Я зависаю.       — А разве это не так?       — Пусть будет так, — смеется он непринужденно. — В таком случае, не подскажешь тогда, где находится моя девушка?       — Да откуда я могу знать? Она ездит на машине, а я на автобусе, — обиженно говорю я, вспоминая, что это очередная несправедливость. Я же хорошая девочка, почему у меня нет машины?       — Хло! — его голос становится жестким и нетерпимым. Он психует. — Ты учишься с ней в одной школе! Что тебе стоит проверить?       — Для чего мне это делать?       — Ну хотя бы потому что ты моя должница, — тихо и твердо отвечает он.       Черт, вот облом.       — Хорошо… Я перезвоню.       — Спасибо, малышка. Так бы сразу.       Я вешаю трубку и тут же начинаю объясняться перед Клэем:       — Это парень моей сестры. И он просит меня посмотреть, в школе ли моя сестра.       — И почему ты должна это сделать? — он слышал, что я не хочу этого делать, теперь хочет узнать, что убедило меня сделать это.       Я пожимаю плечами.       — Я не хочу с ними связываться. Ее дружок отбитый на всю голову.       Кажется, его это объяснение убедило.       — Тогда пошли посмотрим, какой у нее должен быть предмет.       Мы быстро спускаемся вниз к доске расписания и ищем ячейку в соответствии со временем.       — Химия! — Одновременно выкрикиваем слишком громко, когда тут же начинает звенеть звонок, символизирующий то, что нам тоже нужно идти по кабинетам.       — Иди, Клэй. Я быстренько проверю ее кабинет и вернусь в свой. Мне не далеко.       Он неуверенно замирает.       — Точно? Ты справишься?       — Конечно! — Раздражаюсь я, вспоминая, со скольким я уже справилась. А тут такие мелочи.       — Ну ладно. Будем на связи.       Он убегает наверх, а я быстрым шагом иду по коридору и поворачиваю направо. Со всего размаху врезаюсь в высокого кудрявого парня.       — Ой, извините! — Причитаю я.       — Да ничего, переживу, — хмурится он, глядя на меня. А мне в уши врезается его британский акцент. Пресвятые небеса! У нас британец учится? Они, как вымершие динозавры, встречаются в нашем городе крайне редко. Теперь Эванс официально — не единственный.       Я пробегаю дальше, оставляя позади два кабинета с физикой. Так, кабинет восемнадцать. Что мне и нужно. Подтягиваюсь на носочках, чтобы высмотреть всех сидящих за столами. Осматриваю несколько раз, убеждаясь, что моей сестрой здесь и не пахнет. Ее нет. Кто бы сомневался?       Набираю последний номер и еще с минуту жду, когда мне ответят.       — Ну что, Шерлок, миссия выполнена?       — Да, доктор Ватсон, — киваю я, представляя, с каким лицом он может это спрашивать. — Моей сестры нету.       — Так и знал… — говорит он серьезно. — Спасибо, Хло.       Не успеваю я ничего ему ответить, как он сбрасывает звонок.       Вот сученыш!       Я всовываю в сумку телефон и бегу на третий урок. Из-за него опаздываю, а он даже не поблагодарил. А нет, поблагодарил. Но мне мало. Я опаздываю из-за него на урок! Он должен был усыпать меня благодарностями и комплиментами.       — Разрешите? — Стучусь в свой кабинет. Я опоздала на десять минут в целом.       — Мисс Янков. Вы знаете, что неприлично опаздывать на уроки? Вас этому не учили?       Я взрываюсь от злости.       — Конечно, учили, Мистер Доусен. Но я опаздываю первый раз в своей жизни. У меня были на это неотложные и важные причины, — злобно отвечаю я, вызывая в кабинете шушуканья и удивление среди своих одноклассников.       Физик, ранее не видевший меня никогда в гневе, выдерживает паузу, раздумывая, что ему делать.       — Решайте, мисс Янков, свои важные проблемы, а потом приходите на менее важные. — Фыркает он, поворачиваясь к ученикам. — А мы с вами вернемся к важному — изучению физики.       Я сощуриваюсь, а затем ошарашенно понимаю, что меня только что выпроводили вон, не позволив зайти в кабинет.       Что я ощущаю? Гнев! Злость! Ярость! Обиду! Я единственный раз в своей жизни опоздала на занятия. Это же несправедливо! А… к черту это все.       Выхожу из школы и достаю свой мобильный.       «Спасибо тебе за то, что меня позорно выгнали и не допустили к занятиям».       Отправляю и не сильно то жду, что мне ответят, но ответ приходит раньше, чем через минуту.       «Переживешь, малышка».       Он издевается, да?       Я сажусь на лавочку в ожидании автобуса, который приедет только через час, и снова хватаюсь за телефон.       «Тебе легко говорить, я хочу накричать на тебя и высказать тебе все, что я о тебе думаю».       Отправляю, а затем жалею, но уже поздно. Он отвечает уже не сразу, а через пять минут. Все это время я нервно пялюсь в экран телефона.       «Что, так много думаешь?»       Почему меня пробивает в холод?       «Сейчас ДА».       Я кладу телефон на лавочке, осматривая окрестности школы и учеников, гуляющих во время занятий вокруг нее. Им можно, а мне нет. Все потому что на меня слишком много возложили надежд.       «У тебя есть отличный шанс осуществить все свои желания».       «Какой?» — я хочу уже отправить сообщение, но вижу, как на школьную парковку заезжает серебристая бмв с громкой музыкой. Она тихо катится прямо ко мне. Я несколько раз забываю, как дышать и постоянно оборачиваюсь на окна школы. Что, если меня увидят? Они расскажут моим родителям?       Машина останавливается рядом со мной. Я все еще не двигаюсь, потому что все окна напрочь затонированы. Я не вижу, кто в ней. Как я могу сесть?       Тут стекло опускается. Из него на меня уставились зеленые хмурые глаза.       — Тебя долго ждать?       — С чего ты взял, что я с тобой поеду? — Смотрю на машину с опаской.       — Разве не тебя с позором выгнали из школы?       Я скриплю зубами.       — Меня.       — Разве не ты ждешь автобус, чтобы доехать домой?       — Я, — со вздохом признаю я.       Он выпучивает глаза, раскрывая мне истину. Мол, в чем тогда проблема. Я вздыхаю, пару раз мучаясь вопросом, правильно ли я поступаю, но залезаю в машину и кладу на заднее сиденье свою сумку.       Машина резко дергается вперед, как только я захлопываю двери. Мы выезжаем из школы и оказываемся на дороге. Я рассматриваю машину, пробегаюсь по кожаному черному салону, плавным красивым линиям, спортивному рулю, изящной панели с экраном посередине. Такую и я бы хотела.       — Это твоя машина?       Он кивает, глядя на дорогу. Автомобиль плавно маневрирует, оставляя всех у себя позади. Не знаю, в чем тут дело. В отличном водителе или в отлично спроектированной тачке.       — Нравится? — Задает он вопрос, и я прекрасно понимаю, о чем он.       — Да… Я очень хочу машину, но боюсь, что родители не разрешат, потому что езжу я крайне отвратительно.       Он молча хмыкает, когда мы уже сворачиваем на нашу улицу. Неожиданно я пугаюсь, что дома могут быть родители, и они увидят меня. Я обеспокоенно озираюсь по сторонам, на что Дэниел вопросительно смотрит на меня, ожидая ответа. Я молчу. Он выдыхает.       — Что такое?       — Я не хочу, чтобы меня видели родители…       Он молча проезжает мимо нашего дома и когда заворачивает за угол, останавливается.       — Спасибо.       — И снова ты у меня в долгу.       — Что? — мои глаза таращатся на него. Ну не хам ли? — Да с какой стати?       — Я тебя спас от часовой сиделки рядом со школой в ожидании автобуса.       — Да, но этой часовой сиделки могло бы и не быть, если бы не ты со своими глупыми заданиями! — Восклицаю я, удивляясь его наглости.       — Тогда ты выполняла свой должок. Нужно быть готовой к любым последствиям, малышка. — Он разворачивается ко мне и подмигивает мне, когда я уже думаю, что ему ответить.       — Перестань меня так называть!       — Хорошо, малышка, — он смеется, когда я вспыхиваю от злости.       Я психую и молча ухожу из машины, хлопнув дверью.