Одиннадцать лет спустя

Прошел год, и Коноэ проживает в Кира с любимым котом. Они с Асато живут в небольшом домике на окраине деревни. Не в том, где чёрный кот жил во время их первой встречи — он был сожжен почти сразу после того, как они сбежали — но всё равно довольно уютном. Временами идут дожди, а крыша протекает, и, кажется, всегда дует ветер, независимо от того, сколько досок Коноэ потратил на ремонт, но это дом, где они живут вместе — остальное не имеет значения. Они живут далеко от других хижин для того, чтобы избежать соседских взглядов, когда они покидают дом, но достаточно близко, чтоб посетить Кагари столько, сколько Асато пожелает. Коноэ тратит на поиск пропитания столько времени, сколько может с одной рукой, а Асато помогает охранникам защищать деревню, следуя за возлюбленным (он никогда не перестанет чувствовать вину за то, что у Коноэ нет предплечья). Они живут повторяющейся, тихой, но мирной жизнью. Прошло два года, и Коноэ хочет уйти. Десятилетия вражды и ненависти к жителям Киры не могли исчезнуть так быстро; Асато всё еще воспринимали как монстра, чудище, и просто терпели его присутствие. Коноэ не намного лучше — раньше у него были черные уши, и сейчас, когда их нет, многие думают, что это какое-то магическое заклинание. Их не ненавидят открыто. Их не атакуют, не закидывают камнями и не бьют палками. Но при общении с другими котами ощущается равнодушие. Глубокое чувство страха. Это ставит Коноэ в тупик, заставляя его искать пути спасения. Даже Асато, обычно невнимательный к эмоциям, начинал с подозрением смотреть на всех, словно в поисках скрытой опасности. Но светлый кот не был уверен, что что-то случится. Прошло три года, и Коноэ стоит у дверей знакомой гостиницы. На одном плече он держит полную вещей сумку, а другой ласково обнимает Асато. После того, как они ушли из Киры, черный кот плохо выглядел: его тело дрожало, глаза были опущены в пол, уши были прижаты к голове, но он показался более оживленным, увидев своих старых друзей, даже несмотря на то, что во второй раз покинул место своего рождения. Он пожимает плечами, переводя полный обожания взгляд на Коноэ, и все улыбаются. Светлый кот открывает дверь, замечая морщины на лице того, кого они не видели долгое время. Бардо смотрит на колокольчик, и его скучающее выражение лица сменяется улыбкой. Коноэ берет Асато за руку и тащит его в новую жизнь. Прошло четыре года, и Коноэ бегает от одного стола к другому. Ноги устали, и он с трудом удерживает тарелку одной рукой и бедром, но работа приносит удовольствие, и Бардо платит ему, хоть и несколько меньше, чтоб покрыть расходы за их номер и питание. Асато не работает с клиентами — ему запретили после того, как он наставил нож на посетителя, который был груб с Коноэ, но он знает, что черный кот либо в подсобке, либо изучает что-то новое (но сомнительно полезное) с Бардо. Рай сидит в баре, лицом к столовой с клинком на коленях. Рибика закатывает глаза, когда видит это, а белый кот не особо дружелюбно машет ему рукой. Рай всё ещё любил делать вид, что ему не нравится сложившаяся компания. Краем глаза Коноэ видит черный хвост, торчащий из кухни вместе с владельцем, пытающимся спрятаться, и усмехается. Асато любит наблюдать за Коноэ, что нравится последнему и одновременно раздражает его. Светлый кот пытается задеть кончиком ботинка хвост, когда проходит мимо, и смеется, когда Асато вздрагивает и смущается, прежде чем на его лице появляется легкая улыбка. «Это, — думает Коноэ, — любовь». И то, как Асато любит его, создаёт ощущение переполненности где-то в районе сердца. Прошло пять лет, и Коноэ наблюдает за тем, как Асато готовится к отъезду в лес Рансен. Там уже давно не было добычи, но прошлой весной заметили стада животных, а значит, популяция начинает стабилизироваться. Асато, утомленный домашней жизнью, хочет привести одного домой. Коноэ наблюдает, как черный кот привязывает свой меч к поясу, лук (новый — он купил его на собственные деньги несколько месяцев назад) — к спине, мешочек с вяленым мясом и квимами — к бедру. Светлый рибика жаждет присоединиться к нему в этом приключении, надеть свой кинжал и снова обрести свой голос, но он думает, что будет не очень полезен в этой охотничьей игре — трудно управляться с луком, когда у тебя полторы руки. Всё, что он может — поцеловать Асато в щеку, прижимаясь к нему, и надеяться на скорейшее возвращение в целости и сохранности. Голубоглазый кот улыбается и прижимается носом к носу Коноэ. На мгновение они делят один воздух, но оно заканчивается, и Асато уходит. Прошло шесть лет, и Коноэ вернулся в Каро. Это не было похоже на его последний визит. Ядовитое, всепоглощающее нечто исчезло, когда Ликс… Когда всё произошло. Лес зарос, покрывая заброшенные дома виноградной лозой и другой растительностью. Ориентироваться трудно, но Асато использует свой меч, чтоб очистить дорогу. Путь к хижине, где жил он с матерью, долог, но вопросы возлюбленного сокращают его. «Что ты здесь делал?», «Тебе нравилось здесь?», «Что это за растение?», «Это твоя территория?», «Это твой дом?» Черный кот хочет знать всё о Коноэ и его прошлом, и тому не остается ничего, кроме того, чтоб отвечать. Они достигают здания к сумеркам и светлый кот удивляется тому, что за последние полвека тут ничего не изменилось. Ползучие лозы забрались в дверной проём, но внутри всё осталось прежним. Даже светящиеся листья, которые он оставил, стали сухими и осыпающимися, но лежали на том же месте. На мгновение он вспоминает свою старую жизнь, до того… как всё это произошло. Он ожидал тоску и желание вернуться, но он не почувствовал ничего, кроме легкой ностальгии, и понял, что это больше не его дом. Прошло семь лет, и Коноэ понимает, что хочет провести остаток жизни с Асато. Он слышит о том, что Кагари взяла себе в мужья ласкового мужчину с большим ртом, и всерьёз задумывается об этом. В некотором смысле они уже сделали это — жили вместе, хоть и в съёмном номере гостиницы, делили небольшие запасы. Они делают всё вместе, ведь друзей у них не так уж и много. Следующий шаг был логичен. Тем не менее, когда Асато решился на это, Коноэ был шокирован. Темный кот зовёт другого на то самое цветочное поле, где они не были, казалось, целую вечность назад, и коты сидят среди цветов, светящихся во тьме. Асато выглядит взволнованным— его глаза расширены от страха и в то же время от возбуждения, он смотрит на Коноэ, пока трясущиеся руки лезут в карман туники. В эту секунду светлый кот почти начинает боятся, что Асато убьет его, как ему было велено несколько лет назад, но черный рибика достаёт браслеты, а не нож. Темные деревянные бусины с драгоценными камнями в форме цветов. Его руки всё еще дрожат, когда касаются чужих запястий. И тогда он спрашивает, будет ли Коноэ его. Тот чувствует, что что-то словно застряло в горле, мешая дышать и говорить. А затем светлый кот целует Асато, шепча «да». Прошло восемь лет, и Коноэ задумался о детях. Кричащих и смеющихся, дергающих за рукава и требующих объятий, безусловной и постоянной любви. Это не было тем, о чём он думал большую часть жизни. Рожденный в мире умирающих кошек и котят, он считал это невозможным и думал об этом лишь в те моменты, когда был пьян. Сейчас же рибика слышит на улице громкий смех детей, родившихся после всего этого. Он слышит, как ругаются родители, когда котята дерутся, как зовут их на ужин вечером, иначе будут есть без них. Впервые за два десятилетия Коноэ мечтает о будущем. Всё, что надо сделать — найти молодую девушку, готовую выносить ребенка. Хоть это и дорого, но у котов есть вся жизнь, чтоб накопить эти деньги. Но он задаётся вопросом: «какое будущее ждет меня?» Когда он в здравом уме, он видит светлые песочные волосы и золотистые глаза, такие же как у него и Ликса. А когда он думает слишком много, то видит рыжие волосы, похожие на птичий пух, и словно излучающие доброту зеленые глаза. «Это невозможно, — думает он. — Но разве это так?» Прошло девять лет, и Коноэ спрашивает Асато про детей. То, как он делает это, заставляет черного кота нахмуриться, смутившись и опустив глаза, как будто он вспоминает всё, что знает о биологии. Светлый кот смеется громко и противно, но он ничего не может сделать, а после объясняет, что мужчины, как он, не могут иметь детей, сколько бы они не пытались. На секунду на лице у Асато появляется разочарование, он просто хочет засунуть ребенка внутрь другого кота, но Коноэ обрывает его мысли, объясняя: их стремления к созданию потомства и накопленных денег хватит, чтоб найти женщину, готовую с любовью выносить их дитя. Асато останавливается, его пальцы дергаются, а спина напрягается. Он улыбается, показав все свои зубы. И говорит «да». Прошло десять лет, и Коноэ наблюдает за тем, как Асато держит ребёнка, их ребенка. Дитя — она — с мягкими темными волосами, которые вьются вокруг ушей. Её глаза ещё не открыты — целитель сказал, что это произойдёт через десять дней — но Коноэ знал: они будут блестящими, невероятно синими, и он будет любить её за это. Асато смотрит на дочь сверху вниз с удивлением, застывшим на его лице, а его руки, аккуратно сжимавшие ребенка, дрожат от страха или волнения, рибика не может сказать точно. Коноэ тянется и проводит одним пальцем по её лицу от лба к подбородку, чувствуя тепло кожи под подушечками его пальцев. В ответ она шмыгает носом, раздраженная тем, что её потревожили. Темный кот издает звук, похожий на те, что издаёт их дочь, и Коноэ видит, как по щекам кота текут слезы, и чувствует, как любовь загорается в его сердце, вновь переполняя его. Он аккуратно берет лицо черного кота в руки, большими пальцами вытирая капли. Он смотрит в влажные голубые глаза Асато и улыбается. В этот момент он понимает, что был бы не против иметь большую семью. Прошло одиннадцать лет, и Коноэ просыпается. Ещё раннее утро, солнечные лучи едва пробиваются сквозь занавески, а на коленях лежит темная голова. Асато удобно лежит, мурлыкая во сне, его ладони раскрываются и закрываются, словно он пытается что-то схватить. К груди Асато прижимался небольшой комочек с длинными черными кудрями, острыми чернильными ушами и мягким хвостом, обвивающим талию отца. Увидев это, Коноэ улыбается и наклоняется, чтоб нежно поцеловать дочь в лоб, прежде, чем отодвинуть голову Асато. Он тихо ворчит, прежде, чем свернуться калачиком, обнимая ребенка. Ноги Коноэ касаются холодного пола, и он желает вернуться в постель, но чей-то тихий плач заставляет его подняться. В углу комнаты стоит маленькая кроватка с деревянными перекладинами, над которой склоняется кот. Внутри лежит ребенок, явно недовольный тем, что его игнорируют. Коноэ улыбнулся, погладив рыжие волосы, которые начали расти на голове, дотронулся до кончиков светлых ушей, а потом обнял, положив руку котёнку под спину. С одной рукой было сложно, но практика с первым ребёнком улучшила ситуацию. Он подносит лицо младенца к своему, смотря в бледно-голубые глаза (но они не останутся такими — кот уже видит зеленые полосы) и целует в щеку. Коноэ прижимает к себе дитя, оглядываясь на два силуэта в постели, мужа и дочери, и понимает кое-что. Прошло одиннадцать лет, и Коноэ счастлив.