***
Открыв глаза, Айтир задумчиво взглянул на встрепанную макушку перед носом. Зрение вернулось полностью, он видел все: и чуть шевелящиеся от дыхания прядки темных волос, и пылинки, плававшие в солнечном луче, и брошенные ближе к двери — все-таки неплотно закрытой — миски из-под каши. А, ну да, Ильмаре ведь не уходил вчера, не отнес их. Остатки каши наверняка присохли намертво, хозяйка будет возмущаться. — Ильмаре? Нам, пожалуй... — начал Айтир, когда Ильмаре зашевелился. И замолчал, когда ладонь легла на лицо, закрывая глаза. Безмолвно прося еще немного. Еще хоть несколько минут вчерашнего единения. Айтир не смог отказать Ильмаре в этом.Часть 1
10 февраля 2019 г. в 03:42
На сеновале было тепло и одуряюще пахло сухой травой и дождем. Травой — от сена, умудрявшегося колоться даже через толстую кожаную куртку и подстеленный под нее плащ, дождем — от приоткрытой двери, которую, похоже, не затворил ушедший Ильмаре. Айтир не был до конца уверен: двери он не видел, просто оттуда тянуло холодком и дождливой свежестью.
Можно было бы подняться и закрыть дверь, чтобы не выпускать накопленное за солнечный день тепло. Все-таки, им тут еще ночевать. Но Айтир не делал этого по двум причинам. Во-первых, ему было жутко лень, за день и так набегался. Во-вторых, он ничего не видел. Совсем ничего, не только двери.
Холодком потянуло сильнее, послышались шаги. Ильмаре обычно ходил бесшумно, но тут видно и он устал гоняться по холмам за набедокурившей тварью, так что топал вполне ощутимо, наверняка еще и отбрасывая носками сапог попадающиеся под ноги пучки соломы. Айтир улыбнулся: это он тоже мог лишь додумать, но картинка перед мысленным взором стояла как живая. Перед глазами же...
Перед глазами едва-едва, будто через множество слоев ткани, проглядывали очертания окружающего мира. Достаточно, чтобы не налететь лбом на стену, недостаточно, чтобы разглядеть хоть что-нибудь подробней. Легчайший песок смерти привычно тек мимо, не желая завихряться больше, чем полагалось возле срезанных травинок или когда-то срубленных деревьев. Можно было, конечно, заставить его всколыхнуться, обрисовав мир четче, но... Зачем? Айтир не видел в этом смысла, хотя бы потому, что самое важное различал и так.
Фигура Ильмаре казалась вырезанной из раздраженного зеленого света. Второе объяснялось таящейся в его теле невеликой, но магией. Первое можно было легко понять по движениям: Ильмаре размахивал руками, наверняка распахивал рот в беззвучной ругани, что-то доказывая и возмущаясь. Вот только кроме шагов, не было слышно ничего, ни единого звука.
Как Айтир ослеп, так Ильмаре лишился речи.
Временно конечно, всего лишь до того момента, как пройдет действие отраженной магии, которой их угостила та тварь. Ночь отоспаться — и на утро, самое страшное — к полудню все будет нормально. Тела магов и не с таким справлялись, немного искаженные потоки силы выправятся даже без помощи лекаря.
Так что Айтир сел и вздрогнул: Ильмаре наклонился, и на колени плюхнулось что-то твердое, а в нос ударил еще один запах. На этот раз — съестного.
— Хозяйка расщедрилась? Надо же, — Айтир пошарил вокруг миски, но торчащей из нее ложки не нашел.
Ильмаре топтался рядом и, подумав, Айтир поймал его за руку, вытащив из напряженно сжатых пальцев искомую ложку.
— Все в порядке, правда. Сам лучше поешь, — попросил он.
Ну действительно: не лежит пластом, не выложился, а донести ложку от миски до рта, а не до лба — не такая уж большая проблема, если свою руку все-таки различаешь. Тем более, каша пахнет так, что можно и с ложкой вместе проглотить: хорошим, не лежалым зерном с ноткой сливочной сладости. Никак, молока в готовку не пожалели отстоявшегося, с самого верху кувшина, где толстым слоем собираются сливки.
Сунув ложку в рот, Айтир с трудом сдержался от восторженного мычания: хозяйка еще и сушеных яблок в кашу кинула! Они попадались кусочками легкой кислинки, более вязкие, чем рассыпчатое зерно. И это было лучшим доказательством, что работу свою они с Ильмаре сделали отменно. Иначе бы, зачем кормить двух эльфов чем-то таким вкусным?
Когда каша закончилась — возмутительно быстро — и теплом улеглась в желудке, Айтир отставил миску подальше и снова покосился на Ильмаре. Тот со своей порцией уже расправился и теперь сидел, дергал ногой, вертел что-то. Наверное, ложку или травинку. В общем — нервничал.
— Ильмаре, — окликнул Айтир. — Помнишь, я говорил Раулю о слепоте?
Судя по тому, как Ильмаре вскинулся — помнил он прекрасно.
— Я его просто пугал, — легко улыбнулся Айтир. — На самом деле, все не так плохо. Да и... Иди сюда.
Зашуршало сено, Ильмаре придвинулся ближе, устроился плечом к плечу, все еще напряженный. Но теперь в напряжении скорее читалась растерянность.
— Маги — редкостные сволочи, ты ведь знаешь? Думаем головой даже тогда, когда другие в панике лезут на стену. Смотри, мы с тобой не можем говорить, так? Ты меня слышишь, но ответить не можешь, — Айтир протянул руку, коснулся шеи кивнувшего Ильмаре. — Ты мог бы написать — но не увижу уже я. Как думаешь, есть какая-то еще возможность?..
Некоторое время только шелестел по крыше припустивший со всей силы дождь. Айтир лениво подумал, что хорошо погода решила испортиться именно сейчас, к ночи, когда они в тепле и сухости. Бегать под ливнем — то еще удовольствие, высматривать следы присутствия не пойми какой зверюги — тем более, даже если они магические и водой не смываются.
От двери все-таки немного тянуло. Айтир уже почти решил встать и сходить проверить, плотно ли она прикрыта, когда Ильмаре коснулся его ладони. Сжал, разворачиваясь лицом к нему, и Айтир знал: на лице этом улыбка.
— Именно, — кивнул он. — Я могу чувствовать, а ты мо...
Прохладные пальцы скользнули по ладони, выписывая руну.
— Правильно. Видишь? Мы по-прежнему можем говорить.
Касания посыпались одно за другим. Айтир едва успевал различать руны, тихо посмеиваясь: как же Ильмаре не хватало возможности выговориться, повозмущавшись всем и сразу, начиная от дождя и заканчивая тварью, голову которой пришлось тащить в деревню именно ему, при этом помогая идти Айтиру, спотыкавшемуся обо все встреченные на дороге корни!
Дождь все шел и шел, Ильмаре — говорил. Ему нужно было выплеснуть напряжение, и Айтир не мешал, только хмыкнул:
— Ты уже не рад, что мы наконец не на мага охотились?
И только приобнял за плечи засопевшего от возмущения Ильмаре, подставляя ему ладонь: говори. Говори со мной даже так. Сиди рядом, грей одним своим присутствием, делая видимый мир неважным.
В этом была какая-то совершенно особенная близость. В тишине, лишь изредка нарушаемой почти шепотом — Айтир тихо-тихо отвечал на ухо Ильмаре, и его голос мешался с шумом дождя. В прикосновениях, мягких и жестких одновременно. В том, как, выдохшись, Ильмаре просто притих, уткнувшись лбом в плечо Айтиру. А тот привстал, вытягивая из-под них куртку, оставив на сене плащ, и улегся, утянув Ильмаре за собой. Сегодня — лицом к лицу, обнимая и укрывая курткой обоих, отгораживая от сквознячка и всего остального, что бы там ни было.
Ильмаре повозился, устраиваясь, ткнулся макушкой в подбородок Айтиру и затих. Может быть спал. Может быть, просто лежал, слушая дыхание напарника, так же, как сам Айтир, до тех пор, пока все-таки не сморило усталостью.