Глупая женщина Гермиона Грейнджер

Гермиона всегда считала себя умной. Её дразнили «зубрилой», «заучкой», да как только не дразнили, если честно! Даже упоминали милое, зубастое и не в меру трудолюбивое создание по кличке " бобер ". Но с непробиваемым упорством, с которым Герми шла по жизни, она прощала и игнорировала подобные заблуждения на свой счёт. Конечно, как же иначе? Глупые дети ничего не понимают в высоком! Не то, что она, такая взрослая, серьёзная, начитанная, мудрая не по годам. Куда этим малолеткам? Их надо великодушно простить, как и подобает хорошо и правильно воспитанной девочке. Сейчас, после стольких лет, потраченных на пробивание лбом стен различной степени толщины и крепости, Грейнджер, действительно мудрая и взрослая, готова была рвать кудри и вопить: «Какая же я дура!» С чего все началось? Когда эта истина, что "где-то рядом", уперлась в Гермиону, и та не смогла её обойти? Или она не могла пропустить истину, не испытав на ней могучую силу собственного лба? Грейнджер и сама теперь не знала. Это произошло лет в тридцать? Просто накопилось? По капле, по крошке … Все то, на что старалась не обращать внимания, забыть, не обидеться. Оправдать удобным для себя образом, чтобы обмануться. Зачем? А правда ранит. Гермиона призналась как-то себе самой, что в юности не смогла бы вынести правду. Вот она и назревала в ней, чтобы прорваться. Морда Волди была не так отвратительна, как некоторые прописные истины, как проза жизни. Без прикрас, без ретуши жизнь не шла ни в какое сравнение с любимыми книгами, и выбор был очевиден. Нет, ярких событий у Герми хватало и в реальности. Мда, экстрима она накушалась до старости, словно лакомства, на которое после чрезмерно сытного угощения не можешь и взглянуть. Просто все мысли и поступки героев книг обязательно были с претензией на величие. Великий подвиг, величайшее злодейство! Если и крали книжные воры, то миллион, и так, чтобы Мегре с Пуаро сбивались с ног в поисках. Нет в книжках места серости, банальности. И любовь в мире - эталоне, откуда прорастали корни всех грейнджеровских принципов, всех норм поведения, была навек, и страсти в романах юности - до небес. Все в мире книг было настоящим, значимым, искренним. А в реальной жизни, много ли там было искреннего? Ненависть Пожирателей, презрение Малфоя… Да, Малфой… В детстве её цепляло непонятное и нелогичное пренебрежение этой бледной моли, не ценившей ни большого ума, ни чистой души. Сейчас Грейнджер лишь слегка улыбнулась, вспомнив о «грандиозной» вражде. И нет, вопреки домыслам Паркинсон, что так и не успокоилась, никакой любви к Драко она не испытывала, ни тогда, ни сейчас. А то, что пару раз позволила себе лишнего с блондином - не считается. Слишком мелок и «дрищеват» был и есть этот герой, не для её романа. Как всегда, мысли перескакивали на Рона. А он - герой? Он-то в самый раз? С недоумением, иногда и затаенным презрением к себе Гермиона вынуждена была признать: она тогда сломалась. Ей очень хотелось быть понятой! Так сильно устала от войны, что нужна была опора. Пусть и такая сомнительная, но, за неимением другой, подошёл и Рон. Не трудно убедить себя в любви к человеку, когда сама хочешь в это верить! Милый Рон. Она испытывала лёгкое чувство вины за неспособность полюбить мужа. Или это из-за неспособности быть последовательной? Мол, дала обещание любить - люби, а то, что не тому дала - частность, не стоящая внимания. И нежность. Ее Гермиона ощущала, вспоминая, что Рон отец её детей. И жилетка для редких слез и соплей, которые она иногда себе все же позволяла. Ну не железная. Жалость, хорошую, добрую, как к близкому человеку, оступившемуся в жизни. В конце-концов, мужем в детстве никто не занимался. Любили - и плюнули. Что лучше: абсолютная любовь Молли к Рону, которая не дала тому ни внимания, ни элементарного воспитания, или её любовь к собственным малышам, немного рассудочная, но наполненная ответственностью за их будущее? Герми не знала, но была твёрдо уверена в счастье и довольстве своих отпрысков. У её сына отродясь не было грязного носа, ни в Хогвартс - экспрессе, ни дома! Был еще и Крам. Пэнси, поймав однажды задумчивый взгляд Малфоя, обращенный к Гермионе, и приревновав, как обычно, напомнила той об упущенной возможности. Если Грейнджер не устраивает муж Уизли, что-де та Виктора не отхватила, когда могла? Паркинсон сказала вслух и сгоряча, но думали многие. Почему не Крам? А с какой стати? С чего глупая грязнокровка попадется на внимание такого парня - понятно, а с чего чистокровному и богатому, плюс известному Краму уделять внимание недурненькой, но простушке? Красавицей Гермиона себя не считала и была честна с собой. Важной птице Краму не на что было клюнуть. Так зачем эти ухаживания? Да все просто. Сейчас взрослая женщина это знала, тогда юная девушка интуитивно чувствовала, и её максимализм и идеализм спас Грейнджер от очень больших проблем. В чужой стране, с магглами - родителями, она стала бы полной собственностью деспотичного и авторитарного мужчины, который точно не был готов слышать от облагодетельствованной грязнокровки "нет". Её ломали бы, и тем приятнее стала бы победа. Крам не казался жестоким, но ударить можно и словом, и равнодушием. Задушить в четырех стенах без права на свободу, даже свободу мыслей. И потом, сколько приличных людей бьют женщин исключительно за закрытыми дверями? Грейнджер вспоминала Краучей, умирающую без сына мать, которой было позволено сдохнуть, чтобы сын жил покорной куклой под империо, и радовалась, что выбрала Рона. Он безопаснее. Рон как дерево в чистом поле. Не понятно, зачем оно там, но в дождь можно укрыться под ветвями. И все бы ничего, если бы не эта добрая женщина! Добрая… Прекрасная душевная миссис Уизли. Визгли. Хм… Гермиона за рулём криво улыбнулась. Визгли в самый раз! Ну сколько это будет продолжаться? Нет, Молли не изменится, она не про это. Сколько она сама будет терпеть?! Каждый раз, готовясь к визиту к милой свекрови, Грейнджер обещала себе: " Я поставлю себя так, что со мной будут считаться!". Я больше не буду деликатно отмалчиваться, когда несчастная мать, потерявшая ребёнка на войне, в очередной раз сочтет уместным ткнуть меня мордой в мои недостатки. «Да, я не без греха», — думала Гермиона. Она даже отчасти была согласна с «карьеристкой». В том смысле, который вкладывают в этот термин клушки, не видящие неба за кастрюлями и прочими домашними хлопотами, и провинциальные мегасамцы, трусоватые, закомплексованные, способные очаровать и удержать рядом с собой только очень невзыскательныю самочку. То есть «женщина, имеющая свои интересы помимо обслуживания бытовых потребностей мужа». Ладно, допустим. Ничего плохого Грейнджер в этом не видела, хотя для Молли это было форменным преступлением. Но с тем, что она плохая жена и мать, Гермиона согласна не была. Ах, Рон страдает от невнимания с моей стороны? Да вы что? Я не болею за его любимую команду? Ну просто драма! Ах, да, это же не самый смак! Если бы ни прислуга, на которую тратятся лишние деньги, Желудок Рона пострадал бы от моего неумения готовить! Непростительные траты и нелюбовь к близким! И снова Гермиону пытались заставить согласиться с тем, что место её на кухне, и это неприлично - заниматься всякой ерундой, когда есть замечательный муж и детишки. "Это такое счастье, ты просто не ценишь! Мне ли не знать!" — восклицает Молли, и Артур с Роном печально и укоризненно молчат. «Как раздражает!» — восклицает Грейнджер, резко уходя в поворот. Готовить жрать, чтобы жрать, потом жрать и снова готовить… Это семья, обычная семья, ничего экстраординарного, все как у всех. Но Гермиону это бы убило. Отчасти поэтому она и полезла в своё время в ту заварушку с Тёмным лордом. Тайны, приключения, драйв. Настоящая жизнь, насыщенная, где есть вызов уму и решительности. И это — другая сторона медали под названием Грейнджер. Настолько же голодная и неудовлетворенная. Сначала юная героиня собиралась осчастливить общество ударным трудом на его благо. И, как венец всему, в наивно - честолюбивых мечтах такой замечательной, умной, честной ведьме презентовали пост министра. Или его заместителя. Детские грезы! На деле работа в Министерстве Гермиону увлекала первые года два-три. Потом ушла новизна, фанатизм, появилось понимание, что ничего не изменится. Потому, что это никому не нужно. И она - с настоящей потребностью приносить пользу - не нужна. От интриг подташнивало. От кое-кого из Ордена феникса, раскрывшихся с неожиданной стороны - еще больше. Меняются люди, дорвавшиеся до власти, или привнесенные туда на гребне очередной волны/ войны. А воз и ныне там. Ну дадут очередному герою орден или почетную должность без реальной власти, и все. Спасибо, свободны, дальше мы сами. Малфои всегда будут не виноваты, потому что у Гарри Поттера не болит шрам, значит, для него и так все хорошо. А если хорошо для Поттера, практически в одиночку победившего главного плохиша, то для хорьков, прятавшихся в войну по норкам, тем более. Потом дети, появились и сделали счастливой. Нельзя сказать, что она о них мечтала. Но ее папа и мама любили, и быть хорошей матерью было для Гермионы чем -то безусловным и естественным. Мы передаем нашим детям эстафету любви от наших родителей, и это справедливо. Получив, отдай заботу дальше, новым людям. Потом нужно было содержать семью, зарплаты Рона на все не хватало: с его то прямотой и уживчивостью карьеристом не станешь, нужным персонам не угодишь. А раз не лижешь задницу, не клянешься отработать должок - бесполезен. Правда, поначалу многим льстили приятельские отношения с героями, их пытались вербовать в соратники и друзья. Но принципиальная парочка местами не догоняла, чего от них ждут окружающие, и на них махнули рукой. Какое-то время привычная суета и круговерть отупляла Грейнджер. Дом, работа, дом... Мысль что-то изменить лениво выныривала на поверхность, как кит из глубин океана, снова погружалась на немыслимую глубину и неспешно ворочалась в подсознании, не мешая, впрочем, бежать по заданному кругу.