Who are you?

Ожидание результатов — самое страшное, что может быть после изнуряющих тренировок и казалось бы грандиозного выступления. Это тот момент, когда не знаешь, окажешься ли ты на вершине олимпа или опустишься до уровня предгорья. Это те минуты, когда тело бесщадно покалывает от волнения, ноги не слушаются, в нервном мандраже отстукивая по полу, а пальцы не перестают сжиматься и разжиматься, хрустя при этом всевозможными хрящами. Это те секунды, когда сердце готово выбить к чертям собачьим все кости, держащие его взаперти, когда одна половина внутри тебя буквально кричит о победе, а другая тихо сидит в уголочке и готовится к печальному исходу. И вот, судьи подносят микрофон ко рту, готовые огласить свои решения, приковывают все взгляды к себе, заставляя задержать дыхание, прекратить любые движения и застыть, как статуя с надеждой в глазах. Только вот между ними царит какая-то странная атмосфера: взрослые не перестают переглядываться, будто совсем не уверены в будущих словах, а в конце они просто кивают, окончательно настроившись на что-то не понятное для других. Наши парочки вцепились друг в друга, прожигая листочек с заветным результатами, словно стараясь сквозь бумагу разглядеть ровный шрифт, чтобы заранее начать радоваться или грустить. Мгновение и…раздается приятный баритон мужского голоса, пытающийся скрыть внутреннюю неуверенность. — Первое место занимают Ли Чаныль и Дже Севун с девяносто девятью баллами. — После объявления не последовало даже шума хлопков. Слышны одни лишь удивленные звуки, видны лишь глаза, полные непонимания и лица, с таким же выражением. Кровообращающая мышца, кажется, перестала выполнять свою функцию, а в груди защемило от обиды и несправедливости. В голове сплошные маты, глагольствующие о том, что они, блять, дебилы и вообще могли не готовиться, все равно лучшее место достанется разбалованному сыну декана. Все было предрешено заранее. Теперь понятно, почему судьи смотрели с явной озадаченностью и почему голос звучал отнюдь не уверенно. Все просто и легко — никто не посмеет дать низкие баллы тому, кто запросто сможет уговорить папочку уволить любого недоброжелателя. И всем плевать, что номер быть охренеть каким говнищем, что там даже капли стараний не было, а про хрен пойми какие движения я уж лучше промолчу. Вслед за обидой к Чонгуку пришла злость, заставляющая кулаки сжаться с невероятной силой, отчего Чимин только и успевал нежно поглаживать спину альфы, который уже огнем дышит. — Сука, это же нечестно. — Гукки, тише. Такое следовало ожидать. — У него дежавю или ему в который раз за сегодня приходится успокаивать брюнета? На самом деле, сейчас самому хочется разъебать тут все, но тогда два взбешенных беса устроят тут настоящую разруху. — Второе место Пак Чимин и Чон Чонгук. — Из зала стало доноситься что-то типа «Первое место им!», «Все куплено!», некоторые смельчаки решились на более дерзкие выражения «Подлизы хреновы!». Честно сказать, такие крики немного подняли настроение, ведь намного важнее то, как ты понравился публике, а не каким-то там людям с блокнотиком и ручкой в руках, именуемыми жюри. — Третье место Чон Хосок и Ким Тэхен. — На этот раз перерыв между предложениями был меньше, оттого и гул аплодисментов стал удваиваться. Если занявшие высшую ступень не устраивают, то хотя бы only любимчики, которые тут же подлетели друг к другу, заняли оставшиеся два. Пока друзья обнимались, высказывая поздравления вперемешку с возмущением, они и не заметили, как к ним подбежал хореограф, чьи брови чуть ли не соприкасались. — Ребят, вы же знаете, что выступили лучше них? — Отвлекая полуобиженных, но все равно радостных парней, Кан Дживун решил их немного подбодрить и вселить надежду на справедливость. Получив кивки, сопровождавшиеся легкими улыбками, он продолжил. — Обещаю, я сделаю так, чтобы вас все-таки подняли на места повыше. Эти двое даже десятого не заслуживают. — Преподаватель, похоже, был даже больше недоволен результатами, нежели они сами. Ему просто неприятно, что те, кто угрохал кучу сил и времени оказались ниже тех, кто начал готовиться за день и еще задолго был уверен в победе (пусть и незаслуженной). Тем более, «победители» никогда не отличались умением красиво танцевать, находясь в контр войне со своим телом. Раздражает неимоверно. До подрагивающего глаза, внутреннего рыка и гневно сбившегося дыхания. — Сонбэ, не нужно. Вы же только проблем себе заработаете. — Что бы ни было, Чонгук не позволит такому педагогу ввязаться в неприятности из-за них. Уволят еще не дай бог. И, вообще, они переживут. Главное сами то знают, что незаслуженно их занизили, так что ничего страшного не произошло. Публике парни понравились, а это не мало значит. Значит они умеют преподносить себя, умеют контактировать со зрителями и сражают наповал своим обаянием. Ну и, конечно, не стоит забывать то, что пообещал наш Чимка. Гука ждет переезд и вроде как почти семейная жизнь, что со скоростью света поднимает настроение и растаптывает всю затаившуюся обиду на гребанный фестиваль. В конце концов, Дживун-сонбэнним за всех извинился, кланяясь чуть ли не в пол, давая слово о пересмотре баллов и прочей хуете, особо сейчас не волнующей. Да, было бы неплохо, но Пак Чимин, который часик назад шептал ооочень важные фразочки, сейчас намного важнее. Именно поэтому, на предложение пойти выпить, отпраздновать так сказать недопобеду, альфа отказался, таща за собой, сопротивляющегося и совсем забывшего прошлые реплики, красноволосого. Вырываться было бесполезно и уж тем более просить друзей о помощи. Никто не рискнет забрать у Гука омежку, без его на то согласия. Так что, извини, но тебе придется ехать домой. Жаль, что сначала не к себе. Ну никто же не виноват, что старший словами разбрасывается направо, налево и что память у него, как у золотой рыбки? Правильно, никто. Но все, что ляпнул, нужно сдерживать и выполнять, ведь упрямо идущий вперед парень абсолютно все помнит. — Чон Чонгук, да куда ты меня тащишь? — Резко дергая рукой, Пак остановил всякой движение, невольно заставляя младшего развернуться на себя. Впервые он видит такое поведение у Гука, который вроде как не злится, но ведет себя как-то слишком дерзко и упрямо. — Как куда? Вещи собирать. — Незамысловато ответив и пожав напоследок плечами, Чон воспользовался замешкавшимся состоянием Чимина, закидывая его к себе на плечо. Удивительно, омега даже колотить чужую спину не стал, обмякнув желешкой и переваривая полученные двенадцать букв. даже хорошо, что его сейчас несут, иначе он бы со всеми столбами на своем и не своем пути встретился. — Ахахаха, переезжать ко мне собрался? Очень смешно. — Добавив в конце, да и в начале тоже, открытый сарказм вперемешку с язвительной интонацией, до Чимы вдруг дошло. Дошло так, словно его сковородой по голове огрели, позволяя вспомнить все, что он наговорил перед выступлением. Сука, кто ж его за язык то тянул. — Собрался. Ты обещал, так что не отвертишься. — Странно, но Паку нравится стойкость Чона к его выкрутасам, нравится его упрямость осла и властный, уверенный в себе тон. Нравится то, как он цепляется за каждую брошенную фразу, чтобы быть рядом с любимым и делает все, что ему хочется. Чимин никогда не признается, но он хочет и не хочет, чтобы альфа жил с ним. Он элементарно боится сделать новый шаг к совместному будущему, не желая выходить из полюбившейся зоны комфорта их отношений. Он боится не только секса, но и того, что находясь в одном помещении они быстро потеряют интерес друг к другу, начнут много ссориться и не пройдут важный этап притирки. Чонгук же может разочароваться в своем избраннике, находя с каждым новым днем все больше и больше недостатков, в конечном счете теряя все былые чувства. Встряхнув головой, Чим постарался выкинуть из головы табуном набегающие мысли, только сейчас замечая, что брюнет, пыхтя и придерживая тушку, выпавшую из реальности, одной рукой старается отворить дверь комнаты, с которой совсем скоро придется распрощаться. Ощутив наконец твердую поверхность под ногами, омега уже самостоятельно зашел внутрь, осматривая все, как в первый раз. И не только он. Чонгук стал представлять, как все тут будет без него: кто будет коротать время на его кровати, кто будет веселиться с его лучшим другом и займет его полочки в шкафу. Насколько здесь станет уютней или, наоборот, засраней. Найдя где-то в темном уголке под бывшим ложем забытый чемодан, парень небрежно швырнул его на мягкую поверхность, начиная запихивать в него все, что под руку попадется. В принципе, вещей у него не так уж и много, так что возиться долго не придется. Только вряд ли все это поместится, если не будет продолжать так же забрасывать в него всю скомканную одежду, словно в резиновый мусорный пакет. Благо для решения сей проблемы есть, до сих пор заставляющий свой мозг заработать в штатном режиме, Чимин, который на автомате складывает все попавшее в чемодан, упаковывая его, как следует. Как же мило, прям как парочка женатиков. Таак, все. Что-то он разошелся. Нужно срочно перестать думать и поговорить уже с Чоном, усердно сгребавшим все, что осталось в охапку. — Ты правда бросишь Тэ одного? — Не найдя более нормальную и подходящую к сложившейся ситуации тему, Пак решил просто развить ту, какая первая пришла на ум, особо долго не парясь. — Он — не ты, один не пропадет. — Усмехнувшись, Чонгук тачдауном забросил комок из грязных носков, вызывая недовольное цоканье не только от поступка, но и от издевательской реплички. — Да знаешь что? Оставайся тут! — Сегодня с ним что-то не то творится, потому что раньше он никогда не заводился с пол оборота, а тут уже сотый раз на дню чуть ли не кричит на Чонгука, который вроде бы всегда любил донимать его своим недостебом. — Мой малыш опять злится? Иди сюда, папочка тебя успокоит. — Проулюлюкав, как маленькому ребеночку, брюнет вытянул руки вперед, выпячивая губы уточкой и кое-как сдерживая порыв смеха. — Придурок. — Закатив глаза, Чим все же не смог не улыбнуться, мгновенно успокаиваясь и продолжая начатое дело. — Но ты же меня любишь. — Наверное. — Теперь очередь Пака язвить и изводить альфу. И он не оставит все прошлые шуточки позади, надо же Чону хоть как-то отомстить и показать, где раки зимуют. — А я тебя люблю. — Вот черт. После такого все планы летят коту под хвост, превращая месть в желание нырнуть в объятия младшего и вдохнуть такой дурманящий запах шоколада. И плевать уже, что он все равно переедет, плевать на страхи и неуверенность, лишь бы он продолжал быть собой и после всех издевок точно так же, с читаемой искренностью в глазах, признавался в любви. Наверное, зря он напридумывал себе всю ту чушь, о чем говорилось сверху, ведь родные омуты точно не станут врать, скрывая за нежностью сплошную фальш. В такие сокровенные моменты Чимин верит во все самое хорошее и светлое, отбрасывая ненужные думы и соглашаясь на все, что прекрасными звуками изливается из чонгуковского рта. Глупо? Да. Но по другому быть не может.

***

— Что? — Медленно разворачиваясь к Чимину, что стоял возле двери, но совсем не в его комнату. Выпучив глаза, брюнет просто надеялся, что ему послышалось. Нет, он молился чтобы ему послышалось. — Ты будешь спать на кровати Джина. И вещи тоже разложи в его шкафу. — Ясно. Не послышалось. Вот черт. А Чонгук уже напридумывал себе ранние пробуждения с зевающим или сопящим Паком под бочком, как своя одежда, находящаяся в одном закрытом пространстве с чужой, пропахнет клубничкой, а чиминова — терпким шоколадом. Ладно, нужно радоваться и тому, что съехаться разрешили. К тому же, он обязательно сделает все так, как ему хочется, подталкивая красноволосового все ближе к краю пропасти, при этом крепко сжимая и придерживая, не давая упасть. — Чего так смотришь? Ты же не думал, что мы будем вместе спать? — Мило улыбнувшись, Чимин все же продолжил мстить, и, видимо, у него неплохо получается, раз он смог добиться такой реакции. — Эм, может все-таки вместе? — Попытка не пытка, если от нее многое зависит. Только вот Чим продолжает как ни в чем не бывало давить миленькую лыбу и стоять на своем, теряясь в глубинах своей комнаты, так еще и дверь за собой закрывая. Гаденыш маленький. Чонгук решил поступить по хитрому: оставить огромный чемодан в углу, доставая только сменку, чтобы переодеться. Окончательно он его разберет только тогда, когда сможет любыми способами уломать Пака и уже во всех смыслах переберется к нему. А он стопудово сможет. Ведь не будет же плюшечка долго ломаться и строить себя недотрогу. Да же? Кстати, Чон уже давно заметил, что его влечет к этому парню не только на духовном уровне, но и на физическом. По сути, это нормально и вполне логично, только вот для него все впервые. Никогда раньше он не ощущал того, что ощущает с Чимином и никогда ему еще не приходилось скрывать стояк после длительных поцелуев. Он очень долго сдерживал себя, молчал и не говорил, решая проблемки самостоятельно. А теперь же можно отпустить извращенца альфа-самца на волю и показать, кто в доме папочка? Думаю, что можно, ведь сегодня, съехавшись, они переступили черту «просто встречаний» раз и навсегда, а значит: они готовы переступить еще одну грань. *** День прошел как-то слишком быстро и незаметно, утопая во всевозможных обнимашках, кротких поцелуях, совместной готовке и просмотре фильмов. Да да, вам не померещилось, два парня, никогда не держащих и поварешки в руках, осмелились сварганить себе чего-нибудь на ужин, чтобы не помереть от голода или гастрита. Дело в том, что Чимину уже пиздец как надоела казенная еда быстрого питания, вот он и попросил Чона нахерачить чего-нибудь вместе, под предлогом «так все парочки делают». Ну он и согласился, не зная, что его избранник ничерта готовить то не умеет и что они запросто могут спалить всю кухню. В общем, после безысходных стараний над лазаньей, Чонгук психанул со словами «Я тебе кулинарную книгу на рождество подарю!» и усадил красноволосого на стул, чтобы под голодную, а значит и злую, руку не попадался. К слову, на ужин они жевали яичницу с беконом, приготовленную шеф-поваром яйцевого питания — Чон Чонгуком. После такого на Пака обрушилась суровая реальность о том, что он обязан готовить в силу своего пола и что только самый безответственный и никчемный омега может оставить своего альфу голодать или таскаться по кафешкам. Все, с этого дня он дает себе обещание подружиться с кастрюлями, сковородками и, собственно, с продуктами, превращая их в самые что ни на есть съедобные блюда. С этого обещания и начнутся каждодневные практики у плиты, сопровождавшиеся ожогами, десятком еды, полетевшей в мусорное ведро и психами о подгоревшем мясе или пересоленном гарнире. В принципе, брюнету без разницы, что его парень сейчас не способен вкусненько накормить, ведь он видит все старания через пот, кровь и слезы, поэтому готов поддержать даже самое пресное, абсолютно несъедобное блюдо. Несмотря на не очень то желанную, яичницу, настроение у ребят вновь подлетело, когда они сошлись в выборе фильма, ограждая себя от перепалок на этот счет. Кому могут не понравиться мстители, о которых сейчас весь мир только и говорит? Тем более, если это последняя часть, которую обязан посмотреть каждый, кто не хочет, чтобы его глаза не пропустили нечто сверхинтересное и захватывающее. Устроившись поудобнее на небольших размеров диване и сбегав прежде за снеками в виде попкорна с чипсами, разложенных на столике, они наконец нажали заветную кнопку на пульте, приказывающую картинке ожить. Поначалу все шло хорошо и совсем безобидно, но что-то щелкнуло в брюнетистой голове, когда на напряженном, ужасно страшном для омежки, моменте, Чим всем телом прильнул к Гуку, закидывая на него согнувшиеся в коленях ножки и зарываясь носиком во вкусно пахнущую домашним уютом футболку. Тут то все и пошло по дорожке «пиздец без контроля» и «блять, что ты творишь». Руки стали медленно, с трепетной осторожностью забираться под футболку, оглаживая каждый миллиметр шелковистой кожи, чувствуя подушечками пальцев хорошо очерченный пресс и…мурашки. Чимин, кажется, забыл как дышать, ожидая последующих действий, еле как заставляя сердце биться, а не остановиться от предвкушающего чувства чего-то нового. Младший не торопился, желая изучить все все все, чтобы не оставить и микроучастка, не почувствовавшего ласковых касаний шершавых подушечек пальцев. — Гукки?..– Не выдержав интимного молчания, перебиваемого тяжелыми вздохами, красноволосый хоть как-то внес в атмосферу другие звуки. За вопросом последовало кое-что получше ответа: влажные губы со всей нежностью выцеловывали личико, в то время, как руки спустились ниже, перебираясь к бедрам, заползая под ненужную сейчас ткань. — Чон…мммэм…– Ему даже слова проронить не дают, затыкая напористым поцелуем, в котором становится все больше и больше страсти, чувств и эмоций, которые, словно электрический разряд, передаются и к Чимину. Касания губ становятся более резкими, дыхание все обрывистей, передние конечности упорно забираются под одежду, а волшебное приспособление отзывчиво поднимается после того, как Пак бесцеремонно залез на колени, обвивая талию плотным кольцом из ног. Зарываясь коротенькими пальчиками в чернявые волосы и сжимая их у основания, старший вырывает полурык-полустон из быстро вздымающейся груди. Языки сплетаются в новом виде танца, смутно напоминающем танго, они делятся соленой, после чипс, слюной, изучают ровные ряды зубов и проходятся по ребристому небу, не в силах насытиться друг другом. Чонгук играет, посасывая язычок, кусая его и плавно переходя к пухлым губкам с точно такими же манипуляциями, что заводят неимоверно. Воздуха категорически не хватает, отчего они не могут не остановиться, отстраняясь и вдыхая побольше спасительного кислорода. Глядя на припухший ротик, в голове вырисовываются пошлые картинки, которые по хорошему бы прогнать как можно быстрее, но мы же не сказочные герои, верно? Поэтому Чонгук с упоением наслаждается мыслями о том, как этот самый ротик сможет довести его до оргазма, делая сокрушительный минет. Жаль, что он может только думать об этом, потому что начинать половую жизнь с минета не очень то и хочется. По крайней мере, в первой близости с Чимином брюнет хочет кончить от самого настоящего секса. — Чимин-а…– Томно прошептав, Гук сильнее сжал тонкую талию, а перед глазами появилась плотная дымка из желания, говорящая сама за себя. — Давай…– Казалось бы они оба готовы, оба осознают, на что идут и понимают друг друга без слов, по одним лишь омутам, в которых тонут день ото дня. И хватило одного лишь согласия, чтобы тормоза сорвало окончательно и бесповоротно, унося парней в мир соблазна и наслаждения. Подхватывая родное создание под бедра, Чонгук внезапно встал с дивана, двигаясь прямо по направлению к спальне. — Ты уверен? — Пусть даже он завелся уже по полной и хочется безумно, для Гука в первую очередь важен Чим и его состояние. Он не намерен заставлять или брать насильно, он не хочет, чтобы красноволосый потом винил его или сожалел о проведенной ночи. Дождавшись кивка и заметив в глазах напротив такой же огонек из страсти, желтый свет превратился в зеленый, а губы вновь слились воедино. Быстрыми, неаккуратными и сносящими все вокруг шагами, альфа дошел до кровати, бросая на нее красноволосого, что так вызывающе ерзает по постели, раскидывая по ней свои яркие пряди и сминая ее под собой. Несмотря на всю сексуальность, Чим продолжает быть невероятно милым и ласковым, протягивая лапки к сильной шее, чтобы вновь ощутить вкус тягучей слюны. Парни и сами не заметили, как вся одежда, кроме белья, оказалась разбросанной по всей комнате, забывшим грузом повисшей на стуле, столе, на цветах, под кроватью и даже в коридоре на тумбочке. Под властью эмоций все происходит в ускоренном темпе, словно включили перемотку, да такую, что никакой нормальный человек уследить не сможет. Чиминовы ноги вновь обвили чужой торс, прижимаясь ближе к спортивному телу, которое, пока губы исследуют посасывающими движениями ореолы сосков, имитирует толчки, заставляя старшего, что соблазнительно разомкнул ротик, открыть вид на длинную шею, где так и хочется оставить пару тысяч отметин. У обоих члены горят от возбуждения, наливаясь кровью и отдаваясь тянущей болью внизу живота, так еще и тонкая ткань трусов начинает натирать, мешая выбраться наружу. Чимин абсолютно забыл про все страхи прошлого и будущего, полностью доверяя себя любимому человеку, который смог стянуть прилипшую маску и вдохнуть в него новую жизнь, стирая из памяти все то, что мучало на протяжении долгого времени. Честно сказать, оба сейчас потерялись в глубинах сознания, не видя ничего, кроме друг друга, не думая ни о каких последствиях. Их мозг отключился, сознание помутнело, а тело уже давно перестало подчиняться разуму. Не в силах больше смотреть на выпирающий кадык, Чонгук наклонился и оставил в двух сантиметрах от него огромный засос, который через пару часов превратиться в ярко багровое пятно и сто пудов не останется без внимания. Их уносит, но в последнюю секунду, когда синие труселя полетели куда-то в сторону, брюнет вспомнил про смазку, без которой вся задница разорвется в мясо, тем более если учесть огого размер альфы и неразработанное колечко мышц Чимы. Хочется удариться об стенку от тупости и забывчивости, потому что, блять, не брал он с собой гребаного лубриканта, так как не рассчитывал на такой крутой поворот событий. Вот серьезно, он сам себя казнить готов за то, что, по видимому, придется по быстрому сгонять в аптеку, оставляя парня одного с неприятными ощущениями между ног. И все равно, что сам то побежит со внушительным стояком, который, потираясь о жесткую ткань джинсов, будет приносить адскую боль. — Бля…смазка…– Громко выдохнув, Чон рухнул мертвым грузом на размякшее тело, сжимая от досады нежную кожу до белесых полосочек от ногтей. — У меня есть…– Вот это да. Откуда у девственника может быть все нужные приспособления для безопасного секса? Не спорю, новость о наличии геля — хорошая, но, сука, ставит в тупик. И ладно, если красноволосый просто пробовал себя растягивать, но что, если Гук у него отнюдь не первый? И вообще, что за мысли проскакивают в глупой голове, когда все в самом разгаре? Он не знает и уж тем более не может их проигнорировать. — Откуда? — Грозно заглянув в черные глаза, брюнет стал подниматься с кровати, проводя напоследок рукой по слегка упавшему аккуратному члену. — Это Джина, расслабься. Я ее сегодня во время готовки нашел. — Усмехнувшись с реакции парня, Чим пожал плечами, поражаясь тому, что хен додумался спрятать баночку на полку среди специй и приправ, куда никто кроме него раньше не заглядывал. — Она на верхней полочке справа. Сбегаешь? — Томно прикрыв глаза, дьяволенок решил поторопить младшего своим видом, с каким он принялся себе надрачивать, издавая пошлые всхлипы и ощущая все более сильную эрекцию. Как и следовало ожидать, не прошло и пары секунд, как Чон вновь оказался над Паком, устраиваясь между широко разведенных бедер. В спешке открывая черную емкость и макая в прозрачную жидкость пальцы, он невольно начинает пожирать Чимина, самостоятельно закинувшего на его плечо правую ногу. Засранец, видимо, порно насмотрелся. Иначе откуда у него знания о том, как правильней открыть доступ к дырочке, к которой Гук уже приставил указательный палец. — Готов? — Размазывая прохладный гель по анусу, черноволосый все же ждет подтверждения перед тем, как начать растягивать тугие стенки. Он понимает, что сначала может быть неприятно и дискомфортно, поэтому волнуется, что может облажаться и сделать все намного хуже, принося нестерпимую боль. — С тобой — всегда. — Улыбнувшись, Чим прикрыл глаза, готовясь к острым ощущениям. Да, он доверяет и знает, что Чонгук попытается сделать все осторожно и без резких движений, но почему-то все равно боится. Все таки, не нужно было читать про первый раз на каком-то сомнительном сайте, где только про кровь и крики было сказано. А вот десятки порно он не зря пересмотрел, так как хотя бы немного введен в курс дела и понимает, что да как. И, наверное, огромное спасибо Хосоку, без которого этого всего бы не было, ведь именно он помог настроиться и набраться смел… Продолжить рой мыслей не дал проникнувший всего лишь на одну фалангу палец, из-за которого глаза зажмурились до звездочек, а колечко мышц сжалось сильнее, стараясь вытолкнуть чужеродный объект. И страшно становится от того, что будет дальше. Тугие стенки не дают продвинуться дальше, принося еще больше дискомфорта. Нагнувшись, Чонгук начал успокаивать сжавшееся чудо, с заботой убирая со лба прядки волос, начинающие мокнуть. — Минни, расслабься. — Затянув омегу в самый ласковый поцелуй, брюнет стал смачивать сухие губы, посасывая каждую из них и проводя по ним языком, стараясь хоть как-то переманить все внимание на приятности, а не на то, что происходит снизу. Накрыв свободной рукой член, который потихоньку начал терять былой накал, он задвигал ею, помогая прийти в прежнее состояние. Отвлекающие манипуляции дали свои плоды, когда весь первый палец почти незаметно и беспрепятственно прошел внутрь. Отстранившись, Гук обильно смочил следующий, приставляя его ко входу. — Чимин, не сжимайся, пожалуйста. — Попросив приказно-мягким голосом, альфа примкнул мокрыми губами к коричневым бусинкам, заставляя выгнуться от наслаждения. Не теряя ни минуты, он вогнал второй палец, который прошел менее легко, но без прежнего напряжения. Раскрывая их на манер ножниц, парень тщательно растягивал, выбивая всеми действиями стон за стоном. На спине оказались маленькие лапки, цепляющиеся своими коготочками за золотистую кожу, оставляя после себя не очень яркие, почти незаметные полосы. Переходя ко второму соску и убирая руку с чужого возбуждения, чтобы вылить гель на третий палец, он одновременно стал входить. На этот раз все гораздо хуже: даже страстные поцелуи не смогли оградить или отвлечь от принесенных ощущений. — Гукки, больно. — Хныкнув, Чим сжал зубы так сильно, что, кажется, они скоро раскрошатся в пыль. Брови сошлись у переносицы, становясь сиамскими близнецами, а веки зажмурились пуще прежнего, вызывая легкое головокружение. — Еще немного, малыш. — Вновь начиная надрачивать, целуя при этом сжатые губки, Чон пытался быть максимально аккуратным, проталкивая менее резко. — Тшш…– Переходя с чмоками на шею, в некоторых местах он оставлял жгучие отметины, которые еще долгое время будут напоминать о их первой близости. Постепенно стенки стали поддаваться, расширяясь и легко принимая в себя все, что оказывалось внутри, демонстрируя свою эластичность. Двигая пальцами, Гук уже не приносил былую боль, отчего становился более быстрым. Он сгибал их и попадал точно по простате, заставляя вскрикивать и чуть ли не выламывать себе позвоночник от нахлынувшего экстаза. Для Чимина это уже не что-то неприятное и болезненное, а самый настоящий кайф, от которого глаза закатываются от наслаждения и которого становится мало. Вскоре, насаживаясь самостоятельно, он дал знак о полной готовности и о том, что уже хочется намного большего, нежели какие-то три пальца. — Если продолжишь, меня не хватит на остальное. — Сквозь частые вздохи, Чим все же смог проговорить хоть какое-то предложение, хватая младшего за запястье. — Я уже готов. — Самостоятельно отстраняя от себя руку, он смотрел как-то по новому, совсем не так, как прежде. Он буквально умолял взглядом нормально закончить дело и принести наконец охуенное удовольствие. Стягивая с себя последнюю оставшуюся вещь, Чон не переставал смотреть прямо в горящие омуты, внутри которых пожар разгорается в геометрической прогрессии. Не жалея лубриканта, он распределил его по всей длине, выливая чуть ли не всю баночку разом. Для любимого ничего не жалко. Приставляя головку к разработанной дырочке, брюнет в последний раз заглядывает в глаза, удостоверяясь в разумности и правильности их действий. Уперевшись по обе стороны от плеч руками, Гук захватил в плен пухлые, раскрасневшиеся губки, входя одним толчком сразу на половину. Сквозь поцелуй раздался громкий стон, потерявшийся где-то в чужой глотке. Не думал Чимин, что вновь придется терпеть боль, от которой пальцы на ногах поджимаются, а ногти мертвой хваткой впиваются в спину, оставляя на ней кровавые ранки. Чувствуя моментально появившееся напряжение в виде сузившихся мышц, плотно обхвативших громадное достоинство, альфа с жалостью посмотрел на перекосившееся лицо, переставая толкаться дальше. Дело даже не в том, что ему самому от этого до ужаса неприятно, а в том, что он просто не может наблюдать за тем, как мучается его плюшка. — Чимин… я могу прекратить. — Уже собираясь выходить, дабы не издеваться на и так уже вдоволь натерпевшимся телом, Гук почувствовал, как нога спустилась с плеча, давя на поясницу и блокируя любые движения. — Нет, все хорошо. — Почти промычав, красноволосый выдавил из себя неправдоподобную улыбку, которая ничерта лучше не сделала. — Продолжай. — И это была не просьба. Приказ. Именно так можно охарактеризовать чиминов тон, взгляд и сильное давление сзади, притягивающее к себе. Вспомнив все, что Чон читал в разных обучающих секс книгах, он решил опробовать одну из менее болезненных поз, проверяя ее действительность. — Расцепи ноги. Надо закинуть их на плечи. — Подхватывая их под коленками, Гук осторожно сгибает Пака чуть ли не вдвое, слыша недовольное шипение. — Неудобно. — Чимин был бы не Чимином, если бы упрямо не попробовал сделать так, как ему хочется, безрезультатно попытавшись скинуть конечности. — Потерпи, так будет не очень больно. — В последний момент схватив привередливое чудо за лодыжки, Чонгук настойчиво вернул их в прежнее положение, наказывая больше не дергаться. Руки снова оказались по бокам, находя точку опоры, а лбы столкнулись в романтическом жесте. Они заглядывали друг другу в самую душу, переворачивая там все с ног на голову. Мгновение и член полностью погрузился в прямую кишку. Поза, вместе с отвлекающими гляделками, дала нужные результаты, помогая перейти к следующим шагам. Давая время привыкнуть к новым ощущениям полной заполненности, Чон не переставал выцеловывать щечки, веки, губки и все, что только можно, везде оставляя свои мокрые следы, которые, высыхая, странно приятно стягивали кожу. — Двигайся… — Обжигая ухо горячим дыханием, Чим переместил ладони на голову, зарываясь глубоко в чернявые волосы. Невозможно ослушаться. Поступательные движения поначалу были безобидными, с некоторой долей опасения, но после…темп стал увеличиваться, с рыком вдалбливая отзывчивое тело в кровать. Стоны, кажется, слышала вся многоэтажка, являясь свидетелями их слияния. И, стоило лишь подобрать правильный угол, ощупывая небольшой комочек нервов, Чон резко вышел с характерным хлюпающим звуком, чтобы зайти обратно резким толчком по самые яйца. Если раньше стоны слышал только дом, то теперь их слышит вся Корея. Чимин, кажется, утонет в этом нескрываемом наслаждении, раздербанивая себе все горло от вырывающегося крика. Добившись нужного отклика, брюнет продолжил целенаправленно вдалбливаться в простату, выбивая очередные оглушающие стоны, доводя обоих до скорой разрядки. — Я…уже…сейчас…– Прерывая звуки удовольствия словами, Чим попытался предупредить альфу, у которого тоже наступает предел. Все тело мелко затрясло, член стал наполняться, в конце концов изливая всю белую жидкость на впалый живот. Кончая, Пак несдержанно сжал черные волосы, выкрикивая имя своего истинного. — Все, я выхожу…– Чувствуя подкатывающую эйфорию, парень стал отстраняться, но обмякшие ноги сцепились вокруг шеи, не давая отодвинуться даже не миллиметр назад. — Чимин? — Насколько я знаю, нельзя забеременеть без течки. — Тяжело дыша, омега констатировал факт, тонко (нет) намекая на внутреннее излияние. Просто он безумно хочет ощутить горячую жидкость внутри себя, омывающую все стенки, окрашивающую их в чисто белый цвет. А Чонгук, блин, не впадал никогда в подробности о том, при каких случаях залетают. Ему хватало знаний о том, что достаточно кончить, а как и в какое время его особо не волновало. — Точно? — Из последних сил Чон продолжал толкаться, сдерживая накопившееся семя, неприятно давящее внутри пениса. — Кончай. — Приподнявшись на локтях, Чим потянулся за поцелуем, превращая себя в собранную раскладушку. Удивившись божественной растяжке, альфа позволил себе прислушаться к красноволосому, расслабляясь и с именем Чимина на устах изливая все содержимое глубоко в прямую кишку. Неконтролируемая слабость тут же одолело все нутро, из-за чего пришлось намертво рухнуть на часто вздымающуюся грудь, прислушиваясь к учащенному сердцебиению. — Я люблю тебя, Чимми. — Собрав в себе все остатки энергии, младший поднял голову, быстро чмокая в уголок приподнявшихся губ. — Я тебя тоже люблю…– Закрыв глаза, Пак уже готовился провалиться в сон, как почувствовал то, что чувствовать не должен. Сцепка. — Блять. Выйди, Чонгук, выйди! — Пусть он и уверен в том, что без течки не залететь, но все равно страшно. Они все-таки еще дети, не готовые к ответственности и всяким родительским обязанностям, занимающим все свободное время. — Я не могу. — В панике дернувшись назад, он почувствовал только боль, словно его отрывают от чего-то единого, спаянного между собой. — Так, тише, сцепка не обязательно должна означать оплодотворение. — Не двигаясь, альфа старался здраво рассуждать, полагаясь на слова глупого омеги, что сейчас попросту переживает, портя своими матами, за которые, кстати, нужно будет наказывать, всю интимность момента. — А если я, мы, бляяяять. — Двинувшись бедрами назад, Чим снова причинил им дискомфорт, заставляющий перестать всякого рода отступательные движения. — Да успокойся ты. Все хорошо, ничего не будет. — Схватив обеими руками старшего за щеки, он внушал ему то, во что сам пытается поверить. Ничего ужасного и смертельного, конечно, не произойдет, но они еще реально не настроены прощаться с молодостью. — Угу, да. — Видимо, внушение сработало, раз Чимин перестал дрыгаться и нервно выкидывать разные реплички, вновь обмякая. Вдруг, набухший узел перестал быть настолько ощутимым, говоря о прекращении своей работы. Осторожно двинувшись, Чонгук наконец то смог выйти, перекатываясь на бок. — Вот и все. — Нащупав где-то неподалеку чью то выкинутую футболку, брюнет осторожно протер белоснежный животик от спермы, перед тем, как она высохнет и неприятно стянет кожу. Закончив, Чонгук обвил талию руками, прижимая ближе к себе и вдыхая аромат…– Ммм, кое-кто перенял мой запах. — Довольно усмехнувшись, он не мог перестать наполнять легкие гармоничной клубничкой в шоколаде, которые превосходно сочетаются между собой. И даже запах секса, пота и спермы не может перебить тот, что буквально забирает все внимание на себя, залезая под эпидермис, заливаясь в кровь и протекая по венам. Так, полностью вымотанные, но счастливые, они и уснули, просто наслаждаясь присутствием друг друга, утопая в объятиях и нежных прикосновениях. И, на самом то деле, никого им больше не надо, лишь бы чувствовать рядом любимого человека, ощущая его заботу и любовь, а остальное не особо то важно. В такие секунды и приходит осознание самого ценного и важного, отодвигая все жизненные проблемы и неудачи на задний план. Ведь со всем можно справиться, кроме одиночества, которое, слава Богу, никому из них больше не грозит. Потому что ни один, ни второй не собирается прощаться с источником счастья, радости и света. Никто не хочет вынимать заводной ключик, без которого жизнь просто напросто прекратится.