Во мраке ночи

...Ты мой личный, нежный дьявол Любимый мой ночной кошмар...

- Чёрт… - прохрипел пьяный голос в тёмной спальне, и вслед за ним раздался треск бьющегося стекла о стену, а затем звук рассыпающихся осколков.       Серебристые стёклышки заблестели на чёрном полу, переливаясь миллионами оттенков в лунном свете, приковывая на себе взгляд адмирала. Он завороженно смотрел пустыми, давно потухшими глазами на остатки разбитого сосуда, напоминающие блестящую рябь воды. Это была очередная бутылка дорогого вина, которой не повезло закончиться в самый неподходящий момент. Диего раздраженно дышал, его жутко выводил из себя тот факт, что он всё никак не мог пропасть в беспамятстве и забытье, и доказательством его опьянения служили лишь пустые бутылки раскиданные по полу. Он давно потерял счёт времени, не зная ни часа, ни дня, а порой казалось, что и года. Для него жизнь остановилось пять долгих лет назад, и каждая минута медленно стекала в невозвратную бездну бессмысленно потраченных лет. Он до сих пор помнил тот миг, и казалось, страшное воспоминание было вырезано в его черепе, всё время всплывая перед глазами. Ни ром, ни вино, ни другие крепкие напитки не помогали стереть его, и каждую ночь, когда он наконец-то мог уединиться в всегда тёмной и тихой спальне, насквозь пропахшей алкоголем и табачным дымом, перед глазами появлялась та картина. Тот страшный, наполненный яростью и ужасом непонимания происходящего, момент, когда раздался взрыв на том жалком пиратском корабле, когда всё заволокло огнём и дымом, и женский, до боли знакомый крик, прорезал воздух, а затем резко оборвался.        Диего заставил всех тех безмозглых болванов, которых, по его мнению, все ошибочно называли “солдатами”, обыскать, казалось, весь океан. Но её нигде не было. Нигде. Море украло её у него в то самое мгновенье, когда она почти была его, Адель пропала, исчезла, испарилась, как будто на свет вообще и не появлялась рыжеволосая девушка, с зелеными, невероятного оттенка глазами, полными ненависти к нему.       Он искал её. И яростно желая найти, он даже упустил шайку пиратов, во главе с капитаном, с ее... любовником. Его передёргивало каждый раз при одной мысли о том, что его Адель, его по праву, делила постель с этим грязным разбойником Себастьяном. Диего и сам не понимал, что за чувство яростно терзает душу, переворачивая все внутренности вверх дном, заставляя кровь кипеть в жилах, когда его больное воображение рисовало Адель в чужих объятьях. Он и не понимал, почему её образ такой яркий и ясный, все ещё хранится в его памяти. Каждый изгиб её красивого юного тела, каждое грациозные движение и лёгкий аромат цветов, исходящий от её волос. Почему желание и дикая страсть не утихла спустя столько лет? Почему он уже давно не мог получить то удовлетворение от близости женского тела, каждый раз задумываясь над тем, какой была бы Адель? Как она бы вела себя с ним в их общей спальне, как бы она закусывала губу в её привычной манере, как бы стонала под ним, каким был бы её голос и взгляд после проведенной в дикой страсти ночи? Подумав об этом, тело Диего напряглось и он болезненно прикрыл глаза, судорожно сжимая твердую обивку кресла и делая глубокий, полный нестерпимого желания вдох. Несколько месяцев после её исчезновения, он пытался затушить тот неудержимый пожар в груди во всех новопостроенных борделях Санто-Доминго, но с каждым новым разом, внешность работниц дома удовольствий, их прикосновения, их прокуренные голоса вызывали лишь отвращение. Ни одна женщина уже не казалось ему хоть немного привлекательной или красивой. Ни одна. Только Адель, ушедшая из его жизни, захватив с собой на тот свет всё его спокойствие и желание продолжать это бессмысленное существование на земле без нее.       Он уже успел сотню раз пожалеть, что не смог сдержать тот страстный порыв, ставший для них роковым. Несмотря на годы, проведённые в жёстких военных условиях, он не сумел научиться контролировать свои эмоции, особенно страсть. Кто бы мог подумать, что в этом Санто-Доминго не окажется ни одного борделя, ни одной распутной девушки на улице. И как же он мог сдержаться при виде такого стройного тела Аделаиды, не успевшей завязать абсолютно ненужный в её случае корсет?       Диего усмехнулся, проводя шершавыми пальцами по твёрдой полоске шрама на лице, напоминающим о резком движении женской руки с его же кинжалом, в попытке высвободиться из объятий. Вот вам и женская "робость"... Сказать по правде, Диего никогда и не сердился на Адель за этот поступок, и краем сознания, возможно, догадывался, что именно это и зацепило его в ней: нежелание сдаваться, быть игрушкой в чужих руках. - Я не думала, что может остаться такой шрам… - прорезал тишину знакомый женский голос. Диего вновь усмехнулся, открывая глаза и видя её. Изящная фигурка Аделаиды стояла возле окна, облитая лунным светом. Спокойное лицо с распущенными, гнедыми волосами, скромное светлое платье и тон, без единой нотки жалости или сожаления. - И опять ты пришла… - произнёс Диего, скучающим голосом, быстро закрывая глаза. - И опять ты пил… - её голос звучал так непринуждённо и легко, что ему захотелось открыть глаза и посмотреть на её светлое лицо, но он не позволял себе такой слабости. Он знал, что не выдержит этого. Стоит ему взглянуть на нее, и в сердце вновь воткнется кинжал. Адель, как будто прочитав его мысли, попросила: - Открой глаза. Адмирал покачал головой. Он знал, стоит ему взглянуть вновь в её зелёные глаза, на её улыбку, он опять сгорит. Сгорит заживо в собственном пламени, в пожаре, виновником которого был только он сам. - Открой глаза… - повторила девушка, уже зная, что он не удержится, что он послушается ее. Так и произошло. Диего открыл глаза, чувствуя, как сознание болезненно распадается на части, при виде неё. Она молча смотрела на него и улыбалась той нежной и заботливой улыбкой, которую он никогда не видел на ней при жизни. - Зачем ты пришла? - прошептал он, пытаясь держать свои эмоции, сохраняя гордость даже при нереальном видении. - Ты не рад меня видеть? - Адель в притворной обиде надула губы, подходя к нему и кладя холодную руку на его запястье, заставляя его сразу же вздрогнуть. Он перевел взгляд на ее белые, тонкие пальцы, обвивающие его ладонь, холодя кожу. Этот жест, полный нежности и заботы, которую он никогда не ощущал в своей жизни, заставил тело Диего мелко трястись. Буря эмоций заволокла все сознание, раскалывая его на острые осколки, ранящие все внутренности. - Зачем? - прошептал он, все еще смотря на ее ладонь. - Зачем? Его голос предательски срывался, а руки дрожали. Он чувствовал, как терял контроль, как боль выжигала огромную дыру в груди. - Я просил тебя не приходить… - Я соскучилась… - она произнесла это без капли сарказма или насмешки, невероятно искренне, что и выдавало нереальность происходящего. Диего вновь прикрыл глаза, из-за всех сил пытаясь игнорировать горечь, поступающую к горлу. - Уходи. - бросил он.       Видя лишь темноту век, он почувствовал прохладное прикосновение на его щеке. Она коснулась его так легко, что это больше походило на легкое дуновение ночного ветра. Он стиснул зубы, сжимая подлокотник кресла до побеления костяшек. Боль в груди затапливала разум, отрывало от реальности, вызывая желание раствориться в её руках, в запахе ее кожи. Но он, сам удивляясь своей выдержке, молча сидел с закрытыми глазами, моля, что бы видение исчезло.       Её пальцы легко коснулись его губ. И тут, по его щеке сбежала серебристая слеза. Он ненавидел это ощущения беспомощности и жалости. Он был из тех людей, которые считали, что слезы – признак слабости, что мужчины не должны плакать, это удел лишь женщин. В последний раз слезы скатывались с его глаз в далеком детстве, когда он, будучи маленьким мальчиком, видел, как тираничный отец ударяет его мать, и еще молодая женщина падает на пол, но уже не поднимается. Он ненавидел своего отца, он презирал его, терпя каждый день очередные побои. Но тот день, когда умерла его всегда нежная и скромная мать, которая была младше его отца на тридцать лет, он твердо решил, что больше никогда не позволит себе пролить и грамма слёз. Но после смерти отца, уже будучи генералом, Диего понял, что именно те страшные события из его детства сделали его таким сильным, но и жестоким тоже, ведь всё имеет свою цену. Он осознал, что лишь благодаря отцу, он легко шел на врага в бою, не боясь смерти, и добился всех этих высот.       Но кто бы мог подумать, что каменный барьер, который выдержал не одно сражение и войну, падёт под нежным прикосновение девичьей руки. Он посмотрел в её глаза, не понимая, в какой момент в его душу закралось это жестокое, как сама жизнь, чувство, которое люди называют “любовь”. Диего всегда был уверен, что избежит жалкой участи всех несчастных влюбленных, которых он не раз видел на светских приемах. Разве его сердце, ожесточенное войной, может любить? "Нет, конечно"– думал Диего. Но он ошибся. Впервые с детских времен, он чувствовал страх. Страх перед осознанием того, что он её больше никогда не увидит живой, что это пугающие и в то же время невероятно желанное видение Адель будет продолжать являться к нему каждую ночь, не давая забыться в крепком сне ни на секунду. - Да… вижу ты и впрямь не рад меня видеть… - печально заметила Адель, смотря в полные боли воспоминаний глаза адмирала. - Тогда я, пожалуй, пойду...       Девушка убрала руку с его щеки, направляясь в сторону окна, и тут в Диего что-то вновь сломалось, разорвалась та последняя нить терпения, он подскочил с кресла, и схватив девушку за руку, рванул на себя. Она оказались прижатой к нему грудью, но вот только биения сердца он не ощущал. Ну и пусть, главное, она рядом. Он несколько секунд смотрел в её зелёные глаза, наблюдающие за ним с живым интересом. Диего не мог больше терпеть эту муку. Прижав девушку за талию к себе, он впился в её губы своими, как будто в них был единственный источник жизни. Она ответила на страстный поцелуй, запуская тонкие пальцы ему в волосы. Всё внутри бурей эмоций переворачивалось, устраивая бесконечный хаос в мыслях. Тело ломило от желания, и в глазах плясали яркие, огненные искры. Сделав резкий шаг вперёд, он прижал девушку к стене, больно ударив её о холодный косяк окна спиной. Из её приоткрытых губ вырвался такой приятный слуху стон, а потом её губы дрогнули в насмешливой улыбке. В сердце вновь зарождалась та страсть, утихшая, как казалось ему, навсегда. По его телу разливалось тепло, окутывая своими нитями сознание. Но девушка слегка отстранилась и проницательно посмотрела на него. - Ты ведь понимаешь, что я всего лишь игра твоего подсознания? - шепнула она. - Плевать… - прошипел он, преодолевая расстояние и вновь целуя её в такие желанные губы.       Ему и вправду было плевать. Он давно потерял границу между сном и явью. Главное, что она была рядом, она касалась его, целовала с головокружительной страстью и в то же время со всей присущей ей робостью. Ему было все равно, что видение растает с первыми лучами солнца, испарится, и явится вновь лишь следующей ночью. Как долго он жаждал этих прикосновений, сколько раз она являлась к нему во снах, за которые ему открывалась прямая дорога в ад. Но он не боялся обрекать себя на новые грехи. Без неё ад был здесь, на земле. Девять кругов ада, которые он проходил каждую ночь, сгорая в адском пламени и возрождаясь из пепла вновь, как птица феникс из древних мифов.       Но тут чувственную пелену с глаз разбил посторонний звук. Странный, неприятный стук, раздражающий каждую клеточку его разгоряченного тела. Он пытался игнорировать его, продолжая целовать нежные губы Адель, но она, прерывая поцелуй на несколько секунд, прошептала: - Последний шанс… не потеряй меня ещё раз… И прежде, чем он сумел хоть что-то понять, она испарилась как туман, как клуб дыма из его сигары, оставляя его одного стоять, опираясь рукой о холодную стену.       Настойчивый стук раздался вновь, и он открыл глаза. Диего сидел в своей кресле, на полу валялись разноцветные стекла, а в дверях стоял взволнованный солдат. - Дон де Очоа… Дон... Диего встряхнул головой и протер глаза руками, пытаясь вывести себя из полусна. Из приоткрытого окна просачивались первые лучи рассветного солнца. Ночь покорно отступала, передавая своё место дню, чтобы совсем скоро вступить в свои права вновь. Диего казалось, что в воздухе летает цветочный аромат, а на губах все еще осталась сладость её прикосновений. -Дон… - повторил мальчишка. - Чего тебе?! Пошёл отсюда! - крикнул Диего, шаря рукой по столу в поисках очередной бутылки. Он не мог поверить, что это был всего лишь сон. Адель была такой реальной, осязаемой… - Дон! - Да чего тебе? - адмирал хотел запустить бутылку в незваного гостя, но вовремя передумал, выжидающе смотря на парня. - Её нашли… она… жива…. - солдат с трудом подбирал слова, пытаясь успокоить сбившееся от волнения и долгого бега дыхание. Рука Диего, подносящая бутылку рома ко рту, замерла в воздухе. Он медленно повернулся к солдату. -Что? - тихо переспросил он. - Что ты сказал? - Госпожа… Госпожа Аделаида… её видели в городе… она…вернулась…       Адмирал несколько секунд смотрел непонимающими глазами на парня в дверях. Слова эхом отражались в его голове, терзая разум. Жива… Она жива… Возможно, будь Диего в трезвом состоянии, и не наблюдай он несколько минут назад видение, он бы не поверил. Он бы рассмеялся диким смехом, или вовсе выстрелил бы в мальца из пистолета за дурацкую шутку. Но только не сейчас. Не после того, как он целовал ее, пусть даже и во сне. Сердце забилось в тысячу раз быстрее, глаза вновь начали воспринимать цвета, а в душе ликовала надежда. И в сознании раздался чёткий голос Адель “- Последний шанс… не потеряй меня ещё раз…”. Диего подскочил с кресла, пошатнулся, чуть не потеряв равновесие, и быстро надел шляпу. - На этот раз я тебя не упущу… - прошептал он, смотря светящимися глазами в пустоту, даже не подозревая, что он упустит её ещё не один десяток раз, и еще столько же раз ему представиться шанс найти её.       В этот самый момент он, сам того не зная, подписал контракт с дьяволом, непроизвольно соглашаясь тратить каждую секунду своей жизни на её поиски, ведь даже призрачная надежда, что Адель когда-нибудь будет его, намного лучше жизни в полном мраке без неё.