Тик-так

Юная Маркиза – нет, тогда ещё не Маркиза, тогда ещё всего лишь Аранея Серкет, какое же скучное имя – впервые убила взрослого тролля. Доселе её послужной список состоял лишь из её ровесников, пусть и немалого их числа: паучиху надо кормить. Интересно, сколько оборотов было этому оливковокровному? Он огромен, мяса в нём хватит на несколько ночей даже её прожорливому лусусу, можно будет заняться ради разнообразия своими делами, а не снабжать её денно и нощно продовольствием. Да, и денно тоже, Аранея живо помнила то утро, когда не успевала в улей к восходу, солнце поднималось над горизонтом с безжалостной скоростью, и последние минуты она почти бежала, насколько мог позволить вес трёх тел на её спине, пытаясь этими самыми телами загородиться от пожирающих лучей. Руки и ноги после покрылись волдырями, но гнев голодной паучихи казался ей тогда куда страшнее солнца. Что ж, несколько ночей от этих забот она свободна. Аранея выдохнула и, дрожа, опустилась на землю, опёрлась спиной обо всё ещё тёплый труп. Эта охота оказалась куда сложнее, чем ей думалось поначалу, возможно, надо было начинать с бургундии, может, со взрослого помоложе, с более хрупким мозгом, с менее сильным телом – чистая удача, что ей удалось вернуть соскользнувший контроль над разумом жертвы до того, как жертва успела схватить её и гигантскими ручищами смолоть в порошок. Но если бы она довольствовалась полумерами, дожила бы она до этого дня? Как же хотелось сбежать. Куда-нибудь, неважно, куда, вот только где и как дневать без защиты лусуса? Трутни поймают, выбракуют, поминай, как звали. Как же тихо. Кусты, в которых она устроила засаду, даже не шевелятся, море – что блюдечко, прибоя почти нет. Движение вдалеке вспороло водную гладь. Аранея тут же прищурилась – не хватало ещё напороться на какого-нибудь земноводного лусуса, она сегодня охотник, а не жертва – но это был всего лишь корабль. Огромный, трёхмачтовый, Аранея пока не знала, как такие называются, но вдруг поняла – это то, что ей нужно. Говорите, океан – удел морских обитателей? Радостная ухмылка обнажила крохотные острые клыки. Вообще-то малявкам четырёх оборотов от роду, говорят, взрослого не одолеть – а она одолела. Значит, и пурпурных со временем одолеет. Её имя будет грозой океанов – только имя позвучнее придумать и осталось. *** - Капитан, капитан! Вы в порядке? Маркиза была не просто в порядке – она была пьяна от счастья. Одарила старшего помощника сияющей улыбкой – тот, правда, попятился, - поднялась на борт и провозгласила так, чтобы слышали все: - Легендарное сокровище наше! Обошлось почти без жертв, но чудовище забрало жизнь бедняги Зилбера. Отпразднуем же победу и помянем боевого товарища – старпом, бочонок сахара команде! Команда радостно взревела – видимо, не очень-то жалея беднягу Зилбера, разгрузка едва не наполовину заполненной драгоценностями шлюпки пошла скорее раза в два. Маркиза и сама осталась бы праздновать с командой – высшекровному пойлу она всегда предпочитала честный бурый сахар, оставлявший на дне кружки осадок, когда его разведёшь, - вот только не сегодня. Пошатываясь и всё ещё не в силах согнать идиотскую ухмылку с лица, Маркиза ввалилась в собственную каюту и дрожащими руками достала из тайника под койкой матовый белый шар. - Оно сработало, спрут его побери, сработало! Предсказание сработало! Маркиза вынула из кармана главную часть легендарного сокровища, которое в достаточно удачливых руках было ценнее любого золота: Флуоритовый Октет, долгие сотни оборотов считавшийся лишь выдумкой. Грани игральных костей поблескивали синим в слабом свете из окна каюты. - Полагаю, моя милая юная протеже, теперь оракул заслужил твоё доверие, - бесцветный голос прозвучал будто бы в её голове, впрочем, наверно, так оно и было – его никто никогда не слышал, кроме неё самой. – Впрочем, я не могу не одобрять здоровый скепсис и был бы, пожалуй, разочарован, если бы ты приняла мои слова на веру, не подкрепив их неоспоримыми доказательствами. Доктор продолжал распинаться, но Маркиза не слушала. Флуоритовый Октет был прекрасным и мощным оружием: одного его броска хватило, чтобы отправить охранявшего сокровище монстра на тот свет. Сияющие перспективы разворачивались одна за другой: теперь под командованием Маркизы ходила не одна только Паучья Хватка, а целый флот; к ней питала страх и восхищение даже пурпурная знать; сами Высшекровки смотрели на её похождения с искренним интересом, пусть интерес власть предержащих и был сомнительной наградой. В конце концов, всё это она увидела в Оракуле, пусть и не верила – до той самой поры, как он с точностью до ночи предсказал момент, когда в её руках оказался козырной туз. - Я вижу, твой ум занимают мечты о будущем, нежели скучные слова старой вневременной сущности, - бесцветный голос вернул Маркизу в реальность, и она с удивлением увидела тёмные отпечатки на белом Оракуле – так вот чего старпом был сам не свой, она поранилась в битве и сама не заметила, надо бы перевязать. – Что ж, не могу осудить тебя за это, тем более что эти мечты суть практически свершившаяся реальность. Возможно, у тебя есть вопрос, который ты желаешь задать уже осознанно, не оглядываясь более на собственный скептицизм? Маркиза отрешённо посмотрела на разодранный рукав, мерно сочившийся лазурью. Находись она ниже по гемоспектру, такая кровопотеря могла бы быть опасной. - Что ж, пожалуй, есть такой, - протянула она, одной рукой перерывая вещи в поисках чистых тряпок, всеми восемью зрачками уставившись в матовый шар.. – Какова будет моя смерть? *** В дверь раздался стук. Маркиза сонно продрала глаза, выпуталась из сплетения чьих-то рук и ног – прошлое утро она помнила очень смутно и не могла навскидку сказать, кто пригрелся рядом в восставанне. О наземная роскошь – сон без кошмаров, в каюте успокаивающая слизь расплескалась бы при первом же шторме. Если бы не подобные маленькие радости, она бы вообще на землю не сходила. И снова её хвалёная удача – ей понадобилось навестить сушу и её обитателей аккурат в момент, когда казнили Ст… ах да, Высшекровки же сразу после казни запретили любое упоминание проклятого имени, они бы и думать о нём запретили, будь на то их воля. Двоих из приспешников бедненького глупенького мутанта, возмечтавшего пошатнуть общественный порядок, она толком и не разглядела, их держали в клетке на потеху многочисленным зрителям, наверняка не сегодня-завтра их продадут в рабство. Третью приспешницу должны были казнить, как и её мейтсприта – или как там они величали свои высокие отношения, - но палач отказался пустить вторую стрелу. Не то, что она ожидала от упёртого в своей преданности иерархии индиго. Это, пожалуй, был… сильный момент, сильнее, чем последнее ругательство Страдальца. О том, как за считанные минуты до смерти тот нашёл её взглядом в беснующейся толпе и одними губами произнёс её имя – то, с которым она родилась, которое никто не знал, кроме паучихи, - Маркиза предпочитала не помнить. Она видела бунтаря в первый и последний раз, знакомы быть они не могли, но Высшекровкам лучше не подавать лишних идей. Так что – да, определённо, неповиновение индигокровного было главным сюрпризом прошлой ночи. В дверь снова постучали – да так, что та едва не слетела с петель. Сон как рукой сняло – вряд ли кто-то, кто задумал бы её убить, тихо перерезал бы всю охранявшую её свиту, чтобы после оглушительно стучаться, но это ж надо настолько всякую осторожность потерять! Вот что делает с троллем утро сладостных утех и день сна в успокаивающей слизи. Маркиза выскользнула из восставанны, игнорируя мычащие протесты не до конца проснувшегося чужого тела, набросила на себя первое попавшееся из одежды, схватила на всякий случай саблю и открыла дверь. Закутанная в плащ фигура едва помещалась в проёме и воняла железом и потом. Однако же – тот самый давешний непокорный палач, и всё ещё живой. Поразительно. Окинул взглядом комнату, увидел занятую восставанну, полунаготу самой Маркизы и валявшееся на полу ведро. Густо посинел. - Маркиза Спиннерет Майндфенг? Предводитель Рисконантов? – голос глубокий, но зря притворяется уверенным. - К вашим услугам, - на всякий случай угрожающе улыбнулась Маркиза, - и да, это именно мой флот пришвартован в бухте, но ненадолго, мы отплываем через несколько часов, так что вам, можно сказать, повезло застать мою персону на суше. - Я именно по этому вопросу, - палач почесал голову огромной лапищей, и глаза его за стёклами маски вдруг стали умоляющими, - нижайше прошу, возьмите меня с собой! Оставьте на любом дальнем берегу, где угодно, мне неважно, лишь бы подальше отсюда! Я в сильной немилости у самого Высшекровки по причине неуместного проявления бледных чувств к пленнице, сорвавших её казнь, я в изгнании, и нет мне более сочувствующих. Если я задержусь здесь хоть ещё на одну ночь, не сносить мне головы. Отплатить за милость я в силах, я был благословлён талантом в построении машин. О, так значит, бледные чувства, любопытно-любопытно. Маркиза никогда не была склонна к благотворительности, но она бы не отказалась от пары-тройки каких-нибудь полезных устройств. Кроме того, индиго, предавший фиолетовых ради низшекровного мойрала? Достойно уважения, будет даже забавно такому помочь. - Надеюсь, вы собрали все вещи, потому что, - Маркиза ловко натянула штаны, застегнула камзол и потянулась за шляпой, - мы отплываем. Позже, в родной каюте, Маркиза достала ставший привычным – слишком привычным – шар. - Как тебе такой поворот событий, о велеречивый Доктор? – поинтересовалась она у всеведущего собеседника. Голос в голове зазвучал неожиданно тихо, издалека, будто что-то стояло на его пути. - Какой именно поворот, о моя юная протеже? - Уже не то чтобы юная, хотя для тебя… Я про Дарклиира, палача, чья стрела поразила Страдальца. - Увы, вынужден признать, что не имею ни малейшего понятия, о ком ты говоришь. Если бы я знал тебя хуже, подумал бы, что тебе хватило глупости придумать небылицу и выдать её за правду тому, кому и так ведомо всё. Неужели... неужели в безупречном зрении Доктора есть слепые пятна? Делать поспешные выводы рано, но, если начавшая уже пугать неведомая сущность и правда не видит Изгнанника Дарклиира, когда-нибудь Маркиза этим воспользуется. Слабости врагов следует знать, а Доктора вряд ли можно было назвать её другом. *** Сколько столетий она странствует по Альтернии? Пешком, одна, мерно стучит по пыльной земле драконья трость, будто часы. Тик-так. Гроза океанов – была когда-то. Где-то теперь её Флуоритовый Октет? Там же, где и Перекрестье Ахава, единственное, что осталось ей от самого неудачного кисмесиса в её долгой жизни. Неизвестно где. Тик-так. Можно обмануть себя, сказать, что Оракул более не властен над ней с тех пор, как остался на хранении у Изгнанника. Но вот она здесь, в пустыне, потому что прошло ровно столько оборотов, сколько было предсказано, и среди кавалжнецов разгорелся бунт, и по тонким следам и зацепкам Маркиза почти смогла их отыскать. Так, вероятно, работала та, что некогда разрушила её жизнь и, увы, пала. От Рэдглэр на память остались не только трость и увечья. Острая жажда подняться в небеса на чешуйчатой спине не утихла за сотни оборотов. Конечно, повстанцы не обрадуются ей – в первые минуты. Где не справятся слова, выручит контроль разума, слабость воли низшекровок вновь сослужит ей службу. Одинокая фигура на камне – не сидит, балансирует, как птица на насесте, за спиной крылья, прозрачные, тонкие на вид. Вздрагивает, видя её, распахивает крылья, судорожно ищет рукой оружие на поясе, но его там нет. Один, вдалеке от товарищей и своей прославленной звериной армии, безоружный. Ах, предводитель повстанцев, не таким тебя представляла Маркиза, но так ли это важно? Трость падает на землю, Маркиза поднимает руки. - Спокойно, Призыватель, я пришла с миром. Точнее, с войной, но на вашей стороне. Призыватель облегчённо выдыхает, нервно проводит рукой по шее, трепещут крылья. Смущённо произносит: - М-мы не ожидали, что на нашей стороне могут оказаться… высшекровные, бангаранг. Гоже, как жалко и как при этом мило. Неужели за ним идут из-за крыльев? Или в битве он другой совсем, действительно способный вдохновить? Может, жалким с первого взгляда он кажется только ей с высоты прожитых оборотов. По сравнению с ней вся его армия – зелёные юнцы. - Выгоду можно найти где угодно, если знать, как обращаться с удачей. Как видишь, мне оказалось не по пути с нынешними властями, - небрежным жестом Маркиза указывает на залитый красной слепотой глаз, на обрубленное плечо, переходящее в механическую руку, старую уже, покрытую вмятинами и царапинами. – А ваше смелое предприятие стоит того, чтобы рискнуть. В памяти всплывает Великий Высшекровка, потом Её Снисхождение. Не нужно Оракула, чтобы понять: на Призывателя ставить – самая проигрышная затея из возможных. Маркизе это совершенно не важно. Может, перед смертью она расскажет Призывателю об исходе его борьбы. Если у неё останется время для последних слов. - Н-не пойми меня неправильно, бангаранг… Ребятам вряд ли понравится л-лазурь в наших рядах… Право, это невозможно, как тут вообще не рассмеяться вслух! Высшекровки точно помиловали бы всех участников восстания, если бы своими глазами увидели этот фарс. - О, поверь, Призыватель, с пустыми руками я бы к вам не пришла. У меня есть идея, которая точно повернёт ход революции. Тень дракона ложится на неё – пусть пока только в мечтах, но средство к её достижению перед ней, морщит лоб, кусает губы, требует подробностей. Тик-так. Время подходит к концу, Маркиза Спиннерет Майндфэнг.