Вам нужно отдохнуть.

" В кабинете штандартенфюрера, как обычно, царил полумрак, шторы были наполовину задвинуты, на столе горела одинокая лампа. Ягер сидел, то и дело жмурясь, и копался в документах. Он этого терпеть не мог - все эти отчеты, документы с грифом "Секретно" и без, списки и характеристики заключенных... Не то что бы всего этого было много, но Ягер все время откладывал на потом. И вот сидел "потом" вечерами. Глаза уже сами собой закрывались, а мозг совсем не желал воспринимать эти печатные строчки мелким шрифтом и письма от руки. Штандартенфюрер встряхнул головой, думая оставить часть документов еще раз "на завтра" или нет, и в этот момент постучали в дверь. Клаус этого даже не заметил, но когда замке заскрипел ключ, то резко поднял взгляд, пытаясь в полумраке разглядеть вошедшего. Впрочем, в такое позднее время только один человек мог зайти в его кабинет, внаглую открывая дверь собственным вторым ключом. - Герр Ягер? Клаус едва заметно усмехнулся. - Да, Тилике? Адъютант тихо, практически на цыпочках, подошел ближе, перед этим прикрыв за собой дверь. - Почему вы еще не спите? - Работаю, как видишь. Тилике стоит рядом молча, и просто смотрит на то, как Клаус работает. У них такое часто происходит - Хайн не мешает, только если штандартенфюрер сам не позовет его, или пока не закончит. - Черт, как же мне это надоело. Ягер практически отбросил от себя папку с бумагами к каким-то еще документам, и почесал кончик носа. Тилике же плавно зашел за спину, опустил руки на плечи, ощутив под пальцами, хоть и затянутыми в кожу перчаток, жесткость форменной ткани. - Вам бы отдохнуть, герр Ягер. - Знаю. Тот улыбается, хоть это и не видит Тилике, и накрывает своей ладонью ладонь адъютанта. Хайн понимает это как "разрешение", плавно переводя свободную руку на шею Клауса. Расстегивает пуговицы на его кителе, кое- как мелкие пуговицы на рубашке, едва ощутимо проводя пальцами по коже на шее. Ягер не останавливает, позволяя стягивать китель со своих плеч, а потом поднимается из-за стола, и разворачивается к Тилике. Смотрит, просто молча смотрит, как адъютант на его работу пару минут назад, и этот взгляд пронзительных голубых глаз пробирает до мурашек. Тилике, наверное, никогда не будет полностью уверен, чего можно ожидать от Ягера и не сможет полезть к нему первым, просто цепенея перед этими голубыми глазами. Штандартенфюрер мог быть и пугающе- ласковым, словно в первый раз, и жестким, словно на поле боя в одной из своих "Пантер". Смотря какое у Клауса настроение, а Тилике почти научился понимать и подстраиваться под каждое из них. Но проявлять инициативу все равно как-то.. опасается. Ягер медленно берет лицо Хайна в ладони, поглаживает большими пальцами скулы, и это кажется адъютанту каким-то до невозможности милым. - Ты прав, отдых нам не помешает.- вновь улыбается Клаус. И подается вперед, целует, а Тилике остается только отвечать, осторожно и мягко. Ягер углубляет поцелуй, цепляя клыками губы любовника. Расстегивает его китель и рубашку, скидывает к своей, куда- то около стола, подхватывает адъютанта за талию и увлекает его к кровати. Опрокидывает на спину, приникает сверху, целуя шею и ключицы, иной раз практически вгрызаясь в кожу, оставляя багровые следы, которые Тилике потом придется прятать под воротником рубашки. В полутьме звенят пряжки ремней, едва слышен шорох снимаемой одежды, и она тоже летит куда- то пол. Штандартенфюрер разводит ноги Хайна, чуть сгибает их в коленях, и входит одним плавным движением. Тилике выгибается всем телом, стонет от боли, кусая собственную ладонь. Сжимает плечи Ягера до побелевших костяшек, инстинктивно пытается вывернуться, и Клаус останавливается. Вновь целует любовника в шею, грудь, гладит по животу и бедрам. Нежничает, и от этой нежности Тилике практически плавится, откидывает голову на подушки, тяжело дыша. На первых толчках все еще больно, но не сильно. Хайн просто морщится, кусает губы, и пытается расслабиться. Он почти не говорит Клаусу, когда больно или некомфортно, но Ягер это и так видит. И действует медленнее. - Постарайся быть тише, ладно? Нас могут услышать.- предупреждает штандартенфюрер, и опускает руку на чужую шею. И верно, весь командный состав на этаже уже спит, поэтому сдавленные и срывающиеся стоны в тишине могут услышать. Тилике действительно старается тише, и пальцы, легонько сдавливающие горло этому способствуют. Ягер почти не говорит Хайну о своих фетишах или предпочтениях, просто делает так, как хочется, и любовник принимает это. Тилике подается бедрами вверх, прижимается грудью к груди Ягера. Поднимает руку, и медленно, сбивчиво гладит его по щеке, обводя рваные шрамы. Клаус ими гордится, не прячет, не скрывает, и не особо любит, когда на них пялятся. Естественно, их никто никогда не трогал, но Хайну - можно. Ягер делает темп жестче и быстрее, не переставая сжимать горло Хайна. Тилике стонет, чувствуя, что уже близок, обнимает Ягера за шею, хватается за короткие стриженые волосы. - Клаус, быстрее.- практически всхлипывает он, сильнее сжимает ногами талию штандартенфюрера. И даже с закрытыми глазами Хайн видит горящие голубые глаза Ягера, словно они навечно отпечатались в голове. Потом он откидывается на подушку, тяжело дыша, смотрит на такого же усталого, но удовлетворенного Клауса. Тилике хочется вот так и заснуть, но он перебарывает себя, пытается встать. Ему надо дотащиться до стола на дрожащих ногах, и хотя бы сделать Ягеру кофе. Даже после секса ему подсознательно нужно что-то сделать, принести штандартенфюреру кофе, или его трубку, подшить и убрать бумаги на столе, и уйти спать к себе. Какая-то профессиональная привычка с этой услужливостью, уже годами выработанная. Но Ягер останавливает его, аккуратно берет за руку, и тянет обратно. - Я тебя не отпускал. И Хайн послушно ложится обратно.