Железка

      Я даже не знаю, за что нашу шарагу постигло такое наказание… В том учебном году в группу 304 пришёл новенький. Перевелся из какого-то крутого инста: то ли папашка его денежный тамошних поборов не потянул, то ли за поведение вышибли, поначалу нам было неизвестно. В самый первый день новичок вывалился из крутой бэхи, икс-шесть, кажется, не спеша закурил пафосный данхилл и вразвалочку направился к зданию нашей шараги. Широкие джинсы с него при каждом шаге съезжали, так что парень поправлял их поминутно, отводя пальцы с сигаретой, чтобы не подпалить себе одежду. Мы с Генкой так и зависли, глядя на это недоразумение в спадающих штанах. Опомнился я только тогда, когда обжегся: сига догорела до бычка и слегка подпалила кожу. Генка тоже матюгнулся, отряхивая пепел с брючины. Новенький прошел мимо нас, ухмыльнулся и затушил сигарету прямо о стену перед входом в инст. Когда эта наглая морда скрылась за дверями, Генка ехидно сказал: — Щас бы Борисыч был тут, заставил бы вылизывать это место, — и кивнул на черное пятно на стене.       Борисыч — наш бессменный охранник, славящийся крутым нравом. Все прошедшие через шарагу студенты уважали и боялись Борисыча, который обламывал самых борзых. «Пацан ещё с ним встретится и пожалеет, что его бэха уехала», — подумал я тогда. И обломался по-жёсткому, потому что новенький закорефанился с Борисычем так, как никому не удавалось до сих пор. Пошли слухи, что он Борисыча просто купил, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что этим двоим даже нашлось о чем побазарить после занятий. Пацана невзлюбили за гонор и за то, что такой распальцованный. Он реально казался инопланетянином в шараге, где все общались по принципу «будь проще, и люди к тебе потянутся». Новичок был каким угодно, но не простым.       Во-первых, имя. Что ждать от человека, которого зовут Егор Злыднев? Во-вторых, внешность. Крашеными в черный волосами и выбритыми висками сейчас никого не удивишь, но вот всё остальное… Казалось, пацан был подопытным кроликом какого-то мастера по пирсингу и по совместительству мазохистом. Кто в здравом уме может выдержать такое количество проколов? В ушах серьги в виде черепов, в хрящах ещё по два кольца, кольцо в брови, септум в носу, микродермалы в висках, пирсинг в подбородке. Не лицо, а реклама пирс-салона. Наши девки-неформалки визжали от восторга, а мы с Генкой и другими пацанами стебали новичка по полной программе. Он даже прозвище получил с легкой руки нашего старосты: Железка. Естественно, с группой Железка не общался. Вот и повелось, что после пар он ошивался у пункта охраны и что-то втирал Борисычу, а тот даже вроде как слушал. Потом Железку забирала знакомая бэха, а Борисыч снова гонял нерадивых студентов. Впрочем, Злыднева нельзя было назвать «радивым». Преподы хоть и плевали на его видок, но на поведение и оценки плевать не хотели. Коронной стала фраза Анастасии Ивановны, преподавательницы международного менеджмента: — Злыднев, с вещами на выход. И без допуска из деканата не возвращайся. Это была их своеобразная игра, будто бы. Егор срывал её пары своим кривляньем, уходил, но неизменно возвращался с допуском, она принимала бумажку, и всё начиналось по новой.       Иногда Злыднев действительно учился. Например, на зарубежной истории он совершенно обалденно сделал проект по Пражской весне. Эту тему я запомнил особенно хорошо и, благодаря вдохновенному рассказу Железки, получил отлично на зачете, когда по иронии судьбы мне выпала именно эта тема. Но в общем и целом Злыднев был невыносим для всех. Никто не знал, чего от него ожидать. Что с однокурсниками, что с преподавателями он разговаривал высокомерно, словно пуп земли какой, зато с Борисычем был паинькой, просто свой в доску кент… А седьмого марта из бэхи сначала показался огромный букет роз, и только потом сам Злыднев. Он подарил каждой девушке по три розы, а преподшам по пять. Растаяла даже Анастасия Ивановна. На восторженное щебетание и благодарные поцелуи девчонок Железка даже не реагировал, с каменным еблом подставлял щеку и говорил, что без цветов женщин оставлять нельзя, вызывая тем самым ещё больший восторг. Наши-то пацаны не почесались девочкам цветов купить, тем более столько. Естественно, новичка стали ненавидеть ещё больше. За то, что выскочка, и за эти выебоны.       Злыднев мог неделями не обращать внимание на подколки однокурсников, а потом вдруг разозлиться и от души дать в нос Михе Рыбину, который в очередной раз проехался по злыдневской манере жить. Мы их разнимали минут пять. Миха сипло дышал и держался за нос и рёбра, а у Железки кровоточила скула и висок, где Миха задел микродермал. — Я этого уведу, а ты его, — сказал Генка, кивая на Железку и придерживая за плечи Миху. — Пошли, нервный, — я потянул Егора за рукав, но он двинул мне локтем под дых, сука такая. Восстановив дыхание, я рванул его за шиворот и потащил со двора, не забыв поднять злыдневскую сумку, валяющуюся в сугробе. Я выше и сильнее, в конце концов, а он просто мелкая и подлая тварь. За воротами он вырвал сумку, вылупился на меня сверкающими голубыми глазищами и зло спросил: — Хуле? — А ты хуле драку затеял? — Не твоё собачье дело. — А мне врезал нахрена? — Нехер было лезть. Иди ещё своему пидорскому дружку поплачься, — издевательски выдал он, сплёвывая на снег. Слюна была с кровью, Миха ему и хлебало повредил. — Ты кого тут пидором назвал? — я сгрёб его за отвороты модной куртки и легонько долбанул спиной о железный забор. — Ты сам на пидора похож. Со словами-то поаккуратнее, а? — А то что? — он совсем не боялся меня, только смотрел нагло и улыбался. — А то поговорим с тобой. Оба. И разнимать некому будет. — Жду с нетерпением, — он вырвался и поправил куртку. — Вот же мразь. А я тебе помочь хотел, — мне стало противно, будто таракана в руках подержал. В ответ Злыднев просто заржал, а потом оскалился и высунул кончик языка. — Себе помогай, Шутов.       Наверное, я бы его ударил, но у светофора притормозила бэха, и Железка, состроив мне рожу, открыл дверцу пассажирского и скрылся внутри.       С того дня Злыднев объявил мне войну. Не Михе, не Генке и не ублюдочному даже в моем понимании Женьке Маслову, а мне. Он подставлял меня перед преподами, обсирал в соцсетях, тырил мои вещи из рюкзака, стоило отлучиться в туалет или в столовую, а потом я находил их в мусорном ведре, или хуже: утопленными в толчке. Ничего серьезного не делал, но мелкие пакости тоже могут достать. Короче, он вёл себя, как школота. О чем я не преминул ему сообщить. — Чё, Железка, из детсада выперли? Штанишки потерял? — поймал я его на выходе из аудитории. — Допиздишься, свои потеряешь, — ответил он, перекатывая во рту жвачку. — Забьемся, может? — я никогда не любил стрелки, но этого чмошника стоило проучить разок. Или пару раз. Как пойдет. — Не ссышь? — спросил он, а я хохотнул. — Так мы один на один. А тут уж ты ссать должен. — Посмотрим. Сегодня в одиннадцать у Кирпички. — Договорились. Приведёшь кого-нибудь, ославлю на всю шарагу. Железка не ответил, просто повернулся и ушел.       Кирпичкой у нас звали трёхэтажный магазин, единственный универмаг, который сохранил свой первозданный вид, не превратившись в торговый центр. По слухам, его хозяин, старый хохол, костьми лёг, но не продал магазин, хотя он и не приносил такой прибыли, как раньше. Посетителями Кирпички были в основном молодые мамашки и старушенции, которым не впёрлось ездить в торговые центры, чтобы купить туалетную бумагу или молоко. По вечерам у Кирпички было тихо. За магазином иногда собиралась молодёжь, поэтому стены там пестрели граффити и неприличными надписями, а бомжи потом подбирали там оставленные в большом количестве бутылки.       Генка, узнав о том, что мы со Злыдневым забились, сначала не хотел пускать меня одного, но я убедил его, сказав, что справлюсь. — Да ладно, Ген, что этот дрищ мне сделает? — Олег, да он псих! Чё угодно сделает, ищи потом концы… Ты видел, что он лезвие во рту таскает? Ёба, так это не жвачка была?! — Нихуя себе… — И кастет ты наверняка не видел? Машка рассказала, что его из предыдущего инста выпнули из-за проблем с самоконтролем. Он там сорвался и что-то сделал. С собой или с кем-то, хрен знает. Ты всё ещё хочешь идти один? — Я не верю, что он совсем без катушек. Посмотрим. Ну, и ты знаешь, где мы да чё… — Угу, — кивнул друг. — Ладно, давай так. Я в полпервого приду проверить, на всякий случай. — Окей. Надеюсь, до серьезного не дойдет. Просто достал этот гадёныш. — Он всех достал. Накажи засранца, чтобы понял, что тут не его личный пентхаус.       На том и порешили. Честно говоря, я шел на стрелку с мутными мыслями. Беспокойство было, особенно после рассказов Генки о лезвии и случае в прошлом инсте. Но чего я точно не ожидал, так это того, что Железка припрется на стрелу обкуренным. Обкуренным в такие сопли, что с ним не то что драться — разговаривать было сложно. — Чё, бля, такое? — возмутился я, а он упал на выступающий фундамент здания Кирпички и протянул мне…косяк. — Курни, братуха. Специально для тебя крутил. Я потерял дар речи. Удивился так, что забыл ответить, что никакой я ему не братуха, и мы сюда выяснять отношения пришли, а не трубку мира курить. Но полностью дезориентированный укурок Егор казался до того безобидным и жалким, что я взял косяк, достал зажигалку и присел рядом. Подержав дым, чтобы наверняка вставило, я откинулся на стену, подражая примеру Железки, который и сидел-то едва, и просто спросил: — Почему? — Почему что? Почему я тебя достаю или почему забился, но наебенился? — лениво переспросил он. — И то, и другое. — Ты мудак, — как-то неуверенно ответил он. — С чего бы это? — Не дал мне из того гандона пыль выбить, — намекал он, очевидно, на Миху. — А ты, чё, пылесосом заделался? Или на нерваке крыша съезжает настолько? — Он рот свой много открывал. Ты меньше, но всё равно. Все вы…мудаки, — выговорил он и сплюнул в сторону. — Тебе чего неймется-то, железная морда? Это ты в нашу шарагу приёбся, никто тебя не звал. Знаешь, как говорят: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. — Да ебал я вашу шарагу и ваши уставы, — еле ворочая языком, выдал он. — Ну, попробуй, выеби. У тебя был шанс, но ты по накурке даже член свой поднять не сумеешь, не то что на меня руку. Что, надеялся накурить меня, чтобы я тебя не отделал? — Ага. Это был мой коварный план. Ты, сука, здоровый, как танк. Чё мне ловить? — У тебя же примочки всякие есть, типа лезвий, — мне стало любопытно. — Чтобы я из-за одного мудозвона на мокруху подписывался? Я заржал. — Никто не заставляет меня убивать, просто это твое преимущество. — Уговариваешь меня? — ухмыльнулся он, повернув ко мне лицо. — Не, если я тебя хоть пальцем трону, меня предки упекут в дурку, мигнуть не успею. Нахуй надо. Я задумался. — Чё вообще за хня такая с твоей башкой? Почему тебя все психом зовут? — Ну, знаешь, как оно бывает… Приехал в инст, порезался, одна дура увидела кровь, сразу истерика, скорая, родаков с работы дёрнули. Пролежал всё лето в Чуровской, ты в курсе, наверное, что это за заведение. — А захера? — Как бы это объяснить… — Железка потёр шею. — Я боль люблю. Поэтому столько дырок. Это как наркота, один раз попробуешь и не слезешь. Ещё подвешивание. — Охереть. А чё за подвешивание? — я раньше никогда не сталкивался с такими людьми, которые сознательно причиняли себе боль и получали от этого наслаждение. Мазохисты мне ещё ни разу не попадались. — На крюках. Продеваются через кожу спины, ну, есть разные варианты, но мне так больше всего нравится. — Пиздец, фу… Заглохни, не хочу слушать. Железка усмехнулся. — Ты сам спросил. — Всё, мне уже не интересно. — Все так реагируют. Поэтому мне проще держаться подальше от нормальных, — тут он сделал пальцами кавычки, — людей. Чтобы не делали такую рожу, как у тебя сейчас.       И я задумался. Возможно, это трава на меня так философски действовала, а, может, понимание такое пришло, хз. Железка — обычный человек, просто у него своеобразные увлечения. Генка вот, к примеру, в тайне от всех от Тимати прётся, чем не извращение? А этот любит, чтобы его протыкали и резали, ну и что? — Слушай… — начал я. — А? — Мне посрать. — На что? — На крюки твои, на пирсы. Твоя жизнь, живешь один раз, творишь, чё хочешь. Но если ты, падла, ещё хоть раз ко мне прицепишься, устрою тебе сеанс боли, усёк? — Ммм… — неопределенно отозвался Железка. — Чё? — Прицеплюсь, — он вдруг оказался над моим лицом и дернул вниз собачку молнии на моей куртке. Пока я пытался вдуплить, что происходит, гаденыш успел укусить меня за сосок сквозь футболку. — Ты охуел?! — завопил я, отталкивая его так, что он опрокинулся в сугроб, хохоча, будто ему анекдот рассказали. Пинок сапогом под ребра не заставил его замолчать. А потом я вспомнил, что гаденыш и боль — лучшие друзья, и поднял его, держа за грудки. — Что за лажа? — Ну, мало ли, тебе бы понравилось, — снова заржал он. Мне тоже стало смешно. — Нифига. Эту херню с другими практикуй. Я не мазохист и не пидор. Мы всё выяснили? — Ага. Мир, дружба, жвачка, никаких экспериментов и пидоров, — Егор снова осел на бетон и прислонился к стене. — Пиздуй, тебя уже мамочка заждалась. — Ты тут останешься? — Твоё-то какое? — фыркнул укурок. — А такое, что тебе тут замерзнуть не больно будет, а вполне смертельно. — И? — как-будто не понимал он. — Да ёб твою… — я снова поднял укурыша и придержал за пояс. — Куда тебя вести? — Через две улицы, дом такой… — Какой? — Большой, — снова разоржался Железка, насмешив и меня. — Точнее? Он начал считать по пальцам. Я чуть не выпустил его, до того комично это смотрелось. — Шешна… Шесца… Шест-над-ца-ти-этажный, — почти по слогам выговорил он наконец, и мы снова согнулись напополам от смеха.       Как мы дошли до того дома, история предпочитает умолчать. То и дело останавливались, чтобы истерически поржать над какой-нибудь фигней. Меня к тому моменту травой накрыло неслабо, так что поводов, чтобы нас пробило на ха-ха, было предостаточно. Перед домом мы остановились на какое-то время. — Ты предкам в таком виде покажешься? — поинтересовался я. — Тут квартира моей сеструхи, она сейчас на Ибице жопу греет, а я у нее живу, кошака кормлю. — Ясно. Везуха тебе. — Ага, — немногословно ответил Железка. — Слух, Шутов, ты чё в шараге расскажешь? — Ничего. А что-то должен? — Ну, как малява Злыднев зассал с тобой махаться и одарил тебя косяком, — как-то зло и уже совсем не накуренно пробормотал Егор. Меня даже не тянуло улыбнуться. Если бы я действительно потрепал языком и запозорил Железку, ему стало бы ещё хуже у нас кантоваться. Но тем вечером я будто с ним заново познакомился. Марьиванна сближает, стопудово. — Я не треплюсь о своих делах. — Это хорошо… — задумчиво ответил Железка, а потом я вдруг словил такой сильный удар в нос, что не удержался на ногах и полетел на снег, а из обеих ноздрей хлынула кровь. Пока я елозил по грязному снегу, пытаясь подняться, Егор хохотал, как ненормальный. Недолго ему довелось смеяться. Я встал и вмазал ему по лицу, внезапно осознавая, что жалею его и бью в скулу, чтобы не задеть и не раскровить какой-нибудь пирс. Он, по всей видимости, понял то же самое, потому что посмотрел на меня потрясенно, уже не смеясь.       И мы всё-таки подрались. Я думал, ему хватит, но Злыднев словно с цепи сорвался. Конечно, полноценной дракой это назвать было нельзя, мы просто катались по снегу и мутузили друг друга. В конце концов, я прижал его руки к земле и гнусаво из-за разбитого носа спросил: — Всё? Железка молча кивнул и закрыл глаза. Я поднялся сам и поднял его. — И чё это было? — Чтобы в шараге видели, что мы не зря забились. Я тебе не верю. Я пораженно покачал головой. — Псих. Как есть, псих… — Пошли ко мне? — предложил он вдруг. — У тебя вообще с башкой всё нормально? — я попятился. — То нападаешь, то приглашаешь домой. Не, ну тебя нахуй. — Тогда до завтра, — казалось, Железка не расстроился. Повернулся к подъезду и, странно подворачивая ногу, похромал в ту сторону. Я его реально ушиб, что ли? Мне стало жалко этого странного придурка. — Погоди. Ща где-нибудь наебнёшься ещё, — я пошел за ним, краем глаза заметив ухмылку на разбитой роже. На одиннадцатом этаже лифт выплюнул нас на засранную сигаретными бычками площадку. — Твоя работа? — я бросил взгляд на окурки, среди которых узнал и самокрутки. — И моя тоже, — утвердительно кивнул Железка, роясь в карманах в поиске ключа. — Тут один школьник живет. Курим иногда вместе. О, ключ! — Вот откуда ты у школоты пакостей набираешься, — буркнул я, проходя вслед за Злыдневым в тёмный коридор. — Я хоть у школоты, а ты у гопарей, — огрызнулся он, включая свет. — Не вижу большой разницы, — я скинул ботинки. — Где у тебя ванная? — Прямо и направо. Пока я смывал кровь и грязь, Злыднев два раза прошел мимо, в первый раз швырнув в меня полотенцем, в другой посоветовав выметаться поскорее, а то у него свидание с фаянсовым другом. — Начинай, — буркнул я, вымывая кровавые сгустки из носа. — Смотреть не буду. Чёрт, как ты меня ёбнул, сука, а… — В холодильнике лёд. Приложи, чтобы не опухла морда. — Ты-то откуда знаешь? — спросил я, шумно сморкаясь, пока он сзади звенел пряжкой ремня, расстегивая штаны. — А то меня не били никогда, — хмыкнул он. — Точно, — сообразил я. — За гадский характер лупили наверняка. — Угу, — благодушно подтвердил он под журчание. Я сделал воду посильнее и стал в последний раз умываться. Моя руки, Железка спросил: — Жрать будешь? — А есть чё? — Шашлык. Сам в гараже делал. И пиво.       Я удивился, но кивнул. Егор оказался совсем не инопланетянином, просто пацаном со странностями. И теперь у меня в башке крутилась мысль о том, как бы сказать Генке и остальным, что Злыднева я больше гнобить не буду, хуже того, мне этот хмырь даже начинал нравиться. Со мной он общался так же просто, как и с Борисычем, без тех высокомерных ноток в голосе, что автоматически мешали всех наших с говном, заставляя глаза наливаться кровью. Такое впечатление, будто со мной и с охранником Егор был собой, а остальных просто держал на расстоянии вытянутой руки. Мол, меня ненавидят, значит, не суются. Вспомнилась его фраза о «нормальных людях», и я понял, что Злыднев вполне резонно не хочет, чтобы кто-то лез к нему в душу, выворачивая его пристрастия, как извращения, насмехаясь и перешёптываясь потом. — Железный, а ты не боишься, что я всем растреплю про твои наклонности? — мне вдруг стало интересно, что он ответит на банальный шантаж. Раскладывая мясо по тарелкам, Железка флегматично пожал плечами: — А чего трепать-то? Кому надо, тот сам узнает. И потом, ваши уже прозвали меня психом, куда дальше рыпаться? А ты про сегодня им точно ничего не вякнешь, у тебя на морде хорошо прописано, зачем со мной встречался. Я ожидал такого ответа, поэтому просто улыбнулся. Злыднев посмотрел на меня заинтересованно, будто считал, что я ругаться начну, а тут такой облом. Поставив мясо в микроволновку, он разложил передо мной банку Гиннесс, кетчуп и хлебницу. — Здорово живёшь, — я повертел в руках банку дорогого пива. — Пока предки дают, надо брать. Батя пообещал, что после инста выкинет меня, типа, сам зарабатывать буду. Он достал сигареты и закурил. Потом словно опомнился, выбил пальцем ещё одну сигу из пачки и протянул мне вместе с зажигалкой. Я кивком поблагодарил, свою-то дешевенькую я потерял во время драки, подпалил сигаретку и затянулся. — Суровый у тебя батя. — Да ладно, я его понимаю. Если бы у меня был такой неуравновешенный обдолбыш-мазохист, давно бы лечиться отдал. Терпила он, а не суровый. Любит меня, типа. Сеструха у них с матерью удалась. Бизнес-леди, связи, своя хата, заграница раз в три месяца. Тоже меня любит, ключи от хаты даёт, бабос подкидывает. Вроде как жалеет упорыша. Он как-то горько усмехнулся и затушил сигарету в пепельнице. А у меня в штанах зазвонил телефон. Генка. — Да, привет. — Ты где, брат? Я на месте. — Я дома уже, Ген, — бодро соврал я. Не говорить же правду, сам потом не расхлебаю дерьма. — Как прошло? — Нормально. Рожи друг другу подрихтовали, все проблемы уладили. По-пацански, — ухмыльнулся я. — Он без фокусов там? — обеспокоенно спросил друг. — Да, Ген, всё ок. До завтра. — Давай, брат. Увидимся в шараге. Я убрал телефон и глянул на Железку. Тот забыл открыть дверцу микроволновки, слушая наш разговор, жадно ловя каждое слово. Увидев, что я на него смотрю, Злыднев хмыкнул: — Твой пидорский дружок волнуется? — Харэ, а? — мне уже не хотелось скандалить. — Ты же знаешь, что это не так. — А кто ещё в здравом уме может слушать Тимати, как не пидор? «Он и это знает! Откуда?!» — взвыл я про себя. — А кто ещё в здравом уме будет себя на крюках подвешивать, как не извращенец? — передразнил я. Железка хихикнул, оценив мой юмор, и поставил передо мной тарелку с ошизенно пахнущим мясом. Без лишних слов я принялся за еду. После шашлыка и холодного Гиннесса, приложенного к носу, а затем принятого внутрь, жизнь стала казаться веселее. А потом Злыднев ещё и лёд мне из морозилки достал, соорудил из полотенца грелку и плюхнул мне на подбитую морду. — Отмокай, — фыркнул он. — А ты не будешь? Я же тебя тоже вроде не гладил. Егор потрогал скулу и под глазом, где пока виднелось только небольшое покраснение, и улыбнулся. — Мне так нравится. — Тогда чё ж ты накурить меня пытался, если всё равно решил махаться? Я бы тебя сразу оформил, и разошлись, — моему удивлению не было предела. — Хз. Под травой вообще тяжело думается. Сначала реально зассал, а потом просто тебе не поверил. Кто ж тебя знает, что ты завтра начнешь пиздеть своим друзьям. — А почему не Генка, не Маслов, не Миха? Я-то тебе чё сделал? — Я уже сказал. Про пыль. — Мутная отмаза. — Да ты бесишь больше всех! — наконец выдал Злыднев, встал и заходил по кухне. — Помочь он мне хотел… Благородный долбоящер, бля. И меня осенило. Железка пришел в нашу шарагу, поставил всех на уши, слепил себе имидж суки редкостной, все повелись. А я подгадил ему тем, что протянул руку тогда, когда конфликт обострился. — То есть, я мудак только потому, что не мудак? — развеселился я. — Типа того. Тебе, чё, больше всех надо? — Будь проще, железная морда, — посоветовал я. — Сам будь проще, баран, — Злыднев пнул мой стул. — Слушай, а у тебя тёлка есть? А то твои выебоны сильно на спермотоксикоз смахивают. — Какая тёлка? — хохотнул он. — Шутишь, что ли? Они все нежные фиялки, в постели себя хрустальной вазой чувствую. Все эти прелюдии на полчаса, поцелуйчики и объятия, фубля. Там, где просишь укусить, она полижет. А если с ней чуть погрубее, то я сразу сука, козёл и извращенец. Короче, беда с девками. Я ржал так, что лёд с лица сполз. — А не судьба найти в инете тёлку, типа госпожу. БДСМ там и все дела… Будет тебе больно делать. — Не, спасибо. Знаем мы таких тёлок. Была у меня уже одна госпожа. Только помимо секса она реально решила, что по жизни моя госпожа. Пыталась заставить ей машину мыть, мопса выгуливать, сумки таскать. Еле вбил в её тупую тыкву, что она — не моя остановка. Так что с тёлками ваще глухо. Хоть с мужиками ебись… — грустно проговорил он, а потом смутился. — Не в том смысле, что я уже! — Ну да, — фыркнул я. — Наверняка, если тебе мужик засадит, всю гамму испытаешь. Он странно на меня посмотрел. — А ты не хочешь попробовать? Лёд выпал у меня из рук. Подбирать я не стал. — Нет. Я не пидор, мы это уже обсуждали. — Да ладно, один раз не пидорас. А мне интересно, есть ли существенная разница. — Да уж наверное. Ты ебешь, или тебя ебут. — По мне, хоть как. Лишь бы результат был. — Пошёл ты с такими разговорами, Злыднев. Спасибо за еду и пиво, я домой. — Резко ты засобирался, — рассмеялся Железка. — Ладно, извини. Забыли, окей? — Ага. Ну, чё, завтра как обычно? — спросил я, стоя у двери. — Как? — не понял Егор. — Я мудак, а ты псих. Мне стало тоскливо. Этот вечер так выбился из общего ряда, что заканчивать не хотелось. Было стрёмно, драйвово, ржачно и интересно с этим чудиком. А завтра в шараге мы снова будем собачиться. — Типа того, — кивнул он. — Счастливо.       И спокойно захлопнул за мной дверь. А мне захотелось позвонить и, когда откроет, врезать ему ещё разок, за похуизм. Хотя не с чего, мы не сделались друзьями после одного косяка и банки пива.       На следующее утро в шараге всё происходило так, как я и предсказывал. Железка огрызался, стебал меня и Генку, доводил преподов до белого каления, в общем, был в своём репертуаре. А я сказал пацанам, что мы разобрались с психом по понятиям, и нечего тут больше обсуждать. Однако Егор перестал казаться мне психом, скорее, каким-то потерянным. Он действительно сторонился людей, не подпускал к себе девчонок, не заводил дружбу с парнями. Да с кем ему было заводить дружбу, с таким нравом-то? Только со мной если, раз уж почему-то открылся, но и со мной Злыднев не торопился сближаться. Так, напакостит из-за угла, а потом избегает несколько дней. Будто тот вечер мне приснился. И всё меньше мне нравилось положение вещей: то ли умудрился прикипеть к железной морде за пару часов, то ли что, хрен поймёт, но мы с тех пор даже не поговорили ни разу, не считая перепалок, и меня это бесило.       Под конец марта я нашел в сети форум, посвященный БДСМ, и начал общаться с народом, попутно просвещаясь и разыскивая девушек из моего города. С одной даже в личке переписывался. Ник у неё был Дарк Куин. Тёмная Королева, если перевести с инглиша. Призналась, что в реале её зовут Дашей. Когда я рассказал про своего «друга», которому тяжело найти пару, она язвительно поинтересовалась, не я ли тот самый друг. Я отмазался и описал ей Железку в красках. Она ответила, что это какое-то очень соблазнительное и оттого неправдоподобное описание. Я предложил скинуть фотку, она сказала, что ждёт.       Дело оставалось за малым: сфоткать Егора так, чтобы не вызвать подозрений. И момент представился на лекции по философии. Он сидел, опустив голову, так что черная челка свисала на глаза, но пирсы просматривались хорошо. Неизвестно, спал Злыднев или делал вид, но моих манипуляций он не заметил. Зато заметил Генка и зашипел, какого хера я фоткаю психа на свой мобильный. Я ответил, что фотка нужна для прикола в фотошопе, и Генка успокоился. Получив фото, Даша какое-то время молчала. Потом написала, что он охуенный. Я даже загордился, хотя и непонятно, чем. Однако следующее её сообщение выбило мне почву из-под ног. «У меня есть одно условие. Когда мы с ним будем трахаться, я хочу, чтобы ты был там и смотрел». «Зачем?» — в шоке отбил я. «Мне доставляет, когда кто-то смотрит», — ответила она. Я крутанулся на стуле и повертел пальцем у виска, хоть никто этого и не видел. Пиздец, сколько извращенцев на квадратный метр. «Ты проститутка?» — прямо спросил я. «Нет», — она не обиделась. — «Я люблю внимание. Сам понимаешь, мне тоже тяжело найти пару. Когда встретимся?» «Я поговорю с ним и отпишусь тебе», — я печатал и чувствовал, что мне срочно надо выпить. Пар из ушей валил от общения с такими субъектами. «Буду ждать».       Я никогда не забуду первое апреля, когда я затащил Железку в закуток под лестницей и выложил ему историю моего знакомства с Дашей. На его лицо стоило посмотреть. Злыднев медленно поднял руку и приложил к моему лбу. Ладонь приятно холодила кожу, так что я даже не потрудился её сбросить. — Жара нет. Шутки у тебя тупые, Шутов, как и ты сам, — осклабился Егор затем. — Это не шутка. Я реально устроил тебе трах с этой Тёмной Королевой. Она ждет твоего решения, где и когда. Только есть у нее одно странное условие: я должен быть рядом и смотреть. — Олег, — Злыднев впервые за год назвал меня по имени, — ты играй, да не заигрывайся. Он зло зыркнул на меня и собрался уходить. Я схватил его за куртку и рванул обратно так, что чуть не уронил Железку на себя. — Отпусти, а то врежу, — предупредил он. — Очень страшно. Ты бы поблагодарил лучше, а не строил целочку. — Бля, да ты ёбнулся, Шутов? Реально думаешь, что я тебе поверю? С хера ли ты взялся мою личную жизнь устраивать? — жарко зашептал он, чтобы никто не услышал. — Работаю за спасибо, — огрызнулся я. — Почему бы просто не принять помощь? — Нихеровая такая помощь, — хохотнул он, а потом успокоился и сказал. — Пошли к тебе, логи покажешь. — Говно вопрос, пошли после пар. Только разными путями, чтобы наши не видели. — Ага-ага, — Железка скривился. — Не буду тебя позорить, крутышка. — Замолкни. Я живу на Будённого, дом 15. Сам найдешь? Железка не удостоил меня ответом и выскользнул из-под лестницы. Я вышел только через десять минут и сразу напоролся на Генку. — Чё-то с психом не то, — буркнул он. — Что так? — Ходит и ржёт без повода. Реально контуженный. Я улыбнулся и не прокомментировал.       Когда я подошел к своему дому, Железка уже ждал меня на углу. Он курил и ковырял мыском кросса края забора. — Чё творишь? — спросил я, приближаясь к нему. — Пошли? — вместо ответа предложил он. Дома я проводил Злыднева в свою комнату, посадил за стол и включил ему комп. Матери с братом ещё не было, поэтому мы могли спокойно посидеть. — Шашлыка нет, но бутербродов могу настругать, — сказал я, прислонившись к косяку двери и наблюдая, как Железка шарится в моем компе. — Давай, — согласно кивнул он, потом спохватился и добавил. — Спасибо. Я притаранил тарелку, и мы начали читать мою с Дашей переписку сначала на форуме, а потом уже и в личке. Ознакомившись с ее профилем на форуме, Железка ухмыльнулся. — Плётка, ммм… — вслух прочитал он. Но наткнувшись на фотку, Железка подозрительно посмотрел на меня и спросил: — Чё за дела? — Ну, надо же было её впечатлить. Он покачал головой, явно осуждая эту фотосессию, но потом увидел слова Дашки «Он охуенный» и довольно осклабился. Дочитав до конца, Егор развернулся на моем стуле и выдал: — Это пиздец. Зачем ТЕБЕ это надо? Прискорбно, но я не смог найти достойного объяснения, поэтому пожал плечами, надеясь, что прокатит. — Тебе реально в кайф будет смотреть, как я трахаю тёлку, а она меня плетью бьёт? — ехидно спросил он, скрестив руки на груди. — Ну, а чё? Бесплатное порево, — отшутился я, хотя было совсем не до шуток, стоило представить эту картину. Я буду смотреть живое порно с участием своего однокурсника. Какой бред… — Это не я тут псих, — резюмировал Железка. — Ладно, хрен с тобой. Забивайся с ней на следующую субботу. Ирка в командировку уезжает, хата останется на меня на выходные. Только учти, Шутов, вздумаешь снимать процесс, я тебя точно порешу. И в подтверждение своих слов высунул язык, на котором лежало лезвие. Не успел я моргнуть, как лезвие исчезло там, откуда появилось. Казалось, оно совершенно не мешало ему говорить. Я сглотнул. Неее, Злыднев точно психопат. — Как ты это делаешь? — вырвалось у меня. — Практика. Конечно, я до сих пор режусь, но меня это, сам понимаешь, не напрягает. Смотри, — Егор выплюнул лезвие в руку и оттянул нижнюю губу. Слева виднелся небольшой порез, уже не кровоточащий, но явно новый. — Фу, жееесть! — Неженка, — фыркнул он, аккуратно положил лезвие на край стола, взял бутер и с наслаждением откусил. А у меня пропал аппетит.       При Злыдневе я отбил Даше, что встречаемся через неделю. Она скинула свой номер телефона, чтобы мы потом сбросили ей адрес. Спросила про особенные пожелания. Железка посоветовал ей захватить плётку. В ответ мы получили подмигивающий смайлик и мессагу, что арсенал у нее всегда с собой, а под особенными пожеланиями она имела в виду одежду. Железка вопросительно глянул на меня и сказал: — Мне похеру, пусть хоть Белоснежкой нарядится. Ты выбирай, тебе же порево смотреть. «Чулки в сетку и костюм горничной», — прикинул я свою фантазию. — «И никакого латекса». «Хорошо, Наблюдатель», — ответила Даша. — «А друг твой пусть наденет кожаные штаны. Меня тащит, когда парень в коже». Железка пожал плечами, мол, не возражает. Так мы организовали самое долбанутое приключение в моей жизни. В злыдневской, походу, тоже.       Всю следующую неделю мы с Железкой почти не пересекались. Он забивал на пары, а когда появлялся, даже не смотрел в мою сторону. У меня росло желание подойти и выписать ему пиздюлей за тотальный игнор. Но в пятницу он неожиданно подошел сам и при Генке (надо же было так обнаглеть) сказал: — Чё, Шутов, не пропала ещё решимость? Я взглядом пообещал ему сеанс боли и сквозь зубы ответил: — Не дождешься. — В чем дело? — встрял Генка. Пришлось сочинять на ходу. — Опять забились. Один на один, — предупредил я Генкины предложения прийти и поддержать. — На этот-то раз что? Я думал, вы всё выяснили, — изумился Гена. — Да так, девочку одну не поделили, — Железка подмигнул мне и ушёл. — Вы? Девочку? Чё за хня? Какую ещё девочку? — ошалел Генка и засыпал меня вопросами. Лучшая ложь — это частичная правда. — На форуме познакомились. Теперь она приезжает, и кому-то из нас придется отступиться, — вдохновенно врал я. — На каком форуме? Что у вас с психом может быть общего? — Да так, — я не стал вдаваться в подробности и замял тему. А после пар нашёл Злыднева и ощутимо пихнул в бок. — Нельзя было втихую всё сделать? Обязательно всем сообщать? — во мне клокотало раздражение. — Для чела, который собирается смотреть в режиме онлайн, как я ебу бабу, ты чересчур боишься, что кто-то о нашем «общении», — кавычки пальцами, — узнает. Теперь ты у меня в руках. Могу и рассказать всем. Ясно, Егор решил поиграть в шантажиста. — Попробуй, — я угрожающе сжал кулак перед его носом. — Недоносок неблагодарный. Железка усмехнулся. — Ладно, никто о твоей маленькой грязной тайне не узнает. Как же ты, Олеженька, можешь общаться с психом? Это же такой позор! — противным голосом дразнил он. И бил по больному. Потому что за всё это время мне стало ясно, что я совсем не прочь общаться со Злыдневым, но тем не менее, хорошо понимал, что мои друзья этого не оценят. А делаться изгоем из-за одного Железки было впадлу. И он своими издёвками делал ещё хуже. — Точно, тот ещё позор, — прохладно ответил я. — Дашке адрес напиши. Егор скривился, но кивнул. Домой я ушел в гадостном настроении.       За час до встречи с Дашей я понял, что мне до ужаса не хочется туда идти. Не хочется связываться со Злыдневым снова, слушать его резкие выпады, смотреть на него и Дашу. В общем, ничего не хочется. Депрессухой накрыло жёстко. Только я хотел написать, что заболел и не явлюсь, как у меня зазвонил телефон. Незнакомый номер. Уже заранее зная, что это Злыднев, и что трубку мне брать не следует, я всё-таки нажал на кнопку и сказал «Алло». — Ты придёшь? И у меня будто ком в горле образовался от этого простого вопроса. С трудом сглотнув, я ответил: — Приду. — Ага, — невпопад ответил Железка и отключился. Я остался стоять с телефоном в руках, как идиот. Что за херня непонятная с этим придурком?       Даша оказалась миловидной брюнеткой в черном полупальто и сапожках на шпильке. Между пальто и сапожками красовались черные чулки в сетку. Как заказывали. Она тихо сказала: — Привет, Наблюдатель, — потом улыбнулась, когда я открыл перед ней дверь, и бесстрашно вошла в подъезд. Будь я на её месте, двадцать раз подумал бы, куда иду и что делаю. Но Даша словно отмороженная была, спокойно нажала кнопку вызова лифта и начала меня разглядывать. Я пожалел, что всё-таки пришел. Что-то в ней смущало и пугало меня. Пришлось напомнить себе, что шоу устраивается для Железки, и смириться.       Он открыл нам дверь, поприветствовал Дашу и кивнул мне. А мой взгляд случайно сполз вниз, на его кожаные штаны. Захотелось истерически заржать. Злыднев заметил, ухмыльнулся и в шутку погрозил мне кулаком. Сняв пальто, Даша превратилась в мечту любителя ролевых игр. Сексуальная горничная, хммм… Пока я предавался фантазиям, она достала из сумки босоножки на длиннющем каблуке и надела их, ловко застегнув все ремешки. И сразу оказалась с меня ростом, тогда как невысокий Егор сразу засверкал глазами, увидев в ней госпожу. Я всё больше ощущал себя в плохо срежиссированном фильме.       Мы прошли в комнату, где Даша посадила Егора на стул, сняла с него рубашку и начала привязывать. А я узнал, что у Злыднева есть прокол и в соске. Правом. — Помоги мне, — обратилась ко мне Даша, стоя за стулом и легко касаясь грудью плеча Злыднева. Я бы уже от одного этого возбудился, но Железка, казалось, не реагировал. Я подошел и встал рядом с Тёмной Королевой, приняв из ее рук конец веревки. И чуть не выронил, увидев голую спину Егора. В проколах от крюков и синяках. Стало не по себе. Он реально тащится от боли, этот психопат. Помогая Даше связывать Злыднева, я случайно задел один синяк пальцами. Железка дернулся, но не обернулся. А меня будто током ударило. В который раз спросил себя, что за фигня, но не смог ответить. Вернувшись на свой наблюдательный пост на диване, я увидел, что физиономия у Егора уж очень напряженная. Даша вытащила из сумки плётку и провела кончиком рукояти по щеке Злыднева. — Побудешь для меня плохим мальчиком? — вибрирующим шепотом спросила она. — Да, — тихо ответил он. И она ударила в первый раз. Сильно, не жалея. Когда плеть хлестнула по груди Железки, я неосознанно прикрыл глаза. Следующий удар пришелся по шее, плетка обвилась вокруг нее, грозя удушить, но Даша знала своё дело. Красные следы оставались тут и там. По вздымающейся груди было видно, что Железке нравится, но он не разжимал губ и не издавал ни звука. — Так не пойдет, — не согласилась Даша. — Хочу тебя услышать. И в следующий раз, когда плеть опустилась на спину Егора, раздался его первый стон. — Громче! — приказала Тёмная Королева и сжала бордовыми ноготками его левый сосок. Злыднев послушался. Комнату наполнило довольное «Ааахх…» А я с ужасом ощутил, что меня завели эти стоны. Стараясь не подавать виду, я поправил джинсы с трусами и закинул ногу на ногу, чтобы не светить своё отношение к происходящему.       Вдоволь поразвлекавшись с плёткой, Даша расстегнула злыдневские кожаные штаны, под которыми больше никакой одежды не наблюдалось. К тому моменту Железка был уже полностью готов, и Даша сноровисто раскатала по его члену презерватив. А потом села сверху, приподняв юбку горничной, так что мне открылся отличный вид на её красивую попку и бёдра, обтянутые чулками. Дальше мне до безумия хотелось закрыть глаза, потому что зрелище было то ещё… И хотя одетый в презерватив веселенького розового цвета злыдневский член исчезал в Даше с уносящим крышу хлюпаньем, всем в этой комнате было понятно, что не он трахает её, а она его. Не в силах сопротивляться возбуждению, я сжал себя через одежду, чувствуя, что яйца сейчас лопнут. Наверное, я не сдержался и застонал, потому что Даша обернулась и кинула мне презерватив. — Присоединяйся, — закусив губу, она соблазнительно провела пальчиком по ложбинке между своими ягодицами, попутно царапнув Егора по мошонке. Крышу унесло так, что уговаривать меня не пришлось. Я приспустил джинсы, надел кондом и пристроился к парочке. Даша использовала вместо смазки свою слюну, потом заставила Злыднева тоже плюнуть ей в руку и размазала его слюну по моему члену. И я приготовился считать звёзды… Потому что внутри было офигенно… Ни одна девочка раньше не давалась мне сзади, а эта сама пригласила и даже балдела от того, что мы с Егором трахали её в обе дырки. Дико странным казалось ощущать, как сквозь тонкую перегородку трётся злыдневский член, а при каждой фрикции наши яйца соприкасаются. У меня ни разу не было групповухи, но первый опыт оказался невероятным… Я протянул руки и обхватил полные Дашины груди. Она всхлипнула от наслаждения и откинула голову мне на плечо. — Наблюдатель может делать со мной всё, что угодно, это моё правило, — простонала она. — А ты будешь слушаться нас, — она ткнула Злыднева пальцем в грудь. — Тогда развяжи его и пошли на диван, там удобнее, — хрипло сказал я.       Пришлось рассоединиться, разрезать веревки, стягивающие руки Егора, так было быстрее, и переместиться на диван почти в той же позе, только мы с Дашей стояли на коленях, а Железка полулежал, очень органично принимая наш общий вес. Даша балдела между нами, прижимаясь ко мне упругими ягодицами, а к Железке грудью. И поскольку мне нравилось держать её за сиськи, то мою левую руку холодило кольцо в соске Злыднева. Потом как-то незаметно мои ладони переместились за спину Егора, и пальцы в порыве нажали на его синяки в местах проколов. Железка застонал и подался вперёд всем корпусом, тесно прижимаясь к Даше. И очень удивился, когда я поймал ртом его губы и засосал. Но спустя долгих две секунды ответил, впуская мой язык. А я укусил его за нижнюю губу, помня, что Злыднев любит боль, и что там слева должен быть незаживший порез. Наградой мне стал долгий стон рот в рот, а Даша в тот же момент кончила, сильно сжимая нас обоих внутри. Глубоко толкнувшись в последний раз, я тоже кончил и отвалился, тяжело дыша. А Железке, видимо, требовалась дополнительная стимуляция, поэтому я уже без малейшего стеснения схватил его за яйца и сжал. Он тихо взвыл и двинул бедрами вверх. Готов.       Даша встала и, пошатываясь, пошла в ванную, а Егор уставился на меня мутным взглядом. — Что это было? — тихо поинтересовался он. — То, о чем мы забудем, — на меня волнами начали накатывать смущение и сожаление о сделанном. — Или повторим? — с бесовской усмешкой спросил он. Я растерялся. Что можно было ответить, если у меня в этот день столько всего случилось впервые? Впервые занимался анальным сексом с девушкой, впервые участвовал в групповухе, впервые поцеловал парня и трогал его в интимных местах… Впервые почувствовал такую силу секса, что внутри всё переворачивалось от восторга. Честно говоря, ответить я мог только одно: — Или повторим. Он отвязно улыбнулся и громко позвал: — Даша?..