Гарпия и Кот

Проснуться и увидеть перед собой мирно дрыхнущую ушастую мордаху становится уже почти привычным. Я даже не запомнила, как заснула вчера, убаюканная теплом камина и тела альфы, а ещё тихим потрескиванием горящего дерева и размеренным мурлыканьем. Егор не постеснялся довольно жмуриться и урчать, когда пригрелся, а я нашла удобное положение и перестала ёрзать у него в руках. Места для крыльев что в гостиной, что в спальне на втором этаже было маловато, но не критично. Просто в крыльях ощущалась некая скованность, не более того, скоро пройдет. Зато Егор, пользуясь тем, что укладывал меня сам, разлегся на спине и устроил меня у себя на груди. Тепло и удобно, не спорю, но очень... Странно. И еще это постоянное движение от его вдохов-выдохов слегка укачивает. Я попыталась без лишней возни слезть, но сильная рука безапелляционно обхватила за талию и удержала на месте. — Куда собралась, м? — зевнув в кулак, мужчина немного поерзал и обнял меня уже двумя руками. Я хотела было ответить, даже без лишнего яда, но он вдруг добавил: — Давай посекретничаем? — В смысле? — приподнявшись на локте, я поморщилась, потому что кость уперлась ему в ребра, но сам добровольный лежак на это никак не отреагировал. — Ну вот лежим, тепло, сонно, раннее утро, — мечтательно улыбаясь, он зажмурился и потянулся, вытягивая напряженные руки у меня за спиной, — самое то пошептаться о чем-нибудь откровенном, м? Как-то это подозрительно или мне кажется? Наверное, больше неожиданно. Вчера он приставал с этими своими вопросами для парочек, сегодня собрался секретничать. Странно, странно... — Ну например? — вздохнув, я подперла голову кулаком, рассматривая непривычно взъерошенного и, в целом, неидеального альфу. Он терпеть не может, когда его кто-то таким видит, первое время все вставал раньше, чем я просыпалась, чтобы успеть привести себя в порядок. А потом как-то расслабился, перестал особо заморачиваться на этот счет. Видимо, меня внесли в список привилегированных, кому можно его видеть с утра пораньше лохматым и добродушным. — Например, можем поговорить о сестрах, я эту тему тоже не люблю, — слегка склонив голову к плечу, Егор дернул уголком губ, — но мне интересно узнать о твоих отношениях с сестрой, взамен готов рассказать о своих. У него есть сестра? Ну зашибись открытие! Хотя я о семье если и слышала от него, то только о той, которая не совсем родная. Что-то потянуло его на откровения, я даже нервничаю почему-то. — У нас были нормальные отношения, пока она не начала меня убеждать срочно найти себе альфу, — хмыкнув, я поерзала, сползла немного ниже и устроила подбородок на сложенных у него на груди ладонях, — мы всегда были разными, даже в детстве, с разными вкусами и увлечениями, а потом я перестала с ней общаться, потому что она сдала родителям, что я лазаю по крышам, вот и все. Коротко и ясно, да и последнее меня так обидело, что хорошее уже вспоминается с большим трудом. — Надеюсь, ты готова увидеться с ней в пятницу, — тихо хмыкнул Егор, прикрывая глаза. Я дернулась, понимая, к чему вообще это все было. Вот же блядство! Нет, я не хочу! Она будет щебетать, что я молодец, раз уж наконец-то легла под альфу, еще маме растреплет, нет уж, нет и нет, я точно не пойду туда! — она замужем за одним из моих партнеров, и это еще раз меня убедило в том, что быть чьим-то Истинным отвратительно. Не думаю, что ее уникальный легкой полнотой и фантастическим добродушием альфа может быть мафиози. Вроде как, Егор четко разделяет семью и рабочих партнеров. — О как, — переключившись на новое интересное заявление, я решила потом обдумать проблему встречи со старшенькой и правильной омегой, — так у них же все розово и ванильно. — Трое чужих детей в нагрузку к типичной омежке, — сморщив нос, мужчина аж передернул плечами от отвращения, — ненавижу детей, так еще и чужих содержать? Вот уж внеземное удовольствие. Я так растерялась, что начала нервно хихикать. Он сейчас вывалил на меня больше информации о себе, чем за прошедший месяц. — Впервые вижу альфу, который не любит детей и не мечтает о многочисленном выводке, — Егор повел головой, у него от неудобного положения образовался нехилый двойной подбородок, пусть и состоящий из одной складки кожи, и нервное хихиканье превратилось в такой же нервный смех. — Я вырос в аду, где дети и есть самое страшное зло, — приоткрыв один глаз, он вздохнул, оглядывая мое неуместное веселье, и пояснил: — в детском доме. Поперхнувшись смешком, я все же постаралась угомониться. Он мне тут душу изливает, а я угораю, пусть и непроизвольно. — Да ладно, что, все прям так плохо? — кашлянув, я опустила взгляд ему на грудь. Типичная для альфы крепкая, рельефная, слегка волосатая грудь. Старый бледный шрам под правой ключицей, круглый и будто затертый. От пули, что ли? — Ну а с чего бы мне тогда ненавидеть детей? — усмехнувшись, Егор прижал меня к себе покрепче. — Так, что там, сестры, да? Моя сестра, она бета... М-м-м... Короче, мы были очень дружны, я даже простил ей, что она встречалась, в основном, с девушками, потому что на качество наших отношений это никак не влияло, — пораженно приподняв брови, я все же решила не перебивать, — а потом она сказала мне, что ей срочно нужны деньги на операцию на сердце, времени мало, паника, бла-бла-бла, — поморщившись, альфа вздохнул, — конечно, я дал, сколько нужно было, а она взяла и на эти деньги поменяла пол. Короче, мы тоже не общаемся. Неумело присвистнув, я почесала бровь. Неудивительно, что он не затрагивает эту тему. Альфы злостные поборники традиций и традиционных отношений, на дух не переносят все меньшинства и прочее. А тут нате, сестра родная решила из лесбиянок в натурала превратиться за его же счет. — Как же скучно я живу, — попытка его немного повеселить удалась, он фыркнул и улыбнулся. — Добавить тебе приключений? — хищно прищурившись, Егор мягко поерошил мне перья. — Давай посмотрим, можешь ли ты лечь на спину. — Это ещё зачем? — опасливо уточнила я. А потом решила, что ну их, эти приключения, и решительно отказалась: — Не могу, крылья не позволяют. Но он уже просек мои недоговорки, и после короткого спора я решила, что проще уже лечь, а то не отстанет вообще. Да, лечь на спину я могу. Ненадолго, конечно, потому что основания крыльев устают и начинают серьезно болеть, но все же могу, особенно если под рукой есть пара подушек. Егор сидел и смотрел, покусывая костяшку пальца. Наркоманские зрачки и взволнованно подрагивающие уши очень сильно напрягали. Мне дико хотелось скрестить руки на груди, показывая свое отношение к происходящему, но я, на всякий случай, упиралась локтями в постель, так что оставалось только хмуриться. — Ты обычно закрываешься крыльями, а сейчас так беззащитно выглядишь, — как-то дергано улыбнувшись, он прилёг рядом, и я занервничала. Сейчас начнет приставать или, того хуже, придавит своей тушей крыло, сломает ещё, — никаких вопросов, я обожаю твои крылья, но с ними ужасно неудобно даже мне. Фыркнув, я внимательно следила за ним и его движениями, готовая, если что, отбиваться и защищать самое дорогое. Но альфа чрезвычайно аккуратно просунул подо мной руку, наискосок от нижних ребер между основаниями крыльев к плечу, и слегка приподнял, буквально удерживая меня на своем предплечье. Я осторожно попробовала новую подставку на прочность и вздохнула, все же расслабляясь и откидываясь ему на руку. Так лежать было очень даже удобно, ничего нигде не давит, даже жёсткое предплечье не мешается. — К чему эти эксперименты? — все же уточнила я, не зная, куда девать руки. Как-то скрещивать их глупо, и вдоль тела не вытянешь. Ситуация требует обнять его за шею, но мне не хочется, значит, не буду. — Чтобы прикинуть, какие вообще позы с тобой возможны, — улыбнувшийся альфа смотрел на мой живот, поглаживая его через футболку, и не видел, как у меня отвисла челюсть, — если я сзади, будет по-дурацки, хочу и люблю целоваться; если ты сверху, нам обоим неудобно, и опыта у тебя ещё для этого маловато; на боку можно в запале крыло повредить. Вот и остаётся только на спину тебя укладывать, но тут тоже есть опасения за целостность крыльев. Вот взял и все так по полочкам разложил, да? Охуеть просто! Озабоченный какой-то! — Какая же я, блять, неудобная! — прошипела я, упираясь ладонями ему в плечи, но оттолкнуть сил не хватило. — Только об одном и думаешь! — Да, представь себе, я большую часть времени с тобой думаю о сексе, — опасно прищурился Егор, угрожающе нависая надо мной, — потому что я молодой и здоровый альфа, а недотрах уже пошел месяцами исчисляться! Я прихожу домой к красивой вкусной омежке, целую ее на ночь и все! Думаешь, легко? Не хочу я звериную еблю в течку, хочу нормальный человеческий секс! — И что, я опять виновата, да? — ещё раз толкнув его будто каменные плечи, я чуть не вывихнула себе запястье. — Нет, ты не виновата, — внезапно сбавив обороты, он легко придвинулся поближе и уткнулся лбом мне в грудь, — я и не говорю, что ты виновата. Но и я не виноват в своей физиологии, верно? Я очень стараюсь сдерживаться, правда, не требую ведь от тебя ничего, не заставляю, не изменяю. Войди, блин, в мое положение. Стараясь выровнять сбившееся дыхание, я прикрыла глаза. Конечно, я понимаю, что он мне говорит. Даже сочувствую, потому что, в самом деле, он молодой, здоровый и привлекательный альфа. Вот и нашел бы себе нормальную женщину, чего ко мне прилип, зараза, ещё и позы ему все не те... Закрыв лицо ладонью, я зажмурилась ещё сильнее. Опять я не соответствую. Ладно бы не соответствовала общественному мнению, к этому привыкла. Но тут вот мне только что доказали, что я жёстко мешаю нормальной жизни. Да, Егор меня не обвинил, но это не значит, что я сама себя не обвиню. Боже, ну что он наделал... — Серьезно, я не хочу сделать тебя виноватой или разжалобить, просто... — тихо вздохнув, альфа прижался покрепче. — Прости, вывалил это все, я не должен был так... Ещё раз толкнув его, я все же получила свободу, мне даже помогли сесть. Не глядя на мужчину, я выбралась из широкой кровати и из двух дверей наугад выбрала правую. Оказалось, что она ведёт в ванную, там я и закрылась. Умывшись холодной водой, я присела на бортик ванны и прижала мокрую ладонь ко лбу. Теперь мы оба чувствуем себя виноватыми, но, если он может извиниться и объясниться, у меня такой возможности нет. Казалось бы, дался мне этот альфа. Но я знаю, что он никуда меня от себя не отпустит, и от этого его только сильнее жаль. Жаль, что я не могу дать ему то, что он хочет, из-за своих загонов, из-за дурацкого общества и прочих обстоятельств, которые взрастили во мне это... Вот это вот. Казалось бы, что такого, возьми и потрахайся, пф-ф. С Истинным же было. Но с Истинным и хотелось. Уж альфа точно может отличить по запаху, просто ломается омега или правда не хочет. И, блин, огромное спасибо ему, раз уж терпит и мучается. Может, ему бы стоило, ну не знаю, действительно любовницу завести? Хотя тогда зачем бы я, да и мне было бы противно жить с чужим мужчиной. До омерзения почувствовав себя собакой на сене, я спрятала лицо в ладонях. Вот что бы я почувствовала, если бы он сейчас сказал, что ему надоело, и порвал со мной? Обрадовалась бы? Да. Вперемешку с обидой, потому что поставил плотское выше... Выше чего? Выше моих крыльев, которые даю трогать через раз? Выше моих наездов и грубости? Боже, что его вообще заставляет это все терпеть, ужасно... Ощущая себя редкостной сволочью, я все же выползла из ванной. Он своим упрямством убивает нас обоих. Ладно бы только меня, нет, сам же страдает, мазохист хренов. Альфа обнаружился внизу, разогревал завтрак, хмуро сверля взглядом то ли ещё не включенную, то ли уже закончившую свое дело микроволновку и поникнув ушами. Хвост нервно метался и едва не хлестал по ногам, выдавая настроение лучше любого выражения лица. — Извини, — он не повернулся, и я нерешительно взялась за его футболку на спине, — я не думала, что ты так... Все время... — раздражённо вздохнув, потому что слова не находились, я прислонилась лбом к его лопатке. — Мне, правда, жаль, что я тебе не подхожу. Я не специально. — В такие моменты мне больше всего на свете хочется убить твою семью, — глухо сказал он, я вздрогнула от неожиданности и содержания, — вбили в тебя это отвращение к омегам и сексу, а потом сами же в этом обвинили. Лучше уж вообще не иметь родителей, чем жить с такими. Ну это слишком. Было и много хорошего, особенно, в детстве. И даже всю такую неправильную из дома меня никто не выгонял, пусть и регулярно выносили мозг, я сама ушла. — Может, они хотели, как лучше, — прошептала я, жмурясь, — просто сделали все не так. — Намерения не важны, только результат, — мрачно просипел альфа, поворачиваясь и сгребая меня в объятия, — взяли сломали мою пташку, ну как так можно. — Не думаешь, что нормальную меня уже давно бы сцапал кто-нибудь другой, м? — улыбнувшись уголком губ, я заглянула ему в лицо. — Зачем тебе это все? Давай разойдемся? Тебе же самому будет лучше, ну. От ярости у него затрепетали крылья носа и как-то очень агрессивно повернулись уши. Я невольно хотела отступить на шаг, но его руки сомкнулись, как клещи. — Не надо прикрываться моим благополучием, — угрожающе спокойно произнес альфа, — давай договоримся, что такое предложение я слышу последний раз. Я кивнула раньше, чем осознала сказанное. Все равно бы не отпустил, вредная кошатина. По пути назад в город мы не разговаривали. Егор постукивал пальцами по рулю в такт музыке, я выбирала ему подарок. Раз уж он заявил, что у него день рождения, с моей стороны было бы слишком уж грубо проигнорировать это. Не покидала мысль, что, спроси я его, что он хочет, получила бы ответ, включающий себя любимую и кружевное белье, но нет, фигушки ему. Сама выберу, да так, чтобы ему понравилось. Зная его вкусы, я не стала слишком уж долго метаться между имеющимися вариантами и выбрала картину, которую надо раскрасить по номерам. В телефоне же ему нравится это делать, вот пусть ручками поработает. Не понравится — дело хозяйское, я не заставляю. После обеда альфа намекнул, что надо начать выбирать платье заранее. Да уж, если у меня перед его днём рождения начнется течка, я не смогу уделить этому достаточно времени, лучше начать сейчас. Он оставил мне все ту же карту и, наградив напоследок тяжёлым взглядом, ушел в кабинет. Обиделся. И вообще расстроен. Провожая его взглядом, я почувствовала себя настолько мелочной тварью, что едва не бросилась следом. Но, сохраняя честь и достоинство, переоделась и поехала с выделенным мне водителем в торговый центр. Если ему так хреново каждый раз, когда я обижаюсь, то я даже не могу себе представить, как он может это терпеть день за днём. Ладно бы я, как нормальная омежка, ебла ему мозги, а потом он ебал меня, но нет же! Платье нашлось без проблем, с длинной молнией сзади от верха до низа и небольшим вырезом под крылья. Село хорошо, благо, омежья хрупкость никуда не девается уже который год. Цвет слоновой кости неплохо смотрелся с моей светлой кожей, а спереди я вообще стала похожа на ангела, потому что внутренняя часть крыльев выстелена почти белыми перьями. Если бы все было так просто, как выбрать одно платье из десятка, черт побери. Туфли я взяла классические, на небольшом каблуке. Тянуться за почти двухметровым альфой ни к чему, все равно бесполезно. Спустя всего час с покупками было покончено. Неприятный червячок вредности требовал вернуть альфе его деньги, но приставать ещё и с этим не хотелось. Опять обидится, что я не считаю его добытчиком, способным содержать кого бы то ни было. Да и, блин, я уже согласилась, чего вот это метаться туда-сюда. Остаток дня мы провели в разных комнатах, за ужином молчали. Мне было неловко, Егор дулся. Но это не помешало ему позже, уже в постели, демонстративно и безапелляционно закинуть на меня руку и ногу, даже за плечо тяпнул, злобно сопя. Я только вздохнула, закатив глаза. Неисправимый собственник, а обидчивость как у реального кота. Того и гляди, в тапки нагадит. Глянув на пришедшее сообщение, он нахмурился, бросил телефон на тумбочку и с таким решительным видом повернулся ко мне, что я в который раз за день начала нервничать. — Я не хочу вместо тебя нормальную женщину, — все же тихо просипел альфа, потираясь носом о мой висок и ласково перебирая волосы, — хочу, чтобы у нас с тобой все было хорошо, понимаешь? Я вообще очень жалею, что оставил свою метку, может... — его шепот буквально забирался под кожу, но то, что он явно собрался сказать, невозможно. — Может, это ты моя Истинная? Я только тяжело вздохнула, понимая, что такие мысли до добра не доведут, лучше уж сразу напомнить про все обстоятельства. — Ты же знаешь, что это не так, — так же негромко ответила я. — Вот сюда, — положив ладонь себе на середину груди, он печально повесил уши, — в самое мурчало ранила, — улыбнувшись, я не стала сопротивляться поцелую. То ли из-за чувства вины, то ли из-за его милой выходки, — пожалуйста, пока я не вернусь, не выходи из дома, вообще никуда, ладно? Так, ну началось, да? Вылезла вся эта мафиозная хрень? А мне ещё за его подарком во вторник ехать, между прочим. И вообще не хочется быть опять тут в заключении. — А когда ты вернёшься? — все же уточнила я, когда альфа встал. Он проигнорировал вопрос, скрылся в гардеробной. Потом, когда вышел, опять не ответил. Сунул телефон в карман, надел часы, побрызгался неформальной туалетной водой, пригладил волосы. И, уже открыв дверь, притормозил, вздохнул, повернул голову. — Если, — тихо, сипло, серьезно. Ну вот и как теперь я должна заснуть?!