Воспоминание

Я услышал пронзительный крик, который эхом разошелся по всему особняку, а вслед за ним горькие рыдания. Признаюсь честно, меня это напугало, но не из-за того, что этот крик раздался посреди ночи, а из-за того, что я знал кому он принадлежит. Я мигом выпрыгнул из кровати, не успев обуться, как молния вылетел из комнаты и побежал на источник шума. Добежав до лестницы, я увидел Райто, облокотившегося на перила балкона возле ступенек, ведущих в холл, который наблюдал за чем-то происходящим внизу. Он стоял неподвижно, словно восковая фигура — это одна из особенностей вампиров, когда они замирают, их вообще не отличишь от статуи, только его гневно сверкающие глаза показывали, что в этом теле струится жизнь. Я встал рядом с ним и посмотрел вниз, там где находились отец и мать. Из окон на них падал свет полной луны, будто прожектор на сцене, освещающий персонажей какой-то театральной пьесы. Карлхайнц выглядел очень уставшим, но при этом величественно и прекрасно, как всегда: его волосы были собраны в хвост, а спереди по бокам были выпущены несколько прядей; белая рубашка была слегка расстёгнута и открывала шею, на которой красовались отпечатки от красной помады; поверх нее черно-красная жилетка из кармана которой тянулась золотая цепочка от часов и темные штаны с черной обувью. Довольно необычный для него образ. Я привык видеть его с распущенными волосами и в ободранной накидке, которую даже плащом не смогу назвать. Интересно, с чего это вдруг он решил сменить имидж? Корделия была же не в лучшем своем виде: её прекрасные лиловые волосы были растрёпанны; макияж слегка потек, а сияющие, изумрудные глаза были наполнены слезами, которые стекали по щекам  — жалкое, но в тоже время завораживающее зрелище. Она сидела на полу, прикрывая лицо руками, и как бы она не старалась скрыть свои слезы, у нее это не получалось. Вокруг нее были разбросаны стебли и бутоны голубых роз, которые наверное были подарены отцом, а что насчёт него, то он просто молча стоял и смотрел на нее. Несмотря на его безразличное выражение лица, в его янтарных глазах приглядывалась печаль и сожаление. — Корделия я… — еле слышно произнес он, но её дрожащий голос не дал ему продолжить. — Прошу, скажи, что мне надо сделать, чтобы ты вернулся ко мне? Чтобы ты снова смотрел на меня также, как и в тот вечер на балу? Чтобы ты снова шептал мне те прекрасные слова, которые я слышала, в первую нашу брачную ночь, — она встала, вытирая слезы и одним движением прильнула к нему, её рука плавно дотронулась до щеки Карла, губы прислонились к другой, и она начала оставлять красные поцелуи на его коже. — Ты же знаешь Карл, я все для тебя сделаю! Всегда прикрою твою спину, даже если весь мир ополчится против тебя, я всегда буду на твой стороне! Только скажи, что я нужна тебе! — мама посмотрела на него таким преданным и влюбленным взглядом, который я никогда прежде не видел. С ним она ведет себя совершенно иначе нежили с нами или со своими поклонниками. Карлхайнц положил руки ей на плечи, в моей голове пронеслась мысль, что он сейчас поцелует её и в голове Корделии наверняка тоже, но вместо поцелуя, он легонько отодвинул её от себя. Это было последней каплей для женщины, из её глаз снова полились слезы. — Да что не так? Скажи мне! Я заслуживаю знать правду о твоих чувствах ко мне! Зачем я нужна тебе?! Ведь если бы ты любил только меня, ты бы не женился на этих двух стервах! — она стояла и не сдерживая выговаривала все, что думает о нем, о их браке и о её жизни. Высказывая свое мнение Корделия чуть ли не захлебывалась слезами. Когда она закончила, то посмотрев на своего мужа поняла, что она не получит ответы на свои вопросы и вообще не сможет достучаться до него. Схватившись руками за голову, задыхаясь от обиды и злобы, бросилась прочь. Она пробежала прямо по голубым розам, растаптывая их своими туфлями и уничтожая их красоту своими каблуками, но в тот момент ей было все равно, эта женщина хотела лишь быстрее скрыться с глаз короля вампиров. Он глядел ей вслед, пока её фигура не скрылась из виду, тяжело вздохнув поднял руку и начал массировать глаза, а затем вытирать платком помаду с лица и шеи. По всему особняку раздался бой часов - время было за полночь. Полная луна вышла из-за туч словно по расписанию, её лучи проходили через большие, витражные окна особняка, освещая место, где стоял король вампиров. С некой тяжестью он открыл глаза и посмотрел на нее. Его глаза на свету начали переливаться различными оттенками жёлтого, а волосы под лунным светом как-то магически сиять. Он так преданно и восхищенно смотрел на это небесное тело, словно его любовь принадлежала только ему, будто только оно понимало и знало все его секреты, которых за его длинную жизнь накопилось слишком много, чтобы удерживать их в себе, при этом пытаясь сохранить здравый рассудок. — Мерзко! — прошептал Райто. Внезапно лунный свет пропал, его тело напряглось, взгляд перешел на меня и Райто. Нельзя описать словами как жутко он смотрел на нас, видимо мы застали его за каким-то важным и личным занятием. Через несколько секунд его взгляд смягчился, лицо приняло привычное выражение с каким он всегда ходил, а губы растянулись в улыбке. Его голос раздался словно гром среди ясного неба, меня аж передернуло. — Аято, Райто, почему вы до сих пор не спите? Время уже позднее, детям вашего возраста уже давно пора ложиться спать, — он щелкнул пальцами и позади нас появились фамильяры. — Проконтролируйте чтобы они легли в свои кровати, а мне уже пора, я и так задержался здесь дольше чем следовало. — он развернулся и исчез. — Ха-ха, ужасное шоу, не правда ли Аято? — я посмотрел на Райто, он шел и смеялся, но резко улыбка ушла с его лица, шутливый тон перешел на серьезный, — Давай когда-нибудь убьем его ради нашей матери, может тогда, она станет свободной и будет принадлежать лишь нам. Ты поможешь мне? Мы были слишком малы и глупы, чтобы понимать всю серьезность происходящего и даже не могли представить какие ужасные события произойдут в будущем, тогда я просто согласился с ним, и мы разошлись по своим комнатам.

***

Услышав вновь её плач, я невольно вспомнил сцену из прошлого. Как бы я не отрицал, как бы ненавидел эту старуху, мне было больно слушать его. Эта боль — люди называют это чувствами? Не то, что я ожидал, мне тяжело её терпеть, кажется, что я сгораю изнутри. Теперь я стал понимать выражение людей: моральная боль всегда сильнее физической. Они справляться с этой болью постоянно, имеем ли мы — демоны тогда право называть их слабыми? Черт-черт, я начинаю рассуждать как человек, для меня вампира — это низко! Но почему тогда мне так жаль Корделию? Жалость присуща только людям, а я ведь демон, я должен плюнуть на все это и просто уйти, но…но я не могу! Такое чувство, что во мне идет война, моя демонская сущность противостоит человеческим эмоциям. Как проблемно. Я бы и дальше погружался в отчаяние от своих мыслей, если бы чья-то теплая и маленькая рука не взяла мою. Я повернулся и посмотрел на Юи. Она поглядела встревоженно, но при этом находила в себе силы нежно улыбаться мне. — Аято, не переживай, все будет хорошо. — в ответ я смог только кивнуть и еще сильнее сжать её руку в своей. Я и Юи прибыли в Эдем вместе с Корделией, чтобы она смогла встретиться с отцом и поговорить с ним, насчет нее и его чувств к ней. Но когда мы подходили к замку, стоило маме почувствовать присутствие отца, как она рванула вперед, еще и так быстро, что мы с Юи отстали и нагнали её только под конец их разговора, когда она в слезах умирая сказала отцу, что любит его. В этот момент во мне бушевали непонятные мне чувства. Как? Как он мог так поступить? Я посмотрел на Юи у которой от увиденного полились слезы. Неужели я могу когда-нибудь поступить с ней также как отец поступил с мамой. Развернув её к себе лицом, обнял что есть силы. — Юи, я… я люблю тебя! И хочу, чтобы ты знала, я всегда буду принадлежать только тебе, а ты всегда будешь принадлежать только мне. И я клянусь, клянусь в том, что никогда тебя не обижу и не предам, поэтому прошу, останься рядом со мной навеки.