Мысли Ватсона

      В начале чувствовалась только боль. Ноющая, всепроникающая, она не позволяла сконцентрироваться на реальности, затягивая в себя всё больше и больше. Но через некоторое время боль начала отступать. Я почувствовал холодок на месте удара и, наконец, смог открыть глаза. В окне кэба сменяли друг друга летние пейзажи. Только после увиденного я смог ощутить движение. Мы едем... куда? Мысли рассыпались в голове, не желая превращаться во что-то существенное. Тогда я решил сконцентрироваться на своих ощущениях.       От движения кэба немного подташнивало. Боль никуда не ушла, но она как будто притупилась, отошла на второй план. Холодок на голове, должно быть, давал влажный платочек или полотенце. И вдруг я почувствовал ещё кое-что, от чего моё сердце пропустило удар.       ...Тяжесть руки, прижимавшей полотенце к больному месту...       Нет. Нет, этого не может быть! Это не он...       Но это был он. Его рука. Она держала этот влажный холодный платочек, и даже через него чувствовалась её теплота и приятная тяжесть.       Все мои чувства резко обострились, я весь превратился в ощущение. По всему телу лёгкой электрической волной пробежали мурашки, забила мелкая дрожь волнения. Я вдруг осознал, что всё это время лежал на его груди и его рука не только держала холод на больном месте, но и... прижимала меня к нему. Моё дыхание сбилось, сердце застучало быстрее. Где-то вдалеке я услышал его голос. Низкий, спокойный, с особыми нотками, такими дорогими моему сердцу, он затерялся в моей голове среди тупой боли и промозглого тумана волнения. Он говорил что-то об осторожности, рассказывал подробности дела. Я не мог вслушиваться в его слова, не было сил.       Но я чётко чувствовал тепло его высокого, подтянутого тела. Снаружи как будто становилось холоднее, и я, дрожа, сильнее прижимался к нему. Меня вдруг охватила острая обида, не только из-за удара, но и из-за того, что это несомненно прекрасное мгновение может в любой момент закончиться, и снова придётся двигаться дальше, жить, как прежде... Вдруг новое ощущение прервало мои грустные размышления. Это был звук, один из тех, какие скорее чувствуешь, чем слышишь. Глухой стук, ритмичный, едва слышимый. Это билось его сердце. То самое сердце, существование которого он скрывал от меня и так часто отрицал. Оно было здесь, надёжно спрятанное за слоями одежды, кожей, мышцами и костями. И теперь я был рядом с ним и мог чувствовать каждый его удар. Его сердце билось так же размеренно и спокойно, как звучал его голос, как смотрели его пронзительные серые глаза и каким он виделся в моих глазах каждый день. Я прижался к нему ещё сильнее, чтобы более ясно ощутить ритм его сердца. Я случайно зарылся носом в его плащ, вдохнул и почувствовал запах пороха и табачного дыма. Для меня это всегда были запахи опасности и приключений. Вдохнув поглубже, я узнал запах камина, пыли из нашего дома, нашего любимого чая. От них, наоборот, веяло тем самым спокойствием, каким всегда веяло от него. Я упивался этими запахами - его запахом -, от частых вдохов закружилась голова. Я наконец-то расслабился, дурацкая улыбка расползлась по моему лицу.       Так мы и ехали вдвоём в кэбе среди красивых зелёных долин и лугов в направлении, только ему одному известном. Боль давно исчезла, и я просто наслаждался теплом и близостью его тела. Полотенце согрелось и теперь просто служило препятствием между моей головой и его рукой. В моих мыслях было одно только счастье и разные чудесные образы, которых, увы, я уже никогда не смогу вспомнить и которые не поддаются никакому описанию...