невесомость

      Твик не винит Крейга, когда тот приходит к нему домой, наплевав на все правила хорошего тона, пьяным в стельку, с наливающимся синяком под левым глазом и в разодранной толстовке. Твик только тихо вздыхает и проводит Такера на кухню, благодаря всех и вся за то, что его родители не проснутся среди ночи, даже если прямо перед их кроватью начнется концерт «Властителей преисподней».       Такер моментами глупо хихикает, что так на него не похоже, но старается шуметь как можно меньше, передвигаясь на цыпочках. Все его веселье мигом улетучивается, когда в небольшом пространстве уютной кухни Твик усаживает его на стул около обеденного стола и достает аптечку. Чего хотелось Крейгу меньше всего — так это причинять неудобства Твику. Думать об этом уже поздно: добрая часть забот Твика появилась именно тогда, когда Крейг Такер незаметно для всех стал неотъемлемой частью его жизни. Не сказать, что Твик был против такого расклада, но теперь он был привязан к человеку, он чувствовал по отношению к нему больше, чем к остальным. Порой это заставляло нервничать, но то, как относился к нему Крейг, успокаивало и рассеивало любые сомнения.       — Он сказал, что хотел бы отыметь тебя.       Твик вскидывает голову, отвлекаясь от аптечки, в которой он тщетно пытался отыскать обезболивающую мазь. Такер заметил, как руки неврастеника мелко задрожали.       — Что?       — Картман. Он наговорил кучу гадостей про тебя. Я не хотел трогать его, но он отвратительный, ты знаешь, — Крейг опускает взгляд на пол, цепляясь за узкие щели в паркете. Ему до ужаса не хочется видеть расплескавшуюся в зеленых дергающихся глазах горечь, и полнейшей неожиданностью оказываются собравшаяся в уголках глаз жидкость. — Черт! — Такер утирает глаза выпачканным рукавом, зло хмыкает и поднимает взгляд обратно на Твика: — Ты не беспокойся. Я ему так выдал, что он надолго заткнется.       Твик только и может растерянно разглядывать Крейга, до конца не осознавая, что этот парень, влезающий в подобного рода передряги только по особому случаю, когда кто-то задевает непосредственно самого Такера, защищает его, Твика, честь.       — Ты… Из-за меня?       — А?       — Ты из-за меня навалял Картману? — голос неестественно хрипит. Щеки Такера темнеют, но он отвечает твердо, как и прежде:       — Да, но надеюсь, что больше не придется.       Твик неожиданно крупно вздрагивает, еле слышно произносит «Господи, какой стресс!», и снова вглядывается в аптечку, тут же натыкаясь взглядом на мазь, которой обычно мама обрабатывала ему синяки.       — Ах, вот она…       Лекарство приятно холодит пальцы, когда Твик подходит к Такеру и рассматривает ссадину, принявшую ужасный оттенок. Как считает Твик, нужно хорошенько постараться, чтобы сделать лицо Крейга менее привлекательным, и Картману это ни капельки не удалось. Твик медленно прикасается подрагивающими подушечками пальцев к разгоряченной коже лица. Такер прикрывает глаза и задерживает дыхание. Прикосновения Твика невесомые, как если бы по чувствительной коже провели лепестком какого-нибудь цветка.       Приятные ощущения длятся недолго. Спустя полминуты Твик отнимает руку от Крейга и собирает разбросанные медикаменты обратно в аптечку. Такер внимательно наблюдает за бледными ладонями, и в это мгновение он понимает, что все было не зря. Ни насмешки одноклассников, ни подначки Картмана не имеют значения, когда этот парень заботится о тебе, лишая себя спокойного сна. Стыд накатывает волной, но Крейг не успевает сказать и слова, когда Твик тихо произносит:       — Ты останешься или…       Оба понимают, что никаких «или» быть не может. Для обоих эта ночь отчего-то стала настолько важной, и расставаться сейчас казалось донельзя глупой затеей.       Крейг медленно встает, все еще ощущая головокружение от выпитого алкоголя, и пошатываясь подходит к Твику. Тот уже успевает убрать аптечку на полку и опирается о стол. Движения Такеру даются тяжело, шаги звучат громко. Приблизившись, он на мгновение замирает, но тут же поднимает руку и прикасается к растрепанным светлым волосам Твика.       — Ты смахиваешь на Солнце… милый.       Твик от неожиданности вздрагивает, и в флюоресцентном освещении кухни отчетливо виднеется яркий румянец. В голове Крейга проскальзывает мысль, что его Твик никогда не привыкнет к этому. Плюсов в этом немало. Такеру хватает хотя бы того, что смущающийся Твик действительно похож на небольшое Солнце.

***

      — Знаешь, я в общем-то рад тому, что попал в драку.       — Почему же?       Уже лежа на хилой одноместной кровати Твика в футболке и штанах, Крейг млеет под легкими касаниями Твика, перебирающего темные пряди волос. Разговаривать не хочется: усталость наваливается, стоит только коснуться головой подушки, но сказать Твику о своих чувствах… необходимо, что ли.       — В итоге я с тобой, ты заботишься обо мне. Как думаешь, что может быть лучшим окончанием тусовки?       Твик не отвечает. Ответ на этот вопрос не требуется. Парень лишь продолжает нежно проводить по волосам Такера, перемещая руку на щеку, после — на шею. Уже проваливаясь в сон, Крейг чувствует, как Твик невесомо покрывает поцелуями его лоб, глаза, щеки.       Этой холодной ночью Такеру снилось что-то легкое, а рядом согревало его личное горячее Солнце.