Любовь во время зимы

      9-10 августа 2012 года       Из огромного панорамного окна, оскалившегося осколками стекла, открывался прекрасный вид почти на весь город. Локи уже любовался этим видом прежде и мог сказать, что еще три часа назад увиденное завораживало. Сейчас же дым и разрушения придавали Нью-Йорку постапокалиптический вид.       Будучи почти что на вершине мира, Локи никогда не чувствовал себя настолько униженным. Его поразила та легкость, с которой его победили. И кто? Зверь, по интеллекту равный муравью!       Локи с трудом пришел в себя после того, как им подмели пол, и теперь едва ли мог подняться. Сдаваться на милость победителям не было никакого желания, но и вечно бегать тоже не получится: амулет, скрывавший его от взора Хаймдалла, работал на износ и мог сломаться в любую минуту. Мстители же не скрутили Локи только из-за того, что больше не считали его серьезным противником, за ним даже особо не следили. Обидно.       Оставить все как есть не дало острое желание пойти наперекор. Пусть его поймают и схватят, но Локи не собирался облегчать работу победителям.       Первые движения дались с трудом: тело слушалось плохо, не оправившись от ушибов, от которых любой местный давно бы отправился к праотцам. Заменив себя иллюзией, Локи прикрылся невидимостью и начал медленный, неловкий путь к отступлению.       Хуже всего, что времени оставалось совсем чуть-чуть, скоро иллюзию раскроют, и Мстители начнут активные поиски.       К моменту, когда Локи, наконец, смог покинуть Башню Старка, он уже почти полностью пришел в себя. Все же в бытности высшим существом были свои плюсы, такие как повышенные выносливость, сила и ловкость, а также быстрая регенерация.       Дальше все пошло как по маслу. Локи, используя личину одного из увиденных на улице трупов, прикинулся беженцем и был вывезен из центра города спецслужбами. Конечно, это было опасно и Локи могли каким-либо образом обнаружить, но он не хотел отказывать себе в таком удовольствии — из первых рядов любоваться на переполох, начавшийся после того, как обман с иллюзией был раскрыт.       Военным явно дали на него ориентировку, и они периодически прохаживались между нестройных рядов беженцев. Автобус, на котором они ехали, был битком набит испуганными, пребывающими в шоковом состоянии людьми. Их высадили на окраине, у спешно выставленного кордона, и начали пробивать каждого по базам данных. Но Локи, воспользовавшись небольшой заминкой и тем, что на него никто не смотрел, поменял личину, притворившись одним из солдат. В форме и шлеме их было трудно отличить одного от другого, и Локи, копируя чужое поведение, невозмутимо прошел через кордон.       Невозмутимость — главное, что он уяснил, начав когда-то в детстве постигать забавное искусство примерки чужих личин.       Покинув оцепление, Локи снова сменил внешность. Осталось дело за малым — найти очередную червоточину, которая уведет его подальше от этого города. Только куда идти? Куда бы Локи ни отправился, рано или поздно его найдут и, скорее всего, вернут в Асгард, чтобы посадить под замок. И все дело в треклятом амулете — как бы Локи ни кичился собственными познаниями в магии и степенью Магистра, все же к артефакторике он имел крайне опосредованное отношение и собственноручно воспроизвести достаточно сложный артефакт не мог. По крайней мере, с первой попытки, а искать уже готовый было некогда.       Все упиралось в сроки…       Сколько вообще оставалось времени? Пара часов или несколько дней? Чем больше — тем лучше, потому что, несмотря на одолевшую Локи безысходность, у него было одно дело, которое не терпело отлагательств.       А все началось с полета в Штутгарт. Именно пролетая над Европой, Локи впервые отчетливо почувствовал нечто такое, что заставило его напрячься: родную магию, такую, которую ощущал только при встрече с Лафеем. Но откуда здесь, на Земле, могут быть ётуны? Хотя вряд ли все дело в ледяных великанах — магический фон казался слишком слабым для представителя древнейшей расы, но вот какой-нибудь артефакт, содержавший в себе магию Ётунхейма, вполне мог бы быть.       Еще вчера Локи был слишком занят, чтобы задуматься над всем этим, да и Зов почти не ощущался здесь, через полмира, но теперь у мага было немного времени, чтобы попробовать вычислить источник. К тому же интуиция подсказывала, что это будет верным шагом, а своей интуиции Локи привык доверять.       Червоточина привела его в Париж, откуда Локи, прислушавшись к себе, сел на первый самолет до Лондона. Магия, которую без опаски можно было использовать на подобную мелочь, вроде иллюзий, давала прекрасную возможность ни о чем не беспокоиться и везде быть желанным гостем. Поэтому, не отказывая себе в комфорте, Локи занял место в первом классе и коротал время за распитием элитного виски и разглядыванием окружающей его обстановки.       Место назначения царапнуло не очень приятными ассоциациями. Перед внутренним взором предстали медовые кудряшки, прилипшие к мокрым от слез щекам, и Локи неосознанно дернул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Только не сейчас…       Ему казалось более важным найти причину провала, но, пребывая в некой фрустрации, Локи не мог до конца подвести итог произошедшему.       Единственное, что забавляло его во всей этой ситуации, — это разобщенность землян. Здесь, почти за полмира от Нью-Йорка, практически ничего не напоминало о трагедии. Да, люди говорили об этом, разрушенный город показывали в новостях, но по факту всем было все равно. Главное, что монстры полезли не на их улицах, а все остальное — неважно.       В Лондоне Локи оказался уже под утро, незадолго перед рассветом. Логика требовала от него поторопиться, но он вдруг почувствовал желание побыть наедине с собой. Неторопливо вышагивая по пустынным, еще прохладным улицам, Локи старался успокоиться и ни о чем не думать. Та же интуиция подсказывала ему, что к финишной точке следует подойти, лишь найдя хоть какое-то внутреннее равновесие. Иначе ничего стоящего просто не выйдет.       Зов привел его в тихий, спокойный район старинных двухэтажных домиков, зеленых лужаек и ухоженных кустов — совсем не то, к чему Локи привык во время своих скитаний.       Локи остановился напротив небольшого, по сравнению с остальными, двухэтажного домика с шоколадного цвета крышей и песочными стенами. Выдохнув, он сделал пару шагов к уютной веранде с деревянными, увитыми плющом перилами и аккуратной плетеной мебелью. Внезапно Локи понял, что здесь что-то не так: весь дом и прилегающая к нему территория были словно накрыты большим прозрачным куполом чьей-то магии.       Какое-то время он любовался плетением защитных чар, заодно пытаясь понять, безопасно ли ему проникать внутрь, а потом, усмехнувшись, решительно шагнул вперед. Магия легкой волной прошлась по коже, покалывая миллионами маленьких иголочек, и Локи осознал, что вернул свой настоящий облик. Только одежда осталась земная — рубашку и джинсы он стянул из магазина по пути в аэропорт Парижа, поэтому они были настоящие, а не наложенные иллюзией.       — Хм, интересно… — себе под нос произнес Локи, подходя к самой двери. Он чувствовал незримое давление, ему здесь явно не рады, но магия все же была слишком слабой, чтобы оказывать ему реальное препятствие.       Постучав, Локи прикрыл глаза. Он был в этом городе всего полгода назад и мог оставить здесь какую-то свою вещь, вот только какую? Перед «побегом» из дворца Локи прихватил с собой несколько полезных артефактов, в том числе и ётунских, но по факту заботился о наличии лишь защитного амулета. Он мог тогда спокойно забыть где-нибудь какую-либо свою побрякушку, а кто-то, как сорока, ее забрать. Вот только непонятно, откуда тогда на этом доме магия?       Ждать пришлось почти пять минут, за которые Локи уже начал сомневаться в целесообразности своих действий. Не лучше ли было найти другую червоточину и скрыться как можно дальше от Асгарда и его сопредельных миров? Но что-то менять уже было поздно.       К тому же дверь резко распахнулась, и из полумрака коридора вышагнуло нечто, укутанное с ног до головы в большой пушистый плед и похожее на большую личинку. Сверху спутанной, нечесаной шапкой в разные стороны торчали темные кудрявые волосы. Всмотревшись, Локи с удивлением узнал в этом нечто… Мышку. Ту самую, с которой он полгода назад провел ночь в захолустном отеле.       Девушка, похоже, только-только проснулась, и Локи окинул ее насмешливым взглядом, удивившись несуразному наряду. Несмотря на раннее утро, было уже достаточно жарко, но Мышка куталась так, словно прибыла прямиком из Ётунхейма.       Она вздрогнула, когда Локи перешагнул через порог, и отшатнулась вглубь коридора. В его грудь уткнулась палочка, от которой шел заметный магический фон.       — Дорогая, я дома, — Локи, усмехнувшись, захлопнул за собой дверь.       Он сделал шаг вперед, и в него тут же полетел яркий красный луч, от которого Локи с легкостью увернулся. Щелчок пальцами, и волшебная палочка выскользнула из бледной, подрагивающей ладони и отлетела куда-то в комнату справа. В глазах Мышки отражались растерянность и страх — эмоции, бальзамом лившиеся на его душу. После испытанного унижения Локи не хватало ощущения собственного превосходства, по крайней мере, он сам пытался себя в этом убедить.       — Как ты нашел меня? — спросила Мышка, отступив до самой стены и явно пытаясь придумать что-то еще, чтобы остановить незваного гостя.       — Шел на зов магии, — ответил Локи, не спуская с девушки глаз.       Сейчас он чувствовал себя как никогда могущественным — власть даже над одной, такой крошечной и недолговечной жизнью безумно его радовала.       — Ты… волшебник? — глаза Мышки округлились. Похоже, все это время она считала его простым смертным.       — Нет, я — твой Бог, смертная, — Локи разве что не облизывался от удовольствия. Для пущей театральности он сменил свой наряд на привычные доспехи. — И пришел, чтобы забрать то, что принадлежит мне.       — Но… — еще более испуганно произнесла Мышка, но вдруг, словно что-то для себя решив, продолжила более спокойным, уверенным голосом: — У меня ничего твоего нет.       Локи поразился тому, как быстро она взяла себя в руки. Он легко читал в ее взгляде безумное бесстрашие, какое бывает только у того, кому нечего больше терять. Если будет надо, она кинется на него с голыми руками.       — И кто ты вообще такой? — спросила Мышка невпопад.       — Я Локи из Асгарда, — ответил он с долей пафоса, прибавив тону рычащих ноток.       — Бог Обмана, Лжи и Коварства? — удивилась она, и Локи не удержался от того, чтобы фыркнуть. Да уж, слава у него была так себе, впрочем, он сам создавал ее в бурной молодости.       — Что-то вроде того, — легкомысленно бросил Локи и добавил великодушным тоном: — Тебе нечего бояться, я не причиню тебе вреда… Только отдай то, что принадлежит мне, и я уйду.       — Мне нечего тебе возвращать, — отрезала Мышка, но от асгардца не укрылось, что она что-то от него скрывает.       Локи стремительно преодолел то небольшое расстояние, которое их разделяло, и прошипел ей в самые губы:       — Не лги мне, смертная, я знаю, что ты лжешь. Не заставляй меня использовать силу, чтобы узнать правду.       Они почти полминуты сверлили друг друга взглядами, и никто из них не собирался сдаваться. Локи даже решил на пробу придавить ее своей магией, но и после этого Мышка не сдалась. Зато он ощутил, что этот волшебный «зов» ведет прямо к ней, что не могло не удивлять. Вдруг волна ледяного воздуха, исходившего от Мышки, заставила Локи отступить на шаг назад, ослабив давление.       — Ты хочешь знать, что ты оставил мне? — победа в противостоянии явно придала ей сил и уверенности, и Мышка гордо вскинула голову, сверля его взглядом. — Так смотри!       С этими словами она разжала левую руку, до этого удерживающую плед, и тот грузно рухнул к ногам девушки. Перед взором Локи предстала тонкая фигурка, закутанная в теплый, вязаный костюм, и он даже вначале не понял, на что смотреть, но тут Мышка приподняла край мешковатого серого свитера, обнажая округлый, едва заметный живот. Локи опешил и сделал еще шаг назад.       — Это то, о чем я думаю? — прищурившись, спросил он.       Увиденное не оставляло никаких сомнений в том, что Мышка беременна. А фонившая от нее ётунская магия явно показывала, кто отец. Вряд ли за последние полгода она могла встретиться и переспать с еще одним потомком ледяных великанов. Это было совсем не тем, чего Локи вообще мог бы ожидать.       Мышка кивнула, подтверждая его предположение. Напряжение, витавшее между ними, медленно спало, сменившись неловкостью. Момент был упущен. Локи пытался прийти в себя, Мышку же, похоже, это только позабавило. Она с мрачным удовольствием во взгляде смотрела на растерянность гостя, видимо, совсем перестав воспринимать его всерьез. Сощурив глаза, Локи подумал, что это ненадолго, и если надо будет — он поставит Мышку на место. Невзирая на открывшиеся обстоятельства.       — Может, кофе? — спросила она, пытаясь выглядеть непринужденно.       Локи почувствовал благодарность за подобную передышку, впрочем, очевидно, не только ему требовалось время, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Пока Мышка вела его через гостиную в кухню, по пути подхватив палочку, Локи успел вернуть себе мидгардский вид и снова обрести самообладание. Выйдя из ступора, он понял, что все это, собственно, ничего не меняло, вряд ли девчонка рассчитывала, что, узнав о ребенке, он обрадуется и захочет стать частью их семьи.       Они вошли в довольно просторную, светлую кухню, и Мышка жестом предложила ему присесть за высокую узкую стойку, разделявшую помещение на две половины — саму кухню и столовую. Локи на всякий случай отслеживал каждое движение девушки, плохо представляя, на что способны местные маги, и заранее ожидал подвоха.       — Тем магом в Штутгарте был ты? — вдруг спросила Мышка, не отворачиваясь от плиты, на которую поставила небольшую турку.       — Да, — Локи не видел смысла скрывать очевидное. — И в Нью-Йорке тоже. Это я открыл портал для Читаури.       Мышка замолчала, и он решил, что она обдумывает очередной вопрос, но та так и не произнесла ни слова.       — Я надеюсь, ты ни на что не рассчитываешь? — спросил Локи, подразумевая ее беременность и свое открывшееся отцовство.       — Я что, похожа на идиотку? — через плечо бросила Мышка, начав разливать кофе по чашкам. — Рассчитывать на человека, которого видела единственный раз в жизни и который на поверку оказывается отъявленным убийцей?       — Ну, тебе же хватило идиотизма переспать с этим человеком, — насмешливо парировал он, откинувшись на спинку высокого стула.       Она вспыхнула, и на мгновение Локи показалось, что свежеприготовленный горячий кофе будет вылит ему прямо на голову.       — Единственное, на что я рассчитываю, — продолжила Мышка, с громким стуком поставив чашку перед гостем, — так это на то, что ты выпьешь кофе, выйдешь за порог и забудешь о нас. Но перед этим, надеюсь, ответишь на пару моих вопросов.       — Ты что же, совсем меня не боишься? — ее напор удивил Локи, он предполагал, что любой здравомыслящий человек, узнав пределы его могущества, будет стараться вести себя как можно учтивее, лишь бы не разозлить бога. Но Мышка слишком быстро успокоилась и словно совсем не видела в нем угрозу. Неужели решила, что раз она ждет от него ребенка, то он ее не тронет? Глупая мидгардская подстилка.       Сам Локи почти не испытывал положенного трепета перед детьми, как другие асгардцы, хоть ему с детства и пытались вдолбить, что любое дитя — бесценно. Впрочем, речь шла лишь о тех, кто был рожден в Асгарде и носил в себе наследие ассов.       — Если бы ты хотел убить меня — сделал бы это сразу, — ответила Мышка и присела напротив него.       — Я все ещё могу передумать, — напомнил Локи, скривив губы в усмешке. — И не рассчитывай, что дитя в твоём чреве меня остановит…       Ей явно стало не по себе от этих слов, Мышка потупила взгляд, неосознанно натянув рукава свитера на кисти рук, будто пытаясь их согреть.       — Я и ни на что не рассчитываю, — проговорила, наконец, она, нахмурив брови, — но если есть что-то, что я должна знать...       — Например, то, что ты умрешь, не успев произвести дитя на свет?       Локи заметил это практически сразу. От него не укрылось ни усталое, осунувшееся лицо, ни бледные, дрожащие руки, ни тяжелый, обреченный взгляд. Да и само присутствие в ней магии ледяных великанов уже обрекало глупую Мышку на верную смерть.       Несложно было догадаться, что эта новость не являлась для нее секретом, потому что на Локи она смотрела без страха и изумления. И еще он понял, что теперь ему отсюда не уйти без боя, потому что Мышка вытрясет из него всю душу, но докопается до истины.       — Расскажи! — требовательно попросила она, и Локи окончательно вышел из себя: мало того, что кучка простых смертных с легкостью разбила всю его армию, так еще девчонка, которую он мог бы раздавить одним щелчком пальцев, смела от него что-то требовать.       Быстрым и ловким движением Локи подался вперед и схватил ее за шею, почти полностью перекрыв ток воздуха.       — Не забывай, кто перед тобой, девчонка! — рявкнул он ей в лицо, ожидая увидеть в ее глазах страх, но вместо этого Мышка лишь перехватила ладонями его руку и просипела, с трудом выговаривая слова:       — Ну же, давай!       Локи, выдержав секунд десять, все же разжал пальцы, вопреки ее просьбе.       — Ты так торопишься в Хельхейм? — хмуро усмехнувшись, спросил он и, сев обратно, наконец-то сделал глоток.       Что говорить, а варить кофе она умела.       — Нет, но выбор у меня небольшой, — ответила Мышка, потирая шею, на которой синяком наливался след его руки. — Если ты мне ничего не расскажешь — я все равно умру. Я даже готова оказать какую-либо ответную услугу…       Она замолчала, подбирая слова, а Локи лишь хмыкнул, иронично изогнув бровь. Зная, кто он и что сделал, Мышка, тем не менее, не постеснялась начать с ним торговаться. Что ж, это лишь значило, что они, возможно, смогут договориться.       — Неужели согласна на все, что угодно? — насмешливо спросил Локи, окинув Мышку многозначительным взглядом, от которого та вся пошла красными пятнами смущения.       Несложно было догадаться, о какого рода услуге она подумала. Но на самом деле ему нужно было совсем не это. У него уже появилась идея, как с помощью девчонки получить возможность скрыться от преследования.       — Ладно, не красней так, — растягивая слова, сказал Локи. — Я расскажу все, что знаю, и даже великодушно ничего за это не попрошу.       За информацию — так точно. Потому что сама она была для Мышки практически бесполезна. А вот помощь Локи ей дорого обойдется, если он вообще не решит лишь использовать ее снова, а потом бросить на произвол судьбы.       — Я вся внимание, — заверила Мышка и смерила его хмурым взглядом исподлобья.       Взяв небольшую паузу, чтобы допить кофе, Локи постарался сосредоточиться на рассказе.       — Я думаю, ты простишь меня, если я начну издалека, — откашлявшись, произнес он. — Еще отец Одина Бёр много тысячелетий назад разделил земли Мидгарда, вашего мира, между самыми влиятельными семьями Асгарда, наградив тем самым за неоценимый вклад в войне против темных эльфов. Ассы, конечно, начали рьяно просвещать своих отстававших в развитии подопечных, став в их понимании богами. И, конечно же, новоиспеченные боги не гнушались… сеять свой божественный овес.       Мышка ожидаемо смутилась, тем самым позабавив Локи. Ему нравилось находить ее болевые точки, и по какой-то причине любое упоминание интимных отношений вводило девушку в краску, чем он собирался не единожды воспользоваться.       — Здесь стоит сделать небольшое отступление, — продолжил Локи, — И сказать, что Асгард — довольно малонаселен, по крайней мере по сравнению с вашим миром. Для любой асгардки зачать ребенка — настоящее чудо, случающееся, дай Боги, раз за тысячелетия жизни. Но зато любой союз асгардца и смертной давал удивительный результат и понести могла даже почти бесплодная женщина. Полукровки, рожденные в таком союзе, были значительно слабее отцов во всем: и в силе, и в выносливости, и в долголетии, и в магии. Но для местных они оставались полубогами, достигнуть могущества которых казалось практически невозможным.       Полукровок становилось все больше, и пусть они также вступали в браки со смертными и рожали еще более слабых детей, но количество их и их потомков вскоре превысило количество ассов, находившихся в тот момент в Мидгарде. Тысячелетиями полукровки накапливали знания и умения, научив даже самых слабых из них использовать магию при помощи волшебной палочки. И однажды они просто поняли, что им не особо нужны боги, приходящие на помощь только тогда, когда им это выгодно. Для полукровок это был родной мир, ассы же использовали здешние земли для междоусобных разборок, не заботясь ни о чьих жизнях, и первым это, наконец, надоело.       Едва не начавшаяся война грозила потопить весь Мидгард в крови, но только взошедший на престол Один все остановил, договорившись с местными. Полукровки обещали прекратить агрессию, а асгардцы в свою очередь — покинуть ваш мир и появляться здесь лишь в случае угрозы из иных миров. Один поставил у Радужного моста Хранителя, запретив ассам спускаться в Мидгард без позволения и иметь какие-либо отношения с его жителями, в случае же нарушения любому грозила смерть. Кстати, ты и твой ребенок тоже попадают под этот закон, поэтому если Всеотец узнает о тебе — тебе конец.       Успев заслушаться, Мышка вздрогнула на последних словах.       — Но это лишь гипотетическая угроза, — после небольшой паузы сказал Локи, задумавшись над тем, как же Один в таком случае рискнул отправить в Мидгард Тора. Впрочем, двойные стандарты, которых придерживался отец, давно не были для его приемного сына секретом. — Сейчас главная проблема в том, что я — лишь наполовину асс. Во мне течет кровь ледяных великанов, а это значит, что твой ребенок — на четверть ётун. Недавно сформировавшееся магическое ядро активно вырабатывает ледяную магию, и скоро ее станет настолько много, что ты просто превратишься в ледяную статую.       Ничего не нарушало возникшего тягостного молчания. Мышка пыталась переварить услышанное, Локи же думал, что можно выжать из всей этой ситуации. Одно было понятно наверняка — пока он находится в доме, Хаймдалл не сможет его засечь: сама магия, наложенная на это место, скрывала Бога от всевидящего ока Хранителя Радужного моста. Но и находиться здесь вечно Локи не планировал — не по нему менять одну клеть в подземельях дворца на заключение в доме простой смертной. Поэтому Мышка должна ему помочь.       — Но… ты ведь родился, — заметила она очевидное. — Ты сам только что сказал, что ётун — только наполовину, но при этом твоя мать, похоже, не превратилась в лед ещё во время беременности.       — Да, — усмехнулся Локи, — но моя мать была родом из Асгарда. Только бессмертная женщина может выносить дитя с кровью ётуна, любую же смертную ждет ожидаемый финал.       Спрятав лицо в ладонях, Мышка опустила голову, и Локи подумал, что она плачет. Но, когда она снова посмотрела на него все тем же решительным взглядом абсолютно сухих глаз, он проглотил едкие слова, не рискнув ничего сказать вслух.       — Но ведь есть какой-то выход? — только глухой не услышал бы в ее голосе мольбу, и, к счастью Мышки, у него был ответ на ее вопрос.       — Выход есть всегда, — оптимистично заметил Локи, тем более что это прекрасно сочеталось с его собственным мировоззрением. Из любой засады можно выбраться теми или иными путями, другой разговор, что часто эти пути являются не совсем честными. — В данном случае их несколько, только, полагаю, что не все они тебя устроят. Во-первых, можно все-таки обратиться к Одину, и, если он будет в хорошем настроении и не прикажет сразу же тебя казнить, тогда, используя свое копье, он лишит ребенка силы, но в таком случае сомневаюсь, что дитя выживет. Для любого одаренного младенца лишение магии в утробе означает неотвратимую смерть.       По хмурому взгляду нетрудно было догадаться, что Мышка подобный вариант даже не рассматривала. К тому же, если ей не хватило ума избавиться от ребенка раньше, то вряд ли она согласится на это сейчас.       — Во-вторых, ты сама можешь провести ритуал, связывающий магию ребенка, но в таком случае, опять же, высока вероятность, что дитя либо умрет, не родившись, либо родится совсем без дара…       Эта мысль также не пришлась Мышке по душе, и она, похоже, ждала, пока Локи предложит что-то более подходящее, вот только последний вариант не нравился самому асгардцу, потому что подразумевал его непосредственное участие.       — Ну, а в-третьих, — Локи не мог сдержать кислой мины, — мы вместе можем провести ритуал, при котором… я поделюсь с ребенком своей магией и заберу у него силу ледяных великанов. При этом он останется наполовину асгардцем, результат станет необратим и ребенок сможет жить нормальной жизнью. При условии, конечно, что о нем не узнает Один.       — Сомневаюсь, что ты бескорыстно на это согласишься, — прищурилась Мышка, сильнее укутавшись в плед. — И что же ты хочешь за свою помощь?       А она оказалась не настолько глупой, как он сначала подумал, и Локи даже не знал, как к этому относиться. С одной стороны, неизвестно, сможет ли он ее обмануть, как собирался вначале, но с другой — не придется ничего объяснять на пальцах.       — Как ты понимаешь, меня ищут, — сказал Локи, как нечто само собой разумеющееся. — Но ваши местные ищейки меня не особо волнуют, самая главная проблема — асгардец по имени Хаймдалл, охраняющий Радужный мост. Его взор проникает во все Девять миров, и лишь только этот амулет прячет меня.       Локи вытащил из-под рубашки небольшой золотой кулон, похожий на вертикально расположенный человеческий глаз.       — Но магия, которая его поддерживает, скоро иссякнет, и меня с легкостью найдут, — продолжил он. — И мне нужно, чтобы ты достала мне что-либо подобное.       — С чего ты взял, что я смогу? — удивилась Мышка, внимательно разглядывая амулет.       — На твой дом наложены чары со схожим эффектом, — пояснил Локи, — Так что, я думаю, ты сможешь мне помочь.       Мышка задумалась, нервно потирая ладони, и он, приглядевшись, заметил, что ее руки испещрены мелкими свежими ранками. Похоже, времени у нее было совсем мало, и она это прекрасно осознавала, потому что не стала долго раздумывать.       — То есть ты примешь участие в ритуале, если я тебе помогу? — Мышка явно сомневалась, но Локи и не надеялся, что она безоговорочно ему поверит.       Он не стал давать точного ответа, лишь как-то неопределенно кивнув, но ей хватило и этого. В какой же степени отчаяния она пребывала все это время, если была готова вцепиться в него обеими руками?       — Хорошо, я постараюсь, — сдалась Мышка, устало сжав пальцами виски.       Глядя на ее состояние, Локи начал сомневаться, что она сможет дотянуть до ритуала, который желательно было провести в ближайшее полнолуние. К тому же в таком состоянии толку от Мышки было совсем мало.       — Кое-что я могу сделать прямо сейчас, — произнес Локи и продолжил, поясняя: — Магия ледяных великанов медленно убивает тебя, но я могу на некоторое время забрать ее излишек. Это немного задержит процесс.       — И что для этого нужно?       — Как можно более близкое соприкосновение, — сказал он и, заметив, как она в очередной раз вспыхнула от смущения и злости, усмехнулся. — Будет достаточно поцелуя…       И что самое удивительное, Локи не врал. Обмен энергией через кожу никогда бы не дал достаточно быстрого эффекта, возможно, потребовался бы почти час, чтобы Мышке стало хоть немного лучше. Другой вариант — обмен энергией через кровь, но сам Локи не рискнул бы довериться малознакомой смертной и позволить ранить себя в ее присутствии.       — А без этого никак? — на лице девушки отчетливо виднелась брезгливость, и он снова с трудом сдержался, чтобы ее не придушить.       — Поражаюсь твоему безумию, Мышка, — яростно прошипел Локи, приподнявшись и нависнув над сжавшейся на стуле фигуркой. — Я предлагаю тебе помощь, а ты еще чем-то недовольна?       — Ещё неизвестно, чем для меня эта помощь обернётся, — негромко процедила Мышка, на удивление не испугавшись, а оскорбившись его словами. — И у меня, между прочим, имя есть. Я Гермиона.       — Ты думаешь, мне есть до этого какое-то дело? — Локи, окончательно плюнув на все расшаркивания, наклонился и, схватив ее за подбородок, поцеловал, прикусив за губу.       Мышка ойкнула от боли и уперлась руками ему в грудь, не отстраняясь, но и не давая прислониться к себе всем телом. Нехотя Мышка ответила на поцелуй, и выставленная дистанция неплохо отражала его вынужденность.       Медленно, неуверенно ледяная магия начала покидать не приспособленное для нее смертное тело, и Локи чувствовал, как адский холод, к которому он, наверно, никогда не сможет привыкнуть, неспешно растекается в его груди. Мышка, вначале не дававшая к себе приблизиться, внезапно вцепилась в ворот его рубашки, и Локи, не сдержавшись, запустил руку в ее спутанные волосы.       Когда поток магии иссяк, Локи отстранился, тяжело дыша. Мышка, или как там ее… Гермиона явно была в таком же состоянии: еще более всклокоченные волосы, подрагивающие от волнения пальцы, упрямо поджатые губы делали ее вид еще более недовольным, но вот пунцовые щеки и блестящие карие глаза выдавали смущение. Но, по крайней мере, больше не казалось, что девушка вот-вот отправится на тот свет.       — Кхм-кхм, — посторонний голос заставил собеседников вздрогнуть, и, кинув взгляд в сторону дверного проема, Локи увидел немолодую женщину, имевшую с Гермионой родственные черты: та же копна темно-медовых волос; тот же разрез глубоких, как омут, карих глаз; те же пухлые, алые губы. — Доброе утро!       Гостья, мазнув по Мышке мимолетным взглядом, недовольно посмотрела прямо на Локи, и тот впервые за последние полчаса пожалел, что поддался интуиции и пришел в этот дом. Жаль, что бежать было уже поздно.