Любовь во время зимы

      23 марта 2015 года, Йоханнесбург       Гермиона закрыла глаза и глубоко вздохнула, перебарывая острый приступ тошноты. Дело было даже не во взлетевшем самолете — квинджет очень плавно набирал высоту, и перегрузки почти не ощущались. Все происходящее беспокоило и оставляло в душе мерзкое чувство, отзывающееся в теле тошнотой, и особенно гадко было от мысли, что Локи так ее и не понял.       Она видела это во взгляде, в его пышущем яростью лице — он думал, что она делала это из страсти к геройству, из жажды справедливости, но ошибался. Локи старался уповать на то, что она была больше нужна дома, в Лондоне, и должна была находиться рядом с дочерью, и Гермиона это понимала. Да, она хотела к Руне, желала защитить ее от всех невзгод, но сейчас это желание разбивалось о необходимость быть рядом с Локи. Гермиона даже и не думала о том, чтобы бросить его здесь, в окружении недругов, он был ее семьей, ее мужем. Она любила его, но Локи это, очевидно, не очень-то понимал.       Можно было бы поговорить с ним, объяснить все, но сейчас не время и не место. Под пристальным взглядом Мстителей ей не хотелось вести подобных бесед. Ей хватало их подозрительных и полных недоверия взглядов.       — Так куда именно мы летим? — спросила Гермиона, когда квинджет под управлением Старка стал набирать скорость. Дурнота слегка отступила, но от этого не стало легче.       — В Йоханнесбург, — ответил Роджерс. — Начнем искать Кло оттуда — именно там находится его логово, насколько знает Тони.       — И каков план? — уточнила она, лишь бы не молчать. Ей хотелось заполнить возникшую в голове пустоту хоть чем-то, и обдумывание операции неплохо подходило под это.       — Найдем контрабандиста и убедим не связываться с Альтроном, — пожал плечами Капитан.       — Вы думаете, это поможет? — Гермиона поразилась его наивности.       — Мы можем быть очень убедительными, — вместо лидера пояснил Бартон. — Года два назад, например, мы легко убедили Локи и его армию не громить Нью-Йорк.       Гермиона промолчала, хотя подобные уколы в сторону Локи уже начали выводить ее из себя. Чего они добивались этим? Тешили свое раздутое эго? Самые настоящие герои, победители зла…       Роджерс смерил товарища недовольным взглядом.       — Вы останетесь здесь, — продолжил Роджерс, вернув свое внимание чужакам. — С Брюсом. И Наташей, — добавил он.       Подобный выбор был оправдан: доктор Беннер сам по себе не казался слишком уж умелым бойцом, а его вторая ипостась не очень-то управляема, и сам Беннер очень редко использовал ее по своему желанию. Что же до Романовой — она, насколько Гермиона знала, была хитрым и опасным противником, но как боец не впечатляла настолько, насколько, например, Тор, Роджерс или Старк в своем костюме. С ней по «слабости» мог сравниться разве что Бартон, но сама Гермиона ни за что бы не позволила ему приблизиться к Локи и на милю.       — Я бы попросил вас — вас всех — попытаться найти Альтрона через Скипетр. Он, скорее всего, излучает какой-либо вид энергии, и…       — Магическую, — поправил Роджерса Локи. — Как я говорил, Скипетр излучает особый вид магической энергии, имеющий определенное влияние на ментальность. Можно попробовать эту энергию отследить, но на это понадобится время и оборудование.       — Как только мы побеседуем с контрабандистом, у тебя будет доступ к любому необходимому оборудованию, — заверил Локи Роджерс после некоторого раздумья.       Такая щедрость заставила Старка удивленно и оскорблено вскинуть бровь, но в кои-то веки рассудок подсказал ему промолчать.       То же касалось и Локи — по его расплывшемуся в хищном оскале лицу было нетрудно догадаться о заготовленной порции отменного яда, но он не стал травить противников еще больше, вынуждая их передумать.       Говорить особо было не о чем, Гермиона, конечно, могла бы еще бесконечно уточнять о деталях операции, но что-то ей подсказывало, что они сами не очень-то задумывались о таких мелочах.       Команда Мстителей была сработанной настолько, что могла действовать по ситуации, не опираясь на конкретный план, что спасало их от неудач в тех случаях, когда происходило что-то непредвиденное и заставляло их свернуть с намеченного пути.       Поэтому сейчас все сохраняли напряженное молчание. Беннер и Романова склонились над планшетом, едва слышно обсуждая что-то, касающееся дела, Старк был занят пилотированием — как Гермиона поняла, обычно этим занимался искусственный интеллект Джарвис, тот самый, который был уничтожен Альтроном, а доверять сейчас новому гений не рискнул. Тор, казалось, спал, сначала он хотел полететь своим ходом, но потом решил все же не отрываться от команды, между членами которой и так прошел холодок. Бартон тоже уткнулся в телефон, но, в отличие от Беннера и Романовой, очевидно, то ли играл, то ли смотрел фильм.       Роджерс с задумчивым выражением лица листал документы на того самого контрабандиста, Улисса Кло, на «переговоры» к которому они и летели. Гермиона не могла отделаться от мысли, что Мстители хватались за первую попавшуюся соломинку, лишь бы не сидеть сложа руки. Вот только время, как вода, утекало сквозь пальцы, и как бы не оказалось, что их команда потратила его на пустую зацепку.       Только Гермиона, как посторонняя, вряд ли имела здесь хоть какое-то право голоса, к тому же ей нечего было сказать.       Локи закрыл глаза, уйдя куда-то вглубь себя. Гермиона не стала беспокоить его — пусть лучше витает где-то в своих мыслях, чем дразнит Мстителей.       Полет, казалось, длился бесконечно, хотя на поверку прошло всего несколько часов. Приземлившись, квинджет раскрыл свои огромные двери, из которых тут же пахнуло жарким пыльным воздухом и еще влажностью — Гермиона видела воду в иллюминатор. То ли озеро, то ли очень широкая река, на которой теснились огромные баржи.       — Будьте здесь, — попросил Роджерс строго. — Если что-то случится — дайте знать.       Он подошел, вложил в ладонь Гермионы крохотный наушник. Это ее очень удивило — такой жест своеобразного доверия. Конечно, это ничего не меняло, но, с другой стороны, Гермиона не могла не быть признательной — она не любила собственную неосведомленность, и Роджерс избавил ее от этого. Он развернулся, остановив свой взгляд на Локи и будто раздумывая, не дать ли наушник еще и ему, но, задержавшись на мгновение, едва заметно покачал головой и двинулся на выход.       — Наташа, ты за главную, — бросил он напоследок и спустился по трапу.       Шпионка, криво усмехнувшись, согласно кивнула, оставшись на своем месте, как и Беннер, который не выглядел таким уж уверенным и спокойным, скорее — взволнованным и даже чуточку напуганным. Ударная часть команды вышла, последним квинджет покинул Тор, бросивший на брата долгий, пристальный взгляд, полный беспокойства.       Дверь-трап неспешно поднялась и встала на место, пресекая любую возможность побега. Правда, Гермиона об этом самом побеге даже и не думала. Она бегло взглянула на Локи, и то, что видела, — ей очень не нравилось. Маска беззаботного дурачества, которую он старательно пытался сохранить, трещала по швам, выдавая его истинную ярость и злость. Он, казалось, был готов рвать и метать и никак не мог успокоиться, несмотря на то, что главные его «раздражители» ушли.       Беннер почти сразу закопался в бортовой компьютер, остальные же продолжали сидеть на своих местах, даже не глядя друг на друга. Гермионе казалось, что они так и будут молчать до самого возвращения Мстителей, но Романова все же нарушила тишину:       — И как тебе земное гостеприимство? — поинтересовалась она, впервые за сегодняшний день, на памяти Гермионы, обратившись к Локи напрямую.       — Поражает, — ответил он тягуче, усмехнувшись, но при этом опасно сверкнув глазами. Гермионе все это жутко не нравилось и рождало дурное предчувствие. — Чем дальше, тем больше. Удивляюсь, как я до сих пор жив.       Несколько секунд Романова продолжала разглядывать Локи, а затем насмешливо фыркнула:       — Гляжу, живя в Британии, ты успел обзавестись поистине английским чувством юмора.       — Я был его родоначальником еще тысячу лет назад… — парировал он.       Пытаясь унять всколыхнувшееся в груди раздражение, Гермиона глубоко вздохнула, ненадолго прикрыв глаза. Почему нельзя говорить нормально, не пытаясь то и дело язвить и подставлять себя под удар?       — Что, тяжело вам с ним? — поинтересовалась Романова участливо, переведя взгляд на Грейнджер.       Она враз ощутила себя шагающей по лезвию ножа. Наташа Романова была опытной шпионкой, и это накладывало определенный отпечаток. Гермиона могла бы поставить сто галлеонов на то, что сейчас, в такой вот, казалось бы, простой беседе, она считывает намного больше информации, чем ей хотели рассказать. Не дать раскрыть себя — вот что волновало сейчас Гермиону.       — Терпимо, — расплывчато ответила она, безэмоционально улыбнувшись. — Не самое трудное, с чем я сталкивалась в жизни. К тому же я не боюсь трудностей…       — Это я заметила. Для той, кто убеждает всех, что лишь желает вернуться домой, вы слишком легко ввязываетесь в неприятности.       «Знала бы ты насколько», — печально вздохнула Гермиона в собственных мыслях.       — И при атаке Альтрона вы смогли быстро собраться, не выглядя ни испуганной, ни растерянной. Будто сражаться для вас… не впервой?       — Это так, — не стала скрывать Гермиона. — Я впервые оказалась в смертельной опасности в двенадцать лет, и попадала в них каждый год, а в восемнадцать оказалась втянута в самую настоящую войну.       — Тогда зря они не взяли вас с собой, раз вы настолько опытный боец… — сложно было сказать, то ли Романова не слишком удивилась, то ли хорошо умела держать лицо.       — Я бы все равно не пошла, — пожала Гермиона плечами. — Навоевалась, потому и хочу вернуться к семье. Но я должна оставаться здесь.       Потому что здесь тоже оставалась часть ее семьи.       — Понимаю, — кивнула Романова. — Это ваше задание. А как вы вообще оказались в числе кураторов Локи?       Это был очень непростой вопрос. Нет, Гермиона могла бы ответить, но у нее не было уверенности, что Романова не почует ложь.       — Не думаю, что это слишком интересная история.       — И все же?       Она переводила взгляд с Гермионы на Локи, и казалось, что делает она это из праздного любопытства, но у Гермионы оставались серьезные сомнения на этот счет. Грейнджер выдержала взгляд, но недовольно поджала губы, решив промолчать. В конце концов, это не допрос.       — Не доверяешь нам, — это был даже не вопрос. Романова отлично понимала, что ни о каком доверии здесь и речи быть не могло.       — Конечно, — усмехнувшись, ответила Гермиона, будто это разумелось само собой. — Не слишком умно доверять незнакомым людям, даже если весь мир называет их героями.       Романова хмыкнула и хотела что-то сказать, но вдруг как-то резко вся встрепенулась, обратившись в слух. Наушник ожил, и с той стороны послышался запыхавшийся голос Роджерса.       — Альтрон здесь, — произнес он. — С ним близнецы.       Наушник на какое-то время снова замолчал, а потом оттуда донесся разъяренный голос Альтрона:       — …Старк — он как проказа!       — Ох, сынок, — протянул Железный Человек. — Разобьешь папе сердце.       — Если придется, — легко согласился Альтрон.       Недолго думая, Беннер включил трансляцию на полную громкость, давая и Локи возможность все слышать.       — Не надо ничего разбивать, — миролюбиво вклинился Тор. Сейчас его голос был каким-то… жизнерадостным? Возможно, так он пытался скрыть свои истинные чувства. У Громовержца тоже была своя маска, и сейчас он ее, однозначно, натянул.       — Хочешь омлет — разбей яйцо… — парировал Альтрон.       — Буквально снял с языка, — усмехнулся Старк.       — Хах, — раздался приглушенный незнакомый голос. Мужской, если можно было так сказать, но молодой. Совсем еще парнишка — очевидно, один из близнецов. — Вы такой шутник, мистер Старк. Ну как, вам нравится тут, среди ракет?       — Нет, брат, это не про меня…       — Вы еще можете уйти, — вклинился Роджерс, обратившись к близнецам.       — Мы-то уйдем, — ответила девушка угрожающе.       — Вы много страдали… — Капитан начал морализаторскую беседу, не слишком уместную, казалось бы.       На его месте Гермиона бы сначала схватила близнецов, обезоружила — и только потом попыталась бы завести диалог. Впрочем, закончить Роджерсу не дали:       — Капитан Америка, — фыркнул Альтрон. — Ну да, ходячая мораль! Будто он сможет жить без драк и борьбы. Стошнило бы, да конструкция не позволяет.       — Говоришь, ты за мир? — вновь вклинился Тор. — Так мы тоже!       — Только не надо путать «мир» и «покой».       — Ага, — отмахнулся Старк. — А на кой тебе вибраниум?       — Очень хороший вопрос! — издевательски протянул Альтрон. — Я как раз хотел изложить суть своего коварного плана…       Диалог прервался, сменившись шумом боя. Беннер и Романова сидели, словно боясь шелохнуться, чутко ловя каждый звук. Их лица были белыми и обеспокоенными.       Сама Гермиона наверняка не слишком-то от них отстала, а вот Локи, напротив, усмехался.       — Ребята, — заговорил Беннер, на что-то решившись, — Зеленый не нужен?       — Нет, — ответили с той стороны, и Гермиона даже не смогла определить, кто это был. Похоже, Старк.       Не выдержав напряжения, Беннер поднялся, открыл дверь и замер в проходе, устремив взгляд в освещенную ярким солнцем саванну.       — Брюс… — тихо и как-то отчаянно позвала Романова, и Гермиона вдруг осознала, что их с доктором связывают не только товарищеские отношения — слишком много эмоций было в этом выдохе.       — Я здесь, — вздохнул Беннер. — Вот только впервые жалею об этом. Альтрон — моя вина, и я должен быть там.       А Гермиона впервые поняла, почему же Беннера держат в Мстителях. Не за Халка, и не за его собственные научные достижения. За эти его стойкость и самоотверженность. Он, если нужно, шел в бой, отринув страх потерять самого себя.       — Пока с ними Ванда Максимофф — это слишком опасно, — напомнила ему Романова.       Человеку с подобными психическими проблемами лучше не встречаться с тем, кто может этой самой психике навредить…       Динамик снова ожил голосом Тора:       — Девчонка полезла с гипнозом. Поосторожней там, человеческий мозг беззащитен, не то что у всемогущих… — он замолчал, будто отвлекшись на что-то.       Странный звук заставил всех обернуться — Локи смеялся, пугающе и издевательски.       — Что смешного? — недоуменно уточнила Романова.       — Мой брат — самый настоящий глупец, запомните это. Самоуверенный глупец, что еще хуже.       — Почему?       — Потому что я бы на его месте так уверенно не говорил о силах, дарованных мощнейшим ментальным артефактом. Он не знает, насколько сильна девчонка, а вот я бы ее опасался. Ей только стоит взять кого-то из вас под контроль — и дело будет проиграно. Сможете ли вы сражаться против своих?       — Я сражалась, — Романова недовольно поджала губы, очевидно, вспомнив, как Локи когда-то заколдовал Бартона. — И победила.       — Ты победила равного тебе по силе, — парировал Локи. — А сможешь ли ты остановить, допустим, Тора или Роджерса, или, быть может, — он сделал театральную паузу, стрельнув взглядом в Беннера, — своего обожаемого доктора? Сможешь сражаться, если они всерьез попытаются тебя убить и на кону будет стоять твоя собственная жизнь?       — Заткнись, — рявкнула Романова, заставив Локи расплыться в хищной усмешке.       — Прекрати, Локи, — попросила Гермиона, понимая, что ее муж переходит все границы.       Он смерил ее нечитаемым взглядом — и на самом деле заткнулся.       Молчание искрило между ними, заставляя сердца бешено колотиться.       — Кто еще в строю — уходим, — раздался из динамиков голос Бартона. — Народ?       Романова, бросив перестрелку взглядами с Локи, обратилась к товарищу:       — Клинт? Что у вас там происходит?       — Эта алая… ведьма! — процедил лучник. — Она прошлась по всем нашим. Я нейтрализовал ее, но ее братец успел ее оттащить… Нат, встретишь нас?       — Мы ждем вас, — ответила Романова и подошла к Беннеру, по-прежнему стоявшему у самых дверей.       Они встали боком друг к другу, но смотрели при этом в разные стороны: она снова принялась пилить Локи взглядом, Беннер же разглядывал пейзаж за бортом.       — Ох, черт! — вздрогнул он через пару минут.       — В чем дело? — нахмурилась Романова, повернув голову к доктору, но не разворачиваясь.       — У нас гости.       Гермиона подошла ближе, чтобы видеть, о чем идет речь. К квинджету со стороны водоема приближались двое — парень и девушка — неуловимо похожие друг на друга. Близнецы. Она не помнила, сколько им точно лет, но выглядели они очень молодо, едва ли на семнадцать-восемнадцать, несмотря на то, что пережили за свою жизнь немало потрясений.       — Не думал, что мы оставили за порогом так много гостей, — усмехнулся парень, хотя эта самая усмешка не коснулась его глаз, оставшихся холодными и озлобленными.       Его сестра даже не стала пытаться изображать улыбку — ее губы кривились в презрительном оскале, а поза напоминала готового ринуться в атаку зверька. Она раскинула руки чуть в стороны и назад, медленно шевеля пальцами, между которыми проскакивали алые искры.       — Вы не стесняйтесь, проходите, — продолжал глумиться парень. — У нас там весело. Ваши друзья уже успели оценить…       Романова, усмехнувшись, сделала выпад вперед, будто собираясь последовать их совету, но в последний момент потянулась и нажала на кнопку, закрывающую дверь. На самом деле отличный ход — наверняка они хотели, как и Локи в прошлом, использовать неуравновешенность Беннера. Но если они не смогут к нему подобраться, то…       Додумать Гермиона не успела, потому что, как только трап начал подниматься вверх, сестра вскинула ладонь и сжала руку в кулак. Что-то в механизме, поднимавшем дверь, хрустнуло, и трап рухнул обратно на землю.       — Ай-яй-яй, — посетовал брат, в мгновение ока оказавшийся рядом с Романовой и сложивший руки на груди. Казалось, будто он стоял здесь всегда и не находился в другом месте еще секунды назад. — Уходить по-английски, не прощаясь — не очень-то вежливо.       — А мы не здоровались, — пожала плечами Романова, с удивительной силой вышвырнув парнишку обратно на улицу.       Гермиона сразу же прикрыла проход заклинанием, в которое тут же снова врезался Пьетро Максимофф, и его снова отбросило в сторону. В последний момент сестра успела поймать его магией и опустила на землю.       — О, тут тоже есть мутанты? — удивился Пьетро.       Ванда вскинула руки и, сосредоточившись, стала медленно разводить их в стороны. Квинджет закачало, накренило, а затем металлические листы у входа начало корежить в разные стороны, расширяя вход.       Не удержав равновесие, Гермиона пошатнулась, потеряв концентрацию, и щит спал, чем не преминул воспользоваться Пьетро, в доли секунды оказавшийся внутри.       Гермиона, чертыхаясь про себя, попыталась выцепить его заклинанием, но скороход оказался неуловим.       Это было странное ощущение: мелькнувшая перед ней тень выхватила у нее из рук палочку, сделала то же самое с тростью Локи, лишила Романову пистолета и выкинула ее на улицу, а затем проделала тот же самый трюк с Беннером.       Сестра была не настолько быстра, но и ей хватило времени, чтобы подбежать к Мстителям и окутать их головы алым туманом. Гермиона приманила обратно свою палочку и вскинула руку, но вдруг и ее вынесло наружу и больно приложило о землю.       Задохнувшись, она закрыла глаза, а когда открыла, то поняла, что находится в зале суда Визенгамота. Всюду люди, но лиц не видно, только перешептывания, а порой и возмущенные возгласы: «Убийца!», «Казнить его!».       Сама она сидит на самом нижнем ярусе, справа от нее все Мстители с мрачными, полными праведного гнева лицами.       Но не столько все это пугает ее, сколько личность того, кто сидел на стуле для подсудимых, закованный в тяжелые цепи…       — Локи…       Он грязен и лохмат, его волосы слишком длинные, как тогда, когда они еще не были женаты, и падают на лоб, закрывая половину лица. Глаза впавшие, с огромными синяками под ними. Видно, что он измотан, но при этом губы его кривятся в полубезумной хищной усмешке, будто не его тут собрались судить, а наоборот.       — Локи Лафейсон, — говорит Роджерс, и в зале суда воцаряется полная тишина. — Ты обвиняешься в многократных попытках захвата власти, понесших за собой гибель миллионов землян. Ты согласен с этими обвинениями?       — Нет, — протягивает Локи насмешливо. — Я виноват только в том, что не переубивал вас тогда, когда у меня была возможность…       — Есть ли у кого что-то в защиту подсудимого? — интересуется Роджерс устало, ему явно не нравится эта роль, но он выполняет ее с присущей ему дотошностью и спокойствием.       Гермиона пытается что-то сказать, но ее почему-то никто не слышит. Она начинает кричать, биться в истерике, но ей зажимает рот холодная мужская рука. Скосив взгляд, она видит за спиной Бартона.       — Кто за то, чтобы признать Локи виновным и приговорить к смертной казни? — от безэмоционального голоса Роджерса в жилах стынет кровь.       В воздух одна за одной поднимаются руки, их ужасающе много. Кажется, что нет ни одного в зале, кто против. Причём Гермиона не видит лиц, они спрятаны в тени. Видны только руки — самый настоящий лес, выросший, чтобы поглотить жизнь Локи без остатка.       — Единогласно, — подтверждает Роджерс подозрения о количестве согласных. — Исполнить приговор прямо в зале суда.       Кажется, двери сейчас откроются и в помещение влетит дементор, но вместо этого со своего места встает Романова, поднимает руку с зажатым в ней пистолетом и делает несколько точных выстрелов.       Из ран в голове и груди льется густая, алая кровь, и Гермиона бьется в захвате, что есть сил, но у нее ничего не выходит.       Тело Локи обмякает, и вдруг все преграды и все люди разом исчезают. Гермиона делает шаг к мужу, протянув руку и зажав другой свой рот в попытках сдержать крик отчаяния. Ей страшно, она не может поверить, что это правда.       Ноги почти перестают слушаться, в голове становится совсем мутно, будто в Гермиону насильно влили литр крепкого алкоголя. Она валится на пол, не дойдя всего несколько шагов. Голова кружится, в горле застыл тошнотворный ком, глаза ослепли от застилающих их слез.       Когда уже кажется, она сойдёт с ума от мысли, что Локи больше нет, сознание ускользает в спасительную темноту.