***
Летит, летит снежинка, касается меня. Мой нос тут же краснеет, минуты не томя.
***
Подошёл к твоему подъезду. Немного потупив, всё же вспомнил номер квартиры. Замёрзшими пальцами тыкаю на две кнопки: квартира N и «вызов». Хитрым голосом спросив меня: «Кто?», я отвечаю: «Конь в пальто!», и ты открываешь мне дверь. Передо мною на пороге стоит неполная и не худая девушка, хитро улыбается и пристально смотрит в мои серо-голубые глаза. — Ну, привет! — уже игривым голосом произносишь ты мне. — Здравствуй, Алёнушка. — Поклонился в ответ, стоя на пороге. — Заходи уже, болван! — хихикая, впускаешь меня в свою двухэтажную хату. Всё, как всегда: снял пальто, разулся, помыл руки в ванной комнате. Спустился к тебе на нижний этаж и увидел кое-что новое: — Ух ты, кровать заменили? — Стоя посреди твоей просторной комнаты спрашиваю с заинтересованным лицом. — Ага. — Быстро проковыляв на своих четырёх ногах, ты села на рабочее кресло перед большим и светлым столом. Я, ни минутки не медля, улёгся на твою новую кровать. Она была не двуспальной, но все равно достаточно просторной для двоих подростков. Я уже замерил. — Обнаглел? — Удивлённо посмотрела на меня. — Я примеряю… — Задумчиво протянул. — Ну, и как тогда? — Прыснула ты, включив телевизор, который стоял на тумбочке напротив кровати. Там показывали клипы на МУЗ-ТВ. — Каеф! — Бодро и довольно произнёс я. — Не хочешь присоединиться? — Хитрым взглядом я изучил твоё тело и твои игривые зелёно-голубые глазки. Ты поднялась с кресла, костыли скатились вниз на пол с таким грохотом, что я аж вздрогнул от непривычки. — Сиди, я подниму. — Резко встав с кровати, я поставил пару твоих ног подальше от стола, к шкафу. Ты скромно улыбнулась и отвернулась к окну, так и не решившись прилечь со мной. — Что там на улице творится? — Невольно спросил я. — Ты же только оттуда, тебе виднее… — С обиженной ноткой прошептала себе под нос, но я всё равно смог это услышать, даже сквозь песню Ёлки, громко стонущую в телевизоре. Я убавил звук на ноль из-за неприязни к этой тёте. — Мне тоже не очень нравится, как она поёт. — Сказала ты, повернувшись ко мне, облокотившись на подоконник. Меня поманило к тебе. Я подошёл ближе и встал в тридцати сантиметрах от твоего тела. Сразу же услышал твоё беспокойное биение сердца. — Пойдем полежим. — Ещё раз предложил я. — Ты чего такой ленивый-то? — Смущённо, смотря куда-то в сторону стола, спросила ты. — Ну, а что ещё ты предлагаешь делать? — Хитро посмотрел в твои глазки. — Не знаю. Ты зачем, собственно, пришёл-то? — Я хочу кое-что тебе сказать. — Отыскав твою чёрную гитару в углу комнаты, я уверенно подошёл к ней, схватил за гриф и, усевшись на кровать, начал свою серенаду. — Песню про любовь, как Стас Михайлов на-пи-шу, и ска-жут дамы: «Ах»! — Начал перебирать я аккорды и слова, а ты сразу же улыбнулась, узнав свою любимую песню. — Ах! — подхватила ты радостно. Уселась на кресло поудобнее и продолжала слушать. Когда я дошёл до припева, ты вскочила с места и начала крутиться на одной ноге, делая вид, что танцуешь, и запела: — Ты моя, ты моя самая любимая! Ты моя, ты моя самая любимая! Ты была так счастлива! Я даже заметил в твоих глазах небольшие слёзы счастья. Но они всё же удержались на нижнем веке и не упали на ковролин. А теперь ещё лучше. Давай, заплачь, детка! Сейчас ты точно заплачешь! Спустившись на нижние лады гитары, а потом резко вскочив вверх, я сыграл вступление, и твои глаза стали словно бусинки от неожиданности. — ЧИКИБАУ-БАУ. — Я продолжил терроризировать гитару, и затем наконец-таки перешёл на обычный бой. — Чики бау-бау, чики дяу-дяу — вот и всё, что услышала ты. А я ведь тебе говорил слова о любви! — У меня был не такой сексуальный и хриплый голос, как у Музыченко, но ты всё равно таяла, сидя на кресле. Я это чувствовал. И начал играть ещё жестче, намекая на то, что я давно хотел сказать. Закончив петь, я медленно поставил гитару на место и подошёл к тебе. Твой взгляд уставился на мою футболку с надписью: «THE HATTERS». Взяв тебя за холодную и бледную руку, я наклонился к твоим глазам и смело смотрел в них, прямо в твою душу. — К чему были эти песни о любви? — Глупый вопрос невольно выскочил из твоей головы. — Ты… Нравишься мне. Ты… Всё-таки нравишься мне. Не могу я больше с тобой дружить. Мы уже давно что-то большее, чем лучшие друзья. Я так думаю. — Я хотел отпустить твою руку, но ты ответно сжала мои тёплые ладони. — Я…Не умею говорить это… Но я чувствую то же самое… — Ты опустила взгляд на мои синие носки, засмущалась. — Давай просто ляжем. — Предложил я в третий раз. — Х-хорошо… — Неуверенно прошептала ты. Всё-таки правду говорят: Бог любит троицу. На третий раз мне наконец-то удалось уложить тебя на кровать! Ес! Я выпрямил спину и предложил донести тебя до кровати, но ты ответила: «Я не пушинка, не надо» и попрыгала на одной ноге самостоятельно. — Не стоит здоровую ногу нагружать, Алён. — С заботой произнёс я. Я реально беспокоюсь за твоё здоровье. — А как мне ещё, блин, передвигаться? На левую ногу наступать пока нельзя! — Обиженно сказала ты. Явно не хотела касаться этой темы на данный момент. Но я-то всё равно добьюсь своего, ха! — А ну-ка разойдись, нахуй! — Я успел схватить тебя за живот и повалил тебя на кровать. — Не больно? — А-а-ай, бля-а-а! Я же сказала, что сама! — Закричала ты. — Теперь нога болит! Ты же не знаешь, в каком месте мне больно! Ты уронил меня на ту сторону, где шов! А операция, знаешь ли, не так давно была! Прикусив губу, я начал извиняться. Ты ничего не ответила и отвернулась к стене, поглаживая свою больную ногу. Я прилёг рядом и наблюдал за тобой. — Ну, и что дальше? — Недовольно спросила ты. Явно уже не желала быть со мной наедине. — Давай тоже поглажу… — Тихонько предложил я, и, не став слушать твои отрицания, положил руку на бедро и стал нежно и аккуратно гладить тебя. Ты лишь вякнула, но потом успокоилась и замолкла. Я слышу твоё дыхание и движение своей руки по твоей ноге. Быстро раздумывая, чтобы такое сделать, я решаюсь на новый уровень. Я начинаю прикасаться своей бородкой к твоим волосам, ты лишь вздыхаешь и смущённо смотришь на покрывало. Ого, у тебя на коже появились мурашки. — Холодно что-ли? — Поинтересовался я. — Наверное… — Неуверенно прошептала ты и уже начала подниматься за тем, чтобы достать плед. Но, я, конечно же не пустил тебя. — Лежать. Я сам достану. — Поднявшись с кровати, я распахнул твой шкаф и начал выискивать плед. Нашёл! Клетчатый, светло-коричневый. Я развернул и накрыл тебя с ног до головы. Прилёг рядом и открыл твоё личико. Ты смотрела на меня уже увереннее, наверное поняла, что я тот ещё заботливый папочка, и что со мной ты точно не пропадёшь. Так мы лежали ещё долго. Но, увы, ещё не целовались. Листая ленту INSTAGRAM, ты нашла трогательное видео и остановилась на его просмотре. На том видео девушка бежала к своему парню, который, по всей видимости, где-то долго пропадал. Вот уёбок. Но, я, конечно же, понял твоё намёк. Улыбнулся и пошёл на новый уровень: поцеловал тебя в щёку. Ты довольно продолжила листать ленту дальше. Уот-т хитрая какая! Через какое-то время мне надоело то, как долго ты зависаешь в соц.сетях, и я резко отобрал из твоих рук телефон. — Э, блэт, ты чо! — Недоразумевая брякнула ты. — Ничо! Про меня забыла, а я вообще-то твой гость! — Обиженно накатил. Ты вздохнула и, сделав бо-о-ольшую паузу, закинула больную ногу на меня, потом ещё чуть-чуть продвинулась и грудью улеглась на моё тело. Большой вырез твоей футболки позволил мне многое разглядеть, ха-ха. Ты прикусила губу и начала рассматривать моё лицо. В глаза заглянула мельком раз пять. Но, зато борода тебе моя очень понравилась. Ты на неё прямо налюбоваться не могла, и я уже не вытерпел и сказал: — Да потрогай ты уже! Ты немного удивилась от того, что я выследил твои взгляды, а потом довольная такая, улыбнулась и начала трогать бороду. И туда, и сюда пальцами своими холодными водишь. А я смотрю на твои ресницы. Вдруг, на свету мне удалось разглядеть синяки под глазами. — Ты так давно не гуляла… У тебя синяки под глазами… И ты бледная вся… — Тихо говорю я тебе в лицо. — Да… Я три месяца не дышала свежим воздухом. Месяц в больнице, потом полтора месяца дома в ё-ё-баном гипсе, потом ещё две недели в больнице, и, теперь, снова дома… — Твоя улыбка упала, ты опустила руку на мою ключицу и нежно пальпировала её. Но, от холодных рук я поёжился. Взял их и начал греть своими тёплыми ладонями. — Как тепло… — Радостно выдохнула ты. — У тебя всегда такие руки холодные? — Поинтересовался я. — Ага… Наконец, ты начала гипнотизировать мои губы. Неужели, блять! Спустя час валяния! Мы поцелуемся! — М-м-м-м… — Тихонько промычала и продвинулась ближе к моему рту. Я был готов. Я всегда ко всему готов. Ты ещё секунд двадцать помедлила, пока я первый не начал склонять голову. Ты сглотнула слюну и потянулась ко мне. Момент — и мы целуемся. Сердце ускоряет биение, и твоё и моё. Они стучат воедино, как ни странно. Ты лежишь на мне, и я чувствую, что твоё сердце стучит одновременно с моим. Мы продолжаем целоваться. Это мгновенье не хочется прерывать ни мне, ни тебе. Я это понял по тому, как ты рукой полезла под мою футболку, чтобы снова погреть свои руки, не отрывая свои губы от моих. Твои губы такие сладкие, что у меня всё тело начало трястись изнутри. Моя душа поёт, и твоя, скорее всего, тоже. Когда дыхалка упала по нулям, мы отстранились друг от друга. — Это было охуенно. — Искренне прошептал я. — Ахах, точно! — Вдыхая воздух в себя, ты поддержала мои слова. Ты слезла с меня, склонив свою голову на моё плечо, начала опять трогать мою бороду. Я усмехнулся, но не спугнул тебя. — Я мечтала о бородатом парне, вот честно. Не смей теперь бриться, понял? — Настойчиво посмотрела в мои довольные и яркие глаза. Я умиротворённо кивнул. — Как ты там в INSTAGRAM записана-то? — Забывчиво спросил я. — miserable shrimp… — Проныла ты. Уже устала от таких впечатлений всего за один день. — Всё, Алён. Теперь ты моя Креветочка. — Я спокойно и довольно посмотрел в твои сверкающие от счастья глаза и снова засосал тебя в сладком поцелуе…