Сон

– Что тебе сегодня снилось, Юри? – Виктор наливает кипяток в любимую кружку ученика и едва заметно улыбается. Юри, только зашедший на кухню, сонно потирает глаза кулачками и зевает. Волосы до безобразия разлохмачены, а пижама с овечками, которую, конечно, подарил Виктор, мятая. Он устало потирает переносицу, пытаясь вспомнить остатки только что прерванного сна. Что же там было? – Думаешь, что я помню? – Юри приподнимает одну бровь, двигаясь в сторону стола, но неожиданно замирает. О Боже. О Боже! Он вспомнил, что же ему снилось. Это воспоминание заставило покрыться румянцем не только его щёки, но, кажется, и всё тело – от кончиков пальцев до ушей. Его стало омывать воспоминаниями сегодняшнего, до безобразия пошлого сна. Как к нему в голову такое пришло? Что же ему снилось? – спросите вы. Ему снился обнажённый, учащий его прыжкам в фигурном катании, Виктор. Во сне ему не казалось это таким странным, но не сейчас.. Посмотрев на блестящие, но мокрые платиновые волосы, он захотел провалиться сквозь землю. Каждая клетка мозга потихоньку начинала отмирать, представляя, что будет, если Никифоров узнает о таком. – Сколько планировал скрывать это? – Виктор терпеливо ищет банку с сахаром на полке, запрокинув голову. Юри с опаской смотрит на него, продумывая объяснения этому. – Ч-что? – заикнулся тёмноволосый, медленно двигая стул, чтобы присесть на него. – Я спрашиваю: сколько сахара положить? – пожимает плечами русский и начинает отсчитывать себе 2 ложки. Юри облегчённо выдыхает. – Как обычно, – чешет затылок. 'Юри, как Виктор вообще может узнать, что тебе снилось? Он же не читает мысли?' – начал успокаивать себя Юри, пальцами сжимая края и до того мятой пижамы. Пожалуйста, пусть Никифоров и впрямь не сможет это никогда узнать! – Конечно, пошляк, – сердце Юри опять замирает. Нет. Нет. Нет! – Чег-го? – Конечно, минуту, – голубоглазый повернул голову в его сторону. – Ты какой-то рассеянный. Точно пойдёшь сегодня на тренировку? Кацуки кротко кивнул. Всё таки, всего-навсего сон. Из-за глупого, но столь прекрасно сна, он не пропустит не единой тренировки! Хотелось бы верить, что это не помешает ему чувствовать себя на льду уверенно. – А хочешь узнать, что сегодня снилось мне, м? – перед японцем появилась чашка с его любимым зелёным чаем. От него шёл густой пар, ведь Юри любил долго сидеть и не пить чай, пока тот не остынет, так что Виктор перестал добавлять холодную воду. Сейчас этот пар отмазывал Юри от его красного лица. 'Жарко ведь' – ответил бы он, но тренер не собирался его об этом спрашивать. – Мне снилось, как я целовал золото, – глаза Вити закрылись от радости, а из губ вышла прекрасная улыбка, как будто он был в рекламе зубной пасты. Присев на краешек стола, голубоглазый отодвинул другие невымытые чашки. – Здорово, – усмехнулся Кацуки, ловя себя на мысли, что он не хотел бы забывать этот сон. Улыбка сразу исчезла. – Это самый прекрасный сон из всех! – Виктор, всё ещё придерживая чашку с фотографией Макки, которую уже ему подарил Юри, обнял себя за плечи, как будто пытаясь описать свои чувства. – Когда-нибудь я выиграю для тебя золото, – Юри пожал плечами и стал смотреть в окно, лишь бы не в эти невинные Никифоровы глазки. – Зачем мне второе золотце? – тренер вскинул брови домиком, отпивая чёрный чай с лимоном. Юри напрягся, пытаясь вспомнить, когда он выиграл первую медаль, но тут же понял, что такого не было. – Ты перепутал нас с Юрой, это он в прошлый раз выиграл золото, – ученик с нежной улыбкой перевёл взгляд на тренера, что продолжал пить чай, отведя взгляд в сторону. – Ничего ты, Юри, не понимаешь, – покачал головой Виктор, грустно вздыхая. 'Глупое ты моё золотце...' – открывая губы, но не издавая звуков Виктор улыбнулся. Юри без очков не прочтёт это по губам. Увы, слишком далеко сидит пепельноволосый. *** – И вновь криво! Юри, пожалуйста, сосредоточься! – Никифоров подбадривал ученика, но каждый его прыжок заставляет тренера впадать в отчаяние. Ещё вчера все эти прыжки были отточены до идеала, а сейчас всё, что выходило из под несчастных коньков, было аляписто и не так привлекательно, как обычно. – Мне.. – еле отдышаться японец, и положив руки на колени, продолжил. – Нужно.. Передохнуть.. – Конечно нужно! – Виктор всбросил руки, а после, отвернув голову, провёл кончиками пальцев по переносице, переходя на лоб и легонько потирая его. – Ты уже несколько часов без перерыва пытаешься исполнить хоть один прыжок, лучше на сегодня закончить. – Возможно, – пожал плечами тёмноволосый и всем телом облокотился на бортик катка. Виктор смотрел на измученного ученика и не понимал, что же с ним такое твориться? Конечно, внешний вид Юри его как всегда устраивал. Такой родной и мягкий румянец, тяжёлая отдышка, закрытые глаза и зачесанные по просьбе Виктора волосы. Но что же могло случиться? Что с тобой, Юри? – Сходим выпить кофе? – потёр подбородок Виктор, изучая идеальное лицо Кацуки. Тот сразу открыл глаза и бросил странный взгляд на Никифорова, после чего отвернулся. – Я хотел сегодня прогуляться по парку.. – Юри очень надеялся, что сегодня Виктор не будет ему докучать своим вечным желанием куда-либо вывести японца. Спокойный вечер в обдумывании пошёл бы ему как обычно на пользу. – Один. – Юри, ты сегодня смотрел прогноз погоды? – Кацуки покачал головой. Пока утром Никифоров комментировал что-то, показывающееся на висящей на стене тонкой панели телевизора, Юри пытался успокоить себя. Единственное, что он слышал, это "Забудь об этом. Тебе это не снилось".– .. Поэтому в такой мороз я тебя не отпущу. Из-за своих раздумий он опять прослушал слова Виктора. Смотря на него с нескрываемым изумлением, голубоглазый держал в руке телефон. – Ты ведь меня не слушал, да? – Кацуки вновь покачал головой. – Ну и куда я тебя, растяпушка ты моя, отпущу? Юри томно вздохнул. Сегодня от тренера он не отделается. Всегда, когда Виктор так ласково обращался к нему, Юри понимал, что тренеру просто некому отдавать всю свою заботу. Маккачина уже не хватало на все те обнимашки и посиделки, которые хотел устраивать Никифоров. Слабо кивнул в ответ. – Славно, тогда иди переодевайся, я тебя на улице подожду! – бросил на прощанье пепельноволосый, двумя пальцами отправляя воздушный поцелуй Юри, при этом покидая помещение. *** Юри и правда хотел весь день провести один. Прогуляться по парку, подумать над всем, что сейчас происходит в его жизни. Он до сих пор задавался вопросом – почему такой недосягаемый и далёкий Виктор просто взял и разрешил жить в его квартире, пока Юри находится в России. Да, он тот самый человек, который каждый божий день, просыпаясь, видит морду его собаки, а после полуобнажённого Витю, который очень любил ходить дома в халате еле прикрывающем спину. Кацуки даже хотел отпроситься у тренера пораньше. Он планировал позаниматься и спрятаться где-нибудь в глубине города. Конечно, Юри, ты такой везучий! – Почему так долго? – "Скажи спасибо, что пришёл, – хотелось ответить Кацуки. – А то у меня была пара идей, как сбежать, но Мила..." – В какую кофейню пойдём? – перевёл тему Юри, поправляя шарф повыше, и нагнал уже уходящего Виктора. Аквамариновые глаза оглядели его всего от тёмной и бархатной обуви, до кончиков слегка влажных чёрных волос. Прекрасен мерзавец. – Тут неподалёку. Уютное место, но название никак не запомню, – пожал плечами Никифоров и перестал изучать Юри. Всё таки он волновался за него. С самого утра он был таким.. Озабоченным чем-то? Конечно можно было спросить у кареглазого, но вряд-ли Кацуки будет с энтузиазмом отвечать на вопрос. Молчание. Неловкое ли оно? Нет. Оба сейчас находятся в своих раздумьях и благодарны, что лишняя болтовня о ужасном холоде в Питере не мешает здраво мыслить. Начинало смеркаться. И так редкое солнце скрылось за тучами и пошёл снег. Первый снег этой зимы. Заметив это, прохожие стали торопиться, укрываясь от скорого снегопада, что обещали по прогнозу. Юри с улыбкой глянул на Виктора. – Первый снег, – прокомментировал он, заставляя Никифорова выйти из раздумий и посмотреть наверх. – Красиво. Он вынул руки из карманов и стал держать их перед собой, давая каждой снежинке растаять на тёплых из-за карманов руках. Но вместо этого все снежинки собрали платиновые волосы парня, которые он никогда не прикрывал ни шапками, ни капюшонами. – Ты прав, – кивнул русский, убирая ладошки обратно. – К слову, мы пришли. Юри взглянул на здание перед ними и не спеша прошёл внутрь. Виктор пару секунд ещё простоял в неком ступоре, но сразу зашагал за японцем, пытаясь догнать его. Кафе, как и говорил Витя, было очень уютным. Всевозможные приятные оттенки коричневого и множество горшков с цветами, милые картинки на стенах и нежно-зелёные полупрозрачные занавески, плетёные стулья и красивая посуда — всё придавало этому месту невероятный уют, ощущение спокойствия и умиротворения. – Тот столик не занят, Юри, – Виктор указал на место, рядом с которым было меньше всего людей, и сам двинулся к нему. Они почти одновременно прикоснулись к одной и той же спинке стула и посмотрели друг на друга. Глаза Виктора пленили Юри, а глаза Юри пленили Виктора. Какой парадокс. – Я сяду рядом, – спокойным и тихим голосом произнёс Виктор, медленно убирая руку от спинки плетеного стула, перекладывая её на другую. Юри с облегчением выдохнул. Неловкости он сейчас не хотел больше всего на свете. – Что хочешь? Латте? Американо? Маккиато? – спросил Виктор, оставляя своё пальто на плечиках стула. – Что-нибудь необычное, – улыбнулся японец, кладя локоть на стол, подпирая щёки. Конечно, разного рода странности окружали его всю жизнь, так почему бы не заказать что-то необычное? – Но безалкогольное. Никифоров понимающе кивнул, отдаляясь от столика. Уют этого места, в глазах Юри, сразу уменьшился. Виктор очень вписывался в атмосферу этой кофейни, без него она уже не была такой необычной и уникальной. Обычные цвета, обычный растения, обычные занавески. Что тут должно привлекать? Вновь в голову возвращаются мысли о сегодняшнем "видении". Зачем, зачем?! – спрашивал сам у себя Юри. Он ведь никогда даже подумать такого не смел, а тут... Он был разочарован в себе. Почему он позволяет кому-то на его уровне, быть так близко к Виктору? Почему сам Виктор позволяет это? Почему не может хотя бы намекнуть, что хочет найти себе девушку.. Или парня. Сразу промелькнули воспоминания с "Кубка Китая" и сердце ёкнуло. Нет, Юри, ты должен позволить тренеру найти кого-то. Юри, ты обязан дать Виктору свободу и забыть о всех тех обещаниях про замужество, парных кольцах, поцелуе... Просто отпусти это. – Я подумал, что медовый раф – достаточно необычно, – спустя долгое время в глаза вновь бросаются платиновые волосы. Их обладатель садится рядом и придвигает стул. – Ещё ни разу не пробовал, – заметил Юри и придвинул блюдце с чашкой, вдохнув приятный запах кофе и мёда. – А у тебя что? – Банальное гляссе, – Виктор поправил платиновые волосы, вечно прикрывающие прекрасные глаза и поставил свою чашку. Юри медленно стал отпивать горячий напиток, разглядывая Виктора. Но что-то в нём на этот раз казалось ему необычным. Юри призадумался и стал анализировать их обычные прогулки. Точно! Никифоров ни на минуту не мог помолчать. Он всегда что-то говорил, говорил и говорил без умолку, а потом жаловался Юри, мол "почему ты мне так мало о себе рассказываешь?". Конечно, он старался спрашивать ученика о чём-либо, но Юри всегда отмахивался, продолжая разглядывать местность вокруг них. И сейчас эта тишина была такой непривычной. Что-то в ней было загадочное и неизученное, чего Юри совсем не боялся. Но открывать Виктора с новой стороны, равносильно влюбляться в него снова и снова. Растворяться как сахар в чае, без остатка. Хорошо ли это? Нет. Хочет ли того Юри? Безусловно да. – Какие мне прыжки исполнить завтра? Я потренирую растяжку сегодня, надеюсь, станет лучше, – на одном дыхании пробормотал Юри, от чего русский не сразу смог понять смысл его слов. – А, думаю тулуп. Этого тебе будет достаточно, – отломил кусочек мороженого, украшающего его гляссе и попробовал. – Вкусно. Как только Юри услышал это, его дыхание участилось. Сказал на английском. Он сказал "вкусно" на английском. Повторяем, это не учебная тревога! – Кхм, и всё? Всего-навсего тулуп? Не слишком просто? – японец уставился на тренера шоколадными глазами и попытался изучить его. Понять настроение. Понять хоть что-нибудь. Но его лицо прикрывала прекрасная, но такая ненужная на данный момент чёлка. Если бы Юри был чуточку смелее, он бы протянул руку и убрал её от лица. – Ты видел свои прыжки сегодня? Ощущение, что ты за один день разучился кататься. Ты точно не заболел? – пепельноволосый наклонил голову набок и чёлка ещё больше прикрыла голубые глаза. – Нет.. Да нет же! – он отодвинулся от Виктора, когда тот прислонил свою ладонь к его лбу. Никаких прикосновений. Никаких. – Хорошо. Приятный запах выпечки и кофе туманил разум. Юри стал дышать глубоко и размеренно, чтобы прочувствовать каждый запах, попытаться понять чему он принадлежал. Довольно интересная игра, в которую он играл, когда хотел успокоиться. Ему Виктор посоветовал, когда понял, что у Кацуки хорошо развито обоняние. Выдох. Вдох. Выдох. – Правда здесь красиво? – Никифоров откинулся на спинку стула и наконец приблизил к губам чашку. Перед тем, как это сделать, он тоже вдохнул аромат кофе. – Да, очень! – обрадовался Юри, что тренер не пытался продолжить тему с его 'болезнью'. Хотя, если призадуматься, он и впрямь был болен. Болен его любимым тренером. Болен Витей и его платиновыми волосами, которые так прелестно блестят на фоне такого уютного места. Кацуки отодвинул от горла удушающий ворот кофты. – Тебе душно? Мы можем попросить открыть окно – – Не стоит, – покачал головой Юри. – Тогда можешь снять кофту, – пожал плечами Никифоров, поправляя волосы. – Ч-что? Не-е-ет, – протянул смущённый парень и пепельноволосый рассмеялся. Он положил свою руку на стол, очень близко к ладони Юри, но не коснулся её. – Почему? У тебя хорошая фигура. Тебе нечего стесняться, – рассудил Никифоров, но от этого Юри смутился ещё больше. Ведь его сегодняшний сон абсолютно опровергал слова голубоглазого. Румянец перешёл на кончики ушей. – Наверное, – он убрал руки под стол и сжал между ног. Заметив это, Виктор тяжело выдохнул и нежно улыбнулся. *** Домой они вернулись не скоро. Пришлось долго ждать такси и смотреть на падающие в окне хлопья снега, что покрывали белой пеленой весь Питер. За такой плотной стеной невозможно было разглядеть ничего, кроме отражения смущённого Юри и задумчивого Виктора. В квартире было безумно холодно. Ни на одном катке в жизни Кацуки не было такого холода, как сейчас. – Отопление отключили, – пояснил Никифоров и ушёл звонить кому-то. Юри не теряя времени нашёл в шкафу белый плед и уселся на диване, укутавшись в него. Ему до сих пор было холодно, но не так сильно. Дотянуться до пульта или до телефона японцу было крайне лень, поэтому он просто сидел и разглядывал потолок. Оказывается, это весьма интересно. – Включат завтра или послезавтра, – грустно выдохнул русский и присел рядом. Он стал разглядывать пушистые ресницы Юри, которые едва-едва касались стёклышка очков. Так мило. – Значит будем погибать в холоде, – вздрагивая от холода, ученик хриплым голосом произнёс это. Пепельноволосый ухмыльнулся. – Знаешь, что мы с мамой делали, когда становилось так холодно? – парень лёг на спинку дивана, продолжая смотреть на тёмноволосого. – Что же? Покупали обогреватель? – с надеждой спросил Кацуки, вжимаясь в плед. Даже тёплые носки сейчас не спасали от такого дубняка. – Нет, – Виктор протянул руки к Юри. – Дай ладони. – Зачем? – хмурясь, спросил японец. – За шкафом, – съязвил Витя и стал стягивать с ученика плед. – Хорошо-хорошо! Только не забирай, – он натянул плед повыше, протягивая руки весьма подозрительному Никифорову. – Смотри, – он медленно придвинулся ближе, мягко взял холодные ладони Юри в свои. Юри с непониманием следил за действиями Виктора, ожидая какого-нибудь подвоха. Но он всего лишь придвинулся ближе и медленно выдохнул тёплый воздух. – Ч-чт.. – в шоке Юри не мог пошевелиться или нормально сформировать предложение. – Твои пальцы совсем замёрзли, Юри, я, как тренер, должен о них заботиться, – на словах "как тренер" Виктор отвёл взгляд в угол комнаты, но потом опять посмотрел в тёмные глаза. – Ты и так заботишься обо мне слишком сильно... – стал рассматривать пол комнаты. Виктор сейчас выглядит слишком милым и уютным, чтобы удержаться от мыслей обнять его. – Разрешаешь быть так близко к себе, жить в своём доме. Тренируешь, заботишься и... Не требуешь ничего взамен. Как так? Виктор с любопытством и нескрываемым интересом вглядывался в каждые, хоть и мимолётные изменения в эмоциях Юри. Он такой милый, когда думает о чём-то, что связано с Виктором. Это греет душу. – Ты считаешь, что я ничего не беру взамен? – удивился Витя, всё ещё удерживая в руках кисти ученика. – А как же те тёплые чувства, что ты мне отдаёшь? Думаешь этого недостаточно? – Чувства? – с глупой интонацией переспросил парень, вглядываясь в лицо Никифорова. Слегка порозовевшие скулы тренера давали понять, что он тоже слегка смущался, но уж точно не так, как Юри. – Да, чувства. Думаешь неподходящее слово? – пепельноволосый с надеждой смотрел на него. – Я... Просто.. Не... Не знаю как... – "не знаю как сказать тебе хоть что-нибудь, когда ты делаешь такие глазки, Виктор". Он и вправду не мог понять, что сказать Вите. Что-нибудь милое? А может отпустить руки? Или что-то о том сне? Нет. Точно нет. – Ты такой милый, – Никифоров коснулся губами костяшек руки Кацуки и закрыл глаза. Только сопение Маккачина в соседней комнате разбавляло наступившую глухую тишину. – Милый.. – выдохнув, японец вытащил одну руку и заправил себе прядь волос за ухо. Самым привлекательным образом, между прочим. Русский нервно сглотнул. – Можно..? – Никифоров улыбнулся краешком губ и с замиранием сердца смотрел, как Кацуки пытается понять о чём он просит. – Поцеловать тебя. – Оу, – 3 слова, но Юри уже не чувствует прежний холод. Тепло расползается по всему телу, от места прикосновения Виктора, до кончиков пальцев на ногах. Ему за секунду стало невыносимо жарко. – Н-наверное... Сначала приблизился Виктор. Потом Юри. Вновь Виктор. Ещё пара сантиметров и они бы стали нежиться в объятиях и ласках друг друга но... Юри, резко отвернув голову и прикрыв нос руками, чихнул. От неожиданности голубоглазый даже подскочил, но сразу встал с дивана и подлетел к стеллажу, где стояла коробка с лекарствами. – Из-извини, – опять чихнул тёмноволосый. Виктор достал какие-то таблетки и протянул штучки две Юри. – Откуда ты знаешь, какие нужны? – потёр нос парень, пока Никифоров шёл на кухню за стаканом с водой. – А у меня других нет, – Юри засмеялся. Он не знал почему, ведь тренер даже не пытался пошутить, но ему стало так хорошо и, честно, он был готов всю болезнь провести рядом с любимым Витей. Или даже всю жизнь. – Запей сначала одну, потом вторую. Юри принял стакан от севшего рядом с ним на корточки Виктора, и стал запивать первую таблетку. Она была большая и горькая, отчего лицо Юри поморщилось и он нахмурился, пока русский не запустил руку в его волосы. – Ну, потерпи. Знаю, они не вкусные, но зато в награду ты будешь здоровым! – поддерживал тренер, легонько поглаживая голову. Юри, как и Маккачину, было безусловно приятно, отчего он придвинулся чуть ближе. – Лучше бы я за них получил золотую медаль, – улыбнулся Юри, выпивая как можно больше воды для того, чтобы смыть ужасный вкус горечи. – Глупое ты моё золотце, – выдохнул Виктор, поцеловав в лоб больного. Кацуки как будто окунулся в горячие источники в Хассецу, и из-за этого по всему телу пробежались мурашки. – Но милое, – поцелуй в щёку заставил Юри смутиться, но он сразу закинул вторую таблетку и, ради Виктора, попытался запить горечь водой. Никифоров присел рядом, отставив стакан, и крепко обнял Юри. Нужны ли сейчас слова? Точно нет. Только тепло и забота любимого и родного человека. Любимого Виктора и родного Юри. Родного Юри и любимого Виктора.