Преимущества и недостатки открытых форточек

Еще тогда, во время их первой встречи, следовало догадаться, что ничего хорошего из этого знакомства не выйдет. Дайки всегда доверял своей интуиции — как баскетболисту, она нужна ему, словно воздух — но в этот раз не обратил никакого внимания на мигающую в голове табличку с надписью «Ну нахуй». А ведь стоило бы понять, что подобная беспечность не пройдет для него бесследно. В комнате ужасно душно. Две пары рук уже давно избавили его от одежды, но от этого не легче — он буквально задыхается на влажных от пота простынях, пытаясь протолкнуть в пересохшее горло хоть каплю густого вечернего воздуха. Эти изверги даже форточку обычно не дают открыть: «Зима на дворе, Аомине-кун. Холодно». Холодно им, блядь. Дайки открывает глаза и окидывает злым взглядом только что отодвинувшихся от него любовников, но тут же опускает ресницы — смотреть на то, как жадно они целуются, практически вплавившись в тела друг друга, почти больно. Может, пока они заняты, улизнуть и все же открыть это блядское окно? — Эй, Аомине, куда собрался? — От этого голоса и без того всегда хочется провалиться сквозь землю, а уж когда в нем появляются хриплые, как сейчас, нотки, то у Дайки и вовсе съезжает крыша. — Жарко. Форточка, — полузадушенно хрипит он в ответ, когда широкая раскаленная ладонь ложится между лопаток. — Простудимся, Аомине-кун. Потом играть не сможем, — а вот этот спокойный голос охлаждает почти также хорошо, как стакан ледяной воды. Дайки не понимает, как можно сохранять подобные интонации после тех поцелуев, которые он только что видел. — Потерпи, потом вместе в прохладный душ пойдем. Дайки подчиняется настойчивой ладони и хриплому голосу, заваливаясь обратно на постель. Ладно. Он потерпит, а потом обязательно утопит этих двух идиотов прямо в душе. Эта мысль приносит некоторое облегчение, и он даже почти смиряется с настойчивыми прикосновениями двух пар рук к его заднице. Почти, потому что это же его, блядь, задница. Черт, следовало догадаться, что нечто подобное просто не могло хорошо закончиться. Сцепив зубы и зажмурившись, Дайки снова погружается в воспоминания, чтобы как-то отвлечься от происходящего. Он помнит, как сбежал прямо во время тренировки, чтобы посмотреть на «того самого нового форварда Сейрин». Посмотрел, блядь. Познакомился. Дайки практически не помнит, что говорил и как играл, впервые столкнувшись с Кагами Тайгой на стритбольной площадке. Зато помнит этот голос: низкий, глубокий, обволакивающий. С таким голосом надо работать в службе «Секс по телефону», как минимум. Это же просто преступление против человечества — так играться простыми, в сущности, словами, чтобы внутри все поджималось и замирало от восторга. Дайки тогда проигнорировал интуицию и провел с Кагами «товарищеский матч» один на один — только чтобы тем же вечером осознать, насколько крупно он попал. Бурно кончая в душе при воспоминании о злых интонациях и рычании во время бросков, Дайки решил больше ни при каких обстоятельствах не встречаться с Кагами Тайгой. Геем он не был никогда — прошлогодние эксперименты с Тецу не в счет. Жарко. И страшно. И смешно от всей нелепости этой ситуации. Они зависают в этой квартире почти каждый вечер уже без малого месяц. И трахаются, как кролики. Глупо было надеяться, что такие сексуальные маньяки, как эти двое, рано или поздно не доберутся до его задницы. Собственно, Дайки и не думал ничего такого. Он вообще, блядь, об этом не думал — брал то, что ему щедро предлагали, не брезговал отсосать, потому что это внезапно оказалось охуенным, но никогда не подозревал о том, что услышит проникновенное: «А сегодня мы трахнем тебя». Ну пиздец, какие классные новости. Наверное, они и из кровати-то его не выпускают, потому что боятся побега. И правильно, собственно, делают — желание сбежать от чрезмерно откровенных прикосновений становится невыносимым. — Аомине, мы же еще ничего не делаем. Расслабься. — Аомине-кун, не будь таким эгоистом. Хочется врезать им обоим, но он почему-то сдерживается. Наверное, по той же причине, по которой не вмазал одному из этих придурков за тот, самый первый поцелуй. Дайки судорожно вздыхает и покорно расслабляет ягодицы. Нужно было оставаться сегодня дома. И в тот злополучный день тоже. Он хорошо помнит, что не собирался идти на финальную игру межшкольных против Сейрин. Боялся до дрожи в коленях, что этот блядский Кагами Тайга снова откроет свой рот — и это будет концом всему. Боялся. И безумно хотел снова услышать его нереальный голос. Ками-сама, за что ты даешь людям подобные испытания? Игра оказалась внезапно захватывающей. Он опять пытался вывести из себя соперников, мастерски делал данки и всячески пытался показать, что новый «Свет» Куроко ему не ровня. И пусть на самом деле он так не думал, Кагами об этом знать было вовсе необязательно. Хоть они тогда и выиграли у Сейрин с разгромным счетом, Дайки понимал, что теперь все круто изменится и отнюдь не в его пользу. Как выяснилось, охуенным у Кагами был не только голос — его азарт, дикая аура, горящий взгляд. Дайки вообще плохо запомнил, чем закончилась четвертая четверть. Наверное, если бы Бакагами не отправился на скамейку запасных, сам Дайки до конца матча не дотянул — позорно бы свалил со стояком в ближайшую раздевалку. Хотя, от обжигающих злостью взглядов Тецу было тоже несладко. Наверное, у него какое-то извращенное понимание собственной сексуальности, раз чужая ненависть так сильно заводит. На то, чтобы осознать, что заводят его не все соперники, а двое вполне конкретных людей, понадобился год отчаянной дрочки, еще одна зверская игра Тоо против Сейрин, внезапный жесткий поцелуй и вполне будничное предложение: «Зайдешь к нам с Тецу сегодня?» Дайки не уверен, от чего именно у него тогда закоротило мозги — от прикосновения столь желанных губ или от этого прямолинейного «к нам с Тецу». Тогда он думал, что выбил сотку из ста. Сука, в следующий раз не мешало бы задуматься о последствиях, перед тем, как давать согласие на какие-то сомнительные мероприятия. — Он так зажимается, что я даже пальцами не могу нормально пошевелить. — Тецу, может, ему отсосать? — Если сейчас кончит, то потом точно не даст, Кагами-кун. Не выдержав, Дайки снова открывает глаза: — Парни, ничего, что я все еще здесь? Я вам пиздеть не мешаю? Два самых странных, но до звездочек желанных придурка одаривают его одинаково задумчивыми взглядами. Спелись, блядь, сыгрались, страхались. Скоро, наверное, еще и срастутся, как сиамские близнецы. Но эта нередкая синхронность движений и понимание с полувзгляда всегда действуют на него, как сильный удар мячом по башке — все мысли путаются, вязнут в терпком желании. Он возбудился до предела, еще когда смотрел на них сегодня во время игры. Потом отправил домой Сацуки и терпеливо дождался, пока эти двое выйдут из клуба. Возбуждение только усилилось, когда Кагами сообщил этим своим сексуальным голосом, что трахать сегодня собираются самого Дайки. И сейчас, спустя добрых полчаса, несмотря на дикую жару в спальне, кучу выслушанного бреда и откровенно пугающие прикосновения — член напряжен так сильно, что головка пачкает выступающей смазкой живот. По всей видимости, он сам недалеко ушел от этих двоих по степени ебанутости, раз все еще до боли их хочет и, похоже, готов вытерпеть все, что угодно. — Ладно, — Кагами коротко выдыхает, вытягивается рядом с Дайки на кровати, а затем практически прижимается к его уху губами, от чего по телу пробегает волна легкой дрожи, — давай, закрой глаза и сосредоточься на моем голосе. Дайки тихо стонет и выполняет просьбу. Внизу живота скручивается тугой комок. Знает, сволочь, как на него действует эта хрипотца и сладкий низкий тембр. — Тебе же сейчас жарко, да? Кожа горит от каждого прикосновения, от самой легкой ласки, — Тайга сопровождает свои слова дразнящими касаниями шеи, ключиц, сосков, и Дайки невольно подается навстречу его обжигающим пальцам, — но ты даже не представляешь, как сейчас горячо у тебя внутри. Я не представляю, как Тецу сдерживается. Ты там такой тесный, тугой, я бы не смог так долго и терпеливо тебя растягивать. Чувствуешь, как он поглаживает тебя? Как мягко скользит подушечками пальцев по краям? Если бы это были мои пальцы, я бы давно уже вгонял их по самые костяшки. Слышишь, Дайки? И ты бы кричал и умолял меня не останавливаться. Дыхание срывается, легкие буквально горят от нехватки воздуха, и Дайки коротко стонет сквозь стиснутые зубы. Но он этого уже не замечает. Бедра мелко подрагивают от напряжения, яйца поджались, а волоски на них слиплись от пота. Голос Тайги проникает будто под кожу, впитывается каждой порой. И Дайки действительно чувствует все, о чем тот ему говорит. Уверенные, но осторожные движения внутри его тела, нетерпеливые поглаживания других ладоней. Он все же приподнимает ресницы, бездумно осматривает потолок, а потом спотыкается о голодный взгляд Тецу. Блядь, кто бы мог подумать, что в этих отстраненных голубых глазах можно рассмотреть такой явный ураган эмоций. Дайки помнит, что пару лет назад, когда они с Тецуей робко целовались и подрачивали друг другу в душевых, ничего подобного и в помине не было. Возможно, чтобы окончательно раскрыться, им обоим не хватало присутствия Тайги — с ним все чувства обостряются до предела, будто нон-стопом находишься в Зоне. — А почему вы считаете, что у меня выдержка железная? — все такой же ровный и прохладный голос на контрасте с покрасневшими щеками и обжигающим взглядом буквально выкручивает внутренности Дайки. И как этим двоим удается быть настолько охуенными? — Тебя подменить? — громким шепотом куда-то в шею. — Да, пожалуйста, Кагами-кун. Тайга коротко целует ключицу Дайки и спускается по его телу вниз. Вслед за его губами по смуглой груди скатываются капли пота. Это щекотно и тоже почему-то возбуждает. Дайки чувствует, как тонкие пальцы Тецу выскальзывают из него, — слишком чувствительного, припухшего, щедро залитого смазкой, — но их тут же заменяют более грубые пальцы Кагами. Блядь. Это уже почти даже хорошо. Он собирается сказать, чтобы они оба поторапливались, потому что скопившееся возбуждение уже кажется практически болезненным, но не успевает вытолкнуть из сухого горла ни звука. Тецу резко подается вперед, впивается в губы до одури сладким поцелуем и седлает его бедра. Ох, детка. Дайки оставляет в покое простынь, которую активно сжимал последние десять минут, и тут же оглаживает его ноги. Литые мышцы перекатываются под кожей, даря ощущение подчиненной силы. И это гораздо круче секса с самыми шикарными бабами, которые когда-либо у него были. — Пока Кагами-кун занимается твоей задницей, ты вполне можешь сделать что-нибудь с моей. О, да. Все они тут любят грязные разговорчики в постели. Сердце заходится в бешеном ритме. И если сейчас оно остановится от перегрузки, то Дайки умрет на сто процентов счастливым. Он уверен в этом твердо. Раздвинув ягодицы Тецуи, Дайки проходится пальцами по ложбинке и натыкается на отлично смазанную и растянутую дырочку. Ооооох. — Когда ты?.. — он беспомощно смотрит на Тецу, не в силах заставить себя договорить. Тело внезапно прошивает резкое удовольствие — видимо Тайга все же добрался до простаты. — У меня две руки, Аомине-кун. И не так уж много терпения, и… А-а-а, Кагами-кун! — одновременно с тем, как Дайки проскальзывает двумя пальцами внутрь, нахальный язык Тайги проходится по его фалангам. Да еб вашу мать! Все это больше, чем Дайки может вынести. Он практически грубо вытаскивает пальцы, удобнее устраивает Тецую на своих бедрах, а потом отточенным движением направляет в него свой член. Тот громко стонет и начинает осторожно на него опускаться. Но еще до того, как узкая задница полностью принимает его в себя, в тело Дайки уверенно толкается член Кагами. Температура в комнате резко поднимается градусов на пять. Похоже, он и правда умрет прямо здесь и прямо сейчас. Ощущений слишком много. Дайки теряется в них, захлебывается чужими и своими стонами. Глаза застилает темная пелена. Он слепо шарит руками по влажному от пота телу Тецу, то и дело сталкиваясь с руками Тайги. Чувствует, как горячие стенки плотно стискивают его член и одновременно ощущает синхронные толчки глубоко в растянутой до предела собственной заднице. Это все же немного больно, но настольного охуительно и правильно, что сейчас он бы посмеялся над собственными страхами, если бы был способен на что-то, кроме жалобных стонов на каждом выдохе. Обычно он вполне уверенно чувствует себя в постели, но в этот раз Дайки кажется, что любовники трахают его вдвоем — они двигаются резко, слаженно, сильно. И все, что ему остается — это извивается под их тренированными телами, скулить и отчаянно мечтать об освобождении от запредельного напряжения. Утешает одно — им всего по шестнадцать, в этом возрасте сложно похвастаться умением держать себя в руках. Дайки то ли мысленно, то ли вслух начинает благодарить всех небожителей, когда темп начинает ускоряться. Он цепляется мутным взглядом за закушенную губу Тецуи и обхватывает ладонью его истекающий смазкой член. Шелковистая нежная кожа привычно ощущается под пальцами, и рот Дайки тут же наполняется слюной — так хочется обхватить эту напряженную головку губами. Ничего, у него еще будет на это время. — Аоми… А-а-ах! Дайки! Тайга! Я… Тецуя выгибается, с силой сжимая мышцы вокруг члена, и Кагами ловит очередной его стон губами. Их поцелуй и очередной толчок члена внутри, проходящийся прямиком по простате, буквально вышвыривают Дайки за черту. Оргазм накрывает шквальный волной, заставляя захлебываться криком. Но он уже себя не слышит. Все тело погружается в вязкий вакуум, по нервным окончаниям снова и снова прокатываются волны спазматического удовольствия. Ему кажется, что это длится целую вечность и, наверное, так оно и есть. Когда Дайки с трудом разлепляет мокрые ресницы, то обнаруживает, что Тайга и Тецуя лежат по обе стороны от него, также стараясь выровнять сорванное дыхание. С живота скатываются тяжелые капли спермы, между ног, по ощущениям, разлилось озеро. Но он внезапно чувствует себя настолько затраханным и счастливым, что все эти мелочи не имеют никакого значения. Дайки довольно жмурится от понимания — они все это обязательно повторят. Еще много и много раз. — Действительно жарко, — слабо отзывается Тецу со своей трети кровати. — Да неужели, блядь? Таки согрелся? — Дайки укоризненно смотрит на вяло отмахивающую от него сволочь, а затем поворачивает голову в сторону Кагами. — Кто-то обещал мне прохладный душ. — Угу, — сонно бормочет тот, — посплю немного, а там все будет. — Скотина, — беззлобно огрызается Дайки. Его губы сами собой растягиваются в улыбку, когда Тецу и Тайга берут его за руки, переплетая пальцы. Впереди у них целых полтора месяца зимы — он еще успеет доказать этим балбесам неоспоримые преимущества открытых форточек.