Rolling In The Deep

      — Сколько у нас есть времени?       Голос Телдрина спугнул опустившуюся на двемерские руины тишину. Венн обернулась резко, провела кончиками пальцев по ссадине на лбу и невесело усмехнулась.       — Катастрофически мало. Воздух кончается быстро. Но бояться, наверное, нечего. Скоро мы просто уснем, а во сне умирать не страшно.       Данмер скрипнул зубами, подбираясь ползком к узкой щели — едва руку просунуть. Он видел эльфийку в этой щели. Молчаливую, как всегда собранную, и мрачно торжественную. Венн, едва закончила говорить, откинула голову назад, затылком упираясь в холодный металл двемерской колонны, и прикрыла глаза. Выглядела девушка, мягко говоря, не очень: половину лица залило кровью из рассеченного лба, левая нога, перебитая камнем, щерилась грязно-молочной поверхностью кости, на счастье целой. От обвала альтмерка пострадала куда сильнее, чем он, упавший, когда Линдвэн резко его оттолкнула вбок. Завалило, меж тем, все равно обоих.       — Тебе нужна помощь целителя, Венн, я могу попробовать передвинуть часть камней.       На серовато-белом, как полотно, лице эльфийки появилась тень едкой насмешки.       — Ты боишься, что я сама не справлюсь? Мне надо только немного отдохнуть. Мне даже не больно.       Последняя фраза заставила Серо с остервенением схватиться за один из камней и попытаться тот сдвинуть. Странно, как сама Линдвэн не помнит, что если тебе не больно, то это плохой знак.       Вместе со сдвинутым с места булыжником, вниз покатились камешки поменьше.       Альтмерка поморщилась грохоту. Закусив губу, согнула левую ногу в колене, подтягивая ту поближе к груди и кладя обе ладони возле раны. В воздухе запахло жжеными тряпками, озоном и немного морским поветрием. Высокая эльфийка снова откинулась на поваленную колонну и устало улыбнулась. Она знала, что их никто не спасет. Просто потому, что о вылазке никто не мог знать. Только она и Телдрин Серо, который сейчас тратил драгоценный воздух, пытаясь разобрать нагромождение камней между ними.       Наконец, даже данмер смирился с неизбежностью гибели в каменном мешке. Опустился возле образовавшегося небольшого окошка, протянул руку, чтобы погладить ее по плечу и, наткнувшись на поджатые сердито губы алинорской эльфийки взглядом, отпрянул.       — Ты действительно полагаешь, что выхода нет?       Венн покачала головой.       — А ты надеялся, что умрешь в бою, как настоящий воин? — Усмехнулась.       — Нет, — признался Телдрин. — Надеялся сдохнуть на третьей сотне лет, пьяным вдрызг и обнимающим симпатичную молоденькую соотечественницу.       — Кажется, ты пошел не по тому пути, Телдрин Серо. И вот результат.       Данмер хмыкнул.       — А как думала умереть ты?       — Я… — Гэрлиндвэн опустила голову, задумчиво стала разглядывать собственные колени. — Я думала, что умру от старости в следующей Эре, и чтобы похоронили рядом с мужем. Еще в детстве выбрала холм, где хотела лежать. С него видно весь Клаудрест. И тогда же решила, что одной там будет скучно, так что я уговорю будущего мужа закончить со мной вечность там.       — Смотрю, тоже не вышло.       — Как сказать, — невесело улыбнулась Венн. — Он-то там похоронен, чего, конечно, не скажешь обо мне. Но, надеюсь, однажды нас тут найдут и сумеют разобрать рисунки на моем амулете. Тогда меня доставят по адресу. Мои кости, во всяком случае.       Телдрин отвернулся, болезненно скривившись.       — Сколько излишней чувственности и нежности. Кто же этот несчастный, согласившийся тебя взять в жены? Ты никогда о нем не рассказывала.       — А был смысл? За меня прекрасно поработал Юстиниан Квинтий, было бы грубо противоречить его практически фундаментальному труду, — эльфийка лениво приоткрыла один глаз, чтобы понаблюдать за реакцией на собственные слова. И явно осталась довольна. — Что тебя удивляет, Телдрин Серо?       Лицо данмера перекосилось от брезгливости. Встал перед глазами образ высокого беловолосого алинорского генерала, злая и холодная зелень его глаз, жесткая линия рта. И тьма, беспросветная тьма, окружающая полководца с Саммерсета: переломанные кости пленников, ошметками расходящиеся трупы, поднятые боевыми некромантами, и залитый кровью Имперский город, который должен был стать жертвой Принцу даэдра. Наарифин вселял ужас и отвращение. Как рядом могла находиться тогда еще юная эльфийка, даже сейчас, спустя годы невзгод, словно тоненькая свеча, сияющая изнутри мягким, хоть и несколько припорошенным пеплом, светом, оставалось загадкой.       — Ты была невестой… Этого?       — Да, была. Не вижу повода для того отвращения, что ты нарисовал у себя на лице. Лорд Наарифин — прекрасный мер, не хуже других, а во многом даже лучше. И если само его имя тебе так противно, но при этом не противно сидеть рядом со мной, то у тебя двойные стандарты, лучший мечник Морровинда. Я многих убила во время Великой Войны. Данмеров было среди убитых достаточно. И меня не единожды пытались убить твои соотечественники. Однако я не питаю к тебе или твоим землякам отвращения, так что, будь добр, убери свое с лица. Война есть война.       Гэрлиндвэн снова закрыла глаза и откинула голову, показывая, что разговор закончен.       — Он чуть не устроил второй Кризис Обливиона, а ты говоришь, что… как так можно, Гэрлиндвэн?       — Любовь зла, серджо Серо, и мы оба тому пример, — кисло улыбнулась альтмерка. — Наарифин был лучшим, что мне подкидывало провидение. И таковым останется. Смирись и скорее засыпай.

***

      Телдрин сидел молча, считал про себя до тысячи, чтобы хоть как-то убить время, которого и без того оставалось мало. Альтмерка спала, неподвижно застыв возле поваленной колонны. И спала спокойно, как будто не бросала какое-то время назад в лицо признание, что убивала темных эльфов. «Война есть война», — отзывались гулом в голове ее слова. Но понять, за что лорд Наарифин, чье имя подчас и в нынешние дни наводило страх, удостоился такого трепетного отношения от довольно спокойной к другим расам эльфийки, культурной и воспитанной, Телдрин не мог. Было в этом для него что-то неправильное. Что-то, что заставляло его разочаровываться в алинорской певице. Кололо и кусало.       «Война есть война… — думал он, а после резко перескакивал мыслями на другую тему. — Сколько у нас времени? Сколько нам осталось?»       Скрежет наверху, где-то на самой вершине завала, заставил альтмерку подскочить на месте и с холодным равнодушием поднять голову. Посыпались снова на голову мелкие камешки, пыль и болты с шурупчиками — остатки двемерских механизмов. И в каменный колодец полился дневной свет.       — Вы там живы?       Телдрин вздохнул. Лидия. Она их нашла и привела помощь.       Впервые он был рад нордке.       Ответный крик потонул в грохоте откатываемых булыжников.