Опасный свидетель

— Мне не платят за это достаточно, — подумала я в тысячный раз. Я вышла из прачечной, уравновешенная корзина на бедре с небрежной грацией, возникшей в результате бесконечного повторения. В заброшенной столовой для персонала я остановилась, положив корзину на стол. Мне не нужно было отдышаться. Я была в полном здравии. Просто иногда я просто злилась, чтобы продолжать. В такие моменты единственное, что нужно было сделать, это найти отдаленное место и стоять там, позволяя потоку ядовитой, парализующей ненависти течь по моим венам Поначалу было неудобно прятаться, делать паузу в выполнении своих последних приказов от доньи Анхелы. Теперь ненависть была единственной вещью, которая поддерживала меня. Крещение, которое не заставляло себя чувствовать себя так ужасно, как следовало. Ведь я никогда не стану самой важной вещью в его жизни И как я их ненавидела. Каждый из них. Конечно же, была Анхела, которая миллионами мелких и решительно не мелочных способов превратила мою жизнь в настоящий ад с того дня, как я прибыла в Канталоа. Это были Аларконы: эта сука Тереса и её жалкие, важные для неё детки. Я знаю о том, что эта глупая корова София и её бесхребетный мужик Альфредо забрали моего ребенка, было достаточно, чтобы заморозить ненавистью в самый солнечный и счастливый день. Я ненавидела Софию и её семью и хотела её убить. Я была свидетелем как эта София убивает Кристину Ольмедо, а её муж взял вину на себя вот же дурак. Она лживая и интриганка А потом был Диего. Моя ненависть к нему была в отдельной лиге; объем ненависти был таков, что его нельзя было определить количественно или описать словами. Но это были не только они. В эти дни я ненавидела всех, от самых скромных кухонь до самых богатых гостей отеля. Иногда я совершенно ненавидела Наталию, свою лучшую подругу, только по той причине, что женщина существовала и была счастлива. Часто я даже не могла взглянуть на милого, жалкого Андреса обожающего мужа, не чувствуя, как нарастает паралич, вызванный ненавистью. Теперь наблюдаю за тем, как комната постепенно сфокусировалась, когда просочился слабый предрассветный свет. Когда стало достаточно ярко, чтобы я могла прочитать расписание на стене, я почувствовала, как злобная ненависть начинает угасать. Вздохнув, я взяла корзину для белья. Когда я завернула за угол на лестничную клетку для прислуги, мне показалось, что я услышала особый шум. Я замерла, затаила дыхание и слушала, слишком хорошо зная ценность подслушанной информации в Гранд Отеле. Правда, мои попытки шантажа в прошлом приводили к неприятностям, но старые привычки сильно умирали, и я всегда была любопытной Я поднялась по лестнице, когда вдруг снова услышала его: шелест и другой звук - резкий вдох? Осталась я совершенно неподвижной, слушая. Да, кто-то определенно был на приземлении второго этажа. Но что они делали там так рано утром? Слуги не должны были подниматься ещё на четверть часа, и я не могла понять, почему гость отеля не спит и находится на лестничной площадке для слуг. Поставив свою корзину и подняв юбку, продолжила подниматься по лестнице, избегая скрипящих. Кто бы ни был на лестничной площадке, они не увидит меня, пока я держусь близко к перилам; темный лестничный пролёт был тёмным даже в полдень следствие отказа доньи Тересы потратить ни единой нужной песеты на комфорт её персонала, горько подумала я. Мой ход мыслей внезапно остановился, когда приземлился второй этаж в поле зрения На лестничной клетке было два человека, мужчина и женщина. Я не могла видеть ни одного из их лиц из-за компрометирующего положения, в котором они находились: мужчина, отвернувшись от меня, толкнул женщину к стене. Трудно было сказать из-за плохой освещенности, но казалось, что женщина закрыла лицо в плече мужчины. Я могла разглядеть пару её бледных рук, сжимающих его темную куртку. Руки человека нигде не было видно, но, основываясь на звуках, которые издавал его собеседник Я ухмыльнулась. На самом деле, я могла знать. Но кем были эти люди? Я вычеркнула список слуг, которые могли бы выбрать себе этот темный угол в этот безбожный час. Это не могла быть Наталия, моя соседка по комнате, потому что она крепко спала, когда я оделась. Это определенно не была донья Анхела. Ирина была больна, а Камила была намного выше, чем женщина, которая в настоящее время прижимается к стене. У кого-нибудь из официантов была возлюбленная в Канталоа? Я не могла вспомнить. Я всё равно продолжила список. — Хулио, — выдохнула женщина, и когда она откинула голову назад, глаза в экстазе закрылись, а Хулио Эспиноса провел поцелуями вниз по ее горлу. Я мельком увидела её лицо и мне пришлось задушить собственный вздох. Это была Алисия Аларкон вернее Муркия Я отодвинулась от перил. Было ли это возможно? Была ли я на самом деле свидетелем свидания между святой женой Диего и официанта отеля Чем больше я об этом думала, тем больше это имело смысл. На самом деле, это было слишком отлично. Конечно. Конечно, у них был роман. Почувствовала дикий прилив мстительного ликования и внезапный прилив любви к Хулио. Диего был рогоносцем! На мгновение очень хотела сказать жалкому ублюдку или, ещё лучше, показать ему - наблюдать за выражением его лица, когда он понял, что его драгоценная Алисия не была ангельской, послушной женой, которую он себе представлял. Но с другой стороны, рассказывать Диего особо нечего, и знание того, что это происходит за его спиной, само по себе было чрезвычайно приятно. Злобно обрадованная, я мысленно пересмотрела все надменные слова Диего о его браке и помолвке. Если у меня будет ребенок, это будет Аларкон, настаивал он. Я тихо хмыкнула про себя, отступив от площадки и спустившись по лестнице. Я была совершенно уверена, что если бы у Диего был ребёнок, это был бы Эспиноса. Солнце было на полпути над горизонтом, когда я опустила свою корзину обратно на стол столовой для персонала. В любую минуту другие слуги начнут шевелиться. Вскоре столовая, кухня и служебная лестница будут полны активности. Я опустилась на стул, благодарная, что не было никакой доньи Анхелы, чтобы сказать мне, чтобы я встала на ноги. Я выдохнула, но не поняла, что задержалась, и откинулась на спинку стула, чувствуя себя смутно неловко. Что-то чувствовало себя по-другому, чувствуя себя плохо. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что изменилось: это была ненависть. Ненависть, которая стала моим постоянным спутником, внезапно почувствовала себя отдаленной и незначительной, как отдалённое гудение маленького пойманного в ловушку насекомого. Белен поднесла руки к лицу и поняла, что она улыбается впервые за несколько месяцев.