Непристойности

В особенно жаркий день, когда делать нечего, а бассейна рядом нет, становится неимоверно скучно. Остается лишь зависать в наискучнейшем месте под названием «дом, милый дом». Спать неохота, да и к тому же не сомкнуть глаз, сон пропал, и снова скучно. Парень, лениво потянувшись, подходит к окну, раздвигает шторы, всматривается вдаль за стеклом, в палящее солнце. И хмурит взгляд с надеждой, что уже к завтрашнему дню будет снег. Несбыточно, но все же верит, что есть снежное божество, невзирая на нелогичности, создающее снег из воздуха. Однажды, когда поздним вечером он возвращался к себе домой, после изнурительного задания, которое он, несомненно, выполнил, подул ветер. Слегка холодный, морозящий, и он словно свистнул ему в ухо, пытаясь что-то нашептать. Он почувствовал, как холодеет внутренне, заряжаясь странной энергией. После, ему снились сны, как он растворяется, превращается в белый пушистый снег, разлетаясь по всему воздуху. Тогда он поверил, — божество есть. И оно ему покровительствует. Но сейчас не было холодно, сейчас было скучно. Размышления о «сущности бытия» выматывали. Думать не хотелось совершенно. Но… что-то все же ему хочется. Сделать. Необычное. Сумасшедшее. Запретное. В это время он ясно услышал, как дверь снаружи тихонько открывается. Кто?.. Кто пришел к нему? До этого никогда не бывало так, чтобы у него кто-то был. Во-первых, он не любил посетителей, во-вторых, никто вроде и не рвался познать личную жизнь Грея Фуллбастера. В-третьих, он сам редко бывал дома. Время обычно проводил либо в гильдии, либо на заданиях. А дверь тем временем жалобно скрипнула, непринужденно сообщая хозяину, что незваный гость все же вошел. Причем без спроса. Может он и не наглый, но бестактный, если даже не соизволил постучаться. Грею даже стало любопытно, кто же… настолько самоуверен, что может быть не выставленным сразу же вон. Чуть схитрив, он не пошел навстречу чужаку, он спрятался в соседней комнате. Не то, чтобы в погреб залез или за занавеской постоять решил, просто оказался в другом помещении, откуда прекрасно будет видно, кто заходит. Гость, что странно, медлил, словно бы осматриваясь вокруг. Шаги были еле слышны, Грей на секунду задумался, что это мог быть мелкий воришка. Но что у него можно украсть? Один «дряхлый» диван?.. Или шмотки, которые он и так не носит порядком… Через несколько секунд он услышал вздох, а еще через секунду и самого обладателя оного. И какого его удивление и смятение, когда он увидел девушку, которая сжимая руки на груди, неуверенно посматривая вокруг, зашла в комнату, осторожно ступая, словно боясь, что может кого-нибудь разбудить. И что же здесь забыла Люси?.. Грей был не менее заинтересован, чем поражен появлением волшебницы в его доме. Она ведь не должна знать, где он живет. — Грей… — прошептала девушка. Ее взгляд по-прежнему блуждал по комнате, щеки немного заалели, создавая впечатление, что она больше беспокоиться о том, что ее застукают, чем о том, что она сюда пришла. — Мне надо с тобой поговорить… И с кем она разговаривает? Он же по идее не может ее слышать, или же он не призрак бестелесный, кой-может ей привидеться. Это дало волю усмешке. Люси подскочила от неожиданности, сразу же посмотрев туда, где якобы прятался он. Их взгляды пересеклись, непривычно, неловко. Она сразу же смутилась, попятившись назад, покраснев, будто ее застали за непристойным занятием. Впрочем, наверное, это покажется дико странным, и… смущающим Грея, но он заметил в ее руке какой-то предмет, который она тут же отбросила на пару метров от себя. И вспыхнула пуще прежнего. До озадаченного, немного шокированного и смущающегося Грея дошло — в ее руках были его семейники. Когда и каким образом она их взяла — секрет. И вообще, что за абсурд? — Это у тебя хобби такое, воровать семейники?.. — потупив взгляд, пролепетал неуклюже Грей, понимая, что несет бред. — Ч-что ты говоришь?.. Это… я просто подобрала их, когда зашла к тебе… они валялись прямо у входа… — бессвязно пролепетала Хартфилия, продолжая краснеть до кончиков ушей. — Какого черта ты их бросаешь прямо у дверей? — немного осмелела. — Мой дом — куда хочу, туда и бросаю, и бросаю, что хочу, — прозвучало жестко. — И оправдываться у тебя получается хреново. — О чем ты? — непонимающе уставилась она на него. — О том, что ты делаешь в моем доме? — А… это… я хочу с тобой поговорить, точнее… — она запнулась, посмотрев на Грея. — И? Чем я могу помочь? — Дело вот в чем… Понимаешь, я… — Люси снова покраснела, отвела взгляд в сторону. — Это очень интимная вещь… — Я весь внимание, — Грей загорелся, ибо ему действительно стало интересно, с чем это таким интимным к нему пожаловала заклинательница. — Я начала встречаться кое с кем, — издалека начала она, смутившись сильнее. Ну, куда уж сильнее! Грей удивленно свел вместе брови, в кои то веки волшебница нашла себе парня. Хотя, это как-то даже странно. Ему вдруг стало не по себе, — непривычно будет видеть «дорогую подругу» с неким «парнем», пусть даже ее парнем. Обидно почему-то. — О, весьма значимое событие, знаешь ли, — немного с издевкой произнес он. — Ты не понял… — Да? А в чем смысл? — Я иду на свидание… сегодня. — Я должен за тебя порадоваться? Что ж, поздравляю. Только предупреждаю: нынче парни одни извращенцы, — поднял он вверх указательный палец. — Ты судишь по себе? — задала вопрос Люси, не сдержавшись, и тут же запнулась. — Хм, плохо ты меня знаешь… — хмыкнул он. — Впрочем, да неважно, если это все, попросил бы тебя уйти, ибо собираюсь поспать. Или… присоединишься? — тихо добавил он и, увидев «рожу» девушки, ухмыльнулся. — Нет же! — Тогда пойду спать, смотри, чтобы парень тебя не съел… — Но полдень же, — не сдавалась Хартфелия, наблюдая за тем, как Грей подходит к двери и делает жест рукой, приглашая ее выйти. — И я не сказала самого главного… я не умею целоваться… — она это сказала, она это сделала. И очень сильно пожалела. — Научи меня целоваться… — пожалела еще сильнее. Захотелось провалиться сквозь землю, прямо на месте и сиюминутно. Брови Фуллбастера теперь уже более уверенно поползли вверх, он моргнул. И… покраснел. — Ну… Почему я? — сразу же напал он, обороняясь. — Э… Ты мой друг, единственный, который близок мне, и ты вроде встречался с Джувией… — при упоминании девушки, он сморщился, не нравилось ему вспоминать былое. — А твой парень не может тебя научить? — грубо отозвался он, почувствовав, что его собираются постыдно использовать. — Нет! — тут же вспыхнула Люси, — мой парень, это… — Договаривай, — потребовал Грей, нагнетая обстановку. Они вот уже битых пятнадцать минут пытались правильно понять друг друга. И откровенно говоря, парень не понимал, почему должен стоять и выслушивать все это. -…Нацу. — а вот такого ответа от девушки он не ожидал. Нацу. Какого черта? Когда? Он же всегда был рядом с ними, и не заметил их связи? Бред, но больно. — И давно? — Почти месяц, — тихий ответ вылетел из ее уст. Почти месяц… Почти месяц… Грей ничего не понимал. Он прозевал целый месяц и ничего не заметил. И что-то остро кольнуло область сердца. Почему-то чувство, вспыхнувшее в груди, было подозрительно похоже на чувство предательства. Друзей… — Ха, вы встречались все это время и ни разу не целовались? — он сумел подавить горечь в словах, но это образовалось в гнусавость, раздражение и грубость. — У Нацу кишка тонка. — Так научишь или нет? — вдруг громко спросила она, не выдержав. — Да, — и он ответил. Просто чтобы отомстить за то больное чувство, совершить маленькую месть. Он успел подумать, что если Драгнил теперь ее парень, ему будет не совсем приятно, если его девушка будет целоваться с ним. — Это, конечно, смущает, но… Я попробую тебя научить. — Это был его сумасшедший, вполне уверенный ответ. Возможно, потом он будет сожалеть об этом. Но, сказанного уже назад на язык не воротишь. Хотя, нет, есть вероятность, что сославшись на неразумность просьбы, он бы избежал праведного гнева нерадивого «жениха» в роли Драгнила, когда тот бы узнал, кто ее ненаглядную учил так классно целоваться. Это, конечно, здорово с одной стороны, — он бы отомстил. И за обиду расплатился, позлил бы драгонслеера. А ещё… в какой-то мере полюбопытствовал, какого это целоваться с той, которая уже принадлежит другому. — А, да, сделай одолжение, — несмотря на своё смущение, Люси держалась достаточно хладнокровно, пытаясь сохранить на лице маску дружелюбия и лёгкого пофигизма. Пытаясь не придавать значения тому, что она просит лучшего друга научить ее, как правильно двигать языком при поцелуе с парнем. Как если бы речь шла о том, что она не умеет готовить, и просто попросила помощи. — Ну, я хочу урок. — Урока хочешь? — Грей недобро оскалился, придав лицу насмешливый вид. В какой-то момент ему захотелось поиздеваться, вдоволь наиграться, позлить заклинательницу, вынудить ее задыхаться от гнева… и только потом дать ей то, что она так бесстыже у него просит. Это было бы весьма справедливо. И, кажется, у него уже созрел «дикий» план мести. — Так поможешь, или и дальше собираешься так пялиться, словно обожравшийся кот на пугливую мышку? — Весьма пафосное и наигранное изречение, в твоих словах не хватает дерзости, в твоих глазах — огня, — он секунду постоял, выдыхая эти слова, продолжая по-прежнему смотреть на неё. Но оставляя при этом свою уже неизменную усмешку. — Сначала разожги во мне желание, и тогда я научу. — Это звучало настолько самодовольно. И его план пришёл в действие, потому что Люси уже покраснела. Но уже не от смущения, а от яростного трепета перед тем, что Грей явно сейчас имел возможность подколоть ее дрожащую волю. — И в чьих словах здесь пафос? — фыркнула она, запунцовев. — Я всего лишь попросила тебя об одной, — она показала на пальцах, — всего одной просьбе. По дружбе, между прочим. А ты смеешь делать из этого насмешку. — О, это выглядит так, будто ты попросила меня выгулять твою собаку, хотя на деле… Это действительно нечто интимное. Если хочешь, чтобы я научил тебя, как соблазнить языком этого идиота, то сначала заставь меня желать тебя, — эти слова прозвучали ещё насмешливее, что не осталось незамеченным волшебницей. — Иначе я не могу привести урок в действие. Я так не делаю. — Он покачал головой, с наигранно серьёзным выражением лица. — Что? — она секунду поморгала, имея особенность сначала не догонять, о чем идёт, собственно, речь. — Ты хочешь сказать, что я должна тебя соблазнить? — Хм, да, — все такой же «серьёзный» вид. Будто разговор зашёл о нынешнем поколении, и он осуждает молодёжь. — А не пошёл бы ты?.. — У Люси уже не хватало слов на его наглость и явную издёвку. Она посмотрела назад, на дверь, соблазняясь идеей быстрее смыться отсюда и забыть про этот недолговременный позор ее жизни. Если даже на позор пошла в здравом, осознанном уме. В принципе, она была готова провалиться сквозь землю. Но эта наглая земля не трескалась, не расходилась под ногами и не позволяла ей избежать того, что Грей смел над ней глумиться. — Ну, знаешь ли, ты просто нахальная и неприличная, появляешься у меня дома, трогаешь мои трусы, просишь с тобой прелюбодействовать, невзирая на то, что я очень глубоко верующий человек, который чтит правила этикета, ценит дружбу и невинность девушки. А ты, бесчестный демон, в облике ангела, подстёгиваешь меня, безгрешного, на совершение греха, — он велеречиво фыркнул, мол, возмущаясь. А на самом деле тихонечко прыская от смеха. Ибо месть оказалась весьма занятным развлечением, от которого поперло ржать. — Да я… Да ты… — Для Люси большего и не требовалось, она уже начала задыхаться, возмущаться, пыхтеть от распираемой злости. Что за вздор! Это была наивысшая форма когда-нибудь проявляемой магом льда наглости. И эта форма имела специфический эффект воздействия на девушку. Хотя, это кто ещё наглее… — Но, несмотря на свою религиозность, я все же понимающий человек, и вроде считал до сих пор, что хороший и надёжный друг. Поэтому, сославшись на условие, что ты меня соблазнишь, я согласился помочь. Но в кои то веки, ты проявила природную «скромность», и вот поэтому, без соблазнения, я делаю скидку, — он победно улыбнулся, когда Люси побелела, а на щёках пошли красные пятна. — И поэтому пошли со мной… — он в два счета оказался возле неё и, схватив за руку, потащил сопротивляющуюся девушку в другую комнату. Кажется, эта была беднейшая кухня из беднейших кухонек во всем Фиоре. Имея в себе короткий стол, трёхногий «инвалид» стул и холодильник, явный не набитый продуктами. — И что ты собираешься делать? — пропела где-то возле уха Люси, пытаясь выглядеть рассерженной, но на деле ещё более смущённая. — Я передумала, я не хочу, чтобы ты учил меня целоваться! — Поздно, — Грей, одной рукой удерживая заклинательницу, другой открыл дверцу холодильника. И скептически осмотрев полупустую кабину, хмыкнул, доставая пакет. — Вот, это наши инструменты. — Весьма задорно ухмыльнулся он, показывая ей прозрачный пакет, в котором виднелось несколько помидоров. Люси не понимающее примостилась у него под «крылом», то бишь под рукой. — Помидоры? — Да, они очень сладкие, купил вчера в городе. У одной пышногрудой, как ты, женщины, — Грей усмехнулся, сверкнув своей белоснежной улыбкой. Месть успешно претворялась в жизнь, — она была слаще любой сладости, и он получал немереное удовольствие от того, что делал. Или точнее от того, что замыслил. — И я должна их съесть? — озадаченная Люси все ещё не понимала, какую связь имеют помидоры и то, что собирается делать Фуллбастер. — Нет, ты должна продемонстрировать мне, как ты будешь лизать помидор, это стопроцентно научит тебя целоваться, — более сдерживаться не было смысла, и от выражения ее лица его понесло. Он начал дико хохотать. — Но, но… Главное язык, покажи, как он будет лизать эту красную корку, ха-х… — Грей чуть не захлебнулся, когда почувствовал, как, казалось бы, такая маленькая ручка Хартфелии, больно врезается ему в голову. — Ауч!.. — вскричал он. — Ты настоящий идиот! — она дёрнула руку, высвобождая из его хватки, — я обратилась к тебе, так как думала, что… неважно, ты просто извращенец и идиот! — она понеслась к двери. Теперь Грей немного пожалел, что слишком погорячился. Ведь действительно, такое насмехательство выглядело слишком грубо. И не по-дружески. Но… сама виновата. Он веселился, забавлялся, но в глубине души горестно почему-то. — Извини, Люси, если все ещё не передумала, я… готов поэкспериментировать с тобой, — догнал его голос ее у выхода. — Правда? — она повернулась, быстро смахнул несколько влажных капелек с глаз. — Правда. — Тогда… я тоже готова. Вот теперь куда-то испарились все шутки, повисло напряжённое молчание. Воцарилась щекочущая интимная обстановка. Обоим стало неловко. Робко подойдя к Грею, Люси смиренно опустила руки, несмело смотря ему в глаза. И в этот момент Грей совсем не понимал, почему ей это нужно. Есть за всем этим какой-нибудь подвох? Может, это как раз таки она издевается над ним, проверяет? Что-то здесь все-таки нечисто. Он хмурил взгляд, вглядываясь в ее карие глубокие глаза. Осторожно потянул руку к ее лицу, чтобы чуть приблизить. Чтобы попробовать на вкус губы, принадлежащие другому. — Я не могу, — прошептал он, когда был готов поцеловать ее. — Я думал… Но, его больше никто не спрашивал, потому что Люси сама приблизилась, сама впилась в его губы. Это немного шокировало поражённого Грея. Он к этому определённо не привык. Она притянула необычайно спокойного парня к себе, языком проводя по нижней губе, проникая вовнутрь. Делая это настолько уверенно, что Грей потихоньку начал хватать ртом воздух. Потому что на первых порах он не понял, но ее дыхание в его рот постепенно загружало информацию в мозг. Он продолжал бездействовать, в то время как девушка неумело, но настойчиво продолжала целовать его. Он чувствовал, как кровь начинает закипать внутри, но холод снаружи по-прежнему непоколебим. Наконец, она отстранилась, и затуманенным взором посмотрела на него. — Ах… — А как же Нацу? — наконец в его голосе зазвучали осуждающие нотки. И яростные, потому что он рассердился некстати. Из-за ее поступка. — Забудь, если ты ничего не почувствовал, когда я тебя целовала, — она облизнула губы. Потупив взгляд, нервно сжала руки, отступив на шаг назад. — Этого просто не было. — Я ничего не понимаю… Ты ведёшь себя слишком непристойно. И это было. — Забудь, если ещё ничего не чувствуешь ко мне… — и снова в ее глазах заблестели слезы. От чего? Почему? — То, что ты только что предала Нацу? Знаешь, я потерпел предательство тогда, когда ты сказала, что встречаешься с моим лучшим другом уже месяц. Меня обидело то, о чем ты меня просишь. Я все искал во всем этом подвох, но, какого черта?.. — Грей скрестил руки на груди, чувствуя, что в груди жжёт. — Ладно, — сглотнула девушка, уставив взгляд в пол, — я пойду. Она тихонько развернулась, шагая снова к выходу. А душа корчилась в агонии, сердце разрывалось на части, ведь нет никакого парня, есть только Грей, который только что не понял и не принял ее чувства. Возможно, выбрала она не самый удачный выбор признаться в своих чувствах. Но самый оригинальный и самый… провальный. Он ничего не почувствовал, он ее осудил, высмеял. И, кажется, плюнул ей в сердце. И снова его голос догнал ее… — Люси, кажется у меня встал… Смысл последней фразы доползал крайне медленно до ее взволнованного мозга, она неуверенно обернулась на Грея, вперив в него удивлённый взгляд. Где-то на задворках разума неумолимо пикало, что ей не стоит узнавать значения слова «встал». Мало ли кто мог «встать». Но… одно было очевидно: это, так или иначе, нечто непристойное. Потому что Грей выглядел уж слишком озабоченно, внимательно всматриваясь в очертания Люси. Она поёжилась на секунду, почувствовав, как от этого взгляда волоски на теле встают дыбом. Мороз сковал движения на мгновение, что у неё дух захватило. — Вс… встал? Что встал? — спросила она, проглотив ком вставший поперёк горла. Ее рука нервно теребила ручку двери, попеременно щелкая замком. — А… Я… Это, у меня стояк, и, кажется, в этом виновата ты, — почти осуждающе сказал он, — так что думай теперь, как мне от него избавляться, — признаться, выражение лица Хартфелии забавляло мага льда до жути. У него действительно выпирало, и виновна была, безусловно, Люси. Но знала ли она, что это такое? А от этого становилось ещё смешней и интереснее. — Я не понимаю, что за стояк… — тихо промолвила она в ответ. Грей усмехнулся — конечно, она не знала, откуда такой святоше знать. Хотя… ему казалось, что этот ангелочек не совсем такой безобидный, каким мог бы показаться на первый взгляд. И он вознамерился это выяснить, во что бы ни стало. — Эх, — вздохнул Грей, с видом знающего человека, который вынужден объяснить ребёнку, откуда берутся дети. — Люси, понимаешь, у всего есть начало… А оно, как нам известно, откуда-то берётся… — философ из него никакой, но потешиться над «глупенькой девочкой» он решил как следует. — Ближе к делу, — Люси вся затрепетала в ожидании, ибо новые знания всегда страстно поглощала. — И вот, когда мужчина и женщина остаются наедине, в одной комнате, между ними проскакивает искра, — он и правда пытался найти более мягкое определение, чтобы в противном случае Люси не пугалась его извращенских наклонностей, о которых он пока свято умалчивал. — Отчасти больше получаса они могут находиться вместе и ничего не делать друг другу. К удивлению Грея, Люси чуть к нему наклонилась. — А если прошло два часа и ничего между ними не произошло? — вопрос его ввёл ступор, она действовала слишком смело. Осознавала ли, о чем идёт речь? Фуллбастер ломал голову над этим вопросом, потому слегка растерялся. — Значит, они друг другу не нравятся. — А если ей нравится он, но ему не нравится она? — Тогда она его изнасилует… Наступила гробовая тишина, так, что при желании можно было бы услышать их дыхание. Смущающее интимное дыхание. Грей потупил взгляд, отнекиваясь, мол, я не я и лошадь не моя. Люси словно окаменела, изучая пальцы на своих ногах. Ей казалось, что мизинец чуть стал больше, и она с любопытством рассматривала объект наблюдения. При этом чувствуя, как щеки странно жжёт. Так продолжалось совсем недолго… — Как ты думаешь, я сильнее тебя? — не поднимая взгляда, робко обронила Люси. — К чему ты клонишь? — тоже развязал язык Грей, — думаю, что нет. Я же парень, и я сильнее… — Жаль, но… прости Грей… Он не успел опомниться, как в два счета Хартфилия очутилась возле него, с силой впечатавшись в его грудь, обхватив страстно руками его шею. Она кинулась на него, почти запрыгивая, и грубо поцеловала. Что он и не понял первоначально, что это горячее ворвалось в его рот. Она тяжело дышала, кажись, ей кислорода совсем не хватало. В тишине слышалось их чмоканье, Грей осознал, что не менее страстно отвечает ей… Но черт, крышу совсем снесло, когда он почувствовал неосознанное трение о его выпирающее сквозь ткань брюк плоть. Это просто сводило с ума. Он оттолкнул Люси, яростно смотря ей в глаза. Он не мог спокойно дышать, его грудь вздымалась, и сам он был слишком напряжён. Но злость охватила его разум. — О чем ты думаешь? — прорычал он, глядя ей в эти самые горящие глаза. Смотря на ее пухлые алые губы, которые, будто вымаливали снова прикоснуться к ним. Ее алеющие щеки, это… было настолько сексуально и возбуждающе, что все его чувства обострились, выметая все здравые мысли из головы. — Ты отвечаешь за свои действия? Что ты делаешь? — скорее, он так пытался успокоить себя, чтобы потом не натворил дел. Но… и он на самом деле злился. — Насиловала тебя… — Господи, ее губы двигались неправильно, распространяя и так бушующий огонь в его теле. А, собственно, почему он должен отказываться? Несмотря ни на что, он понимал, что они друзья. А друзья к себе такого отношения не потерпят. — Ты осознаешь свои слова?.. — Да, черт возьми!.. Что плохого в том, что я хочу тебя? Почему ты этого не можешь понять?! — собственные слова поглотили ее, заставив залиться краской пуще прежнего. В эту секунду она мечтала о том, чтобы хорошенько стукнуться головой об стенку, чтобы ей вышибло все мозги. Но в то же время понимала, что представься ей такой шанс, она все равно бы последовала своим похотливым желаниям. Ей просто надоело мучиться и сгорать в агонии, в одиночестве… А Грею большего не требовалось. Он больше не слышал ее слов… Хватило и двух: «хочу тебя…» Глупая, глупая Хартфилия… Доигралась. Он не помнил себя, он не понимал ничего, поддавшись инстинктам, полностью отдавшись во власть желаниям, он рывком схватил ее, припечатал к стене, не церемонясь, завладевая ее горячим ртом. «Чтоб ты задохнулась… От всего сердца… В моей слюне…» Прохладные руки заскользили по ее телу, заставляя исступлённо выгибаться навстречу. Она этого ждала… долго. Он одним движением сорвал с неё лёгкий топ, открывая затуманенному взору пышную грудь. Мягкую… что ему тут же захотелось сжать ее в ладонях, уткнуться в шею и вдыхать прелестный аромат ее волос. Она охнула, когда Грей щекотливо проводил руку от бедра и вверх, заскользив пальцем под ткань нижнего белья. От неожиданности она дёрнулась, попав прямо по возбуждённому члену ногой, заставив его зарычать. Больше не имело смысла ждать… Этих прелюдий было достаточно. Он хотел всего и сразу. Она тоже. Люси подалась вперёд, обхватывая его бедра ногами, дрожащими руками потянулась к замку брюк, пытаясь быстрее расстегнуть раздражающую молнию. Она пыхтела в нетерпении, покусывая его губу в ответ, их жаркое сплетение языков начисто лишило мыслей. Грей сам еле выдерживающий такой пытки, разом освободился от надоедливой одежды. Приподнимая юбку Люси выше, лишая хлопковых трусиков одним рывком. Она часто задышала, уже на пределе, хватая ртом воздух между жадными поцелуями… — Не хочу тебя умолять… Ах… — она задыхалась, сильнее обхватывая его бедра ногами. Намеренно в такт, подаваясь вперёд. — Если так и дальше продолжиться, я за себя не ручаюсь… — и он не шутил, просто было не до этого, когда в паху пылал огонь, он только и мог думать о том, что хочет ее просто трахнуть. — Продолжай… — она простонала ему прямо в рот, показав Грею, что никаких слов больше не нужно. Его бы все равно не хватило. Прижавшись к ней сильнее, надавив на плечи, углубив бесстыдный поцелуй, он толкнулся вперёд, входя в неё немедленно и осторожно, а грубо и с натиском. Все равно бы не сдержался. В первую секунду Люси пискнула, совсем тихо, чуть вжавшись назад, на мгновение, попытавшись оттолкнуть его. Он знал, что она девственница… Но слишком уж спокойно отреагировала. Секунду спустя, чисто рефлекторно он почувствовал, как что-то горячее струится по ноге. Ее девственная кровь… И лишь это осознание отвлекло его от тех действий, которые он был готов совершить, сорвавшись с цепи, очарованный собственными вспыхивающими желаниями. Но он счёл ненужным быть нежным, одновременно пытаясь успокоиться, чтобы ненароком не навредить. Но ее действия… Торопящие его на безрассудство… Она не отдавала отчёт своим действиям, яро не слушаясь ноющей боли внизу живота, желая вобрать всего его в себя… Она толкалась вперёд, тихо постанывая. Грей, застывший, пытающийся мыслить все же верно, понимал, что его терпение иссякнет и что он сделает ещё больнее, в безумстве, если она не прекратит дразнить. Ее горячее нутро настолько сильно сжало его плоть, ее руки вцепились в его волосы, а ноги сильно сжали бедра, что это было последней каплей. Игра кончилась… Вся его выдержка пошла по швам, выпуская дикость, его неудержимую алчность и жадность обладания этим телом. Как же глупо было с ее стороны. Но на что напросилась, на то и напоролась. В следующую секунду тишину сотряс его звериный рык, он настолько сильно вошёл в неё, что в этот раз с ее губ слетел не стон, а крик, смешавший в себе и боль, и резкое наслаждение. На неё обрушился спектр эмоций: с одной стороны, ей хотелось плакать навзрыд, с другой… умолять, просить, чтобы он никогда не останавливал этих рваных движений… Чтобы никогда не смел отпускать из цепких рук ее хрупкие плечи, чтобы целовал шею больше, оставляя красные отметины на нежной шее… А он и не собирался останавливаться. Казалось, что им движет только одно единственное желание: обладать ее полностью, слиться с ней воедино, войти как можно глубже, чтобы она продолжала постанывать от удовольствия, которого он ей дарил. Его движения стали чуть быстрее, чуть слаще для них обоих, вырывая из уст сладкие крики наслаждения. Грей почувствовав, как достиг самого глубинного места ее нутра, прорычал что-то невнятное, ощущая, что готов взорваться от переполняющих его эмоций. — Грей… Ещё… — Это стало пределом. Его мир взорвался, окрасившись в разноцветные оттенки чувств и эмоций, затмившие все разумные мысли. Это стало пределом, заставляя его, наконец, протяжно выпрямиться, закинуть голову назад, предаваясь неземным ощущениям наслаждения… Его семя излилось в нее. Хотя, о том, насколько это было неразумно и глупо с их стороны, они поймут ещё нескоро. — Грей… Ах… — Люси продолжала стонать, не представляя, какие чувства дарует магу льда своими действиями. Она двигалась навстречу, ощущая, что ещё чуть-чуть, и возможно… она окунётся в ещё неизведанный мир наивысшего чувства блаженства. И эти действия вновь возбудили его… уже не холодного, а жаждущего доставить ей те же чувства, что она ему. Впрочем, это был компромисс. Она ему, он — ей. Неприличные звуки раздавались из их комнаты ещё долго. Так, что их, возможно, услышал весь округ. *** — А как же Нацу? — лёжа на кровати, спросил Грей у Люси, когда та носилась по комнате, вся красная в поисках своей одежды. Он понимал, что вопрос глупый. Он и так уловил суть, что драгонслеер тут не при чем. А вот что двигало заклинательницу на такие поступки, ему было пока невдомёк. Он усмехнулся, когда она, продолжая смущаться, почти по горло натянула одеяло. — Лучше объясни, какого черта ты порвал всю мою одежду?! — она не смотрела в его сторону, чувствуя себя идиоткой, которая в порыве чувств совершила самую ужасную непоправимую ошибку. Действительно, это уже ничем не исправить, разве что долбануть мага льда по голове, чтобы у него память отшибло… — Сама виновата, ты ведь умоляла, чтобы поскорее с тобой сделал это… И вообще, чего смущаешься? Я уже все видел, — он скрестил руки на груди, самодовольно ухмыляясь. — И не увиливай от ответа. — Нет!.. То есть, я не встречалась с Нацу… Все дело в том, что это_был_способ_признаться_тебе_в_любви! — скороговоркой проговорила она и впопыхах заскочила в другую комнату. Она чувствовала, как сильно бьётся сердце, целясь выскользнуть из груди. — Взаимно, — донеслось до слуха красной, как рак, девушки. Заставив неосознанно понять, что все так и должно было закончиться. И они оба знали, что может означать это нелепое признание. Их соседи ещё долго будут страдать бессонницей.