Пусть победит дружба

Саё Самонджи мирно сидел на земле у грядки с дайконом, выпалывая сорняки. Надвинув на глаза свою потрёпанную соломенную шляпу, он прятался от палящего солнца и посторонних взглядов, полностью сосредоточившись на работе. Уткнувшись в грядку, он не заметил, что за ним давно и пристально наблюдают. - Саё! – позвал знакомый звонкий голосок. - Ну вот, перегрелся, в ушах звенит, - пробубнил младший Самонджи, не отрываясь от своего занятия. - Это я у тебя в ушах звеню! – кто-то подошёл ближе. Брякнули браслеты на щиколотке. Саё поднял глаза и убедился, что ему не показалось: перед ним стоял Иманоцуруги собственной персоной, с полным ведёрком воды. - А я тебе водички принёс! – радостно заявил танто. Самонджи озадаченно сдвинул шляпу на затылок. - Спасибо. Я тебе что-то должен? - Одну игру в сёги, - Иманоцуруги хлопнул в ладоши. – Или одно чаепитие под сакурой. Или одну совместную тренировку. Что бы ты выбрал? - Тренировку, - пробормотал Саё. – Я тебе очень благодарен. Дальше справлюсь сам. - У тебя огро-омная грядка. Точно справишься? Я в ближайшее время абсолютно свободен. - Мой брат здесь, - Самонджи кивнул на отдыхавшего в тени клёнов Косецу. – Если мне понадобится помощь, я его позову. Спасибо, Иманоцуруги-сан. Большое-большое спасибо. - Да что ты, ничего такого я не сделал! – звякнув браслетами, танто развернулся, чтобы уйти. – И не нужно ко мне так официально обращаться, мы же это… соратники! Когда солнце перевалило за полдень, братья Самонджи вернулись в Цитадель. За обеденным столом Саё сел между Косецу и Созой, чтобы спрятаться от Иманоцуруги. С тех пор, как младший Самонджи явился на зов Санивы, клинок Минамото-но-Ёшицуне завёл себе привычку сверлить его взглядом каждый раз, когда мечи собирались вместе. Он как будто что-то хотел сказать, но не решался, однако использовал каждый повод оказаться рядом с Саё, чтобы попробовать снова. Вот и сегодня, оставив своё место рядом с Иватооши, он бесцеремонно плюхнулся между Изуминоками и Хорикавой, чтобы продолжить игру в гляделки. Самонджи невольно сгорбился под его вопрошающим взором, пытаясь стать как можно незаметней. Не вышло. Танто становился на редкость упрямым, когда хотел чего-нибудь добиться. Саё не сомневался, что в ближайшее время его ждёт долгая мучительная смерть от смущения. - Перестань поедать малыша Самонджи глазами, он тебя боится. – Канесада временами бывал на редкость бесцеремонным. – То, что лежит у тебя на тарелке, намного вкуснее. - Очень вкуфно, - Иманоцуруги спешно набил рот рисом и перевёл взгляд на Изуминоками. – А фто, я такой страфный? - Очень-очень страфный, - Канесада явно был настроен на шутливый лад. Саё захотелось спрятаться под стол. – Маленький нахальный зверёк. - Понимаешь, Има-кун, - вступил в разговор Хорикава, - Мне кажется, у него очень узкое личное пространство, а ты в него постоянно вторгаешься. Кунихиро постарался произнести это как можно тише, но младший Самонджи всё равно услышал. Ему захотелось умереть прямо здесь и сейчас. - Ой, - танто бросил на своего визави виноватый взгляд. – Профти, пофалуйста. Возьми мой деферт в качестфе изфинения, а? Иманоцуруги протянул Саё свою тарелку с тайяки. Хорикава пнул его под столом, но было поздно. - Ннне надо! – забыв сбавить громкость выкрикнул Самонджи и, с нечеловеческой силой отпихнув Созу, ринулся прочь из комнаты. Соза и Косецу, не сговариваясь, отправились за ним. Канесада положил свою тяжёлую ладонь на хрупкое плечо танто. - Он теперь человек, малыш. А чтобы сделать человеку больно, не обязательно к нему прикасаться. Братья Кунихиро наслаждались тёплым вечером на веранде. Хорикава что-то увлечённо рассказывал, а Яманбагири слушал, попивая холодное молоко из фаянсовой кружки. Резкий скрежещущий звук отвлёк их внимание. Обернувшись, они увидели Иманоцуруги, который, отчаянно пыхтя от чрезмерных усилий, волочил по двору тяжёлую садовую лестницу. На лестнице лежала большая картонная коробка. - Има-кун, что ты собираешься делать? – спросил вакидзаши. - Загладить свою вину, - отозвался танто, - Хочу сделать Саё подарок. - Подарок? – переспросил Яманбагири. – Разве есть повод? - Да, - Иманоцуруги подхватил свою коробку и отнёс её на веранду. – Хочу перед ним извиниться. - Саё-кун не привык к подаркам, - задумчиво проговорил младший Кунихиро. – Даже не знаю, как он отреагирует. - Надеюсь, он будет приятно удивлён. Я тут в магазин сбегал, купил кое-что. Помогите выбрать. - Показывай, - вздохнул Яманбагири. - Вот, - мальчик нырнул в коробку, - Моё любимое мыло. Очень приятно пахнет. - Шесть кусков? – удивился Хорикава. - Я не жадный! - Не пойдёт. – покачал головой учигатана. – Он решит, что ты считаешь его грязным. - Об этом я не подумал, - Иманоцуруги заметно сник. – Тогда вот! Аптечка. Тут первая помощь на все случаи жизни. При ранах, ушибах, инфекциях… - Инфекциях? – Яманбагири приподнял брови. – Он решит, что ты считаешь его заразным. - Ну, тогда… Мой последний вариант. Цветок. Танто извлёк со дна коробки горшок с комнатной фиалкой. - Он такой скромный. Как будто сам не знает о своей красоте. Как Саё. Кунихиро переглянулись и младший вынес общий вердикт. - Да, это хороший подарок. Как ты собираешься его вручить? - Я уже всё придумал! – Глаза мальчика снова загорелись. – Я залезу к нему в окно! Помогите приставить лестницу, мне одному её не поднять. - Почему бы тебе не зайти в дверь? – Яманбагири всё ещё был настроен скептически. - Он не открывает. Заперся в комнате и сидит там. - Тогда оставь цветок под дверью. Напиши записку для Саё и положи рядом. - Вдруг об него кто-нибудь споткнётся? Я не могу так рисковать! - Я помогу тебе только для того, чтобы ты понял, как сильно ошибаешься, - учигатана поднял лестницу и, обойдя дом, приставил её к окошку комнаты братьев Самонджи. Иманоцуруги ловко вскарабкался по ней, прижимая горшок с фиалкой к груди. Встревоженный Хорикава наблюдал за ним. Окно было распахнуто настежь. Из комнаты не доносилось ни звука. Танто было подумал, что Саё куда-нибудь незаметно ушёл и ему придётся последовать совету Яманбагири, но всё пошло совсем не так, как он планировал. Едва он поставил цветок на подоконник и, подтянувшись, заглянул в окошко сам, его глаза встретились с расширенными от нетерпеливого ожидания глазами Самонджи. Саё замер у окна, зажав меч в вытянутых руках, готовый дорого продать свою жизнь. Иманоцуруги попытался улыбнуться: - Всё хорошо, Саё. Это всего лишь я. А это тебе. - Мне? – мальчик опустил меч, но продолжать глядеть на танто с явным недоверием. – Разве я сегодня что-нибудь для тебя сделал? - Нет, это просто так подарок! В знак дружбы. Потому что я хочу с тобой дружить. Танто вздохнул с облегчением. Он наконец-то произнёс то, что не решался сказать на протяжении долгих недель и теперь с надеждой смотрел на Саё. Младший Самонджи перевёл глаза с Иманоцуруги на цветок, затем обратно на Иманоцуруги. Две слезы скатились по его щекам. Затем он нервно мотнул головой. Ещё. И ещё раз. - НЕ НАДО! Его оглушительный вопль слышала вся Цитадель. Сверкнув пятками, теряя сандалии на ходу, Саё метнулся прочь из комнаты. Иманоцуруги кубарем скатился с лестницы, и, бросившись на землю, зарыдал. Братья Кунихиро склонились над ним. - Что не так? Ну что с ним не так? Я же правда хочу с ним дружить! - Я тебе уже говорил, - напомнил вакидзаши. – У Саё очень узкое личное пространство. Прежде чем в него вторгаться, нужно попросить разрешения. Ты хочешь с ним дружить, но ты не спросил Саё, хочет ли он этого. Дружба - это замечательно, но навязывать её тоже нельзя. Нельзя заставить кого-нибудь стать твоим другом. Нужно, чтобы он сам захотел. - Значит, я должен сделать так, чтобы он захотел! – Иманоцуруги сердито шмыгнул носом. – А в благодарность за помощь, Яманбагири, возьми аптечку, которую я купил. - Я что, заразный? – учигатана криво улыбнулся. - Да нет же! Просто ты совсем о себе не заботишься. Значит, о тебе должен позаботиться кто-то другой. А ты Хорикава, возьми мыло. - Шесть кусков? - Поделишься с Кане-саном. Ну я пошёл. Вытерев слёзы тыльной стороной ладони, танто вприпрыжку умчался прочь. Младший Кунихиро проводил его долгим взглядом, затем повернулся к брату: - Он точно понял то, что я хотел до него донести? Иманоцуруги с трудом отыскал Саё: мальчик сидел под старой яблоней на краю рисового поля, уткнувшись носом в её ствол. По звону браслетов младший Самонджи определил, кто к нему приближается. Не оборачиваясь, он сердито крикнул: - Уходи! - Не уйду, - танто уселся на землю рядом и виновато склонил голову. – Я пришёл извиниться. Я слишком сильно хочу, чтобы ты стал моим другом. - Почему? – прошептал Саё. – Я весь в крови. Вся моя душа в крови. Со мной нельзя дружить. - Мой клинок в крови моего господина. Предлагаешь мне пойти и зарезаться? Мы с тобой стоим друг друга, Саё. Самонджи ошарашенно уставился на Иманоцуруги. - Ты забыл об этом да, Саё? Знаешь, когда я только получил своё новое тело, я много об этом думал. Сложно примириться с таким прошлым, но раз хозяин призвал и полюбил меня таким, значит во мне есть что-то кроме моего прошлого. Что-то, что даёт мне право на жизнь. Вспомни, как заботятся о тебе твои братья и другие клинки в Цитадели. Разве ты для них просто оружие? Они тоже хотят, чтобы ты был рядом. Просто не прут напролом, как я. Танто грустно усмехнулся. Самонджи никогда не видел жизнерадостного Иманоцуруги таким подавленным. Чувство вины больно укололо его в сердце. - Я не умею дружить. Я никогда ни с кем не дружил. Если это заставляет тебя печалиться, можешь отомстить мне за это. Клинок Ёшицуне сердито сжал кулачки и взглянул на Саё. - Я тебе отомстю. Я тебе знаешь, как страшно отомстю? Буду щекотать, пока не засмеёшься. Самонджи поднял руки в примиряющем жесте. - Я не умею дружить. Может быть, научишь, а? Яманбагири и Хорикава ждали мальчиков во дворе Цитадели. Иманоцуруги сиял, Саё, как обычно, смотрел себе под ноги. - А он умеет быть настойчивым, а Саё? – спросил младший Кунихиро. - Я не сдался! – возразил Самонджи. – Я… сам захотел. - Отлично. Что теперь будешь делать, Иманоцуруги? - Пойду на приступ новой твердыни! – заявил танто, хитро глянув на Яманбагири из-под чёлки. - Да? И кто на этот раз? – насторожился учигатана. - Ты! - Я? - Ты! Я хочу, чтобы ты стал моим другом, будь ты хоть десять тысяч раз копией! Или копией копии! Или копией копии копии, мне всё равно! Яманбагири вспыхнул и машинально натянул капюшон накидки до самого носа. - Сжалься. Мы уже друзья.