«Нет любви без надежды, нет надежды без любви, нет и обеих без веры». Аврелий Августин
За окном обычной городской квартиры в волшебном танце кружились снежинки. Они то падали вниз, то, напротив, летели вверх. В тёплом свете фонарей они блестели и, казалось, что с неба сыпется крупицами серебро. В комнате было тихо. Лишь ветер легонько свистел в окне – в рамах с самой постройки дома были щели. Ветру было где разгуляться, было, где спеть… А главное – было, о чём спеть… Многое можно услышать в этом негромком свисте – зимние ветра летают подолгу, видят и слышат разные вещи. Если уметь слушать – можно услышать от них всякое. И обычные истории может рассказать залетевший в гости ветерок, и волшебные; и радостные, наполненные смехом, и грустные. Одну из историй, что поведал мне декабрьский ночной ветер, я вам сейчас расскажу.***
В город пришла зима. Дороги были заметены снегом, который тщетно пытались разгрести дворники и снегоуборочные машины, - он всё летел и летел, не думая прекращаться. Снег был лёгким, пушистым, мягким, он кружился, радостно сверкая в свете фонарей. На центральных городских улицах играла музыка, перемигивались разноцветными огоньками электрические гирлянды, спешили по своим делам люди. Кто-то скорее бежал домой, к родным с работы; кто-то – спешил за подарками, кто-то – в гости, к друзьям. На одной из многочисленных городских площадей, у памятника одному великому поэту, стояла девушка. Она смотрела на бегущих мимо нее людей, на кружащиеся в воздухе снежинки, на огоньки гирлянд, и думала о чём-то своём. Вот, ей надоело стоять и, влившись в людской поток, она медленно зашагала по улице, пряча руки в карманах длинной куртки. - Тётя, а тётя! – внезапно появившийся из толпы мальчишка лет десяти схватил её за рукав. – Вот, это вам, возьмите! Он волшебный! Пользуясь замешательством, он ловко вкладывает в её ладонь маленькую ёлочную игрушку – шарик. И тут же убегает – растворяется в толпе. - Стой! Подожди! – Девушка кинулась было вслед за ребёнком, но куда там… Остановившись, она удивлённо рассматривает неожиданный подарок. Шарик – как шарик, с незамысловатым рисунком… Узорчики, а в их центре – двое, держатся за руки. И под этой картинкой, маленькими буквами вьётся надпись: «Дружба – это одна из самых больших радостей жизни»… «Интересно… - подумала девушка. – И что же это было?..» И, бережно положив шарик в карман, она отправилась дальше, пытаясь понять, что произошло минуту назад, почему выбор мальчишки пал именно на неё, что вообще означал этот неожиданный подарок… - Саша! – знакомый голос оборвал её размышления. – Сашка! Она обернулась. И, отшатнулась назад, прикрыв рот рукой. - Женька…***
Над железнодорожным вокзалом висела поездная гарь. Плотная, и, в этот раз, очень и очень горькая. - Я вернусь. Я тебе обещаю. Понимаешь, я должен, - парень держал за руку девушку, с горечью смотрящую на него. – Я не могу спокойно сидеть, зная, что там, далеко… кто-то гибнет. - Я знаю, - печально кивнула головой девушка. Она изо всех сил старалась сдержать подступающие слёзы. – И… я понимаю тебя. - Ты дождёшься? - Да. Последние слова упали тяжёлым камнем. И кончились. Два человека просто стояли, держась за руки, и смотрели друг на друга, не в силах пошевелиться. Но время уходило. Поезд дал гудок, люди на платформе засуетились, зашумели. Со всех сторон послышались слова прощания. Тяжёлые и горькие, они падали на платформу и разбивались об неё: так разбивается стекло, падая на пол… Вместе, держась за руки, они дошли до самого вагона. - Ну… пока, что ли… - парень отпустил её руку. - Пока… - Не плачь только. Ради всего святого. Сань. С этими словами, он исчез внутри вагона. Девушка стояла на платформе до самого отправления поезда. Вот, состав тронулся, и, постепенно набирая ход, стал всё дальше увозить её друга. Туда, откуда можно не вернуться. - Храни тебя Господь… - прошептала девушка. И, медленно, словно нехотя, пошла по платформе в сторону здания вокзала. …Он не вернулся. Ни через месяц, как было обещано, ни через несколько месяцев, не через год… Ни через два года. Из далёкого города, из местного штаба пришло лишь одно сообщение, что, мол, пропал без вести. В том лесном пожаре погибло около десятка человек из отряда, ещё пятеро, включая его, пропали без вести. С того дня, когда пришла эта новость, она замкнулась в себе, стала неразговорчивой, необщительной. Не такой, какой многие знали её раньше. Своё горе, свои слёзы она держала при себе, не позволяя никому увидеть, что творилось у неё на душе. И продолжала ждать, верить и надеяться.***
- Это… правда ты?.. – не веря своим глазам, Саша шагнула к нему. - Я, - коротко ответил парень, и, не говоря более ни слова, обнял её, вмиг обмякшую и, впервые за эти два, почти уже три года, заплакавшую. – Всё хорошо… Теперь-то уж точно. Я ведь обещал… - Вернуться… - тихо, сквозь слёзы, проговорила Саша. - Да. И, я здесь. Живой… - Живой… - почти вместе с ним выдохнула Саша. Некоторое время они молчали. Просто стояли, обнявшись, посреди улицы, не обращая ни на кого внимания. А потом, не сговариваясь, крепко взявшись за руки, пошли по улице. Сверкали в свете фонарей танцующие свой вальс снежинки, бежали куда-то по своим делам люди… Город жил своей жизнью.***
Они сидели на маленькой кухне Сашкиной квартиры и пили чай. совсем, как раньше… Словно и не было этой трагедии в их жизни. Тихо было на кухне. Лишь ветер тихонько свистел в щели оконной рамы. - Что там… - попробовала было задать свой вопрос девушка, но запнулась. - Что там произошло?.. – завершил её вопрос Женя, и, получив утвердительный кивок в ответ, продолжил, слегка дёрнувшись. – Если коротко, то меня оглушило упавшее дерево. А товарища, Славку – им убило… Земля ему пухом… Он тяжело вздохнул. И продолжил: - Я, когда очнулся, не понял, где я. Лежу, нога левая не слушается, болит страшно… Жарко, огонь, слава Богу, стороной пошёл… Я как мог, на руках пополз, думал, что в ту сторону, откуда пришли… Рация накрылась, кислород в баллоне каким-то чудом ещё оставался, но мало… Дышать трудно, боёвка тяжёлая…Сколько полз – не помню, в какой-то момент – в речку лесную уткнулся… На той стороне – лес огнём не тронутый… Я всё с себя скинул – и, из последних сил – в воду. Переплыл… Отполз ещё подальше… И отключился. Несколько раз в себя приходил, полз куда-то, потом опять отключался… В какой-то момент, почувствовал, что силы меня совсем покидают, остановился… Лёг на спину, в звёздное небо взглянул сквозь ветви деревьев… Родителей вспомнил, друзей… Тебя… И всё. Дальше ничего уже не помню. Он прервался, глядя на Женю. Она сидела, с болью глядя на него. - А потом – очнулся. Но совсем не там, где себя помнил последний раз. Совсем не там… В каком-то деревянном доме, в старом таком… С печкой… Оказалось, монах на меня в лесу наткнулся… Спас. Принёс в свой скит, выходил… Сам… Такие вот дела. Я оправиться долго не мог – нога, да и обожжён сильно был, шрамы-рубцы до сих пор остались… Но, как только почувствовал себя лучше, стал думать, как домой вернуться. Это долгая история… Чудо… - Он вздохнул. Снова в квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим ветерком… Саша принесла из комнаты плед, и, сев рядом с Женькой, накрыла обоих. Так, обнявшись, они молча сидели ещё долго, глядя на мирно спящий за окном город.***
Там, где живут надежда, вера и любовь, всегда есть место чуду. Просто помните об этом. И в горести, и в радости. Не забывайте.