Август

      Ким Чживон появился на пороге жизни Ким Ханбина теплым августовским днем. Под палящими лучами солнца он был схож с тайфуном, с прохладным ветром, с бутылкой ледяной воды — он выглядел как спасение от ненавистной жизни и рутины, от нежелания дальше жить, верить и существовать.       Его буквально принесло ветром, как опавший желтый листок, свидетельствующий о скором начале нового сезона года и нового периода жизни. Ханбин шел с университета обратно в свою скромную квартиру где-то чуть дальше от центра города, когда нашел его — парня на ступенях своего дома. Он прибежал непонятно для чего и непонятно куда, даже сейчас редко говорит о том, что он делал там. Но единственное, что он повторял как мантру, было:       — Так велела судьба, так хотели звезды, того желала Вселенная.       Ханбин на такое лишь хмыкал, говорил, что это все не про него и не для него. А Чживон видел в нем что-то, чего не каждому дано разглядеть. Он видел в нем слет галактик, комет, метеоритов. Все они разом обрушились на жизнь Чживона. И он рад этому. Лишь уничтожив старое, на свет рождается новое. На свет появилась новая Вселенная имени Ханбина.       И лишь в тот момент, когда Ханбин поддался какому-то неизвестному порыву и пригласил войти совершенно незнакомого человека к себе в дом, он понял, что впустил в дом зверя. Зверя, которому неизвестны понятия «спокойствие» и «размеренность». Он снес все привычное в жизни Ханбина, расколол ее на два куска, на «до» и «после». Порой то, что было «до» Ким желает забыть. Это все было так похоже на сон, из которого он не мог выбраться. Каждый раз Ханбин ждал момента, который обязательно должен был настать, который просто не мог не случиться.       И это произошло. Чживон был как волк в овечьей шкуре, он не показывал своей истинной сущности, старался не выделяться особо. Ведь именно так и действуют все хищники — сначала они незаметны, а в следующий момент ты уже понимаешь, что совершил ошибку, когда позволил усыпить свою бдительность. Чживон улыбался, смотрел застенчиво, а в глазах был тот самый блеск, который буквально кричал о приближающейся опасности. Ханбин это видел, он это понимал и ничего не пытался сделать против. Потому что его жизнь — ужасный сон, а он в нем — мученик. Чживон выступает в роли манящего дьявола с заманчивой стороной. Там много опасностей и много прелестей. Много приключений и много падений. Много того, чего Ханбину не хватало — адреналина и скорости.       С ним Ким забывал о том кто он и зачем он вообще здесь нужен, Чживон брал на себя обязанность наркотика — обволакивать все тело приятной негой, дарить блаженство и наслаждение.       Порой Ханбин ощущал себя обузой, лишним в этих отношениях. Порой казалось, что их отношения обречены рано кончиться. Конец у них будет не из лучших. В их отношениях всегда было трое — он, Чживон и его несуразная непредсказуемость. И создавалось впечатление, что от Ханбина ему требовалось одно лишь присутствие, всего лишь его душа, которая уже долго и навечно принадлежала одному человеку. И если телом Ханбин был далеко от Чживона — то душой всегда был рядом с ним. Если бы это не звучало так абсурдно, то он бы точно посчитал их родственными душами.       Чживон всегда говорил о космосе, о Вселенной. Всегда говорил о том, что раньше ничего не было, всего лишь пустошь и космическая пыль. Ее атомы слились воедино, создавая тонкую цепь связи. И с каждой новой частицей эта связь становилась крепче и крепче, образуя толстый слой поверхности планеты. Так Чживон объяснял свою любовь к Ханбину. Он говорил, что виноваты частицы, которые лежат в строении земного ядра, именно они подкрепляют его безразмерную любовь. Ханбин после этого признания лежал и тыкался в подушку, в надежде, что Чживон не увидит его содроганий и не услышит его падающих на подушку слез. Ведь все это казалось таким нереальным и эфемерным — он не привык ощущать чью-то любовь. Все это странно и непривычно.       Теплый август закончился так же быстро, как и Чживон ворвался в жизнь Ханбина без особого на то приглашения или разрешения. Их отношения были странными и оттого прекрасными, далекие от реальности и не схожие со сказкой. Они были настоящим неизведанным миром чудес, иначе как описать эту эйфорию от происходящего? Ханбин забылся в ощущениях, в своих чувствах и эмоциях. Он лишь помнил себя человеком, который даже не жил — существовал. После нашел Чживона на ступенях своего дома с вьющимися каштановыми волосами на голове, проколотой бровью и глазами-щелочками, который вовсе пропали из-за солнечной улыбки.       Его улыбка ярче самого солнца.       Это было первое, о чем подумал Ханбин, когда увидел его.       Он не знал чего от него ожидать — боли и страданий или наслаждения и упоения. Все смешалось.       Все было слишком смешано, непонятно, несуразно. Чживон был несуразным. Сначала он приходил к нему, ластился как самый преданный кот, а потом исчезал на недели, будто бы его никогда и не существовало. Такие моменты были действительно тяжелыми для Ханбина. Он мог ночами не спать, звонить Чживону, просить вернуться домой. Но он просто отключался от всего мира, от Ханбина.       Сколько бы это не продолжалось — он всегда возвращался. Был непонятно где и непонятно с кем он был все это время, но Ханбин и не задавал вопросов. Он знал, что ни на один не получит ответа. Он старался хвататься всеми руками и ногами за те мгновения, когда они были вместе. Ведь то, что у них было, являлось поистине чем-то волшебным. Волшебство безумия и похоти. Их секс был чем-то из ряда вон выходящих. Это было одновременно так грязно и так красиво. Так пошло и так нежно. Так умел только Чживон.       В какой-то момент его отсутствия, Ханбин понял, что ему мало. Ему мало Чживона, ему мало его внимания, ему мало того, что у них уже есть. Он хочет все и без остатка. Хочет, чтобы все заканчивалось как в мелодрамах по телевизору. С клише и отличной концовкой. Но они были исключением из правил. То, что было у них — индивидуальность и непокорность собственной личности. Они не были теми, кто был похож на типичных героев мыльной оперы. Они были теми, кто идеально дополнял друг друга.       Чживон был ураганом, а Ханбин — штилем на море. Чживон был зверем, а Ханбин — укротителем. Чживон был непредсказуем, а Ханбин — примитивен.       Это и дало трещину в их идеальном мире, построенном на розовых очках. Они оба были нереальными, потому что предназначались не этой планете, не этому времени, не этой Вселенной. Они — исключение из правил.       Ханбин взахлеб рыдал на коленях перед Чживоном, моля его сделать что-нибудь, моля остаться с ним, моля дать ему обещание не исчезнуть навсегда. Чживон смотрел на него стальным взглядом и не мог понять, что еще Ханбину нужно, если он и так посвятил ему весь мир, подарил новую Вселенную и не просил ничего взамен. Ханбин хотел больше, он наглел и наглел с каждой встречей. Чживону все сложнее было находиться рядом с ним. Ему было в тягость. Их встречи заканчивались на горизонтальной поверхности, потому что слушать бесконечные мольбы Ханбина было невыносимо. Он наскучил Чживону, и Ханбин это видел. Он видел, и не пытался сделать все возможное, чтобы удержать. Он знал, что их общее распадется на частицы. Обратный процесс образования Вселенной неминуем. Все что у них было превратиться в зияющую пустоту. В пустую Вселенную без названия и определения. Они станут незнакомцами, желающими больше никогда не пересекаться. Не в этой жизни.       Ханбин ждал возвращения Чживона спустя месяц, и спустя полгода. Даже через год продолжал ждать. Он оборвал ему весь телефон, засыпал множеством сообщений, но ответ пришел лишь на одно. На последнее, которое он отправил десять дней назад.       Перестань цепляться, живи дальше, Ханбин. Создай свою Вселенную без меня.       Два предложения разорвали хрупкое сердце на куски. На «до» и «после». На то что было с Чживоном и то, что стало без него. Ханбин не понимал, как можно выкинуть дорогого человека из жизни и говорить ему такое. Это ведь попросту невозможно. Уж точно не Ханбину.       Создать собственную Вселенную без Чживона? Разве это выполнимо?       Ханбин никогда не задавал вопросов Чживону, боясь в один момент получить ответ. Он решился и задал один. Набрался смелости сделать это лишь спустя год. И ему пришел ответ. Ему пришло то, чего он боялся и все равно ждал. Ведь для него это было очевидно. Все уходят, все прощаются.        Привычный теплый август не встречает его больше приятными изменениями. Ханбин не верит больше в чудо, не верит, что происходят глобальные изменения. Он лишь верит, что за августом следует холодная осень. А греть его некому, потому что Чживон больше никогда не вернется на ступени его дома. Ведь тот листок унесло в далекие края.        Они изначально были обречены на плохой конец, потому что Чживон ветер по своей природе, а Ханбин всего лишь цветочек на тонком стебле, который сломался под его напором.       Ким Чживон не появился больше на пороге Ким Ханбина. Он забрал с собой собственную Вселенную с душой Ханбина, оставляя его оболочку мерно существовать в мире, где до него никому нет дела. Он захотел большего, а получил ничего. Август забрал с собой все, отдавая взамен холодную мерзкую осень.