Поцелуй каждый позвонок

Невесомый поцелуй в шею. Боже, кто удумал развлекаться на сцене? Чонгук смущенно улыбается и едва поворачивает голову в сторону Чимина. Но Пак совершенно спокоен. Ладонь легко касается чужого бока. Ну конечно же, Тэхен. Парень равнодушно смотрит на Чона, но лишь младший замечает ухмылку Кима. Какого черта он творит? Как ни в чем не бывало, Тэхен продолжает концерт, оставляя младшего с терзающими мыслями о внезапном прилюдном порыве. Чонгук надеется, что никто этого не заметил. Чонгук верит, что после выступления его задница останется целой. Пот стекает ручьем, окаймляя плавные изгибы шеи и исчезая за краем футболки. Силы на пределе, но Тэхен всегда готов к большему. Чонгук устало плюхается в кресло, откидывая голову на спинку. Как же выматывает. Скакать на сцене — сложно. Отказать Тэхену — невозможно. Ким стоит над младшим, вплотную прижав свои колени к расставленным бедрам Чона. Глаза азартно блестят, а бровь на миг поднимается вверх. Все-таки прибавится еще одна боль. Ведя Чонгука за руку, старший заталкивает его в комнату для стаффа, ключи от которой успешно позаимствовал. Помещение небольшое, зато есть широкий стол. Тусклый свет едва освещает темную поверхность дерева, но кому сейчас есть дело до сгорающей лампочки? Тэхен усаживает Чонгука на край столешницы, касаясь кончиком носа чужого. Глаза в глаза. Взгляд отвести невозможно. Отказать Тэхену невозможно. Прикрыв веки, Ким ведет носом по влажной шее Чона, очерчивая выступающие связки. Он пахнет потом, личным запахом и ароматом едва сохранившегося парфюма. Потрясающе. Кожа Чонгука далека от идеала, но именно это и нравится старшему. Он любит слизывать капельки пота, отдающие солью на языке, обожает наслаждаться давлением крови в артерии, когда прижимает плотно к ней губы. Ким готов вылизать каждую родинку на шее младшего, которые вечно скрывает под невъебенным слоем тональника. Чонгук — личный фетиш Тэхена. Языком засасывая кожу ключиц, Тэхен выбивает первый стон. Чонгуку нравится. Он любит подчинять, но еще больше — подчиняться. Поднимаясь поцелуями выше, Ким широко лижет подбородок, доходя подушечкой языка до нижней губы младшего. Чонгук нетерпеливо приоткрывает рот, проходя собственным кончиком по чужой уздечке. Картина разворачивается жутко пошлая, но именно это и заводит с полоборота. Не пуская за зубы язык старшего, Чонгук играется, наслаждаясь тягучими приятными ощущениями другой слюны на собственных губах. Утробно прорычав, Ким напористо стукается зубами с Чоном, вынуждая того открыть, наконец, рот пошире. Дразнить — себе дороже. И явно приятнее чувствовать чужую плоть, вылизывающую внутреннюю сторону щек. Кончиком Тэхен проходится по шероховатым валикам неба, раздвигая ноги младшего шире. Бедра к бедрам, стояк болезненно упирается в край столешницы. Ким просовывает ладони под задницу Чона, рывком придвигая вплотную к себе, пах к паху. Черт, можно кончить от одного давления. Чонгук тянется руками к футболке старшего, стягивая ее и швыряя под стол; ремень выдернут из джинс, а собачка резко давит вниз.  — Сними ее, пока я не порвал чертову тряпку в клочья, — шепотом произносит Тэхен, касаясь губами мочки уха. Чонгук любит тянуть, Тэхен же делает все быстро. Абсолютно нагой парень сидит с широко разведенными ногами на гребаном столе в концертном доме. Вау. Никогда не замечали пару пакетиков, спрятанных в задних карманах джинс? Жилистые запястья туго стянуты ремнем, а руки занесены над головой. Тэхен любит контролировать процесс, а Чонгуку нравится шарить ладонями по телу старшего. Но Чон слишком распускает руки. Смазка стекает по пальцам Кима, приятно охлаждая разгоряченную кожу. Фаланга за фалангой, указательный палец, лишенный длинных ногтей, скользит по гладким стенкам ануса, вызывая его сжатие. Вперед-назад, вперед-назад… Младший откидывает голову назад, окончательно валясь на стол. Палец внутри приятно давит, загибается, оглаживая внутренние выступы. Запястья давят на стягивающий жгут, лишая кровотока ладони. Кончики пальцев побелели и начали покалывать, что лишь подливает масла в огонь, возбуждая легкой болью бешено стучащее сердце. Средний входит туже из-за перевозбужденного Чонгука. Парень не может себя контролировать, ведь любое действие сейчас отдается чертовым собачьим кайфом без удушения. Размер дырки все еще мал, но когда это останавливало Кима? Растянув презерватив по члену, Тэхен провел пару раз ладонью, покрывая тонким слоем смазки. Мышцы моментально сжались, стоило старшему приставить головку ко входу.  — Чонгукки, мой послушный мальчик… Парень покрывает тело младшего поцелуями, стараясь расслабить напряженное тело. Грудь Чонгука высоко поднималась, а живот втягивался и напрягался так, что стали четко очерчиваться кубики пресса. Ким не может не провести по каждому из них рукой. Руки напряжены до предела, четко очерчивая рельефные мышцы. Ремень всегда работает безотказно. И когда парень разжимается, Тэхен проталкивает член внутрь, входя лишь на половину.  — О-ох… Схватив ладонями бедра Чона, Тэхен отдаляется и слегка покачиваясь входя глубже. С каждой попыткой сфинктер сильно сжимается, доставляя дискомфорт обоим.  — Малыш, дай хену войти, — от хриплого шепота Кима кожа покрывается мурашками. — Не зли папочку, сладкий. Загнав до упора, Тэхен зажмуривает глаза, привыкая с охуенной узости младшего. Бедра покачиваются, возобновляя толчки, и Ким чувствует, как Чонгук начинает расслабляться. С каждым толчком член проникает незначительно глубже; головка каждый раз ударяет о новое место, пока младший не выгибается в спине, больно впиваясь в дерево острыми лопатками.  — Еще… Срываясь со спокойного темпа, Тэхен поддерживает бедра Чона под коленями, вновь и вновь попадая по особо чувствительному месту. Слушать тихие стоны Чонгука, перемешанные с жалобным скулежом — наслаждение. А доводить его до оргазма парой движений ладони по набухшему органу — сказка. Налитые яйца с каждым толчком бьются о задницу младшего. Ким склоняет голову вниз, ускоряя темп, и обмякает в руках Чона, кончив внутри него. В резинку, правда, хотя Тэхену нравится смотреть на собственную сперму, вытекающую из покрасневшей дырочки младшего.  — Не мог до дома потерпеть? — еле шевеля языком интересуется Чон. Задница болит адски.  — А кто сказал, что это все? Чонгук закатывает глаза и со стоном безысходности стукается затылком о твердую поверхность. Все под ответственностью хена: смыть остатки спермы с торса младшего, расстегнуть ремень и легко помассировать светлые ладони, одеть его в мятую одежду и помочь подняться на затекшие ноги. Тэхен мягко целует выпирающие ости позвонков на шее Чона, обвивая талию надежными руками.  — Я люблю тебя, Чонгукки.