~
— Сорок вторая Авеню, дом сто пятьдесят шесть, то есть следующий. Правильно, Клаус? Клаус показывает на соседний дом с права в который Хейли стремительно направляется. Недельная пачка газет раскинута по лестнице, что древний быстро замечает, такая же недельная почта уже не помещается в ящик. Клаус мог сказать, что они уехали, если бы не такой ужасный запах, запах… — Хейли, — пытается её приостановить, но все тщетно. Не дождавшись открытия двери, она толкает её сама. Майклсон появляется за ней, ощущая этот омерзительный запах разлагающейся плоти. Прямо перед порогом лежит милая маленькая девочка в синем платье, только вот его бока окровавлены в её собственной крови. Её зелёные глаза которые вскоре начнут пожирать мухи, смотрят в их сторону, с немой просьбой о помощи. Похоже на несколько ножевых кухонным ножом. Хейли делает шаг назад, сглатывая ком в горле. Завтрак просится наружу. Древний, что все время стоит позади, кладет ей руку на плече, желая увезти подальше. Даёт себе секунду чтобы сосредоточиться и вдохнуть, с последним идея была конечно так себе, потому что запах въедается в её лёгкие с новой силой. Маршал открывает глаза, смахивая слезу и проходя через тело маленькой девочки. Клаус все дальше следует за ней. В гостиной они находят ещё с десяток тел. У кого-то были перерезаны вены, у кого-то несколько ножевых, у одного подростка половину мозгов были разбросаны по ковру, а некоторые пристрелены. Но они все были волками. Волками из одного клана, того же что и Хейли. Об этом свидетельствовали родимые пятна на спине. Они выходят на задний двор дома, а Хейли вновь вспоминает эту картину маленькой девочке, лежащей в собственной луже крови. Её незамедлительно вырывает в кусты. Полный сегодняшний завтрак просится наружу, вызывая ещё большие спазмы рвоты. Не помогает этому не закрытые глаза Хейли с воспоминаниями об этом доме. Что отлично понимает Майклсон. За тысячу лет стал, конечно, более спокоен к этому, но всё же… Когда все заканчивается, Клаус держит волосы Хейли над её головой, а после поворачивает её к себе, прижимая ближе. Она надеялась найти в этом доме свою стаю или хотя бы наводки на неё, а нашла лишь груду трупов. — Посмотри на меня, — Клаус начинает гипноз, думая что прибегнет к нему лишь в крайней мере. Так и случилось. Зрачки непроизвольно быстро сжимаются. — Ты прекратишь вспоминать этот запах и то, как они выглядели, каждый раз закрывая глаза. Все помнить будешь размывчато, ни на чем не сможешь в воспоминаниях об этом доме сфокусироваться. Хорошо? — Хорошо, спасибо, — Хейли обнимает его второй раз за день. Прижимается к его шее, сильнее притягивая корпус к себе. Она всегда была против гипноза в свою сторону, но на этот раз он ей был нужен. Не известно как бы она жила дальше, если бы каждый раз когда закрывала глаза, видела во всех подробностях этот дом и его трупов. Так и стоят, прижавшись к друг другу, пока не услышали сбившееся сердцебиение ещё кого-то. Перед ними, в самом проходе двери стоял оборотень с помутненными глазами и таким же рассудком. В руке находился нож, с засохшей кровью на нём. Похоже это тот самый нож, которое являлось орудием убийства. — Так-так-так, кого я вижу… Ещё двух маленьких идиотов, пришедшие к своей смерти. Как интересно, обещаю будет очень больно — мужчина, на вид которому не больше сорока лет ехидно улыбается. А после несётся на них, размахивая из стороны в сторону ножом. Клаус встаёт сзади него, хватая за горло, желая вытрясти все ответы на его вопросы. Только Хейли это не подходит, она встаёт напротив мужчины, выхватывая у него нож. — Всего один вопрос. За что ты убил их? — руки трясутся и ещё немного и начнётся истерика, но держит себя в руках. Надолго её не хватит. — Их стаю нужно было искоренить, иначе произошло бы пророчество! Я сделал всему мифическому миру одолжение. Осталось ещё немного, ты к примеру… — Я тоже сделаю всему миру одолжение, — говорит тихо, но чувствуется как из её слов течёт яд и смертельный холод. Заворачивает рукава своей кофты, а после намечает место. Место ранения. Нож врезается в верхнюю часть, где должно быть расположено сердце. И с силой спускается вниз. Кровь быстрее стекает и окровавливают рубашку этого мужчины. Возможно он был оборотнем из другой стаи, возможно охотником, Хейли это уже не интересно. Откидывает нож в сторону. И рука входит в мягкую ткань, а после вырывает сердце с характерным хлюпом крови. Бросает это сердце на холодную землю. Тело летит следом. Клаус следил за каждым действием Хейли с заинтересованностью и неким восхищением. Он ожидал чего угодно, но не такого исхода событий. Ведь, ещё немного и… В деле по вырыванию сердец, ей не будет равной. Хейли видит в другой части сада бочку с водой идет туда, опуская руку в холодную воду. Кровь отходит от её рук, окрашивая воду в розовый. — Злишься? — Не может понять что за блеск в глазах Клауса появился после этого действия, да ей вообщем то и всё равно. Почти все равно. — Восхищаюсь. Следующие действия были произведены как в тумане или какой-то абстракции, молча. Клаус ожидал когда она взорвётся как бомба медленного действия и начнётся истерика, но это к его счастью, за ближайшие полтора часа так и не произошло. Они достали канистры бензина, разлили по всему дому, Клаус в то время перенёс тело убийцы к его жертвам. Обильно обмочили все трупы и с помощью одной спички, дом поджёгся как факел, медленно набирая жар. Этот огонь унёс все улики их нахождения в этом доме. Уже были сумерки, так что было принято решения остаться в мотеле. Следующий час был направлен на поиск подходящего номера и заселения туда. Клаус решил взять один номер на двоих, ведь оставлять Хейли в таком состоянии — явно не лучшая из идей. Истерики почти не произошло. Просто в один момент, когда эмоции дошли до предела она решила разбить один чертов бокал со стола, второй полетел в камин как и первый. Третий и четвёртый были в мини баре, так что хоть они обезопасены. Громко выдыхает, прикрывая глаза и пытаясь успокоится. Гнев от всей этой ситуации пробирает её на межклеточное уровне. А Клаус понимает лишь одно в этом всём. Вот чем она его так привлекает, вот чем они так с ним похожи. И зная себя и то, что он делал в такой ситуации, решает сразу же предпринять меры. Лучше сладкая ночь, чем убийство целого отеля. Согласитесь. — Поцелуй меня. — Гипнотизирует. Понимает, что именно этого он сейчас хочет. С ней и неким больше. Это злит Хейли. Если он сделал это один раз, когда действительно было нужно, зачем делает второй? Кем он её вообще возомнил? Ответ она знает. — Я лучше сдохну, чем стану одной из твоих сук, — по волчьи скалиться и также злится, но он сам виноват. Если бы попросил, было бы гораздо мягче. Расстояние с каждой секундой все сокращается. Кусает за нижнюю губу, наматывая русые волосы на затылке в кулак и притягивая его к себе ещё ближе за шею, — Не забывай. С глухим шумом выдыхает, от чего в пустом номере слышно это эхо. Такого с ним ещё никогда не делали. И вполне оправдано. Его руки прижимают её за талию, но шанс на побег он даёт. Практически всегда даёт. И она им никогда не пользуется. Встаёт на цыпочки и целует ещё жестче первого раза, охватывая его шею. Майклсону это явно не нравится, но сегодня решает это не он. Притягивает Хейли к себе за бедра до такой степени, что ещё немного и кости рассыпятся. Резко облокачивает к столу, ладонью сгребая все вниз. Благодаря Хейли, до этого момента там оставалась лишь маленькая салфетница. Она бьётся об пол и древний сажает на стол. Все повторяется, как и в их первую ночь. Только Хейли это не устраивает. Ложится на деревянную поверхность стола уже полуголая, у Клауса в прочем на этом моменте нет рубашки. Они друг друга стоят. Быстрые рывки и оба лишь в нижнем бельё. Рывок и Клаус оказывается на ней, ещё один и он хочет перенести их на кровать. Это её тоже не устраивает и они падают на пол. Майклсону больше того, что Волчица приложила его головой об пол, показывая кто здесь лидер, не нравится лишь то, что она в данный момент находится сверху. Заводит его руки за его собственную голову и дьявольским улыбается, удерживая их. — Если кто-то из нас и станет одной из сучек, то это точно буду не я, — наклоняется к его уху, тихо произнося, а после кусая за мочку. — Ты так уверена в этом? — они вновь начинают играть в эту игру, где нет ни начала ни конца. И она обоим им не наскучивает, потому что выиграть невозможно, хоть они и пытаются. Секунда и она оказывается прижата к холодной деревянной стене. Клаус лишь раз резко поднимает и опускает её, от чего она почти скулит, ведь занозы впиваются в её спину, больно раня. В ту же секунду следует хлёсткая пощёчина. Парень и вправду переборщил, с чем соглашается. И в знак доброй воли сам прислоняется к стене, целуя её в шею. — Ничья? — за одним горячим поцелуем следует другой, и Хейли со словами Волка соглашается. Он сам понял в чем его была вина. Целует в шею, дабы унять боль. Последние занозы выходят из-под кожи Хейли через пару минут, когда она начинает отвечать на его поцелуи. Резко входит в неё, давая привыкнуть. Через пару минут наращивает ритм, от чего Маршал начинает стонать. С соседней комнаты им кто-то стучит по стене, но в данный момент они слишком увлечены телами друг друга, чтобы замечать такие моменты. Когда Клаус начинает менять ритм с медленного на быстрый и наоборот, Хейли проводит своими ноготками по его спине, впиваясь до крови. Считай один один. Так они и проводят ночь, пока каждый чуть ли не падает без сознания в постель мокрым, но чертовски удовлетворенным.Общее
24 ноября 2019 г. в 02:47
После трёх чашек ужасного, к слову, кофе Хейли была готова вылить целый чайник Клаусу в рот. Его двусмысленные подколы, наподобие «Как спалось с Ребеккой, никогда с ней просто не спал?», выводили её больше всего на свете. Она, сама не зная почему, проснулась в ужасную рань, так ещё должна была отвечать на глупые и неуместные шуточки гибрида. Лучше бы заснула беспробудным сном. Ей бы по любому понравилось.
— Ещё одну чашку кофе? — мысленно «тебе в лицо». — Или, наконец, перестанешь задавать глупые вопросы и дашь мне поспать?
Клаус непривычно мягко усмехается, видно, гормоны счастья в нём ещё не исчезли. Осматривает Хейли с ног до головы, внимательно останавливаясь на лёгкой пижаме. Водит ложкой по полупустой чашке, и железо оглушительно бьётся об стекло. Она знает, что Клаус специально держит долгую паузу, и у него уже снова есть какой-то да план, тем более он пришёл сюда, а не, как обычно, написал, значит, нашёл во вчерашней поездке что-то очень интересное и важное. Просто надо выдержать эту паузу и не заскучать от его ехидных вопросов.
— Милые носочки, кстати, зачем они тебе? — Хейли хмурится, не понимая, зачем ему это знать, складывает руки на груди и сильнее укутывается в свой лёгкий халатик. На улице с утра в Вирджинии после ночной грозы — единственная ведьма во всем городе, наверняка, создавала какое-то заклятье — всегда прохладно, а волчья кровь — так себе обогреватель. Про батареи в этой квартире лучше даже не заикаться. А что спасает лучше чем леопардово-крокодильи носочки на ногах Волчицы?
— Что ты хотел, Клаус?
— Рассказать, что, похоже, нашёл твою семейку, мы с Деймоном разбирались с одним оборотнем, у которого было такое же родимое пятно, — намекает на её спину. — После нескольких разговоров он поведал, что родом из Мейна из одной семьи, и дал мне их адрес.
Клаус не мог не следить за каждым малейшим мимическим преобразованием на лице Хейли. Как она сама в один момент просыпается, так и просыпается в ней буря эмоций. Недоверие, радость, удивление, страх. Почему страх?
— Так что, мы сегодня едем в Мейн. Я жду от тебя хоть каких-то действий или слов. Ну, если тебе не надо, — Клаус подходит к окну и открывает его, доставая какой-то сложенный листок. Уже желает его выбросить или сделать вид, но он явно блефует. Или нет. Листок летит по ветру в сторону дороги. Только Хейли подбегает к окну, смотря, куда мог упасть листок. — Не волнуйся, дорогуша, я запомнил адрес.
Он вывел её из небольшого транса.
— Какой же ты всё-таки мудак, Майклсон. — Хейли сразу же веселеет, что не остаётся без его внимания. Всего на секунду она теряет свой разум от переизбытка чувств. Всего секунда. И её вполне хватает, чтобы обнять Клауса, почти прислонится к его корпусу, обхватывая шею. Отстраняется от него тут же. Маленькая слабость.
— И кстати, ужасный кофе, — свой статус «мудака» как-то же надо поддерживать, иначе общество не поймёт. Иначе никто не поймёт. — Собирайся, мы едем сейчас же.
Хейли уходит собираться, оставляя Клауса наедине с его мыслями, которые отнюдь не лучше этого кофе. Зачем он так поступил? Зачем он чуть не убил этого волка, но выпытал у него правду о семье Хейли? Ах, да, это же их сделка. Хотя Клаусу плевать на семью. И кровные узы, что тихо сопят на кровати в соседней комнате не волнуют его. Если только совсем чуть-чуть.
— Пойдём, — Клаус видит её в проходе. Она уже оделась. — Купим по дороге кофе, пока идём до дома. — В глазах Хейли вопрос по поводу Ребекки. — Я напишу ей сообщение. Не волнуйся о её нежных чувствах.
Его оцепенение от спонтанного выпада Маршал уже прошло. И единственная мысль, пролетевшая в голове Хейли падает в мусорную корзину. Там таким мыслям самое место. Они друг друга просто используют. И время от времени играют в свои игры. Которые в скором времени будут Клаусу не интересны.
Сейчас около шести утра, на улице прохладно и облачно. Хейли думает о том, что не зря она все-таки надела сверху кофту. До самого ларька с кофе они идут молча, оба погруженные в свои мысли. А их мысли похожи на Марианскую впадину, где дна нет. И одна мысль темнее другой. И чудовища зловещие с чертями варятся уже не первое десятилетие. Да и не второе тоже.
Погруженные в омут они так и заказывают себе кофе, доходят до дома Клауса, медленно попивая крепкий напиток и садятся в машину. У Клауса в ней есть собственные приоритеты и желания и ему поможет достичь, как ни странно, Хейли. В восемнадцатом веке стая полумесяца, которой принадлежит Хейли, взяла у него очень ценный медальон. И он ему нужен, чтобы обезопасить себя. Шутки шутками, но нужно обезопасить себя и свою семью, возможно даже Хейли, как можно сильнее. Враги никогда не дремлют. Клаус это познал на собственной шкуре.
— Скоро полнолуние, — Хейли смотрит в календарь, отмечая какие-то числа. Первое предложение практически за всё утро. — Ровно через три дня, надеюсь, мы с тобой не задержимся.
— Волчонок, учи географию, — Клаус как-то поучительно высказывается, начиная новую речь. Хейли закатывает глаза. Двенадцать часов поездки в машине с самолюбивым вампиром и редкими колкостями в его сторону. Всё что нужно для счастья.
В этой поездке, как ни странно, нового рассказа нет. Нет объяснений, нет стычек, нет колкостей, зато есть песни. Множество доисторических, почти как он сам, песен. Группа шестидесятых. Легендарная в своё время, но сейчас лишь ошмётки праха в истории. Как интересно коверкает реальность время.
И его голос. Неплохой, кстати. Очень даже неплохой. Хейли бы это оценила, только шестой час слушать одну группу она не может. Почему так томно выдыхает, то ли от урчания в желудке, то ли от психологической нагрузки. Любой свихнется, слушая столько времени Битлз.
— Чем тебе так нравятся эти песни? Они древние…- долго искать параллель ей не приходится, — как ты. И так же раздражают.
— Какая ты толерантная, Волчонок, я поражаюсь, — Клаус делает звук чуть громче, играя. Идёт припев песни, которую Хейли уже скоро вызубрит, Клаус подпевает, — Hey, Jude.
Тянет последнюю гласную в имени, пока Хейли тем временем закатывает глаза, пытаясь удобнее устроиться в таком широком сидении джипа. Наконец-то получается. Клаус включает поворотник и съезжает с трассы к какому-то придорожному кафе. На вопросительный взгляд Хейли, тот всё же лишь когда выходит из машины, объясняет.
— Я проголодался, — видимо он давно не в впивался в чью-то артерию.
Хейли шумно выдыхает. За что? Она только что удобно устроилась и нагрело местечко. Тиран одним словом. Под прожигающий взгляд Клауса, Хейли всё-таки выползает из машины. Бредёт к кафе, прищуривая глаза от солнца. Чертовски низкая температура и вязаный кардиган ничерта не помогают. Хоть в гроб ложись. Или хотя бы в багажник. Нет, со вторым перебор, слишком много запаха чужой крови, которая уже не выветривается.
Но делать нечего и бежать в незнакомом штате особо некуда, не считая кафе. Они заходят, и Хейли садится в самый далекий и тёмный угол, в котором располагается стол и два стула. Клаус уходит к стойке бара. Зато один парень, скучающий за соседним столиком не дремлет. Не проходит и минуты, как он подсаживается к волчице. Маршал на это закатывает глаза, доставая свой телефон.
— Я хочу с тобой познакомиться, — этот паренек в клетчатой рубашке и тёмных штанах улыбается так нахально, что ещё немного и он обгонит в этом Клауса. В мышцах, поднятых на стероидах уже обогнал. Похоже как и в силе. Проходит секунда, и Хейли кидает свою предыдущую мысль в самый далекий угол сознания. Ему до Майклсона далеко. Примерно на тысячу лет.
— Лучше бы ты удирал со всех ног, Дорогуша, если остатки мозгов не заменили мышцы и остатки самосохранения остались.
Ей кажется, что разговаривает не с человеком, а с огромным человекообразном куском мышц. А на самосохранения надеется. У неё то его, уже нет, будто пожизненный трафик закончился. Такое часто бывает, когда спишь с древним гибридом.
— Жаль ты её не послушал, она была права — Клаус появляется за его спиной практически из ниоткуда, а фактически — с другой части кофе. Пока паренек восклицает нецензурные слова, древний успевает взять его за горло и перенести на заднюю часть заведения, а после впиться в сонную артерию. Человек успевает произнести лишь вскрик, прежде чем попрощаться с сознанием.
О чем Хейли уже догадывается. Хоть и слух оборотней работает чуть хуже вампирского, каждый вскрик парня и жадный глоток Клауса. Хейли усмехается и одновременно ужасается. Но не от действий гибрида, а скорее от своего спокойствия. Спокойствия перед тем, что происходит на заднем дворе. Ведь, Майклсон может его убить. И скорее всего убьёт. Когда она стала такой спокойной? Ответа не знает сама.
— Добрый день, вот ваш заказ, — официантка, явно на отходняке от наркоты, кидает на стол поднос с тремя тарелками еды. Выставляет эти самые тарелки на стол и чего-то ожидает. — Ещё что-то? — Хейли откладывает тарелку обратно на поднос, но официантка ставит её обратно, — Заказ оплачен, расплатился за вас харизматичный мужчина. Приятного аппетита. Напитки будут через несколько минут.
Успевает лишь хмыкнуть, поражаясь тем, как быстро Клаус всё успевает. Вспомнишь черта, вот и дьявол. Только у нас к сожалению всё не так. Вспоминаем Клауса — вот вам и Клаус. Правда не Санта. Деловой походкой вышагивает к столу и присаживается, стирая с губ остатки крови языком. Хейли смотрит на последствия размазанных кровавых подтеков и снисходительно вытаскивает салфетку из салфетницы, передавая Клаусу. Он её не принимает.
Хейли тянется сама через стол, потому что Клаус руками делает ситуацию ещё плачевнее. Клаус останавливает ещё один порыв Хейли, а вместе с ним и её ладонь над несколькими сантиметрами от его лица. Утром уже был один, незачем допускать второй. Достаточно близко, чтобы сделать задуманное, но далеко — есть возможность передумать. Их глаза встречаются с друг другом. Волчица сама понимает, что хочет сделать. Абсурдом эта ситуация так и веет. Она пытается стереть следы крови с губ вампира, который возможно, только что убил не в чём неповинного человека. Рука Клауса незаметно летит на стол и преград больше для задуманного нет. Он достаточно дал ей времени для того чтобы передумать. Аккуратно промакивает последние капли крови на его лице, откидывая окровавленную салфетку в сторону. Зрительный контакт продолжается.
— Прошу прощения, — официантка неловко переминается с ноги на ногу и неуклюже ставит два стакана на стол. Зрительный контакт разорван. Хорошо это или плохо — ответа не знает и сам Клаус. С другой стороны, это же все игра. — Ваши напитки.
— Что же, приятного аппетита, Волчонок, тем более я знаю, что ты ещё ничерта не ела, — пытается говорить с весельем в голосе. Быстро переключается на другую тему. Жаль, Хейли так не может. Подталкивает тарелку с картошкой фри к ней, а со свою порцию чуть ли не насилует. Пытается нарезать мягкую картошку тупым ножом и проткнуть её такой же вилкой. Получается хоть что-то только с третьей попытки, положить в рот — с пятой.
— Клаус, после того момента, как я сбежала от родителей, я месяцами голодала, так что сейчас смогу спокойно перетерпеть денёк.
— Но сейчас ты не в бегах, чтобы голодать, так что ешь — его начинает нервировать и её тон и эта чертова еда. Что больше — определится пока не может.
— Тогда сам прекращай эту чванливость и начинай есть как все нормальные люди, — Хейли не церемонится со столовыми приборами и сразу же берет руками картошку, макая ту в соус. Закидывает в рот, открывая бургер из бумажной обёртки. Клаус осматривает эти приборы и откидывает их в сторону со вздохом. Открывает бургер, откусывая от него третью часть, из него вытекает красный соус, стекая по губам древнего. Это веселит девушку, почему она и усмехается. На этот раз Клаус вытирает себе губы сам.
С завтраком и издевками над друг другом они заканчивают через полчаса, оставляя большие чаевые и выходя из этого заведение с хорошим настроением. Едут оставшаяся дорогу в сопровождении совместных подколах, стала и хорошей музыке. На этот раз выбор пал на рок. О чем впоследствии Майклсон и пожалел.