Просто Марко

Лёгкий скрип, позвякивание цепей раздается в темноте темницы корабля. Холодные цепи, сковывающие её тело, мрачно отливали металлическим блеском. Иллюминатор, что находился напротив её клетки освещался внезапно появившимися молниями. Снаружи был шторм. Неумолимые волны раскачивали корабль, бросая тела пленников, будущих рабов, на железные прутья клетки. Новые раны. Синяки. Одним больше, одним меньше. Всё равно ничего не изменится. Они все будущие мертвецы. Будет лучше, если шторм их потопит сейчас, чем потом они будут игрушками Тенрьюбито. — Мама! Где моя мама?! — раздался детский крик, а следом тихий успокаивающий голос матери. Корабль тряхнуло. И она снова больно ударилась головой о прутья железной клетки. По виску потекла тёплая алая жидкость, падая большими каплями на доски корабля. Ничего нового. Ничего не меняется. Ничего не изменится. Им уже ничего и никто не поможет. Всё люди, находившиеся здесь просо сгинут. Нет, оне умрут, им будет хуже. Гораздо хуже. Подтянув к себе худые коленки, она уткнулась в них лбом и закрыла глаза, забившись в угол клетки. Сколько времени прошло с тех пор, как они видели солнце? Не через иллюминатор, нет. Просто стоя на палубе? Она не помнит. Как долго она находится здесь? Она не помнит. Лишь насечки, сделанные на досках, свидетельствуют о времени её нахождения в этой клетке. А ведь в только в этой клетке их уже было достаточно большое количество. Весь пол и деревянная стена за её спиной были усеяны этими отметинами. Семь вертикальный чёрточек и одна горизонтальная. Неделя. Как бы ей хотелось, чтобы их было всего семь. Но это лишь несбыточные мечты, не имеющие ни шанса на осуществление. Она уже давно сбилась со счёта и не может определить количество этих чёртовых чёрточек. Сбилась где-то на двадцати тысячах. Слишком много. Даже если сейчас зачёркивать по месяцам, то это всё равно бесполезно. Слишком много лет она провела в этой клетке, что уже стала ей родной. Желудок в очередной раз негромко запросил еды. Сегодня пленников ещё не кормили. Значит, скоро обход. Будут убирать трупы умерших за эту ночь и давать тот скудный намёк на паёк. Если конечно его можно так назвать. Кружка воды и кусок хлеба с маленьким кусочком лайма. И на весь день. Заботятся гады, чтобы цинга не распространилась на корабле. Знают, что множество товара потеряют, как и деньги с них. Впрочем, не так уж и плохо, особенно, учитывая, что на предыдущем корабле, на котором её перевозили, не было даже хлеба. Просто вода с плавающим в ней кусочком лайма. Раздался скрип двери, ведущей в темницу. Началось. Им раздают паёк. Пройдет лишь немного времени, прежде чем начнут воспитание. Красиво сказано. Возьмут плеть и будут стегать ею пленников по спине и другим частям тела. Потом, скорее всего, корабль причалит к какому-нибудь острову и пополнит количество товара. Как обычно. Сейчас свободны только ее и несколько клеток рядом. Значит пленников будет минимум пятеро, а максимум около двадцати. Посмотрим, что же будет. Дверь её клетки с грохотом отперли и поставили маленькое железное нечто, имитирующее кружку. На самой имитации лежала целая буханка хлеба и целый лайм. С чего такой праздник? Или сегодня будут издеваться над ней? Ясно. Все предельно ясно. Пришла ее очередь. Мужчина перед ней улыбнулся и быстро преодолел то мизерное расстояние между ними. Потные грязные пальцы больно схватились за ее блондинистые волосы. Мерзкая противная рожа оказалась прямо напротив её глаз. Он наклонился. Голова резко дернулась вправо. Пощёчина… Марко не помнит, сколько она терпела эту боль, тычки и швыряние о железные прутья. Кажется, в этот раз, даже ударов плетью было больше. Чудом сдерживая тот голубой огонь, даривший спасительное облегчение, она погружается в темноту, краем сознания улавливая грохот захлопнувшейся решетки.

***

В тот день светило солнце, пели птицы и было тепло. Марко, маленькая деревенская девочка, беззаботно гуляла с другими детьми, жмурясь от ярких лучей и занимая время перед поездкой. Её родители занимались выращиванием клубники, малины, ежевики, — в общем, множества вкусных ягод. И каждая ягодка, выращенная на плантациях её семьи, в любви и заботе, отправлялась на продажу, радуя своей сладостью взрослых, мальчишек и девчонок в этой, и не только, деревне. А ещё, её родные, матушка и отец каждые десять лет отправлялись в кругосветное путешествие по морям! А однажды были даже на Гранд Лайн! Матушка рассказывала о бушующих волнах и жутких штормах, что встречались на пути корабля. Умелые моряки с помощью штурмана не всегда легко, но преодолевали их. И встречали громкую благодарность пассажиров. Некоторые хозяйки, потеснив местных коков, умудрялись готовить вкуснейшую домашнюю выпечку на радость команде. А капитан лишь негромко смеялся, качал головой и тоже присоединялся к этому пиршеству. В море их команда выходила не так часто, зато каждый раз случалось что-нибудь новенькое, то морские разбойники нападают, то разбойники сухопутные. Пиратов они за разбойников не считали. Капитан придерживался мнения, что лишь авантюристы, готовые отдать свою жизнь морю, нарушить законы правительства, — далеко не все любили «богов» живущих в Мариджоа, — могли зваться пиратами. А ещё сегодня в порт должен был прибыть корабль великого путешественника Момблана Ноланда. Об этом уже говорила большая часть острова, тут и там можно было услышать радостные возгласы и весёлый смех, перемешанный с любопытством. Людям не терпелось послушать новые истории о его путешествиях. Марко тоже с нетерпением этого ждала. Однако никто не мог знать, когда он прибудет точно. А «Мэри Роуз» должна отплыть уже через несколько часов. Волнение накатывало волнами, всё же это было её первое путешествие на морском судне. И — девочка надеялась — не последнее. Хотелось поскорее взобраться на этот большой корабль, сбросить вещи в каюте, выбежать на палубу и смотреть. Наблюдать за удаляющимся островом, суетящимися фигурками людей и представлять будущее путешествие, которое растянется на много месяцев вперёд! — Марко! — слышится вдали до боли родной голос. Девочка оборачивается, широко улыбаясь и бросаясь в обьятья матери. Совсем скоро она окажется на том судьбоносном корабле, с которого и начнётся история.