***
На третий день в новой школе у Антона складывалось такое ощущение, что он знаком абсолютно с каждым, так как ни одну перемену он ещё не провёл в одиночестве, вечно разговаривая с уже известными ему людьми или знакомясь с неизведанными личностями. Сегодня в расписании стояло четыре урока: алгебра, анатомия, английский язык и история. Мысленно прокляв всех ему известных учителей из прошлой и нынешней школ, Шастун поплёлся к 331 кабинету, в коем должен был состояться урок алгебры. Этот предмет он просто обожал и вечно поднимал руку на уроках, лишь бы его вызвали к доске на очередной задаче. Но так было в прошлой школе, в которой его за это невзлюбила большая часть класса. Дав себе обещание хоть здесь не быть выскочкой, Антон тихо отсидел половину урока, всё же изредка отвечая на заданные уравнения с иксами или разные нерешаемые для других формулы. — Давайте вспомним пройденные темы за седьмой класс, — неожиданно для всех сказала учительница Карина Витальевна, из-за чего по классу прошлись напряжённые и едва слышные стоны. — Кто выйдет к доске и упростит это выражение? — спросила она у класса. Шастун, быстро пробежав глазами по уравнению, написанному на доске мелом, и поняв, что его класс ничего не помнит из этой темы, поднял руку, услышав со всех сторон облегчённые выдохи. — Ну, выходи к доске, — с каким-то сомнением сказала учительница, на что Антон фыркнул. 6(2а + с) + 2(6а — с) — 4с* — Нужно объяснять или сразу решить? — Хотя бы просто реши, — махнула рукой Карина Витальевна. — Да с лёгкостью, — буркнул парень, начиная быстро выписывать ход действий на доске. 6(2а + с) + 2(6а — с) — 4с = 12а + 6с + 12а — 2с — 4с = 24а — Всё, — спустя пятнадцать секунд сказал Антон. — Это было слишком легко, — кинул он учительнице, которая усмехнулась на его слова. — Молодец, Антон. Можешь садиться на своё место. Стоило парню только усесться на стул, как все начали шептаться, называя Антона их спасителем, на что юноша тихо рассмеялся: — Ну это же правда было легко.***
Пережив анатомию, на которой его вызвали к доске чертить таблицу, нарисованную в учебнике, и самостоятельно её заполнить, при этом получив натянутую четвёрку, Шастун пошёл в столовую, дабы утолить свой голод какой-нибудь сладкой булочкой с чаем. Видимо, сегодня был слишком удачный день для того, чтобы до такой степени утонуть в своих мыслях, рассуждая о новых***
Отсидев с абсолютно ватной головой английский, Шастун направился в уборную, чтобы успокоить свои накалившиеся нервы. Когда он проходил мимо кабинета технологии, к нему подбежали несколько девочек — уже ему знакомых и ещё неизвестных — и начали что-то щебетать. — Боже, вы так с Арсением мило смотритесь вместе! — заверещала одна, заставив Антона подавиться воздухом и покрыться румянцем. — Вы встречаетесь, да? — в этот же момент произнесла другая, но была перебита ещё одной. — Какой глупый вопрос, Лен! Конечно, они встречаются! — А ты его любишь? — не успел переварить ещё прошлые вопросы парень, как на него посыпались уже другие. — У вас уже был первый раз? — А на свадьбе у вас будет какая общая фамилия? Шастуны или Поповы? — Про вас можно написать фанфик? — Мы уже даже название для вас придумали! Артон! Не выдержав такого, по его мнению, сумасшествия, Шастун разогнал всех девочек от себя, направляясь в уборную. Вымыв лицо прохладной водой, Антон вздрогнул, почувствовав на своей спине чьи-то холодные руки. — Ой, снова привет, Антош, — хрипло сказал Арсений, убирая руки от Антона. — Как у тебя дела? — спросил он, наблюдая за нахмурившимися бровями парня через зеркало. — Вижу, что не очень. Шастун вытер руки о джинсы, а затем, повернувшись к брюнету передом, придавил его спиной к стене, поставив руки с двух сторон от головы парня. — А теперь ты мне, блять, объясни, с какого хуя нас стала шипперить вся школа?! — рыкнул в лицо Попову Антон, на что Арсений усмехнулся. — Я сам без понятия, — пожал плечами Арс, — но я тебя предупреждал, что у нас девчонки слишком помешанные на шипперстве парней. — Тебе вообще похрен на это, что ли? — удивился Антон, косо улыбнувшись. — Честно говоря, да, — усмехнулся Арсений. — Так же веселее жить! — Возможно, ты прав, — неопределённо кивнул юноша. — И что с этим делать будем? — Сам не знаю. Раньше меня ни с кем не сводили, — хмыкнул Арс. — Но мы можем доводить шипперов «Артон» до инсульта. — Предлагаешь вести себя как парочка? — Шастун приподнял одну бровь вверх, продолжая улыбаться. — Предлагаю, но не настаиваю. — Окей, я за, — ответил Антон, заставив брови Попова на секунду подняться вверх. — Только без поцелуев больше! — А если только в шею? — хитро улыбнулся Арсений. — Тебе же понравилось, — ехидно протянул он. — Делай, что хочешь, — цокнул языком Антон. — Я так понимаю, ведём себя как парочка, но всем говорим, что мы не встречаемся? — Верно говоришь, — кивнул головой Попов, после чего рассмеялся. — Боже, я с тобой знаком меньше двух часов, а уже начинаю тебя побаиваться, — широко улыбнулся Шастун и, пожав напоследок руку Попову, вышел из уборной, так как через минуту должен был прозвенеть звонок на историю.***
С того дня жизнь Антона перевернулась вверх дном. Странная дружба с Арсением становилась только крепче, ведь парни часто гуляли после школы или на выходных, иногда даже ночевали друг у друга, чтобы допоздна порубиться в игры на приставке или просто поболтать. На учёбе всё было слишком уж безбашенно. Вся школа была просто уверена в том, что Антон и Арсений встречаются, так как эти двое не переставали вести себя как пара, вечно находясь только друг с другом, а не в компании каких-нибудь симпатичных девушек. Часто, проходя по коридорам школы, можно было увидеть, как Арсений целует Шастуна в шею, из-за чего парень краснел, что-то тихо бурча себе под нос, отчего Попов начинал широко улыбаться. Иногда можно было лицезреть то, как Антон болтает в компании с другими парнями, и в этот момент подбегает до одури счастливый Арсений, быстро целует Шастуна в щёку и говорит: «Люблю», заставляя людей заулюлюкать, а юношу в который раз засмущаться. Хоть это было для показухи, отчего Антон с Арсением всегда громко смеялись после школы, вспоминая пищащих и прыгающих от восторга девочек и улюлюканья парней, но их план всё равно шёл как надо, разочаровывая всех учеников. Часто кто-то мог подойти к этой «сладкой» парочке, дружески похлопать одного из них по плечу (если это был парень) или поцеловать в щёку, оставляя след от помады (если это была девочка), в надежде увидеть хотя бы мнимую ревность в их глазах. Но её там, увы, не было. Также парни на вопрос «вы встречаетесь?» отвечали неизменное «нет», из-за чего ловили на себе грустные или недоверчивые взгляды. Конечно же, не только Арсений мог поцеловать или «признаться в любви» Антону при всех. Это делал также и Шастун, который больше получал удовольствие от смущения учителей, в особенности преподавательниц помладше, которые каждый раз, раскрасневшись, отворачивались, когда парень целовал Арса в шею или загривок. В эти моменты Антон стоял позади брюнета, обнимая его обеими руками за талию, и ехидно улыбался, тычась носом в макушку Попова. И, вроде как, эти все поцелуи, милые обращения друг к другу и разные другие мелочи должны были быть для них, как минимум, мерзкими, но каждый от всего этого чувствовал бегущие по телу приятные мурашки и разливающееся внутри тепло, от которого становилось дурно. Но никто, естественно, даже и не хотел думать о том, что в них зарождаются ещё неизведанные ранее чувства.***
Парни уже перешли в одиннадцатый класс, и не сказать, что что-то за это время в их отношениях поменялось. Шипперов с каждым годом становилось всё больше и больше, поцелуи в шею и щёку были слишком частыми, что уже говорить о ночёвках, которых стало в два раза больше. На летних каникулах перед предстоящим учебным годом парни, оповестив своих родителей о том, что их не будет неделю, уехали на речку за город, чтобы провести время вдвоём наедине с природой, половить рыбу и поплавать, при этом ночуя в одной палатке и под одним одеялом, что никого не смущало, ведь это было уже обыденным делом. Как и просыпаться в обнимку, когда Антон закидывал на брюнета ноги, а Арсений крепко прижимал его к себе за талию рукой, губами уткнувшись в шею, во сне неосознанно языком проводя по молочной коже. Пожалуй, это была самая уютная неделя за всё лето, если не учитывать того, что частенько звонили родители, которые не то чтобы переживали, они просто были наслышаны обо всех этих отношениях между сыновьями. Конечно, родители обоих семейств пытались докопаться до истины, но всегда получали в ответ: «Мы всего лишь друзья. Просто действуем на нервы девчонкам и всё». В это они не особо верили, поэтому отпускали сыновей на отдых за город только вдвоём с особой настороженностью. Чувства, которые в девятом классе только начинали зарождаться, разрослись до максимума, поэтому все прикосновения друг к другу происходили теперь с особым смятением и трепетом. Каждый уже сумел сказать самому себе: «Да, я влюблён в парня», но рассказывать о своих чувствах оба не были намерены, боясь услышать язвительный смех и потерять, хоть и странную, но дружбу навсегда. Если говорить об общении не на людях, то, наверное, больше всего старался делать милости Арсений, постоянно даря Антону маленькие подарочки, целуя его в шею, щёки и загривок, даже находясь наедине с ним, получая от парня ещё более смущённую улыбку.***
На второй неделе учёбы в одиннадцатом классе Антон сидел на краешке парты в кабинете по химии и разговаривал с подошедшими Оксаной Фроловой и её подругой, также одноклассницей Шастуна, Дариной Никитиной. — Как у вас с Арсением дела? — спросила в который раз Оксана, получив от Антона усмешку. — Я же говорю, что мы с ним не встречаемся, — фыркнул он. — Просто друзья. Немного пришибленные, но какая разница? — хмыкнул Антон. Девушки недовольно забухтели, кинув на юношу хмурые взгляды, из-за которых Антон чуть не рассмеялся в голос. Немного отвлёкшись от разговора с одноклассницами, парень посмотрел на дверь в кабинет, в которой в этот момент появился Арсений, ярко улыбаясь, заставив и Шастуна расплыться в улыбке. Попов подошёл к юноше, минуя столпившихся у некоторых парт одноклассников, поставил руки по обе стороны от парня на парту и хищно посмотрел ему в глаза. — Ты что-то хотел? — спросил Антон, с улыбкой наблюдая за Арсением. Попов, оглянувшись по сторонам и заметив вновь шипперские сканирующие взгляды девчонок, нарочито громко сказал: — А пошли в кино? Последние места, ужасы, сладкий попкорн — всё, как ты любишь, — под конец он кокетливо подмигнул. — На какой фильм? — спросил Антон, незаметно для всех скрещивая пальцы за спиной. — Ну, ты хотел на «Клаустрофобы»*, поэтому я не смог тебе отказать, — широко улыбнулся Арс, когда глаза Антона засияли. — Тогда, конечно, пойду! — радостно воскликнул юноша. — Потом зайдёшь за мной? — Обязательно, — с улыбкой кивнул Арс. — Эй, а где мой благодарный поцелуй? Антон на это тихо усмехнулся, тут же смачно поцеловав брюнета в щёку и обняв его руками за шею, пока Арсений вцепился пальцами в его бёдра, тихо проскулив. Слишком. Хочется. Почувствовать. Эти. Губы. На. Своих.***
После похода в кино, вдоволь насмотревшись замечательного фильма, парни решили, что сегодня переночуют у Арсения. Закрывшись в комнате брюнета на внутренний замок, чтобы родители того не сумели им помешать, парни включили какую-то комедию, расположившись на кровати. На середине фильма, устав так долго сидеть в одной позе, Антон без стыда улёгся головой на колени Арса, замурчав, когда пальцы того стали поглаживать его голову и чесать за ушком. — Там уведомление тебе пришло, — сказал Арсений, заметив загоревшийся экран телефона парня, который стоял на беззвучном. Шастун взял телефон себе в руки, а после широко улыбнулся: — Это девочки в группе нашего класса отправили фото. — Какое? — изогнул одну бровь Попов, а после так же ярко улыбнулся, когда парень показал снимок, где они же сами сидят в кино, а Антон целует его в щёку. — Милое фото получилось. — Мы можем им отправить и помилее, — усмехнулся Антон, включая камеру. — Смотри в экран телевизора, — скомандовал он своим весёлым голосом, что Попов и сделал. Шаст в это время быстро их заснял и тут же отправил снимок в группу. — Дай хоть посмотреть, — возмутился Арсений, после разглядывая довольно уютное фото, на котором Шастун умудрился ещё и подрисовать сердечко. В группе в этот момент весь класс сходил с ума, присылая умилённые смайлики и визжащие голосовые.***
Часа в два ночи, когда в сон уже тянуло неимоверно, парни расстелили кровать и, раздевшись до нижнего белья, завалились на неё, укрываясь одним одеялом. Антон сразу был притянут спиной к торсу Арса сильными руками за талию, а губы Попова уткнулись в загривок, поцеловав. — Арс, — подал голос Антон, сильнее прижимаясь к парню позади, — мы ведём себя слишком странно для обычных друзей. — Тебе кажется, — усмехнулся Арсений, мазнув губами за ухом юноши. — Спокойной ночи, Тош. — Спокойной, Сень, — сквозь зевоту пробормотал Антон, погружаясь в царство Морфея. Спустя несколько минут, вслушиваясь в умиротворённое сопение парня, Арсений взял свой телефон и сделал снимок, дабы запечатлеть этот момент хотя бы на карте памяти телефона.***
Под конец третьей четверти у Антона и Арсения был совмещённый урок физкультуры, на котором два класса играли в баскетбол, разделившись на команды. Попов и Шастун оказались в одной (кто бы сомневался?). Счёт был 5:5, когда до конца игры оставалось всего тридцать секунд. Мяч находился в руках Миши Фомина из противоположной команды. Он бежал в сторону кольца противника, когда Антон успел отобрать у него мяч и быстрым движением передать его Оксане. — Арсений, лови! — прокричала девушка, кинув мяч брюнету, который был уже готов принять его, как Миша толкнул Арса в бок, сбивая с пути, отчего тот упал на пол, плечом ударившись о ближайшую стену. Зазвучал свисток учителя, и игра прервалась. Антон подбежал к Арсению, обеспокоенно смотря на парня. — Всё в порядке? — Лучше всех, — усмехнулся Попов, потирая рукой ушибленное место. — Встать только помоги. Антон подал руку другу в тот момент, когда учитель объявил победу их команды, так как из-за Миши у соперников отняли одно очко из-за причинения «телесных увечий», даже несмотря на то, что это было не специально. Антон аккуратно поднял Арсения на ноги, и парни замерли, оказавшись слишком близко к лицам друг друга. — Поцелуйтесь! — громко воскликнула одна из девочек, отчего Шастун покрылся румянцем. — Сделайте это! — прокричали ещё несколько человек враз, отчего звуки раздались эхом по спортзалу. — Давайте! — начали хором говорить оба класса, пока учитель, ухмыляясь, отошёл в сторонку, прислонившись спиной к стене. Арсений несмело посмотрел в глаза Антону, заметив в них такое же сомнение. — Не ударишь? — усмехнулся Попов, подступив к парню ещё на шаг ближе, теперь стоя к нему вплотную. — Если не поцелуешь — да, — хмыкнул Шастун, подавшись вперёд и встретившись своими губами с мягкими устами напротив. Арсений притянул юношу за талию ближе к себе, смело сминая обкусанные губы своими, пока Антон притянул его за загривок ближе к себе, углубляя поцелуй и сплетаясь языками, пуская по телу обоих мощнейший разряд тока, из-за чего парни тихо простонали. Они улыбались сквозь поцелуй, пока весь зал взрывался громкими криками, аплодисментами и даже звуками свистка, которые выдал учитель, так же улыбаясь. Оторвавшись от губ друга, Антон посмотрел в ярко-голубые глаза брюнета и тихо прошептал: — Дождался. — Кто тут ещё ждал! — так же тихо воскликнул Арс, притягивая парня к себе для объятий.***
Ворвавшись в спальню Арсения и жарко целуясь, при этом проигнорировав родителей, которые в данный момент находились в гостиной, парни упали на кровать, предварительно замкнув дверь на внутренний замок. Арсений подмял Антона под себя, старательно выцеловывая его шею и выпирающие ключицы, оставляя множество ярко-бордовых синяков. Попов провёл языком по скулам юноши, руками стаскивая с него толстовку и отбрасывая её на пол, заодно и избавляя себя от футболки. Кончиками пальцев он провёл по животу, короткими ноготками царапая самый низ, отчего Шастун громко застонал, толкаясь бёдрами вверх. Губами Арс уже целовал его плечи, пуская по телу юноши молнии от поцелуев. Зубы впивались в напряжённые соски, терзая плоть, вызывая из груди Антона тихие всхлипы от нетерпения и стоны удовольствия, из-за чего он царапал спину Попова ногтями, напряжённо стиснув зубы. — Почему вообще я снизу? — прохрипел Шастун, когда Арсений стянул с них обоих джинсы, также сбрасывая их на пол. — Потому что я так захотел, — просипел брюнет, ненасытно впиваясь губами в любимые уста, одновременно с этим стянув с парня ещё и серые боксеры, что стали мокрыми от смазки. — Боже, как же я хочу тебя, — голодными глазами Арсений пробежался по изнывающему телу, вновь хищно впиваясь зубами в и так истерзанную шею. Арсений буквально был готов терзать тело Антона вечно, питаясь лишь его громкими и сладкими стонами, переходящими то в хрипы, то в завывания от наслаждения. Хотел целовать каждый участок любимого тела, лишь бы видеть смущённую улыбку на лице парня. Заставив Антона облизать свои три пальца, Попов просунул первый в проход парня, одновременно с этим шепча бессвязные вещи в попытке успокоить юношу. — Тош, потерпи, — просипел он, проталкивая второй палец, раскрывая их как ножницы, целуя грудь и плечи Шастуна, мажа губами около сосков. Разработав парня тремя пальцами, Арсений стащил боксеры и с себя, подставляя изнывающий член к колечку мышц, и схватился пальцами за бёдра Антона, дабы тот не двигался. Арс нежно поцеловал шатена, аккуратно входя в него, пытаясь отнять у парня всю боль, которую он ему причинял в данный момент. — Антош, расслабься, — сказал Попов, когда Шастун слишком сжался внутри, не давая пройти дальше. — Антош, — тихо промурлыкал парень, целуя юношу в скулы, — я тебя люблю, я не смогу сделать тебе больно. Шастун удивлённо раскрыл глаза, через силу расслабляясь, чем и воспользовался Арс, войдя во всю длину, попав по комку нервов, отчего по комнате пронёсся особенно громкий стон. — Я тебя тоже люблю, — тихо прохрипел Шаст, начиная безудержно выстанывать имя брюнета. В один момент послышались громкие стуки в дверь комнаты и недовольное бурчание матери Арсения, на что Попов тихо рассмеялся, продолжая выбивать из груди Антона стоны вперемешку с воздухом. Толкнувшись в очередной раз и проведя по члену Антона рукой, Арсений излился одновременно с Шастуном, протяжно простонав. Медленно выйдя из Антона, брюнет лёг рядом с парнем, обнял его, тяжело дыша, и начал аккуратно целовать в шею.***
Спустя полчаса, когда Антон уснул от утомления со слабой улыбкой на лице, Арсений, чмокнув парня в носик, вышел из комнаты, перед этим надев на себя домашние шорты и чистые боксеры. Зайдя в кухню, где сидела мать, Арсений налил воды в стакан, большими глотками высушив его до дна. Заметив на себе недовольные и одновременно с этим вопросительные взгляды матери, Попов сказал: — Да, теперь мы встречаемся, — и, радостно подмигнув, ушёл обратно, чтобы разбудить своё чудо.